it's all so incredibly loud

Когда Бенкей впервые встречает Сано Шиничиро, он относит его к очередным недоумкам, возомнившим о себе невесть что. Сопляк, захотевший власти и признания, понять в принципе можно. Бенкей бьет крепко и показывает наверняка, чтобы и сомнений не осталось, кто здесь сильнейший. Шиничиро смотрит с восхищением и признанием, и приходить не перестает. Может у него какие-то мазохистские наклонности или с головой не в порядке, Бенкей не знает, но со временем как-то привыкает к его мельтешению и даже бьет не во всю силу. Делает поблажку, потому что парень оказывается простодушным и чересчур харизматичным, а у Араши все же есть сердце. Сано Шиничиро становится кем-то вроде приятеля, а вместе с ним подтягивается тот пацан Такеоми и, как ни странно, Вакаса. Бенкей уважает Белого Леопарда — его силу, лидерские качества, хищное обаяние, но о том, чтобы брататься с ним, речи быть не может. Потому что признавать-то Бенкей признает, но начистить ему рожу от этого хочется ничуть не меньше. То, что они делят Канто, не делает их друзьями, все как раз-таки наоборот. Шиничиро об этом знает, но его это, кажется, совсем не волнует. Бенкей живет с этой мыслью, пытается подметить эмоции на лице Вакасы, но по его флегматичной роже хрен что скажешь, а потом забивает и пускает все на самотек. В конце концов, ничего фатального не происходит. Шиничиро предлагает сформировать группировку, и Бенкею, конечно, немного смешно от представившейся картины, но он искренне считает, что у Шина все получится. Пусть тот и слабак, но сближать людей и вести их за собой — это у него в крови. Бенкей просчитывает навскидку все плюсы и минусы, и вступает под его начало. За ним следует большая — верная — часть Рагнарека, потому что, как бы там ни было, он все еще их лидер. Некоторые вещи остаются неизменными. На всеобщее удивление у них с Вакасой образуется неплохой тандем. Такеоми говорит, что в этом есть предсказуемый элемент: они знают друг друга кучу лет и не раз сходились в схватке. — Если так долго наблюдать за чужими движениями, хочешь или нет, но начнешь запоминать, — пожимает плечами Акаши. Бенкей считает, что в этом есть смысл, но Вакаса выглядит слишком напряженным даже сквозь вуаль безразличия. — Расслабься, — он хлопает его по плечу. Имауши напрягается сильнее. Бенкей убирает руку и, примирительно выставив ладони, отходит. Тот факт, что научился различать эмоции на бесстрастном лице Вакасы по мельчайшим изменениям, Кейзо принимает к сведению намного легче, чем их гармоничность в драке.

***

Бенкей не считает себя легко адаптирующимся человеком, но к Вакасе по одну сторону привыкает довольно быстро. Шиничиро шутит о неизбежности и говорит, что им с самого начала суждено было биться плечом к плечу. Бенкей так не думает, но переубеждать никого не собирается, что случилось, то случилось. Он вдруг ощущает себя более спокойным, чем был раньше. Может, дело в спавшем грузе ответственности как лидера, или он просто находит свое место, но голова будто проясняется и жить становится легче. Да, что-то происходит, да, что-то меняется — Бенкей принимает это к сведению и стоит на своем. — Как хренова скала, — ворчит Такеоми. — Тебя вообще реально пошатнуть? Бенкей смеется от души и треплет его по волосам.

***

Они идут домой после веселого вечера в компании, когда Вакаса вдруг делится с ним своим разочарованием. — Я будто и не с тобой был знаком столько лет, — выдыхает он пьяно. — Хуйня какая-то, если честно. Бенкей его понимает. Привыкнуть к тому, что они больше не враги — одно, но узнавать о человеке все новые и новые подробности — совсем другое. Бенкей понимает, что это нормально, даже близкие друзья временами узнают друг о друге что-нибудь новое, что уж тут говорить. Но неважно, как хорошо ты это осознаешь, чувство странности происходящего никуда не уходит. — Раньше нам не было нужды тесно общаться, — говорит он. — А сейчас есть? — спрашивает Вакаса, но тут же продолжает. — Я не о том. Просто ты оказался мягче, чем я думал. Бенкей хмыкает на такое заявление. То, что за твоей спиной банда в шестьсот человек, вовсе не показатель черствости. Посмотреть хотя бы на Шиничиро. С другой стороны, Шиничиро никогда не выходил из битвы покрытый чужой кровью с ног до головы. Это имело смысл. — Ну, я не такой уж плохой человек, — чешет отросшую бороду Бенкей. — Я знаю. Вакаса улыбается и прикрывает глаза в хищном прищуре. Кейзо ни на секунду не забывает, что он опасен, пусть даже они прикрывают друг другу спины и протягивают руки во время драк. Бенкей не сомневается в Вакасе, просто это профессиональное. Как наблюдать, подмечать детали и узнавать больше. — Ты тоже совсем неплох, — говорит Кейзо. — Я могу это признать. Признавать Имауши Вакасу для него не в новинку, привычное дело. Вакаса улыбается шире.

***

— Как думаешь, в этот раз повезет? — спрашивает Вакаса, наблюдая за попытками Шина познакомиться с девушкой. — Он слишком нервничает, — задумчиво говорит Бенкей. — Оттого путается. — Попробовал бы ты быть спокойным, когда за спиной стоит Вака, — хмыкает Такеоми. — А что я? — Да любая девчонка, стоит ей увидеть твою симпатичную мордашку, тут же забудет о таких простаках, как мы. Шин это знает, — вздыхает Такеоми. — Не пойму только, почему он не попросит нас отойти. Вакаса хмурится, попеременно поглядывая то на Акаши, то на Шиничиро и его новую знакомую. Бенкею, конечно, неизвестно что у него в голове, да только быть постоянным центром внимания тоже довольно тяжело. Изматывает даже таких людей, как Имауши, он уверен. — Нет, — говорит Бенкей, с теплотой глядя на Шиничиро. — Он все делает правильно. Шин не глупый, он знает о том, что Вака привлекательный, но в этом и смысл. — Ты о чем? — удивляется Такеоми. — Если однажды он встретит ту, которая будет смотреть только на него, даже если рядом будет кто-то симпатичнее, разве не будет это означать, что она та самая? До тех пор, пока девушки не видят его, это бессмысленно. — Что-то вроде проверки? — Это довольно грубое слово, — хмыкает Бенкей. — Но зови как хочешь. Такеоми озадаченно кивает и смотрит на переминающуюся с ноги на ногу девушку. Похоже, в этот раз снова мимо. — Шин не использует тебя, — говорит Бенкей, наблюдая за убитым отказом Сано и пытающимся его подбодрить Такеоми. — Вряд ли такая мысль даже приходила ему в голову. Вакаса ведет уголок губ выше и смотрит лениво, будто выслеживая что-то внутри, снова спокойный и собранный. Бенкей знает, что на самом деле Вакаса не такой безразличный ко всему происходящему, каким кажется. Это тоже нормально. — Есть в тебе что-то, — негромко констатирует Имауши. — Оно мне нравится.

***

— Как твоя спина? Бенкей вытирает пот со лба и садится прямиком на мат, не утруждая себя излишними передвижениями. — Сегодня намного лучше! — отвечает бодрая Сенджу, продолжая разминку. До этого они сорок минут занимались оздоровительной физкультурой — слишком медленной и осторожной для них обоих — хотя Сенджу в том не было никакой необходимости. «Все в порядке, — сказала она, когда Бенкей только приступил к занятиям. — Я сама так хочу». Бенкей знает, что она переживает и заботится, просто делает это на свой манер. В этом они с Вакасой похожи. — Твое мнение услышано, — кивает Вака. — Бенкей? — Зря ты сомневаешься в ее словах, спина действительно почти не болит. Даже нагнуться могу. Забавная насмешка судьбы: ни один перелом, полученный во времена Рагнарека и Черного Дракона не заставил Араши Кейзо выйти из строя, но сорванная на подработке спина уложила его на долгое время. Вакаса молча наблюдает за показательными наклонами, а затем встает рядом и проводит по пояснице ладонью. Хрен знает, что выискивает, ведь его медицинских познаний хватит разве что пластырь налепить да смазать синяки. Но Бенкей все равно позволяет ему проделать необходимые манипуляции и никаким образом это не комментирует. Сенджу задерживает на них взгляд, сводит брови на переносице, но тоже молчит. Бенкей думает, что события последних лет изменили их всех. Даже малышку Сенджу.

***

Без Шиничиро преступный мир удивительно пуст. Рождаются и умирают способные банды, создается из раскрошившихся драконьих останков Брахман, остатки Рагнарека все еще следуют по пятам, а Такеоми и Вакаса — по обе стороны, ощущаются привычным в стремительном круговороте вещей. Жизнь, как ни крути, продолжается, даже если жить ее временами слишком больно.

***

Бой с Саусом заканчивается хаотично и выходит кровоподтеками по телу. Бывало и хуже, но все равно неприятно. — Держи, — говорит Вакаса, прикладывая к щеке холодное полотенце. — Спасибо. Вакаса присаживается рядом с таким же флегматичным выражением лица, как и всегда, но Бенкей видит в нем невысказанную усталость и злость. — Все нормально, — говорит он, чтобы подбодрить. — Не все же время нам быть сильнейшими, пора и уступить. — Следуешь философии Шин-чана? — Почему бы и нет, — жмет плечами Араши. — С годами мне все больше кажется, что он всегда был мудрее нас. Не волнуйся, — повторяет он, — никто не перестанет считать тебя крутым из-за одного проигрыша. — Я не волнуюсь. — Разве? Вакаса кивает. — Не об этом. Он тянется, пробегает пальцами по болезненному синяку на подбородке, по разбитой губе и продольной царапине на скуле. — Об этом — уже больше. Кейзо забавляет тот факт, что, несмотря на распознавание эмоций, он все еще не понимает, куда текут мысли Вакасы. Но это нормально, он ведь не телепат. — А ты оказывается мягче, чем я думал, — смеется Бенкей, задевая чужие пальцы. Вакаса щурится и улыбается в ответ. А затем целует.