***
Весна, 1969 год На день рождение Регулуса, Сагитта впервые поняла, что она навсегда останется в тени своих более талантливых родственников. Белла прислала Сириусу хлопушку, чтобы он торжественно хлопнул ей с утра, поздравляя Регулуса. Сириус, радостный, почти несобранный с утра спустился в гостиную, и, под испуганный взгляд Сагитты, множество блёсток разлетелись по гостиной. Они засели везде, запутавшись в волосах, осели на новом бордовом платье и застыли даже на лице, толстым слоем, не оставляя надежды чтобы смыть это. — О, Сириус, как мило с твоей стороны! — восхитилась им мать и на грустный взгляд Сагитты тот лишь высунул ей язык. Сириус убежал обратно на верх, собраться в точности по указаниям матери, а Сагитта, получив строгий взгляд и наказ пойти немедленно привести себя в порядок, разревелась сидя на кровати в своей комнате. Платье было бесповоротно испорчено, волосы пришлось расчёсывать и теперь её голова больше походила на воронье гнездо, а обида засела где-то в груди. Чем Сириус лучше неё, за какие такие заслуги хвалят каждый его чих? Она старалась быть как Белла, превосходной девушкой своих кровей, мать гордилась ей на уровне своего изобретения, хотя она даже не её дочь, Белла все равно была лучшей из них всех, оставляя на пьедестале место и для Сириуса: наследник, глава семьи и поистине ценное достижение матери. Он должен был стать таким же Блэком как и Вальбурга, как Белла и все прочие сыны фамилии до него. Истинной гордостью. И Сагитта не понимала, где в этом мире место для неё, где должна была встать она, чтобы мать заметила не только папину дочку без стержня и талантов? Она хотела быть лучшей из лучших — чтобы мать наконец заметила, чтобы и Белла перестала смеяться и фамилия Блэк была бы не просто её фамилией, а целым титулом. Но увы, она продолжала плакать сидя на краю кровати, за дверью слыша радостный топот Сириуса, старшего из младших братьев, которого ей никогда не превзойти.***
С тех пор прошёл месяц. Лист календаря торжественно сменился на первое мая, и дядя Альфард позвал их погостить к себе. Каково было удивление Сагитты, когда приехавший на карете дядюшка не приглашал туда их родителей. — Мама ещё не собралась, — переживал Регулус, наблюдая, как домовик затаскивается чемодан в карету. — Они с нами и не поедут, Рег, — и дядя, щёлкнув того по носу, помог Сагитте забраться внутрь. Почувствовалось странно, едва покалывающее совесть чувство свободы, но Сагитта всю поездку напоминала себе о том, что это неправильно и она должна тосковать по родителям. Но выходило плохо, учитывая, что Сириус восторженно вносил в список занятий то, что обычно запрещала мать. Дядя Альфард, безусловно им все это разрешал, а они и не отказывались, как чинная Андромеда, гордая Белла или пугливая Цисси. Поэтому он был любимым дядей, а они — любимыми племянниками. Первое, что заметила Сагитта, стоило ей вылезти из кареты — на высоком раскинувшим ветви темном дубе, виднелся домик на дереве. — Нравится? — спросил Альфард, вставая рядом с Сагиттой, — я сам его сделал, специально к вашему приезду, — Сагитта улыбнулась и согласно закивала головой. В том домике на дереве они провели все две недели, перенеся туда все свои игрушки, а Сириус проворно залазил на крышу, глядел с неё на раскинувшийся на много-много километров лес и кричал о надвигающихся варварах на драконах. Сагитта, как бы ей обидно ни было, брата любить не перестала, прекрасно понимая, что проблема далеко не в нем, и это ей нужно стараться больше, усердней.Поэтому пока братья летали на мётлах и дрались на игрушечных волшебных палочках, испуская снопы искр во все стороны, она с большим упорством зачитывалась книгами из программы первого курса Хогвартса, куда ей представлялось поступить уже в сентябре. Хогвартс — был главной мечтой всех детей волшебного мира, захватывающий юные головы полностью. Хогвартс — волшебная сказка, которую так сложно получить в домашних реалиях, и Сагитта предвкушала абсолютное превосходство. Конечно, там до сих пор учились и умная Меда и красотка Цисси, и ей было не сравняться с ними, но Сагитта хотела хотя бы на своём курсе доказать им всем — бескровным дурочкáм, что магия лишь во многих поколениях чистой крови и она должна и будет лучшей на всем потоке. Дядя Альфард, услышав подобные желания племянницы, горестно вздохнул, но улыбнулся ей, обещая, что имя Сагитты Блэк перечеркнёт и Беллатрикс, и саму Вальбургу, некогда лучшую ученицу Хогвартса. Сагитта твёрдо знала, что она не должна позорить родителей, а особенно мать.***
Июль, 1969 год Когда кузины вернулись домой на летние каникулы, Цисси тут же выплакала у своих родителей отпросить Сагитту к ним в гости хотя бы на выходные. И Сагитта, прыгнув в каминную сеть оказалась в Блэкпуле. Первым кого она встретила по прибытию была разгневанная Белла, сидящая на диване в гостиной. — Нарцисса, к тебе приехала твоя малявка! — крикнула та и ни словом больше с Сагиттой не обмолвилась. Выглядела старшая кузина и правда чем-то очень сильно раздосадованной. — Как сдала ЖАБА? — поинтересовалась Сагитта пока ждала Нарциссу, копошащуюся где-то в стороне банкетного зала. — Могло быть и лучше, — фыркает она, едва заметно морщится, но диалог продолжает, — я не старалась. Все равно меня выдадут замуж за этого придурка, — говоря про «придурка» она имела ввиду своего жениха Родольфуса Лестрейнджа, которого она каждый год по приезде домой из Хогвартса проклинала и учила новые и новые сглазы, чтобы потом наслать на него. — Мне казалось, он тебе нравится, — тихо бросает Саггита, и тут же её одергивает Белла, резко разворачивает на себе. — Ты ещё ни черта не знаешь, Сагитта, так будь добра — не лезь не в своё дело! — она сжимает запястья Сагитты с такой силой, что та готова застонать от боли, пытаясь одернуть руку на себя. Белла, заслышав приближающийся стук каблуков, тут же опускает её руку, и Сагитта чуть не падает назад, теряя равновесие. — Белла! Почему ты сидишь здесь? — появившаяся тетя Друэлла и маячащая за её спиной Нарцисса улучшили испорченное настроение Сагитты, поэтому, стоило услышать голос тетушки она неосознанно слащаво-гаденько улыбнулась Белле. Та лишь злобно сверкнула глазами, но быстро перевела его на свою мать. — Мне теперь здесь и сидеть нельзя? Видимо, как сменю фамилию смогу к вам заходить только по приглашению, и то на праздники! — она резко поднялась, обошла Сагитту и снова в своей манере грозно начала кричать, — вы боитесь, что я поступлю в академию, верно? Меня и моих способностей матушка? Свадьба на Роди я могу пообещать, ситуации не улучшит! Тетя Вальбурга бы поняла, — и, схватив свою мантию, она убежала на вверх. Тетя Друэлла лишь тяжело вздохнула, а затем, оправив платье, мягко улыбнулась Сагитте, оставляя её на полное попечительство Нарциссы. — Что это с Беллой? Мне казалось она рада помолвке с Роди, — они сидят у Нарциссы в комнате, когда Сагитта расположилась. Пускай она и приехала на три дня, ей собрали полный саквояж вещей и в придачу вручили мешочек с деньгами, на всякий случай. — Не обращай внимания, это Белла, — фыркает Нарцисса, сидя за туалетным столом, обильно пудря чуть загорелый носик белоснежно-бледной пудрой, постоянно поднося зеркало к лицу, — она думала они сыграют свадьбу лет через пять, когда мы с Медой нарожаем родителям внуков и от неё не будут это требовать с палочкой и виска. Но, увы и ах, миссис Лестрейндж решила иначе, и свадьбу они сыграют уже через год. Белла не сможет отучиться в Академии Боевых Заклятий в Германии, а значит, не сможет вступить в ряды этого её Лорда, — и Цисса, мягко улыбнувшись, щелкнула ее по носу, присаживаясь рядом, чуть обнимая сзади. — Знаешь, теперь когда ты поступаешь в Хогвартс, мне будет не совсем одиноко! Я покажу тебе дуб, под которым я часто сижу после обеда, а ещё ты обязательно познакомишься с Люци Малфоем! Он староста Слизерина и самый замечательный парень на курсе, — она мечтательно улыбнулась, прикрывая синие глаза чуть опрокидывая лицо, — будем с тобой гулять и я буду приносить тебе сладости из Хогсмида! Сагитта улыбнулась кузине, представляя, как она смеется в окружении однокурсников, отбивается от гриффиндорцев в словесной перепалке, как она впервые взлетит на метле над Хогвартсом, и как за праздничным столом она откусит кусок пирога с патокой. Как ей будут восхищаться Август, 1969 год До отъезда в Хогвартс оставалась ночь. Вечер тридцать первого августа она провела с семьей, выслушивая чёткие наказания от матушки. Двумя главными правилами было распределение на Слизерин и не давать магловым выродкам занять почетные места для истинных волшебников. Именно это Сагитта и планировала сделать. — Сагитта, ты ненавидишь магглокровок? — спросил у неё Сириус, когда они поднимались по лестнице. Сагитта лишь слабо улыбнулась. — Я их не ненавижу. Они просто не такие, как мы, и не заслуживают и половины того, что получают, — тогда она не видит, как Сириус хмурится, и закрывает дверь своей спальни, абсолютно спокойная в завтрашнем дне. Утром, она вихрем проносится вниз по лестнице, как только слышит шаги матери из верхней спальни. Она уже давно готова, чемодан перепроверен раза три только за это утро, а волосы уложены в идеальную укладку: ни одна кудряшка не торчит, и выглядят кудри вовсе не как воронье гнездо. Вальбурга глянула на неё и оказалась вполне довольной дочерью, если исключить тот факт, что её поведение с утра до ужаса раздражительное, а сама она светится от какого то неизвестного счастья. — Свет клином не сойдётся Сагитта, если ты хоть на минуту прекратишь строить на лице эту ужасную улыбку, — фыркает она, пока Кикимер копошится на кухне, братья ещё не собраны, а Орион курит на крыльце дома, и они сидят вдвоём. — Да, мама, — кивает головой Сагитта, не смея опустить вниз голову, спрятать обиду, засевшую в глазах. Она смотрит через свою мать, на портрет Финеаса Найджелуса, который вот-вот встанет и уйдёт делать свой утренний осмотр Хогвартса. Он смотрит в ответ, в упор не двигаясь, и даже не моргая, и Сагитте вдруг подумалось, что он такой же, как и тот маггловский, который заметил Регулус на улицах Лондона, но нет: Финеас Найджелус встаёт, и уходит из квартиры прочь, оставляя Сагитту с матерью в звенящей тишине. И в нормальной бы семье абсолютно точно нашлось бы что сказать, но они были Блэками. Антонимом нормальности по всем фронтам. Тут выбегает Регулус, за ним разъяренный Сириус, они что-то кричат друг другу и недовольная Вальбурга переключает спектр своего внимания на них, пытаясь предотвратить новую ссору мальчишек. Регулус, оказывается, отказался пускать самодельные навозные бомбы в унитаз, Сириус назвал его скучнейшим братом в мире, а Регулус его свинье, и все это не прекращалось около двадцати минут. Сагитта только улыбнулась им — они не увидятся до Рождества и это расставание — худшее в её жизни. Она и представить не могла жизни без них — неугомонного Сириуса со своими идеями по подрыву дома, тихого и спокойного Регулуса, которому она читала трудные книги и прятала от ссор родителей. Без их нескончаемых ссор и вечных попыток спокойно сыграть в шахматы. Мать на них ругается, говорит что-то о моральных устоях, но Сагитта почти не слушает. Она ковыряет слезавшую краску со стола, она осыпается на пол, Кикимер крутится вокруг неё, спокойно расставляя перед ней её любимые фрукты и сладости к чаю и глядит — благоговейно, стараясь угодить любимой юной мисс. Возвращается Орион, строго глядит на поникшего сгорбившегося Сириуса, ковыряющего овсянку с большей агрессивностью, чем обычно, потом улыбается Сагитте и треплет по кудрям Регулуса, активно игнорируя факт нахождения рядом своей жены. — Сагитта, я надеюсь, тебе не нужно объяснять, что ты должна сесть в поезде с сёстрами и не отходить от них. Иначе, это может обернуться не желательным знакомствам и слухам, — отец отпил кофе, и наказал Кикимеру поставить на стол черничный пирог. — Конечно, папа, — кивает она и чуть обидно вздыхает. — Во всяком случае, ты умная девочка и сама сможешь распределить приоритеты… Но не якшайся с Кэрроу и желательно с Яксли. Первые просто неприятные люди, у вторых — дочь возраста Беллы сбежала с магглом заграницу, — Вальбурга громко фыркнула закатывая глаза. — Мы все надеемся на тебя, Саг.***
На платформе шумно. Они стоят впятером напротив первого вагона, Кикимер затащил вещи и теперь им предстоит дождаться Нарциссу и Андромеду. Сириус весь измазался непонятно чем, и очень проворно выскальзывал из рук все больше начинающей злиться матери, не давая ей вытереть его лицо. Орион с силой его одернул. — Никогда не смей вести себя так на людях, ты понял? — говорит он и в глазах Сириуса читается едва уловимый испуг. — Да, отец, — он осекается, останавливается и молча терпит происходящее. — Ты ведь будешь писать нам письма? — с надеждой спрашивает её Регулус, дергая за рукав мантии. — Конечно буду! Раз в два дня сразу после ужина! — улыбается она и спокойно глядит на улыбку брата, едва заметную, спрятанную в уголках карих глаз. Ей сложно прощаться с братьями, страшно оставаться одной, пусть там и будут кузины; страшно оставить их одних, боясь что они совсем рассорятся, и она никак не сможет их примерить как делала это раньше, и оттого такой долгожданный Хогвартс начинает ей казаться очень одиноким, пустым для неё местом. Подходят кузины и дядя с тетей, постепенно платформа заполняется ещё большим количеством людей, время близится к отправке. Цисси улыбается куда-то в толпу, держит Сагитту за плечи и обещает за ней приглядеть; Дромеда стояла рядом, тихо что-то обещая своей матушке, тете Друэлла выглядевшей печальней обычного: Сагитта подумала, что вся причина в Белле и свадьбе с Родольфусом, и лишний раз не стала напрягать кузину вопросами, крутящимися у неё в голове. Она обязательно пристанет с ними чуть позже к Цисси, но не сейчас. Сейчас ей было положено стоять и мило улыбаться всем, кто подходит здороваться, сейчас её мысли были забиты ровной осанкой и грязным воротников рубашки Сириуса, который портил всё; она оглядывалась по сторонам и увидела братьев Пруэттов: Фабиан, так же, как и она, отправлялись в этом году в Хогвартс и Сагитта с осознанием облегченно вздохнула, осознавая, что вдруг что она одна точно не останется. Мимо пробежал смутно знакомый троюродный брат Иделл Макмиллан, племянник бабушки Мелании, одетый в Хаффлпавскую форму и держа в руках новую метлу. Мимо пробегало множество волшебников, проходили удивляющиеся магглы и от того, насколько они близко к её миру, Сагитта покрылась мурашками. — Напишите как расположитесь, — попросила Вальбурга, последний раз смотря на дочь. Сагитта сдавлено кивнула и постаралась успевать за смешащими кузинами, стараясь не потерять их из виду. Пробравшись в вагон, сквозь кучу народа, перетолкавши добрую половину мальчишек-второкурсников, Сагитта протиснулась в узкий проход Хогвартс-экспресса, где её ждала Нарцисса. — Где Меда? — У неё собрание старост, — просто ответила та, и они зашли в первое попавшееся купе. На удачу, оно оказалось свободным. Нарцисса сморщилась, устремляя взгляд на платформу, глядя на счастливых, неспешных взрослых, толпящихся у экспресса, заглядывая в окна, чтобы проститься со своими детьми, — тебе повезло, что ты поступила уже после того, как Белла закончила учёбу, — говорит она, зашторивая окно, — она знатно подпортила отношения со всеми на факультете, что к нам боялись подходить. А на стенах в подземельях иногда краской оставляли послания нашей семье… Только для Меды, я тебе этого не говорила. Она волнуется за тебя, — Нарцисса впервые выглядит грустно, когда говорит о Хогвартсе, и она как можно сильнее старается абстрагироваться от шумящих за дверью купе учеников, от громкого стука колёс, когда поезд наконец тронулся. Нарцисса достаёт «Ведьмополитен» из своей сумки, и начинает обсуждать с Сагиттой платья, в которых появились миссис Малфой и миссис Крауч на министерском приеме в начале августа. Нарцисса заливисто смеётся, когда Сагитта говорит, что миссис Крауч смахивает на мопса на этой фотографии и заваливает кузину множеством вопросов, касающихся того, как бы она хотела выглядеть, когда повзрослеет. — Наверное, как ты, — говорит Сагитта и Нарцисса заливается в новом приступе смеха. — Я бы предпочла для тебя более удачливую судьбу, — говорит она, отворачиваясь к окну, и в уголках губ Нарциссы, застывает едва заметная улыбка.