it's all so incredibly loud

Наото ненавидит сложившуюся ситуацию. Влюбиться в парня — полбеды, влюбиться в жениха старшей сестры — пиздец полный. И то, что на момент вспыхнувшего порыва чувств, Такемичи и Хината еще не были помолвлены, дела не меняет. Они, если уж вдуматься, планируют свадьбу с неполных пятнадцати, тут не угадаешь. Наото отфыркивается: с его работой и вовсе не до романтики. То горы документов, разгребать которые приходится неделями без выходных, то поиск информации, то задания на выезде. И если первый пункт более-менее располагает к рутинной жизни, то с последними все совсем нестабильно. Ни о какой безопасности речи не идет вовсе, одно неудачное движение и поминай, как звали. Хорошо, если труп вообще найдут, если опознают — еще лучше, но о таком заранее не гадают. Наото не знает, куда деваются их с Такемичи тела в том прошлом настоящем, воспоминания о котором не стираются, как ни пытайся. Трудно забыть собственную смерть. В таком контексте — может оно и к лучшему, что люди не возвращаются с того света, слишком уж мучительно. В их случае это мало похоже на воскрешение, скорее что-то из мира фантастики. Магия, которую они негласно принимают, потому что, когда ты в отчаянии, верится во что угодно, если это хоть немного уменьшает боль. Наото пытается сделать тоже самое со своей влюбленностью. Убедить себя, что это фальшивка, подсунуть сознанию что-то другое в надежде, что оно купится. В случае с путешествиями во времени это действительно срабатывает, в случае с чувствами — нет. Наото смешно: он всего-навсего хотел спасти сестру, а в итоге так неосторожно оступился. Ну, сестра, допустим, спасена, хоть и не с первого раза. Счастливая и пышущая жизнью Хината приятно греет сердце, и Наото бесконечно благодарен Такемичи за это. Он ждет Ханагаки из прошлого — что забавно, ведь тот мельтешит перед глазами в настоящем — чтобы сообщить, что у них все получилось. Все живы, неплохо живут и даже заводят семьи. Наконец-то можно выдохнуть и двигаться вперед. В будущее, о котором они почти не говорят. Вернувшийся Такемичи набрасывается на него с объятиями и пропускает мимо ушей всю заготовленную речь. Его лицо в слезах, но Наото добродушно позволяет испачкать себе пиджак, ведь событие действительно радостное. Такемичи говорит о том, как он счастлив, что Наото жив, и на все утешения плачет еще громче. Такая реакция вызывает радостное смущение, и желание обнять его в ответ, но вокруг слишком много людей, а Хината, кажется, ловит букет, так что момент не располагает. Ничего, у них еще будет возможность провести время вместе. Совсем скоро они породнятся, и от семейных выходных на природе Ханагаки точно не отвертится. Спасти его от компании отца и пойти порыбачить, пока Хината и мама отдыхают после долгой дороги, не такая ведь и плохая идея, да? Такемичи рушит планы на корню, отказываясь от поездки, от свадьбы и от счастливого будущего всех тех, за кого так упорно боролся. — Туда и обратно, — заверяет он, протягивая руку. — Ну же, Наото, я только увижусь с Майки и тут же вернусь. Ты даже не заметишь! «Да, — думает Наото, — уж я-то точно не замечу». Он хмыкает и упорно отводит взгляд от руки Такемичи. Предчувствие чего-то катастрофического надвигается на него с неминуемой скоростью. Будто знаешь, что скоро умрешь, а сделать ничего не можешь. Раздирающая безвыходность. Ему хочется спросить Такемичи, для чего все это. Почему судьба одного Манджиро Сано важнее судеб его друзей и Хинаты. — Что, если что-то пойдет не так? — спрашивает вместо этого Наото. — Где гарантии, что ты сможешь вернуться так быстро? «Не уходи, — просит он. — Зачем оно тебе надо?» — Тогда я разберусь с появившимися проблемами и мигом к тебе. Наото понимает, что Такемичи говорит о его прошлой версии и необходимом рукопожатии, но щеки все равно почему-то наливаются теплом. — Ненавижу тот факт, что не могу тебе отказать, — говорит он, подходя ближе. — На случай, если все пойдет не по плану — береги себя. — Постараюсь, — улыбается Такемичи. Неизбежное хрипит в затылок ледяным дыханием, напоминая, что перед смертью все равно не надышишься. Наото внемлет ему, перенимая истины, и делает еще один шаг вперед. На чужой территории дышится тяжелее, но он все равно впутывает ладонь в волосы Ханагаки и тянет его на себя. Наото скрепляет рукопожатие, пока целует Такемичи, прощаясь и с ним, и с мирной жизнью, к которой привык. Момента лучше не подгадаешь. Разряд, пробежавший по телу, поднимает волосы на загривке, но ощущается непривычно. Наото отпускает Такемичи, возвращаясь на прежнее место, и всматривается в его шокированное лицо. Триггер действительно не срабатывает. — О чем хочешь спросить в первую очередь, — устало интересуется он, — о поцелуе или о том, почему ты все еще здесь? Насчет второго не могу быть уверен, но, кажется, у меня закончился срок годности. — Не шути так, — вскидывается Такемичи. — Все нормально. — Разве? — Да, — кивает. — То есть, я чертовски удивлен, и теперь, кажется, не смогу переместиться в прошлое, но все нормально. Насчет Майки… я что-нибудь придумаю. — Если ты планируешь выследить его и вызвать на разговор, то забудь. Слишком опасно. Не заставляй сестру носить по тебе траур. — Я бы никогда! — Но ты ведь просто так не отступишь, да? — горько усмехается Наото. — Что тебе до нас. Это нечестно по отношению к Такемичи — говорить такое. Наото на самом деле так не думает, он восхищается и безгранично уважает его. Он, черт побери, любит его. Просто любить оказывается слишком сложно, и никто о таком не предупреждает. Такемичи кладет руку ему на плечо. — Я разберусь с этим, — обещает он. — Разберусь с Майки и вернусь. К тебе и Хинате. Это больше не о двенадцатилетнем мальчишке и его старшей сестре, не о прошлом даже, и слова эти как глоток надежды и выпущенная пуля — Наото знает, о чем говорит. — Конечно, — слабо улыбается он. — Мы подождем. Неизбежное все также хрипит в затылок, пророча болезненное и ужасающее, но Наото не в силах ему противостоять. Может быть, это проклятие детей семьи Тачибана — любить, прощать и ждать одного единственного Ханагаки Такемичи.