***
Электроны так громко бежали по медным волокнам, несли за собой энергию и громко ударялись о кристаллическую решётку. Гуэйра молился Бездне сложив руки у себя на груди, он хотел чтоб этот ток забрал его с собой и унес далеко-далеко на континент. Как можно дальше. Чем он так понравился Оудсен, гадал весь Идофронт кроме Бондрюда. Он знал, знал собака сутулая и молчал. - Мой сладкий, маленький, красивый мышонок - Оудсен коснулась ноготком плеча искателя и мужчина вздрогнул забыв как дышать – Сладкий мальчик, я соскучилась. Почему ты меня не навещал? - Привет, Оудс меня Бондрюд не отпускал!!!– Солгал черный и глазами стал искать пути к отступлению, наивный – Прушка болела часто, половое воспитание на меня скинули, а объяснить пятнадцатилетке про пестики и тычинки не так просто, по канализаций ее отлавливал с всякими артефактами опасными. Мейню чинили постоянно, кишечник слабый, геморрой этот лечил зверю. В общем все бремя опекунства на моих плечах, без меня никак. Все на мне, все на мне, сама понимаешь. - Все-таки я немного обижена, а когда я обижена – На шею Гуэйра опустилась тоненькая цепочка белого золота, бесконечная цепь, сразу мелькнула мысль и рыпаться было слишком поздно – Ты же хочешь, заслужить прощение перед мамочкой? Воротник кожаного пальто не помогал, цепь давила под кадыком, лишая возможности вдохнуть. Перед глазами уже заплясали цветные пятна, голос Прушки шепнул на ушко «Пора сказать». Но возразить своей Леди, Гуэйра так и не посмел. - Проводи меня в свою спальню – Цепь пропала, позволяя мужчине вдохнуть, снова игры затянутся на пару дней – Нам столько нужно успеть, знал бы ты какие идей посещали меня в ночи, когда я думала о тебе. - Можно хотя бы без проникновения, я сидеть потом месяц не мог!? - Служить, - Оудсен постучала по макушки маски и молящейся рука послушно встал на колени – О чем я говорила в прошлый раз? - Не.. Непоколебимая… - Мужчина заикался, когда его так держали за край маски не позволяя опустить взгляд к ногам его леди – Леди, не знает отказов. Похлопав парнишка по плечу, Оудсен обвела вокруг его шей бесконечную цепь и завязала в удавку. Так чтоб если рыпался, терял сознание и падал к её ногам снова и снова. Дернув за цепочку свою собачку, она скомандовала веди. Мужчина взял за руку госпожу и как подобает джентльмену на поводке направился с дамой в покой. Идти возбужденным ему было трудно, стоп слово забыл еще двадцать лет назад.***
Свой рост Бондрюд явно остановил, даже шерсть кое где не белая, а седая. Значит года остались прежними и благословение не омолодило и даже не остановило старение. Жаль, хотелось бы, чтоб благословение стало отличной заменой Зооголику. Мелькающий между губ язык синего цвета стал привычным, ушки торчащие к потолку тоже кажутся милыми и полезными. По крайней мере ими мужчина мог уловить любой звук в пределах трех метров и если вдруг повысится температура, хорошо охлаждали кровь. Еще уши работали как антенны, Бондрюд заметил, что именно благодаря стоящим торчком ушам, он мог четко видеть полотно проклятья. Слышать его частоту и понимать где безопасно, а где есть враг. Истинное благословение. Зеркало все таки не обманывало, нужно наконец смириться и выдохнуть. Получилось! У него получилось. Хвост стал неотъемлемой частью тела еще много лет назад, но только сейчас ощущался как родная конечность. Им легко ударить, второе оружие после когтей, третье идет острозубая пасть. На людях взрослых людях еще не проверено, но плоть режут как острозаточенный нож. Один из клыков резал губу, так как был сломан, второй раздражал и антисимметрия его не красила. Зубы очень, очень крепкие и без изъяна. Обоняние, необычное, по-настоящему волшебное приобретение. По запаху можно было понять истинное отношение человека и даже предугадать его действия, может через нос нельзя читать мысли, но понять намерение человека или распознать ложь запросто. Ох, ложь была горькой на вкус, от нее Бондрюда теперь воротило. Каждый кто боялся его пах сладко, как предполагаемая добыча которую можно съесть. Мех, не идеальный, истерзанный им самим же. Редкие шрамы проскальзывают между лопаток и шей, больше нигде не видно следов первой трудности. В новой шкуре тепло, лучше чем прежняя кожа. Дыхание, чуть затруднено, чем выше тем сложнее дышать, может проклятье так действует, еще не понятно… интуиция. Этот фактор Бондрюд открыл благодаря выходке Наначи. Все нутро стало острее, каждый шаг можно было предугадать. Были и недостатки, пока только два. Первое это звуки издаваемые непроизвольно, рычания выдавало его эмоций в те моменты, когда нужно было сохранять хладнокровие. Второе, это странный голод. На сей раз отрезанные руки и ноги детей не шли в топку, а прямиком в пищу взрослому пустому. В зеркале отражался сильный хищный, но разумный пустышка, таких Бездна еще не видела. И не увидит. Бондрюд решил сохранить тайну создания пустых и унести в могилу секрет самопожертвования. Любовь такая странная вещь, простая и понятная, дающая благословение. Прушка любила его больше всего на свете и он эту любовь никому не отдаст, будет носить с гордостью до самой смерти. Голод вновь дал о себе знать. В комнате где заперли Наначи была лишь кровать и стол с лампой, выпускали из этой убогой камеры только в уборную, и только в сопровождении кого-то из приближенных этого сумасшедшего полярного медведя с хвостом. Выходка с прыжком в окно стоила свободы аж на две недели, стоило ли оно того? однозначно да! Серые стены с белым светом давили уже на подкорку мозга, жизнь становилась еще более не выносимой. Фыркнув себе под нос девушка перевернулась на другой бок, чтоб смотреть уже в другую, но все такую же серую стену. Ляжки от непонятных уколов болели, уши повисли, а на языке вкус мела от того мерзкого пайка искателей. Жизнь снова циклично повторяла один день за другим, благо хоть в медкрыло не запрягли детей резать. Этого кошмара она не вынесла и просто отказалась от еды. - Как вы себя чувствуете? Очередной подручный Бондрюда, уже который? Маска вроде другая, не как тот когда она только проснулась. Они приходят делать уколы, спрашивают о самочувствие и оставив еды, уходят. - Не хочу жить. - Что бы могло улучшить ваше настроение? Что-то новенькое, еще ни один здешний обитатель не спрашивал о таком. - Если меня перестанут запирать в камере, мне станет намного лучше. На шестой уровень уже не сбежать без белого свистка, на четвертый подняться нет сил. Хоть немного размять затекшие исколотые ноги по Идофронту было не лишним. На удивление, но молящейся рука оставил дверь открытой. Просто ушел не сказав и слова, не уж то Бондрюд действительно больше не боиться, что она может сигануть с высоты ради встречи с создателем. Или настолько распустил своих подопечных, что те готовы подчиняться заключенным. - Вот так просто? - Да, - Ответили ей из-за двери – Твоё состояние стабильно, можешь идти. Идея собрать несколько пайков в карманы и потихонечку добраться до дома, была уж очень соблазнительна. Если постараться, то через пару дней ее убежище снова примет в свои объятия. Вместо этого Наначи стряхнув с ушей пыль, потихонечку вышла в коридор, принюхиваясь и оглядываясь по сторонам. Судя по запаху и знакомым трубам, заперли ее действительно в больничном крыле ближе к самому Бондрюду. Эти места знакомы с самого благословения, если верить календарю, то проработала Наначи здесь около трех лет подряд. От звонка до звонка, без единого повода на улыбку. Вот здесь столовая, огромный зал с длинными столами, иногда здесь выдавали компот без сахара и бульон на мясе, чтоб искатели совсем не сдохли без белка. Пару раз даже было что-то на подобие корпоратива в новый год, когда давали выходной, забродивший компот перегоняли в самогон и бурно отдыхали. Всем тогда было не лень облапать милое пушистое создание, не кому было заступиться. Дальше были двери, которые она никогда не открывала и если честно, никогда не хотела знать что там. В маленькой комнате где было хоть немного цвета и детских игрушек с книжками на Наначи напали воспоминания. Они вгрызались яркой болью в память, добивая и без того растерзанное сердце в щепки. В этой комнате их держали с Митти до того как их спустили на шестой, отсюда же Бондрюд забрал её. Последний минуты счастливой жизни, когда они наивными детьми мечтали о приключениях и Бездне. Можно даже предположить, что это тот единственный момент когда Наначи была по настоящему счастлива за свою не долгую жизнь. Плечо обожгло далеким прикосновением той самой руки, «мы вместе раскроет все тайны» … почему же голос Митти больше не звучит знакомо? Или это все больная игра головы, пытающийся спастись от горя и одиночества. Сейчас не было горя, не было боли, только тоска по ушедшим мгновениям которые не вернуть. Как давно Наначи не вспоминала о Митти как о девочке? Человеческое обличие, кажется у нее были ярко рыжие пряди. А еще грудь, куда больше чем у Наначи. Ведь большую часть времени они провели вместе, когда та уже была проклята. Митти была очень красивой, наверняка ее форма благословения была бы куда лучше, чем ее кроличья. Наначи развернувшись покинула комнату и списала подобные приступы ностальгий на лекарства, которыми ее здесь пичкали. Нужно отпустить прошлое, но боже, как сложно ей это давалось. Идофронт не многие могли назвать домом, но Наначи как не странно было здесь комфортно и безопасно. Она знала эти коридоры, у нее здесь есть прошлое и воспоминания. Подростки часто бегут из дома, а вернувшись в теплый дом родителей испытывают ощущение отрешение понимая какой долгий путь взросления они прошли. В ее случае все было наоборот, может это действительно дом, может именно здесь ей стоит остаться, раз судьба из раза в раз сюда приводит. Потому что она не чувствовала ничего подобного, она не выросла постепенно, а моментом. В тот самый, когда Бондрюд вложил в ее лапы скальпель. Под этими мыслями Наначи не заметила как дошла до комнаты обработки, знакомые запахи мяса и крови были смешаны с еще одним. Выдохнув пустышка все же повернулась к Бондрюду. Эту тварь она теперь всегда найдет по запаху. - Ты что делаешь? Он стоял к Наначи спиной, шлем поставлен на разделочный стол, а хвост прижат к полу. Скорее всего Бондрюд знал, что скоро его застигнут за трапезой и специально не стал запирать дверь. Хруст костей и рвущихся волокон мышц заставили девушку вздрогнуть. Он не жевал, не прикладывал никаких усилий, просто откусывал от детской руки куски и глотал. Жуткое осознание происходящего, от такого даже шерсть стала дыбом. - На удивление, это очень вкусно – Бондрюд обернулся, на морде его не было никакого выражения эмоций, но зато глаза блестели азартом – Хочешь? Протянув другую детскую конечность Наначи, как предлагают Бабушки яблоко своим внукам, Бондрюд спокойно продолжал жрать то что осталось от детей после отработки. Кусок плоти исчез в его пасти и провалился по горлу, так что можно было видеть момент глотания. Наначи сделала еще шаг назад, сердце бешено колотилось как трусливого олененка попавшего в капкан… теперь понятно почему было страшно находиться с ним рядом, бездна наградила этого психа не просто телом пустого, но еще и хищных нравом с изысканым аппетитом. Каннибализм в Бездне присутствовал всегда, особенно на пятом уровне где вся еда плавала глубоко под толщей воды и оставались только труппы товарищей, но чтоб так открыто и без эмоционально жрать детей. - Господи, - Наначи взяла себя в руки и нашла силы отвести взгляд от ужасающей картины, по крайней мере он ест уже мертвых или только убитых, а не отбирает себе вкусных детишек из подопытных – Прекрати, немедленно прекрати!!! - Извини, ты ведь тоже питаешься мясом. - Но не детским, - Крикнула девушка зажмуриваясь и прижимая уши к голове, чтоб не слышать и не видеть этого ужаса - Это отвратительно, даже для тебя! - Не пропадать же добру, - Синий язык прошелся по черным губам и пустой с улыбкой доел последний палец оставшийся от сегодняшней девочки – Не хотел тебя напугать. Как ты себя чувствуешь? Когда Наначи открыла глаза, Бондрюд уже надел шлем когтем пытаясь вытащить ухо в прорезь. Все отработанные части ребенка он съел под частую, какая ужасная участь. Мало того, что эти дети принимают на себя проклятье предназначенное для него, так еще и тело будет переварено в желудке этого чудовища. Настоящее чудовище… настоящие чудовище пятого уровня, вот кем нужно пугать непослушных детей. Придет пушистый лорд Бондрюд и не оставит от тебя даже косточек. Его белый свисток пронзит свистом мозг и тебя утащат на дно бездны, чтоб съесть. - Я заметил за собой великолепную вещь, наверно это сроднимо охотничьему инстинкту. Вкус свежего мяса по настоящему сладкий и теплый. С их последней встречи Бондрюд стал крупнее, дело тут было не в мехе, а именно диете. Мышцы набрались сил и в целом Лорд Рассвета выглядел куда более уверено и пугающе, чем месяц назад когда его кусали блохи. - Охотничьи инстинкт для диких зверей, а ты ведешь себя как типичны падальщик! - Хм, падальщик – Мужчина наконец выдернул ухо из под шлема и сложив лапы за спиной задумался – Ты права, не дело доедать объедки с разделочного стола. Наначи прикусила себе язык, ее колени задрожали от догадки. Если в эту больную голову забрела мысль жрать живых детей, то она себе этого никогда не простит. - Не хочешь прогуляться со мной за пределы Идофронта? Бондрюд подошел почти вплотную, чуть наклонился касаясь когтем за ухом, у Наначи выступили слезы глядя в фиолетовый цвет маски. Вот она смерть, пушистая, белая, людоед.В голове сложилось картина, где она спотыкаясь о камни бежит от Бондрюда и уварачивается от его лап с криками о помощи. Как извивается ее крошечное тело в пасти врага с визгом и страхом... Хруст тонкой шей … смерть. - Куда? - На охоту. Наначи сглотнула, кончики ее ушей посидели от страха. Усы завибрировал, еще пару таких секунд и по ляжкам потекет теплая моча. Страшно. - На кого? - В Бездне много зверей, выберем кого-то попроще для начала. – Бондрюд словно прочитав мысли Наначи потрепал ее за щечку – Я никогда не причина тебе вреда, ты нужна мне целой Наначи. Наклонившись еще ближе пустой прошептал в кроличье ухо. Слишком громко втягивая запах преполагаемой добычи. - Как бы мне не хотела откусить твое милое ушко. Взвизгнув Наначи подпрыгнула на месте отталкивая Бондрюда от себя. Сегодня у него получилось довести бедного кролика до предынфарктного состояния. С юмором у владыки Идофронта всегда было туго, черный юмор остро бил в цель, и не понятно то ли он серьёзно, то ли действительно шутит. Идти на охоту без физических сил сущая глупость, но если охотиться будет Бондрюд то можно бы было оценить его физические способности и узнать пределы нового тела. Такие знания могут пригодиться при побеге. - От тебя воняет дохлятиной, наа не приближайся. – Вздрогнув и отряхнувшись, так что шкурка распушилась девушка побежала в сторону восточного выхода – Прогуляться не помешает, но если ты меня сожрешь, клянусь Богом, Я застряну у тебя поперек горла и ты задохнешься. - Миленькая. До берега на востоке, ближе к каменистой косе пустые дошли молча. Наначи раздумывала о странных переменах в поведение Бондрюда, слишком он увлёкся новой жизнью пустышки. Забыл о науке, о том как мечтал познать секреты Бездны и встретить рассвет. От того человека утратившего сострадание оставалось все меньше, все больше он походил на монстра из Бездны. Благословение это то что должно было случиться только с Бондрюдом, он словно нашел себя и обрел истинную форму. Теперь его внешний облик соответствовал деяниям и мыслям. Бондрюд сам просил идти дальше, в надежде увидеть нижние слой чужими глазами. Может в нем и не было уверенности, что горстка детей доберется до дна, но он ведь их отпустил … и сейчас, растопырив свой пальцы с когтями, Бондрюд втягивал носом воздух ища объект для охоты, а она ошивалась рядом с ним. Эта его игра в пустышек стала важнее дна, важнее иследований. И почему-то он хотел делиться своими новыми открытиями именно с Наначи. Почему Наначи не помнит того времени, как она адаптировалась к новому телу после благословения? Глядя сейчас на Бондрюда, который с восторгом пробует новое, она не могла вспомнить ни одной эмоции удивления или восторга после благословения. Не могло горе по митти и страх перед смертью отобрать все, ни единого воспоминания. Как же так, сейчас этот урод наслаждается своим благословением, а она даже не может вспомнить плюсы или минусы подобного. Словно ее тело всегда было покрыто шерстью и на голове торчали кроличьи ушки. Острые вулканические камни с примесью Бриллиантовой крошки льда блестели в искусственном свете. Холодное море шелестело волнами, набегая на камни и не стачивая их даже на милимеир. Соленые запахи с гарью позволили Наначи немного расслабиться и вдохнуть полной грудью. За спиной рыкнуло пушистое проклятье и Бондрюд завилял хвостом как щеночек при виде мамки. - За камнями скорпион, идеально. – Выдернув чеку с нарукавника, мужчина приложил не малые усилия, чтоб снять артефакты с рук – Сохрани пожалуйста, только не надевай, а то лапку оторвет. - Может не стоит? – Тяжелый нарукавник Наначи без стеснения просто выронила из рук на каменистый берег – Если тебя ужалят, спасать не буду. Буду стоять над твоим трупом и мерзко хихикать. - Скорпион слишком маленький, чтоб задеть меня, у меня получиться прибить его за пять минут. Наа, самооценка у владыки оставалась на высоте. Наначи пнула нарукавник с спарагмоксом вымещая на артефакты всю свою злобу. Мерзкая штука. - Предлагаю спор, если на тебе будет хотя бы царапина, ты отпустишь меня обратно на шестой к друзьям. Пуговицы растегнуть было не просто, когти куда длинее пальцев и эта мутация иногда мешала с маленькими предметами. Бондрюд все еще сохранял самообладание, но не заметил как замурчал. У Наначи глаза выкатились на лоб, когда она это услышала, благо хватило ума не комментировать. - Знаешь Наначи, ты поражаешь меня с каждым днем, - Стянув с себя плащ, Бондрюд подцепил и шлем, но поразмыслив решил оставить как есть – Я согласен, но если я выиграю, что получу? Предложить что-то весомое стало проблемой, у Наначи ничего не было, она и так полностью во власти этой пустышки. Сдерживая улыбку и откровенный смех, она просто отвернулась от искателя. - Оставлю за собой право на желание, если ты не против. - Для начала попробуй побороть скорпиона без своих Артефактов. Снова улыбается, Почему-то Наначи это чувствовала всем телом, все его перемены настроения. Может морда и спрятана за шлемом для остальных, но она точно знала, что испытывал этот мужчина в какой момент. Такие вещи можно было описать как звериное чутье себе подобного. А может это уши так забавно дернулись у него. Тяжело, все еще тяжело понимать нового пустого, с людьми проще, они понятные. Соленое море омывало огромные белоснежные лапы, когда Бондрюд обошел скалистые камни, приказав Наначи сидеть как можно выше, чтоб ей скорпион не заинтересовался. Чаще всего эти создания нападали из засады и предпочитали наземную охоту, лазить по скалам им не нравилось. Сегодняшний объект для охоты уже набивал пузо странной прозрачной рыбой, присутствие Бондрюда никак не напрягало хищника. Пока тот не начал осторожно крастца, медленно передвигая задними лапами и так же осторожно держа хвост прямо. Последняя трапеза скорпиона прервана, ему не посчастливилось встретить двух пустышек одержимых азартом охоты. Вернее азарт был только у одного, вторая в надежде на освобождение активно болела за скорпиона с каменистых трибун. Аура проклятья плясала вокруг Бондрюда по разному, видимо он уже научился пользоваться мыслями для отвлечения внимания хищников Бездны. Это большой плюс в пользу победы, но спор был не на победу, а на крохотную ссадину. Скорпион клацнул хелицерами оборачиваясь на странного недочеловека, решившего отобрать его еду. Именно об этом думал пустой, что привлечь к себе внимание. Махнув хвостом с острой ядовитой железой скорпион заверещал, сразу же кидаясь в атаку. Жало было нацелено в грудь, но угодило ровно промеж ног, крепко уткнувшись между камнями омываемыми морем. Бондрюд не нападал, он уворачевался и застывал в моменте, когда скорпион выбрасывал свои клешни и пытался схватить добычу за хвост. - Медленно, слишком медленно – Рычит пустышка пригнувшись от очередного выпадает скорпиона – Я думал эти существа способны на большее. Наначи хорошо слышала что говорит Бондрюд, прижав лапки ко рту завороженно наблюдала. Ожидания себя превзошли, Лорд Рассвета в идеале владел хищным телом и не растерял своих навыков ближнего боя. Когда-то давно, ей посчастливилось ночевать на крыше больного зала, наблюдать за танцами. Сейчас ощущения были точно такими же, пластичности и опыту белым свистком не занимать. В моменте для маневра, когда скорпион загнал Бондрюда по щиколотки в море, пустой подпрыгнул на месте, прижимая лапы к груди и убирая хвост из под острых хелицеров. «Черт» Думает Наначи когда когти Бондрюда с хрустом входят хитин зверя и тот завопив издох. Вся схватка заняла три минуты и на теле белого свистка действительно не было ни ссадины. Скорпион даже не коснулся его шкуры. - Не впечатлило, - Бросив к ногам даже не запыхавшегося Бордрюда Спарагмокс, Наначи сложила лапы на груди – Я ожидала большего. - Сказать по правде, я сам ожидал от этого создания большего, даже размяться не успел. Не могу понять, это я стал сильнее или проблемы экологии на пятом слое зашли так далеко, что монстры истощали? Наначи снова фыркнула подняв взгляд к линий горизонта. Чернота бездны и моря смешивалась в дали и казалось, что там действительно бесконечность. Нет никаких каменных стен, запирающих их в проклятом пространстве. Вспомнить бы как выглядело настоящее море, как блестели звёзды на границе с водной гладью. Какой вкус был у морской рыбы, наверняка пряный и очень-очень вкусный. Ветер в голове и чувство свободы. - Хочешь попробовать? Распотрошив скорпиона когтями Бондрюд протягивал Наначи что-то похожее на легкое. Охота же, убил, съешь. - Воздержусь. - Дрянь – Сплюнув кусок легкого из пасти, мужчина отряхнул руки от кровавой слизи – продолжим или вернемся? - А спор еще в силе? – Дождавшись утвердительного кивка от вошедшего в азарт Бондрюда, Наначи с улыбкой ответила – Идем к утесу, там всегда водились змеесобы.***
Бледное тело покрытое только налившимися синяками нещадно болело, заставляя чувствовать себя живым. Гуэйра подтянулся на привязанных к изголовью кровати руках в попытке сесть. Все внутренности ниже пояса обдало огнём. Мольбы и просьбы не помогли, теперь снова шкериться от Бондрюда и коллег, пока задница заживет. - Ну почему я? – захныкал мужчина – Я даже не выше по званию Бондрюда, чем тебе так приглянулась именно моя жопа. - Ты просто выше его физически, - Оудсен довольная лежала на коленях одолженного ей заместителя затягиваясь сигаретой – Люблю когда мужчина меня выше, а в наше время это большая редкость. - Блять. – Искатель повесил голову на грудь с идиотской улыбкой, - Вот почему он меня всегда таскал с собой в Ортс, чтоб похвастаться. В действительности, как не подъем в город или пункт наблюдения, так Бондрюд всегда брал Гуэй с собой. Как-то ехидно подшучивая «Ты просто рядом стой, больше ничего не требуется». Он просто таскал его на смотрины, чтоб зацепить Оудс и иметь хоть какой-то аргумент в пользу «закрой глазки, это не дети, это провизия, вот документы». - Сейчас я сболтну тебе лишнего - Оудсен затушила бычок сигареты об стену и уселась на мужчину сверху, оглаживая лысый череп – у нас с твоим командиром сделка, я покрываю его не законные делишки на Идофронте, а в замен получаю тебя. Целиком и полностью. - Я тебе из пробирки еще выше мужика сделаю, хочешь? Ничего не ответив, непоколебимая леди с улыбкой двинула оголенными бедрами по животу мужчины. Оставляя полоску собственной смазки. Теплота ее тела грела, всегда, каждую встречу, но потребности у леди были своеобразные и не каждый мог их осилить. У Гуэй не было выбора, он просто приспособился изредка ноя от боли в прямой кишке, после визита белого свистка в его покой. Ненасытная женщина выжимала из него все до последний капли, так что год можно было не думать о сексе. - Мышонок, ты такой красивый. – Легкие поцелуй в шею опускались ниже к груди, - Но такой наивный. Укусив сосок она сдвинулась ниже, на сегодня ее игры закончились и началось самое вкусное. Одно в их постели было хорошо, каждый всегда получал удовольствие, сначала непоколебимая, потом уже Гуэй. Грубые руки ласково обводили впала худой живот, опускать уже к стоящего члену. В последние минуты она всегда была ласковой, словно выпустив всю свою потребности во власти и желание обладать, в ней наконец просыпалась женщина желающая дарить ласку и любовь. Если закрыть глаза, можно продержаться чуть больше пяти минут. Горячие мягкие губы легко касались головку, а потом смыкались сжимая чуть сильнее. Язык скользнул от уздечки к шейки члена и только потом полностью накрыл головку, самая любимая часть. Гуэй не знал, есть ли у Оудс кто-то на базе наблюдателей, в Ортсе, но он был глубоко горд собой. Потому что здесь, на Идофронте она доверяла ему и только ему. На столько, что не стеснялась брать в рот, хоть и не глубоко, но нежно и старательно вылизывала каждый сантиметр. Еще более нежный поцелуй в лобок, потом внутреннюю часть бедра. Облизав еще раз головку Оудс подула на член, вызывая контраст температуры. Мужчина под ней немного дернулся скуля. - Мышонок – Такой ласковый и женственный голос, даже умоляющий, мог слышать только он – Открой глаза. Подчинившись своей леди Гуэй открыл тяжелые веки, на его глазах уже скопились слезы. Черно белые волосы растрепанные на голове Оудс уже не скрывали шрамов, именно сейчас, она была красивее всего. Розовый язык коснулся яйчик, после чего медленно поднялся вверх оставляя дорожку слюны. Подчиняясь до самого конца мужчина вздрогнул, но глаза не закрыл. Сначала анимели ноги, а потом оргазм накрыл одним большим хлопком, с тяжелым стоном. Кончать ей в рот… наверно даже мечтать о таком ни кто не смел. Гуэй громко вдохнул дернул руками, очень хотелось прикоснуться к Оудс и заправить ее непослушные волосы за ушки. Боже, какая она красивая.***
Огонь плясал на старых иссохших грибах, скорее всего упавшие с четвертого уровня. Наначи даже смогла выжечь искру местными кремнями и загордилась собой, раз не пришлось просить помощи у Бондрюда. Сидеть на берегу моря у костра и наблюдать за летающими монстрами, пожалуй это лучший день с момента смерти митти. Настоящей митти. Всяко лучше чем пялиться в пустую серую стену в ожидание следующего укола и похода в туалет. Кстати, о Бондрюде. Наначи обернулась назад, ожидаемо пустой тащил на себе очередного зверя Бездны. Кажется уже шестого за сегодня. - Фауна пятого уровня действительно истощена, нужно будет найти причины. – Бросив рядом с остальными дверями третьего Змееособа, Бондрюд отряхнул лапы друг о друга – Где моя одежда? Демонстративно пошевелив задницей, Наначи по удобнее уселась на плащ Бондрюда. Искатель только усмехнувшись отвернулся к своей добыче, первое что стоило попробовать, это ослогрызка. Крупное создание с чешуёй и лапами как у крота, для купания Нор в скалистой местности. - Я проиграла? Отрезав от монстра кусок мяса с щековины, Бондрюд вгрызся в добычу всеми зубами. Вкус как у детей. Очень интересно, может все мясо на один вкус? Отковыряв вторую щековину искатель протянул ее Наначи, но та обиженно дернув носиком отвернулась. - Да, к моему везению, ты останешься здесь и за мной желание. - Не верю! – Вскочив на лапки, девушка подошла в пустому ближе, не смотря на то что он сейчас ел – Не может быть, чтоб ни одна тварь не оставила на тебе синяка или ссадины. Зарывшись крохотными коготками в Белый мех лапы, Наначи старалась выципеть взглядом хоть одну ссадину. Бондрюд не сопротивляясь просто откусывал от щековины куски и глотал, возмущение Наначи ему казались даже милыми. Проверив почти всю правую руку и перейдя на левую, девушка уже утратила всякую надежду, но зато начала вести счет шрамам спрятаны за толщей меха. - Нет, нет, нет. Хвост, тебя же ослегрызк почти укусил за хвост, показывай. Так же беспешно и без нервов Бондрюд вложил свой хвост Наначи в руки. О чем потом очень пожалел. Только здесь уже… ощущения были другими, почти как при почесыванием за ушами. Девушка тщательно выдирала пух из середины хвоста, там где не было брони. Рассматривала внимательно каждый сантиметр и даже не заметила за этим занятием, как пустой перестал есть и внимательно за ней наблюдал. Чем ближе к концу хвоста, тем ярче в груди щекотало, дышать становилось все труднее. Как только волна мурашек прошла по телу заставляя мех встать дыбом, Бондрюд резким движением вырвал хвост пряча его за спиной. - Так и знала, - Наначи даже обрадовалась, она не замечала странных перемен в поведение мужчины, - Тебя цапнули! На место странного возбуждения, пришла не менее странная злоба. Красная пелена застлила расползающейся на множество зрачков глаза. Грозный тихий рук, как у собаки когда ребенок подходит к миске с едой, нарушил радость девушки. Бондрюд сделал шаг вперед, полюбившейся щековина выпала из лап и рыдания только нарастало. - Хочешь назвать меня лжецом? Наначи притрусив отступала, не смеяться оторвать глаз от хищника. Её милые уши прижались к черепу, он же говорил, что не съест… - Хочешь вернуться в деревню иллюзий? Пушистая спина уперлась в каменную стену утеса, а Бондрюд был все ближе опустившись на передние лапы, он наступал как настоящий хищник готовый вот-вот вгрызтся в шею кролика. - Хочешь вернуться к кучке наивных детей в поисках дна? Крикнул в рыке зверь и Наначи съежилась в клубочек пряча лицо в ладонях. Горькие слезы сами побежали из глаз, когда терпеть страх стало не выносимо. Все нутро сжималось от ужаса, скоро, вот уже, сейчас. Ей рычать прямо над головой. - Нет никакого дна! «нельзя» - Мелькает в голове собственный голос у пустого и гнев резко отступает, словно и не было ничего. Когда глаза приняли привычную форму, Бондрюд вдохнул так глубоко, что аж поперхнулся. Осознание произошедшего заставляет отшатнуться. Такое случилось впервые. - Наначи, - схватившись лапами за свисток Бондрюд с горечью не мог отвести взгляда от кролика у которого началась истерика – Клянусь, на мне ни царапины. Страх победил и пока представлялась возможность, Наначи вскочила с места убегая как можно дальше от хищников пустого. Нет между ними ничего общего, обсолютно разные, благословение не создает двух одинаковых пустых. И теперь ей это кристально ясно, как и то, что от Бондрюда нужно держаться как можно дальше.