it's all so incredibly loud

I don’t know what hurts the most Holding on or letting go

Коко смотрит на отросшие волосы Сейшу и понимает, что разговора не выйдет. Он чувствует это по нарастающему между ними колебанию, по тому, как Инупи отводит глаза, заправляя прядь за ухо. Его нервозность ощущается неприятно, потому что Коко знает, как спокоен и улыбчив был Инуи до их внезапной встречи. Успел заметить, пока сердце возвращало удары к нормальному ритму. Коко хочет извиниться за то, что окликнул и снова появился в жизни, но ему, если честно, не жаль. — Хорошо выглядишь, — подмечает он. — Хотел отрастить волосы лет с четырнадцати. Хаджиме принимает информацию к сведению и размышляет над ее содержимым несколько секунд. Инупи всегда поступал так, как считал нужным: и с делами банды, и с собственной внешностью. Тот факт, что он сдерживал свое желание, пока они были вместе, заставляет Коко задуматься, не делал ли он это из жалости. К нему или себе самому, не столь важно. — Это никак не связано с тобой, — читает его мысли Сейшу. — И с Аканэ тоже не связано. Я просто сомневался, что это действительно мое. Хотеть — одно, а делать… — Раньше ты делал, — настаивает Коко. — После тщательного взвешивания плюсов и минусов. Не хочу начинать что-то, если не буду чувствовать себя комфортно в процессе. Коко кажется, что он не улавливает какую-то маленькую, почти неразличимую деталь. Что-то, что проявляет в Инуи незнакомые черты и заставляет терять суть. Это нормально, что люди меняются. Они не виделись слишком долго, чтобы оставаться прежними, но изменения эти отдают острым вкусом потери. Коко не хочет терять Сейшу, даже если их пути разошлись. Только вот никого его желание не интересует и это, наверное, хорошо. Потому что принятое в прошлом решение не может быть ошибочным. В таком не ошибаются. — Как ты, Коко? — вдруг спрашивает Сейшу. — Снова не бережешь себя? — Много работы в последнее время. — Все такой же, — улыбается Инупи. — Я все гадал, каким ты будешь в нашу следующую встречу. Ну, знаешь, не сомневался, что она так или иначе случится. А ты? — Что я? — Сомневался? Коко понимает, что он говорит не столько о случайном стечении обстоятельств, сколько о невидимых путах, соединяющих два их существа. Как далеко не забреди, все равно останешься связан. Коко может любить эти впивающиеся до кровавых ран оковы или ненавидеть, но на деле это ему никак не поможет, результат всегда одинаков. Поэтому в том, что они встретятся, он не сомневался ни разу, другой вопрос — в каком ключе. — Я рад, что ты продолжаешь слушать себя, — говорит он вместо этого. — Хотя иногда тебе все-таки стоит прислушиваться к другим. Ему хочется провести встречу без воспоминаний, но там, где они двое, всегда сквозит прошлым. Невысказанным отчаянием, чувством вины и горечью. Сначала от потери, затем от неспособности достучаться. Все это слишком давит. — Наверное, ты прав, — соглашается Инуи. — Но сложно прислушиваться к кому-то, когда твое сознание вопит о другом. Коко снисходительно хмыкает, рассматривая лицо Сейшу. Детская округлость окончательно исчезла, но линии все такие же плавные. Он будто взрослеет и остается вечно юным одновременно, всегда где-то на стыке. Хотелось бы Хаджиме владеть крупицей этой магии. Не для того, чтобы использовать, а чтобы сохранить. — Аканэ-сан как-то сказала… — Коко, — предостерегающе встревает Инупи. — Не надо. — Она сказала мне, — после игры в гляделки продолжает он, — чтобы я целовал только тех, кого люблю. Я отнесся к ее словам серьезно, всегда относился. Наверное, если бы это был кто-то другой, я не придал бы этому такое большое значение, но это была она и… — Я знаю, — кивает Сейшу. — Знаю. Я всегда прислушивался к ее словам, хоть и делал незаинтересованный вид. Это не тоже самое, что чувствовал ты, но я понимаю. — Мне нужно, чтобы ты знал об этом, Инупи, даже если не сможешь поверить. Я не вижу в тебе Аканэ-сан. И в тот день в библиотеке я целовал не ее. — Но и не меня. Коко думает, что Инуи, несмотря на зацикленность и нелепую слепоту в некоторых аспектах, все-таки чертовски хорошо его чувствует. Он почти не удивляется разливающейся внутри нежности и идущей следом печали. — Нет, думаю, это все же был ты. Потому что поцелуй был не о ком-то, он был о самом Хаджиме. О его растерянности, одиночестве и вездесущей вине. О вымаливании прощения у Аканэ-сан и прощании с ней. О принятии сложных чувств к Сейшу и последствиях, которые они принесут. Но для Инупи принять факт, что он не замена, дело довольно сложное, поэтому Коконои от него ничего не требует. — Мы разошлись, — говорит он. — Это ничего не меняет. — Может быть. А может, меняет все. Не знаю, был ли у нас когда-нибудь шанс на нормальные отношения, но мы сами все разрушили. Спорить с правдой бессмысленно, поэтому Коко молчит. С прошлым, как ни старайся, ничего не поделаешь. — Не знаю, стоит ли нам что-то менять, — снова заправляет выбившуюся прядь Инуи. — Я правда не знаю. Коко кивает. Находиться порознь сложно даже спустя столько лет, но быть вместе — ничуть не легче. Если из их ситуации и есть выход, то он очень и очень неблизко. — Можем видеться иногда, — предлагает Хаджиме. — Раз в месяц или около того, у меня действительно чертовски много работы. Инуи соглашается. — Только береги себя, Коко, — говорит он, похлопывая его по ладони. — Не забывай отдыхать, ты нужен мне. Коко ждет продолжения вроде «здоровым» или «дееспособным», но Сейшу только улыбается и отодвигается обратно. Коко думает, что, возможно, они снова делают шаг в неверном направлении, но Инупи вдруг расслабляется и смотрит на него по-доброму открыто. Коко запоминает этот момент, отпечатывая где-то в сердце, и кое-что понимает. Несмотря на все возможные последствия, он любит Сейшу. В этом нет никакой ошибки.