Возрождение

Чимин идет по темным, узким коридорам с Хенджином и охраной, что тихо маршировали сзади, чувствуя за собой пристальный, внимательный взгляд, упирающийся в самую спину и до позвонков и ребер всех считающий и заходит в зал вместе с мужчиной и сразу оценивающе окидывая взглядом помещение. Это было что-то между театром, клубом и одновременно бильярдом, однако все кресла были вынесены, на сцене играла классическая музыка, а по залу, покрытому большим, даже можно сказать огромным ковром красного цвета, больше похожего на кровь были поставлены небольшие столики и стулья, за которыми сидели люди в основном официальных костюмах, они что-то говорили друг другу, а некоторые улыбались. Среди разговоров легкое позвякивание бокалов среди столиков, где произносились речи о союзе или же о любви, как ни странно. Омеге вдруг стало неловко, а в его грудной клетке разлилось уж совершенно неприятное тепло, оповещая, однако под легкий вопрос мужчины сзади «ты чего застыл?», он вздрагивает и все-таки проходит внутрь. Воздух здесь был расслаблен, приятно пахло женским парфюмом, перемешиваясь с феромонами альф, омег и гамм и если бы Чимина спросили, с каким блюдом он ассоциирует это заведение, то он бы без сомнения ответил, что с жареными овощами; каждый по своему разный и вкусно пахнет, однако если неправильно добавить специи, то овощи или загорятся, или будут слишком острыми и недосолеными. Хенджин аккуратно берет своего спутника под руку и кивнув ему, они вместе спускаются по лестнице, где их с лестной улыбкой встречает хостес вместе со знакомым из армии. — Давно не виделись, Хван, — Хенджина встречает мужчина в белом жакете и пожимает альфе руку, в то время как омега как бы безучастно рассматривает сцену, ища взглядом слабые точки и переведя взгляд на старшего губы облизывает. — Оооо, дорогой маршал Джейвер Смифт! Какими судьбами здесь? — Бодро отозвался он. — Да так, решил повеселиться, почему бы и не отвлечься от этого. — Джейвер явно намекает на войну, а Хенджин его понимает и кивает, не обращая на ускользнувшего из-под его руки Чимина, что в это время отходит от них довольно далеко и осматривает здание внутри, доставая маленький блокнотик из кармашка и обходя охрану. Игнорируя косые взгляды, омега все-таки добывает нужную как воздух информацию. Сбор информации довольно-таки важен для них как ни крути, а во внутреннем кармане пиджака омеги всегда спрятано пару видов холодного и огнестрельного оружия, словно у девушки в сумочке, начиная от пневматического оружия, заканчивая клинком, что всегда висел на поясе у Люцифера. Клинок был отделан серебром; Юнги подарил. Губы искривились в полуулыбке. А на его лезвии был выгравирован рисунок — небольшой кот, выпускающий когти.

***

— Хосок! — взорвался на ничего не понимающего омегу Юнги; старший запутался в сетке, под которой ему было сказано перелезть. — Я не могу больше, — у Хосока от ярости на самого себя желваки на лице играют, перекатываются и вновь возвращаются в прежнее состояние; он все-таки распутывается и все-таки перелезает под сеткой. — У злости есть обратная сторона, если ее направить в нужное русло. — Мин к старшему подходит и кладет руку на его плечо, от чего солдат взгляд в сторону отводит и губы запекшиеся поджимает, кивая. Хосок потный и грязный, от него пахнет землей. А еще он просто устал от тренировки. А Юнги пытается ему помочь, поддержать как-либо, несмотря на то, что они больше разные по характеру. Хосок закрытый, убитый где-то внутри от потери собственного счастья, а Юнги старается ему помочь в этом разобраться, выкопать его, заживо закопанного в могиле с трубкой наверху, через которую кислород поступает. Прошло почти два месяца с того момента, как Хосок вступил в ряды настоящей, по его мнению армии. Он подружился с Намджуном — лидером, который помогал ему в основном советами по поводу дисциплины, однако его это никак не привлекает. Хосок тоскует. Он скучает по родной улыбке, подстебываниям и легкими поцелуями в затылок и шепоту с утра, либо поздно ночью, стоя на балконе и разделяя тепло на два тела. Омеге до ужаса тошно, он хочет прикоснуться к рукам теплым, сжать их в своих крепко и никогда не отпускать, однако он терпит насмешливые взгляды других, совершенно теперь не интересующих его людей. Однако никто не знает, где парень сейчас. Поэтому Хосок сейчас и надеется лишь на лучшее, пока в его груди букет роз расцветает, шипами пронзая легкие. — Скоро отбой. Думаю, нам стоит поторопиться. — Надменным, спокойным голосом произносит гамма. И Хосок кивает, мысленно благодаря Юнги за понимание в ситуации. — Хорошо. — Отвечает тихо он. Отряд минут через пятнадцать плетется обратно по темной улице, шумно переговариваясь между собой, а кое-где слышится смех, пока Юнги и Хосок плетутся в самом заду, присматривая чтобы кто-нибудь не проскользнул мимо них. Они идут в молчании, разделенном лишь на двоих парней и Мин через несколько минут проговаривает тихо, лишь бы услышал старший. — Пошли выпьем? — Предложение кажется таким простым, что у Хосока возникает ощущение, будто они просто прогуливаются по набережной вдвоем, а Тэхен дома, спит и дожидается своего омегу. Нет, так не бывает все просто и поэтому Чон кивает, соглашаясь на предложение Юнги. — Да, давай. — произносит наконец он. У Хосока тысяча и одна роза в груди. А у Юнги тысяча и одна проблема где-то в душе и переживание за возлюбленного. Парни принимают душ и загнав всех спать Чон идет к младшему в кабинет, а тот его и дожидается с бутылкой соджу и закуской в виде креветок, а еще со слегка приглушенным светом, отдающим красным. — Нам конечно не положено, но что поделать, если на душе дерьмово? Правильно, Хосок, ни-че-го. — По слогам протягивает Мин и разливает соджу по рюмкам, пока омега удобнее устраивается рядом со старшим. Ему вполне комфортно рядом с «сумасшедшим» как он ранее считал гаммой и поэтому выпивает с ним одну рюмку. Алкоголь оседает глубоко в горле, а сам Чон жмурится и тихо кашляет — горло нестерпимо жжет, а Юнги воспользовавшись моментов просовывает в приоткрытый рот креветку и сам опрокидывает в себя уже вторую по счету рюмку, выдыхая шумно. — Знаешь, если бы Чимин был осторожнее, то я бы вполне понимал его, но.пх., — Юнги на этом моменте замолкает. Парни заболтались после десятой рюмки; небольшая бутылка зеленоватого цвета уже была распита наполовину, однако у омеги лишь немного щеки порозовели от такого количества алкоголя губящего внутри. — Тебе просто нужно принять тот факт, что он по-другому не может, раз пошел туда, значит знал, — Хосок не советчик в «любовных делах» как он называл это ранее, однако продолжает, — на что и куда идет. Ты в любом случае будешь переживать за него, да и он за тебя будет переживать всегда. Если любит, конечно. — Тут Хосок замолкает и икнув, откидывается на спинку дивана. Он засыпает, пока алкоголь мирно плывет по его венам, а миллиарды клеток в мозге медленно умирают. Так и должно быть. «Возможно он в чем-то прав» — Юнги думает именно так, наблюдая за мирно спящим старшим и за его расслабляющимися мышцами на лице. Он сам не настолько опьянел, насколько пьян Хосок и поэтому встав с дивана, с легкостью поднимает Чона на руки, невольно удивляясь, но себе же как бы напоминая. «омега же» — Опять проносится в мыслях, а после и спокойствие растворяется по всему телу. Мин несет старшего к нему в комнату, где уже спит Чонгук и вдруг резко поворачивает обратно. «Блять, а если запалит, то нам всем пизда.пусть переночует у меня в этот раз.» — И переводит взгляд на все так же спящего Хосока, усмехаясь. Светлого цвета волосы рассыпаны на плече у младшего, а губы-бантики сложены между собой и приоткрыты, пока ресницы легонько подрагивают во сне. Юнги несет старшего к себе в комнату и укладывает его на просторную, аккуратно всегда заправленную кровать рядом с собой аккуратно и мягко, стараясь не причинить ему вред, да и порывшись в своих припасах таблетку со стаканом на утро готовит, ставя на тумбу неподалеку. Утром в любом случае пригодится. Гамма укладывается рядом и проваливается в сон, выключив свет, чувствуя параллельно, что его обнимают поперек груди и сзади прижимаются, однако Мин не отталкивает старшего и теплом наслаждается, что временно кто-то другой ему дает, вместо его Чимина. Юнги засыпает с мыслью о том, что ему нужно увидеть Чимина. Хосок засыпал с мыслью о том, что ему нужен воздух под названием Тэхен. Им обоим не хватает тепла.