Губы вкуса жжёной карамели

      - Сокджин!       - Да, нуна?       - По-моему, у меня всё сгорело…       Сокджин подходит к девушке и смотрит на результат её кулинарного творчества – действительно ближе к углям, чем к съедобному. Он улыбается и обнимает расстроенную Сохён со спины. Та хмурит брови, поджимает губы и, развернувшись в полный оборот, обреченно сопя, утыкается ему в грудь.       - Ничего страшного, садись. Я сделаю для тебя кофе.       - У меня совсем ничего не получается. Сокджин! Мы уже год вместе, а я так и не могу порадовать тебя чем-то сложнее рамена. Это ужасно. – Сохён огорченно пыхтит, отпивая свой кофе.       Сокджин наклоняется к ней и, обхватив руками её лицо, нежно целует покрытые кофейной пенкой губы. Девушка сразу расслабляется и довольно ластится в ответ. От него снова пахнет чем-то очень сладким. Он всегда весь сладкий. Мальчик-загадка.       - Я счастлив только от того, что ты хочешь сделать это для меня, не важно, получается ли. Отдохни, сделаю тебе пибимпаб из вчерашнего риса.       Это значит, что сегодня Сохён будет завтракать самым вкусным пибимпабом в Сеуле.       - Сокджин?       - Да, нуна?       - У меня сегодня совещание. Я буду поздно.       - Ты устала?       - Да, очень тяжёлый день.       - Тогда я подожду тебя, закрою кофейню попозже.       - О, хорошо.       Время близится к полуночи. Сохён устало взмахивает рукой ночному охраннику на прощание и выходит через вращающиеся двери на улицу. Неужели этот долгий день закончился? Голова почти не работает, ноги почти не держат, так хочется просто упасть прямо на этом месте и больше не вставать. Никогда и никуда.       Взгляд цепляется за высокую фигурку, одиноко стоящую под светом фонарей у закрытой кофейни. Парень замечает её, широко улыбается и спешит к ней. Видит её состояние, и улыбка сменяется обеспокоенностью. Он подхватывает девушку за талию и ведёт к парковке, заботливо усаживает на пассажирское сидение, а сам садится за руль. Сохён благодарно сползает по спинке кресла и откидывает ватную голову назад. Включив зажигание, Сокджин пару мгновений что-то вспоминает, а затем лезет за своим рюкзаком и достаёт оттуда бумажный пакетик.       - Возьми, нуна. Я попросил Сухи перед уходом сделать для тебя эти вафли. Они уже остыли, но это твои любимые, яблочные с карамелью.       Вольво выворачивает на дорогу, а Сохён с наслаждением откусывает холодную сладость кусочек за кусочком. В машине тепло, тихо, спокойно и пахнет вафлями и кофе. Кофе – потому что после отработанной полной смены Сокджин просто неиссякаемый источник этого аромата. Уютный, тёплый, заботливый кофейный мальчик. Полтора года, а он всё так же греет, такой же нежный, а вот она… Она, кажется, только любит его всё сильнее.       - Сокджин, ты уже проснулся? – заспанная и взлохмаченная девушка появляется в дверном проеме кухни. Она щурит глаза от солнечных лучей, падающих на неё из окна. Такая милая и мягкая. Бретелька от шелковой майки сползла набок, оголяя бархатистую кожу на тонком женском плече, короткие пижамные шортики стекают по изгибам бёдер, еле прикрывая их сверху. Сокджин смотрит на неё очарованно, улыбается и кивает в сторону кофемашины.       - Да. Я сегодня решил сделать солёную карамель. Садись, сейчас сварю кофе.       - Нет-нет, сиди. Я сама. – И она тянется к самой верхней полке за упаковкой кофейных зёрен, приподнимаясь на носочки. – Как вышло с карамелью? Всё получилось?       - Да, - Сокджин поворачивается к ней с ложечкой карамели в руке, и в этот момент на Сохён падает пачка кофе, которую она старательно тянула за кончик. – Ой! Резко дёрнувшаяся девушка приземляется попой прямо на ложку с карамелью, от чего испуганно охает и распахивает глаза. Парень глядит на испачканную сладостью кожу совсем рядом с его лицом, убирает ложку в сторону и, заведя руку между её ног, подтягивает любимую к себе поближе.       - Можно? – улыбка и шепот на выдохе, щекочущий по рецепторам до мурашек.       - Да… - Сохён так же выдыхает и кладёт ненужный уже кофе на стол.       Два года спустя Сокджин не так робок, не так пуглив, но всё так же безоговорочно нежен и предельно осторожен с ней, как с очень дорогой и хрупкой китайской вазой. Всё то же робкое: «Можно?», всё с тем же оттенком, оттенком преклонения: «Я ничего не сделаю без твоего разрешения. Важна только ты. Разреши мне». За два года идеи не иссякли, стали только смелее, и только молящая просьба всегда неизменна.       Парень прикасается губами к карамели на мягкой коже и слизывает её, прикрыв глаза. Двойная сладость. Оставив одну руку там же, между бёдер, и лишь ухватив покрепче, он обхватывает второй рукой пухлую половинку и проходится языком по всей коже, постепенно сдвигая мешающуюся ткань шорт в сторону. Девушка сначала замирает от неожиданности, а затем обхватывает ладонями его голову, как бы одобряя такое продолжение шалости. Сокджин смелеет и, подцепив пальцем между ног сразу всё одетое на ней, резко стягивает шорты с бельём вниз.       - Ах! Сокджин!       - Сядь на стол.       Девушка послушно, но немного смущенно усаживается, а он, стащив с неё и верх пижамы, устраивается между её ног с баночкой солёной карамели. Проведя пальцем по левому соску, парень окунает ложечку и капает тёплым ещё соусом на грудь, заставляя его стечь на остро торчащий бугорок, после чего обхватывает его губами и с наслаждением посасывает. Девушка стонет и выгибается в спине, прижимаясь к его лицу ещё сильнее. Сокджин отстраняется, капает немного карамели на второй сосок и, погрузив его в рот, слизывает тоже. Затем приподнимается и целует разомлевшую Сохён сладко-солёными губами, испачканными в карамели. Девушка теряется в ощущениях, вкусах, запахах. Сладко на губах, сладко в голове, сладкое ощущение растекается по всей коже, а там, где кожи касается Сокджин – сахар жжётся и прикипает. Не оторваться. И она жмётся к нему ближе, обхватывает ногами, тянется пальчиками расстегивать белую рубашку на нём. Парень перехватывает её руку, улыбается и начинает покрывать поцелуями её пальцы и ладонь. Там, где пальцев касаются губы, будто щелкают выключатели: сверхчувствительные, они теряют способность шевелиться, лишь могут, подрагивая и распространяя жгучие импульсы по телу, принимать ласки. Она тянет к пуговицам другую руку, он перехватывает и её. Нежные, заботливые, влажные поцелуи окутывают девушку, её не сопротивляющиеся больше руки укладывают ему на плечи, а губы возвращаются к исцелованному лицу, глазам, ресницам, носу, подбородку, шее. Сохён исступленно выдыхает.       - Сокджин…       - Сокджин. – нетерпеливо.       - Сокджин! – требовательно.       Сокджин улыбается и поднимает глаза. Они предельно близко, касаются друг друга кончиками носа, чувствуют друг на друге встречное дыхание. Сохён тянет парня на себя на стол, но он мотает головой и подхватывает её аккуратно на руки, укладывает её на мягкую кровать в их спальне вместо жесткого стола. И только когда любимая заботливо уложена на ворох одеял и подушек, он располагается между её ног и, прижавшись всем телом, глядя в её широко распахнутые глаза, делает первый глубокий толчок, горячо выдыхая в приоткрытые губы.       - Люблю.       Толчок.       - Люблю.       Ещё толчок.       - Люблю.       - Люблю.       - Больше жизни люблю.       - Больше неба люблю.       - Люблю.       Толчки ускоряются. Шепот усиливается. Удушающе сладкое чувство затопило Сохён изнутри и обволакивает снаружи. Искрящийся тягучий жар повсюду, вызывает дрожь и эйфорию. Сокджин двигается внутри и ей невыразимо тягостно сладко от этого, и от его слов, льющихся в голову, в тело, в сердце, в душу.       Толчок.       - Люблю тебя.       Толчок.       - Люблю тебя безумно.       Девушка не выдерживает первая и вскрикивает в оргазме, разливающемся по телу холодным кипятком, пока парень продолжает своё истязание, но тоже уже на грани, уже совсем близко. Последние движения в разнеженном женском теле.       - Ты самая красивая.       - Люблю тебя больше жизни.       Толчок.       - И я тебя, Сокджин.       Взрыв.       И вновь её лицо обхватывают трепетно обоими ладонями и целуют, целуют.       Не нужно жизни, не нужно неба, ничего не нужно, оставьте только этого мальчика и его сахарные поцелуи.       Лёгкий ветерок, первое веяние осени, треплет листья на деревьях в парке Намсан. В его порывах разметались волосы маленькой хрупкой девушки, что сидит, укутанная в потрепанную блестящую мужскую куртку, на большом теплом пледе в объятиях высокого красивого парня в черном свитере. Сокджин улыбается и поправляет ей волосы, аккуратно заправляя их за ухо. Она доверчиво жмётся ближе к его груди. Между ними не льётся разговор, между ними только нежное взаимопонимание. Много времени спустя они пришли к выводу, что разговоры не для них. Разве что о чем-то серьёзном. Как сейчас.       - Сохён…       - Да?       - Я много думал и решил, что мне обязательно нужно доучиться.       - Конечно! Это здорово, что ты хочешь, это было бы очень полезно.       - Да, но у меня хватает только на три семестра и…       Сохён молчит, она слишком хорошо помнит предыдущий разговор и свои слова.       - …и возможно, нам стоит сделать так, как ты предлагала. Если…если ещё есть такая возможность…       Сокджину тяжело и неловко. Он два с половиной года шел к этой мысли и к решимости ответить на давнее предложение девушки, а теперь не знает, правильно ли поступил и поступает.       - Да, мы всё ещё можем так сделать. Если ты о моём предложении сдать твою квартиру? – парень кивает. – Только нужно будет время, дом долго стоял нежилой, нужно будет всё подготовить. Да и условия для твоей квартиры нужно подобрать максимально выгодные, - речь зашла об экономической стороне вопроса и здесь Сохён чувствовала себя максимально уверенно. – У меня есть знакомый агент, он сможет сдать её наилучшим образом. Нам нужно заранее решить вопросы с вещами и цветы… Цветы, Сокджин! Их обязательно нужно перевезти в дом. Я подумала, на первом этаже есть гостевая комната, может сделаем из неё оранжерею? Но нужно будет нанять архитектора, это тоже время…       Девушка увлеклась планированием и не заметила, как затих Сокджин. А он просто сидел, слушал её и не верил своему счастью. Рядом с ним сидит самая прекрасная девушка в мире, она не отталкивает его, она всё ещё хочет быть с ним. С ним и его цветами. С цветами, которые с её появлением разрослись, стали красивыми и ухоженными. Так же, как и его любовь к ней. Она разрослась и уже едва помещается в его глупом сердце, иногда он не знает, как выразить её, куда деть всё это распирающее избыточное чувство бесконечной нежности, благодарности, преданности, заботы, обожания и всех остальных составляющих. Если бы он был такой же умный, как Сохён, наверное, смог бы разобраться во всех перипетиях душевных переживаний, но он – всего лишь глупенький влюбленный до безумия Сокджин, поэтому он делает так, как велит ему сердце. Обхватывает девушку обеими руками и целует в холодные губы, и только шепчет.       - Люблю тебя. До Луны и обратно.       - И я люблю тебя, мой Сокджинни.