Сожженный Принц

- Вы что творите?! Вы хоть знаете кто я такой? Я племянник барона Эдигейла! Он наместник самого короля в этих землях. Да вас всех повесят за такое обращение со мной! Молодой вельможа, которому на вид было от силы двадцать лет, изо всех сил хорохорился и угрожал стоящим рядом солдатам самыми страшными карами, хотя очевидно было, что он сам испуган. И было от чего – любой испугается, когда, во время привычного прожигания жизни в богатом кабаке в обществе смазливых девчонок, его и ещё несколько человек, как благородного происхождения, так и чернь, без всяких церемоний выволакивают на вечернюю улицу и объявляют, что те заражены какой-то чумой и будут изолированы. Ну да, в последние дни он чувствовал некоторое недомогание, но лекари не нашли ничего серьёзного, так почему? - Я, Эрих Малтос Эдигейл Калкинский, требую объяснить, по какому праву с нами так бесцеремонно обращаются?! - По моему приказу, - ответил ему спокойный голос. Из-за спин солдат вперёд вышел принц Лордерона. Вид у него был уставший, понурый, очевидно, в последние дни он спал совсем немного. - Принц Артас? - опешил молодой аристократ, старательно отводя взгляд от шрама на лице принца. Такого он явно не ожидал. - Клянусь вам, чтобы вам не сообщили, все это лишь мерзкие слухи с целью очернить благородное имя рода Эдигейлов. Мы всегда были верны короне и Лордерону! - Не сомневаюсь в этом, и потому рассчитываю на ваше сотрудничество. Поверьте, это делается для блага всего Лордерона. В ином случае я бы не пошёл на столь радикальные меры. - Но, мой принц… - Уводите их, - не стал слушать бывший паладин и повернулся, чтобы уйти. Но внезапный женский визг заставил его обернуться. Один из вельмож, которого вывели из кабака, дёргался в корчах, а внешность его стремительно менялась. Ещё один человек рядом тоже начал меняться. Уже через несколько секунд они скалили зубы и смотрели на окружающих мёртвыми глазами. Собравшиеся зеваки отхлынули от заражённых, а зомби набросились на близстоящих людей. - Во имя Света, что это за твари?! - панически заорал Эдигейл. Вместо ответа, один из мертвяков, как раз убивший несчастную официантку из кабака, повернулся к нему. Парень заорал, пятясь спиной, но поскользнулся в грязи. Мертвец бросился к нему, но на полпути взмах меча снёс ему голову. Рядом стоял Артас с мрачным лицом и грозным, но простоватым мечом, лишённым гравировки и украшений, достойных оружия наследника трона. - Принц Артас! От всей души благодарю вас! Клянусь вам, я этого мерзавца и знать не знал, кто мог подумать, что… - Времени нет, чума уже на последнем этапе, - бросил наследник трона своим людям, не обращая внимания на слова благодарности. - Уничтожить всех на месте, тела сжечь. - Как… уничтожить… сжечь… вы что… я же племянник. Я же… Но его и остальных уже никто не слушал. Толчками щитов и взмахами мечей вельможу и остальных заражённых прижали к стене кабака, затем вперёд выступили стрелки с мушкетами. Раздался залп, заглушивший крики ужаса. Тела рухнули на землю. После настала работа магов. Сотворив магический огонь, они подожгли зомби и тела убитых, быстро превратив их в кучи пепла. Артас тяжело выдохнул и зашагал в сторону выхода из поселения. Его люди молча следовали за ним. Ещё одно поселение было зачищено. Маги уверяли, что тут не осталось ни одного очага заражения. Сердце разрывалось от количества крови, что он пролил и лжи которую он говорил. Сначала он хотел уничтожать всех заражённых прямо на месте выявления, чтобы сэкономить время, но Утер смог убедить его, что подобные акции, сколько их не оправдывай чумой и наступающей армией мертвяков, приведут к тому, что помимо Малгануса им придётся иметь дело с всеобщим мятежом. Одна только необходимость сжигать заражённое зерно уже гарантировала голодную зиму и крестьянские бунты. В итоге они сошлись на том, что в поселениях, где число заражённых было не слишком большим, обречённых уводили под предлогом перемещения в специальные лечебницы, хотя на деле несчастные находили свою смерть в ближайшем поле. Хуже обстояло дело в отдалённых небольших посёлках и деревнях. Крестьяне имели поистине гномье упрямство, и далеко не всех новость о наступающей армии тьмы могла подвигнуть на то, чтобы бросить родной дом и землю, и отправиться в рискованное путешествие к столице. Доходило до вооружённых попыток защитить амбары с заражённым зерном. Все они заканчивались кроваво. Принц дал чёткие приказы не оставлять ни одного чумного зёрнышка и пресекать любые попытки к неповиновению самыми жёсткими методами. В самом Лордероне король Теренас спешно собирал армию, приказывал запасать продовольствие и готовиться принять беженцев. - Сколько ещё? - вопрошал мысленно Артас. - Сколько ещё нужно пролить крови моих людей, чтобы спасти мою страну?! Иногда его охватывало страстное желание остановить все это. Видя, как сжигают посёлки со всеми жителями, чья вина заключалась лишь в том, что они, сами того не подозревая, ели хлеб из заражённого зерна! Когда матерей отнимали у детей и уводили на смерть, а те обещали им скоро вернуться! Когда приходилось казнить собственных солдат, поддавшихся жалости и пытавшихся спрятать кого-то! Принц хотел остановить все это. Найти другой, любой путь, лишь бы прекратить эту резню! Эту необходимую резню. Но каждый раз, когда вина переполняла его и готова была поколебать его решимость, перед глазами вставал Стратхольма, и всякое чувство вины уходило вглубь. Хотя внутренне он понимал, что с каждой сожжённой деревней сгорает частица его души. *** Отряд воинов собрался на холме, молча наблюдая зарево магического пожара. На их глазах посёлок и несколько сотен человек в нем превращались в угли. Языки пламени взвивались вверх, а с небес все ещё падали огненные шары, лишая всякой надежды на спасение. Все выходы были тщательно забаррикадированы, а вокруг города прятались следопыты, готовые убить всякого, кто умудрится выбраться из обречённого посёлка. Особняком от отряда стояла одинокая волшебница, которая и призвала огненный шторм на несчастных, что сейчас умирали за воротами. В её ушах все ещё слышались крики ужаса и мольбы о помощи, отчаянные попытки сломать заблокированные ворота и проклятия умирающих. Проверка города показала, что практически все население было заражено чумой и буквально через сутки они стали бы послушными Малганусу мертвецами. - Госпожа Джайна, - подошел к ней со спины капитан отряда. - Следопыты сообщают, что никому не удалось покинуть город. Мы можем идти дальше. Капитан был старым воякой, который прошел всю Вторую войну с орками и уже сталкивался с нежитью, но даже он с трудом заставлял себя выполнять приказы принца. Лишь пустившее глубокие корни чувство долга и слухи о случившемся в Стратхольме помогали ему в последнее время. Каково подобное было для молодой волшебницы, он боялся представить. И если бы он обошел её спереди и посмотрел в лицо, он бы увидел, что Джайна стояла с плотно закрытыми глазами, а по щёкам текли слезы. Даже после всего случившегося она не могла заставить себя смотреть на подобную картину. Поэтому она стояла и ждала, пока пламя хоть немного спадёт. У её ног сжалась в комочек единственная выжившая обитательница посёлка - маленькая девочка, на вид лет девяти, одетая в лохмотья. *** Когда Джайна закончила обход поселения и пришла к не утешающим выводам о его судьбе, она заметила небольшой двигающийся комок одежды в подворотне. Подойдя ближе, она поняла, что это была девочка. Темные волосы были грязными и слипшимися. Её лицо было бледным и исхудавшим, она явно не ела много дней. Быстрая проверка показала, что в ней отсутствовали малейшие намёки на заражение. По иронии судьбы именно голод стал спасителем девочки. - Эй, малютка. Не бойся, я не обижу тебя. Девочка забилась в тёмный угол, настороженно смотрела на неё, не смея приблизиться. - Все хорошо, я не сделаю тебе ничего плохого. Меня зовут Джайна, я волшебница из Даларана. Ты когда-нибудь бывала в Даларане? Девочка отрицательно покачала головой, а волшебница поняла, что сморозила глупость. Город магов был через полстраны отсюда, а у этой девочки не было денег даже на кусок хлеба. - Ты, верно, голодна? Я остановилась в лагере за городом. Пойдём со мной, я прикажу, чтобы тебя вкусно накормили. Она тепло улыбнулась, даже присела на корточки, чтобы выглядеть меньше и протянула руку, но девочка все ещё сидела без движения. - Скажи, как тебя зовут? - некоторое время они обе молчали, но молодая нищенка все же ответила. - Селеста, - её голос был слабым и тихим. - Красивое имя. Это тебе мама дала его? Селеста, я клянусь тебе честью даларанского мага, что не причиню тебе вреда, даже печать наложу, - с этими словами Джайна сделала несколько замысловатых движений пальцами, «начертав» в воздухе магический знак, который остался висеть. Глаза девочки округлились от удивления, она даже сделала шажок вперёд. - Видишь? - довольно сказала девушка. - Я наложила заклятие, теперь, если я сделаю с тобой что-то плохое, то на меня падёт жуткое проклятие: у меня выпадут волосы, мои зубы почернеют, а кожа сморщится как старый свиток! Девочка в ужасе прикрыла рот рукой, видимо, представив себе эту картину. На деле это был бессмысленный знак, написанный магическими чернилами, но Джайна знала, что, зачастую, самые простые трюки оказывают самый большой эффект на молодые умы. - Теперь-то ты пойдёшь со мной? На этот раз Селеста кивнула, начав аккуратно приближаться к волшебнице. Вместе они покинули пределы посёлка, и подошли к лагерю. При виде множества вооружённых людей в доспехах малышка непроизвольно спряталась за спиной Джайны, схватившись за её походный плащ. Подошедший к ним капитан поклонился волшебнице и спросил насчёт девочки. - Она чиста. Я её проверила. Остальной город заражён. - Я понял, госпожа, мы немедленно приступим к работе, - офицер ещё раз поклонился и пошёл к своим людям, а Джайна повернулась к Селесте. - Теперь, Селеста, у меня есть одно важное дело, которое мне необходимо сделать, а тебе необходимо как следует поспать, а потом поесть горячего, - она положила руку ей на голову, тихо пробормотав заклинание сна. Через несколько секунд девочка уже тихо сопела у ног волшебницы, а магесса сосредоточилась, готовя куда более мощное и разрушительное заклинание. *** Утер устало потёр виски, ожидая, когда придёт обвиняемый. В последнее время серьёзные нарушения дисциплины не были редкостью. Дезертирства, попытки открытого неповиновения приказу, укрывательство кого-то из заражённых. В итоге, он решил лично разбираться с наиболее вопиющими случаями. Как полководец он хорошо знал, какую опасность несёт моральное разложение среди солдат. Но эти трудности были ожидаемы, в конце концов, то, что им приходилось делать, больше походило на целенаправленный геноцид, чем на попытку спасения страны. Его чувства паладина вопили о недопустимости происходящего, о необходимости прекратить эти убийства и разрушения. Но он помнил, чем закончилась его слепое следование кодексу в прошлый раз. Он чувствовал личную ответственность за каждого человека, каждую деревню или город, что были сожжены. Ведь это была его вина. Он был виновен в том, что Стратхольм превратился в город мертвецов, и только он был виноват, в том, что сейчас творилось. Так он считал. Ещё большую озабоченность вызывала деятельность так называемого Культа Проклятых, который проявил себя, как опасная и хорошо организованная сила. Его служители активно вели пропаганду среди крестьян, призывая их к вооружённому бунту, провоцировали стычки с отрядами стражи, укрывали заражённых и зерно. Их хватали и отправляли прямиком к заплечным дел мастерам. Культисты смеялись над ними, заявляя, что никакая боль не заставит их говорить, но палачи не просто так получали жалование. Большинство быстро начинало говорить о том, что служат Культу Проклятых, что именно он ответственен за распространение чумного зерна, что их ряды многочисленны и среди них немало высокопоставленных людей. Было очевидно, что Культ напрямую связан с Малганусом и находился под командованием Кел-Тузеда, пока Артас не прервал его никчёмную жизнь. Но то, насколько широко распространился культ, сколь многие стали его последователями и то, что среди них были высокие чины, вызывало у старого паладина крайнее беспокойство. Поток грустных мыслей прервал стук в дверь. Она открылась, и в комнату вошёл молодой человек в простой одежде и кандалах, по бокам следовало два вооружённых солдата. Взмахом руки, Утер отпустил стражников. Утер и арестант остались наедине. - Сержант Маркус Акентер, вы виновны в том, что в военное время затеяли поединок с другим сержантом и тяжело ранили его своим мечом. Что вы можете сказать в своё оправдание? - Ваша светлость, я затеял драку с сержантом Дерриком из-за его оскорбительных выпадов в сторону принца Артаса. - Вот как? То есть вы утверждаете, что сержант Деррик подстрекал солдат к неповиновению? - Полагаю, что да. Он утверждал, что принц одержим демонами, что он опустошает земли Лордерона, чтобы облегчить мертвецам захват этих земель. Но я знаю, что это не так. - Похвальная верность, а откуда такая уверенность? - Ваша светлость, я был в битве при Стратхольме. Я видел, чем закончилось промедление. Вначале я сам был вне себя от того, что мы делали и, мне хотелось сделать что-нибудь, чтобы прекратить это издевательство над людьми. Но когда из города пошли орды мертвецов, я понял, что, промедлив, мы совершили огромную ошибку. Когда был дан приказ отступить, наш отряд оказался окружён. Мы уже все прощались с жизнью, когда на выручку пришёл принц Артас. Благодаря ему мы вырвались из «котла» и начали отходить, когда появился этот демон. Я в жизни не был так испуган! Но, когда принц пал, наш командир дал команду спасать его. Он рисковал жизнью, чтобы спасти нас, и мы решили отплатить долг. Лишь ваше вмешательство спасло нас и принца. Утер на секунду отвёл взгляд, вновь переживая тот страшный день. - Я помню это. Вы тогда храбро сражались. Но это все равно не оправдывает ваш поступок, сержант. Вам следовало сразу отправиться ко мне или другому командиру и доложить об этом. Сержант только покачал головой и продолжил: - Я понимаю, ваша светлость, но иначе поступить не мог. Принц Артас чуть не сложил голову, чтобы спасти нас, простых служак. Я ему по гроб жизни обязан и не позволю никому очернять его имя, называя «сожжённым принцем» и «демонопоклонником». Я признаю свою вину и готов принять любое наказание, но позвольте мне сказать! Маркус вытянулся по команде смирно и посмотрел на Утера гордым взглядом: - Я сам из крестьян. Я знаю, какой ужас и гнев у них вызывает уничтожение зерна и муки! Я знаю, что такое голодная зима, когда в доме даже крошки нет! Но все это не сравнится с той участью, что постигла жителей Стратхольма и если это в моих силах, я не допущу, чтобы кто-то ещё стал ходячим мертвецом. Если понадобится, я сам зарублю всех своих родных, ежели они окажутся заражёнными, потому что любая смерть лучше, чем вечное служение в качестве зомби этому отродью! Закончив свою пламенную речь, сержант замолчал и опустил взгляд, ожидая приговора. А Утер молча сидел, внимательно смотря на ветерана Стратхольма. Почему-то ему казалось, что этот молодой парень был мудрее, чем он сам, проживший долгие годы и побывавший во множестве битв. - Сержант, сколько было людей в вашем отряде в Стратхольме? - Тридцать пять. - А сколько пережило ту битву? - Четверо. - Напишите мне их имена. Мне надо будет с ними поговорить. Что касается вас, сержант. Ваша верность принцу Артасу делает вам честь, но это не освобождает вас от законов. Тем более в эти времена, когда дисциплина должна быть превыше всего. - Я понимаю, ваша светлость. - Вы будете переведён в штрафной отряд и возглавите его в чине лейтенанта. Если вы переживёте следующую битву с армией Малгануса, то получите помилование. - Ваша светлость? - опешил теперь уже молодой офицер. Он уже приготовил себя к смертной казни, потому что иного за нападение на товарища не давали. А уж тем более в такое время. - Нам предстоит тяжёлая битва, лейтенант, - Утер специально выделил новое звание голосом. - И в такой битве на счету каждый солдат, имеющий опыт столкновения с этим врагом. Ваша храбрость и верность будут крайне полезны, как пример другим солдатам. Остальные выжившие вашего отряда тоже получат повышение. Стража! В комнату вошли двое стражников. Утер быстро дописал приказ и вручил его одному из них. - Передайте это капитану Эрику, дальше он сам разберётся. - Будет сделано, ваша светлость, - арестант и стражники покинули кабинет Утера. Старый паладин откинулся назад, потирая лоб. Сейчас он чувствовал себя невероятно старым. - Сожжённый принц, значит…хммм….а ему идёт.