étoile filante

август, 1970, Ратленд Вертевшись в комнате поместья Лестрейндж, Саггита совсем не могла налюбоваться своей прической в зеркале. О, как же она любила тетю Дру за подобное, отменное колдовство! Когда та наводит свою тонененькую волшебную палочку на волосы, произносит едва слышимое заклинание, и кудри начинают играть свой по-настоящему волшебный танец, Саггита завороженно прикрывала глаза, чтобы исход был для неё сюрпризом. На этот раз тетя и вовсе убрала её кудри с плеч — завязала их в тугой пучок, заткнув туда парочку ветвей вишни: «Отлично подходит к твоему платью!» говорит она и Саг улыбается. — Гидеон, прекрати гоняться за кузиной на ковре! — слышится вскрик тети Лукреции, и смех тут же стихает. Улыбка скрывается за усталым выражением лица — на свадьбе Белль и правда собрался малый семейный круг — мистер Лестрейндж, говорила Меда, хотел бы позвать весь список священных двадцати восьми, но Белла устроила настоящий скандал, и Лестрейнджам пришлось идти на уступки, но за ней надолго закрепилось звание нелюбимой невестки. Во дворе уже все собрались, через секунду постучаться и ей в дверь — Белла удостоила её чести подружки невесты. — Тебе предстоит непосильная ноша! Стоять и улыбаться так, будто бы Белла нормальная, — смеялся Фаб и Саггита выдавливает из себя улыбку. Называть кузину ненормальной было верхом неприличия — та же матушка находила её более чем, и награждала званием достойным продолжением рода не один год. — Идем, Саг, нужно встать у алтаря, — заглянувшая в комнату Меда чуть улыбнулась, и осталась ждать, по Саггита не выйдет, — сделай личико чуть счастливее. — Я и так счастливее некуда — Белла будет реже заявляться на Гриммо, — говорит она и Меда хохочет, громко и через чур не по правилам. — Что за дурацкий кафтан на мне! Меда, сдерни с меня этот бантик! — стоящий у лестницы Сириус был очень недоволен. Завязать ему волосы бантиком, надеть рубашку с рюшечками и бледно-розовый жилет было для него сродни унижение: «Я похож на девчонку!» — плакался он отцу, ровно до того момента, пока не получил сильный подзатыльник. — Это не кафтан, а фрак, дурачьё, разберись в культурах, — фыркает Саггита, а тот показывает ей язык. Саггита закатывает глаза, и уходит вниз, где её уже ждёт Цисси. Со старшим из младших братьев отношения, можно сказать, начинали улучшаться. Когда он узнал, что та общается с Фабианом, то он вновь нашел её достаточно интересной, чтобы посвящать в свои планы. Но эти планы были настолько омерзительны, что Саггита, лишь отмахивалась руками от брата, и спешила скрыться с глаз матери, чтобы ненароком ей ничего не рассказать. Рассказать, конечно, хотелось, но мать не была привередлива к наказаниям, а особенно если дело касалось перевоспитания наследника. — Сейчас начнётся церемония. Сириус — иди прочь! Вы трое свои обязанности знаете, — прикрикнула на них миссис Лестрейндж, в равной степени с Беллой, стоящей спереди, недовольная этим праздником, — теперь ты! Если я замечу хоть долю сомнения в твоих глазах или речах — не сомневайся, запущу в тебя империо, — сказала она Белле, и глубоко вдохнув, нацепив улыбку на лицо, удалилась во двор, к собравшимся гостям и к своему сыну. — Старая дрянь. Как будто кусок с их стола мне сильно нужен. Пусть лучше наложит империо на всю оставшуюся жизнь, быть может, я и проживу с её сынком плаксой больше года, — Белла не оборачивается, стоит спиной к трем подружкам невесты (Саггита даже не удивилась, что она выбрала в их качестве трёх сестер, друзей у неё не было подавно), и потупила взгляд. Попасться под горячую руку Беллы не хотелось совершенно, кто кто, а она отменно насылала проклятия и таскала за волосы (а ведь ей тетя Дру сделала такую прическу!) Торжественно заиграла музыка, Белла, шумно вдохнув, оправив подол платья, что понесут Цисси с Саг, обернулась на сестер. — Если вы трое, а особенно это касается малышки Саг, что-то испортите — знайте, случится беда, я её лично доставлю — и, отвернувшись, шагнула вперёд из холла. Саггите пришлось быстро опомниться от слов кузины, и успеть ухватить подол ало-красного с черными кружевами, платья, не споткнувшись о порог. Гордо шагая вперед, она смотрела лишь на старую бабку-шаманку, которая должна была провести ритуал свадьбы по истинно кельтским традициям. Это было еще одним разногласием семей — набожные французы Лестрейнджи хотели сделать все в исконно французских традициях. Священник, непреложный обет, клятва на цветах. Но Блэки вновь отстояли свое право на проведение исконно коренных традиций — кельтский ритуал бракосочетания. Шаманка, после заступа Беллы на свадебный пьедестал, завела речь о связанных судьбах двух молодых людей, стоящих перед ней. Саггита нашла это удобным моментом, чтобы оглядеть зал и присутствующих. Не задержав долго взгляд на матери с отцом и двумя братьями, она сразу взглянула на Басти Лестрейнджа. Брат Роди и ныне деверь Беллы сидел в первом ряду, рядом с мистером Лестрейнджем, оглядывал в церемонию очень косо — ему явно это все наскучило еще на моменте подготовки в торжеству, когда здесь только-только начали все обставлять. Рука Саг дрогнула — Басти посмотрел на неё и тепло улыбнулся ей — она возвела уголок губ к верху, отводя взгляд обратно к Белле с Роди. Жрица ходит по кругу, призывая ритуальным ножом четыре элемента их магии для благословения: воздух, огонь, землю, и воду. Саггита наблюдала и думала, что когда она сама будет выходить замуж, никаких жриц и шаманок точно не будет. В руках у Саггиты — красный шнур, знак вечной привязанности, она повяжет им руки родичей после церемонии, но лучше бы туго перевязала шею Сириусу, который громко шмыгнул носом. Белла скривилась, сильнее сжимая руку Роди, что тот аж покраснел. Саггита стояла и покорно ждала своего часа: пока новобрачные прыгнут через метлу, полыхающую пламенем, пока малышка Дита Лестрейндж, племянница Роди и Басти принесёт им обручальные кольца на маленькой болотно-зеленой подложке. А следом Саггита, кротко улыбнувшись кузине и новому родственнику, обмотает их руки в алой ленте. Под всплеск аплодисментов, и небольшой салют в саду, все они прошли в главный зал, трапезой отпраздновать свадьбу. Семейное застолье всегда казалось Саггите чем то очень отдаленно напоминающим обычную семью, где все радуются и веселятся, но ровно до того, пока дедушка Поллукс вновь не напивался, или на застолье не появлялся Игнатиус Пруэтт, как сейчас. Дядя Натиус, как вошло у неё с детства в привычку его звать, редко приходил, еще реже о нем вспоминали как о члене семьи. Дядя работал в министерстве магии, и служил правопорядку магической Британии, как говорил он сам. Сириус его обожал — усаживался рядом на диван и слушал все истории с работы в аврорате с полным восторгом в глазах. Он был справедливым мужчиной, не терпящим беспорядка и отвратного поведения, Фаб вечно жаловался, что тот колотит его по голове оловянным котлом, и будь это правдой вся голова бы кузена была бы в огромных впадинах, но Саггита все так же, как и в самом раннем детстве его побаивалась, как и его проявлений на праздниках. Он всегда появлялся в середине, когда уже никто не ждёт, и разводит ссору либо с дядей Альфардом, либо если уж совсем все плохо — с обоими дедушками сразу. Вот и сейчас — он подошел сразу к банкету: лицо миссис Лестрейндж вытянулось, а Белла тут же подошла к Вальбурге, встав за её спину. — Белла, рад поздравить тебя со свадьбой. Родольфус, примите в скромный дар в честь торжества, — он улыбнулся и его худощавое веснушчатое лицо покраснело. Он протянул Роди небольшую шкатулку. — Сэр Пруэтт, неожиданно встретить вас здесь, — сэром дядя Натиус и вправду был — посвятил лично недавно почивший король Великобритании Георг VI, за «особые заслуги перед королевством». Над титулом в семье всегда посмеивались — особенно дед Арктурус, разводивший демагогии о том, насколько на самом деле почестно носить такой титул волшебнику. Лестрейнджи, впрочем, как и Блэки, и Паркинсоны, близкие друзья и родственники мистера Лестрейнджа были не в восторге и недовольно смотрели на него, на тетю Лукрецию и друг на друга. — Белла, зачем он тут? — Почем я знаю! Пойди и сам у него спроси, зачем он пришел! У него раньше и мысли не было заявляться на наши праздники, — шипит Белла стоя сзади Саггиты, недовольно принимающая подарок из рук Роди и благодарно улыбающуюся Пруэтту. Секундное молчание в главной зале разрядилось игрой Молли на фортепиано. Еще больше располневшая кузина все время краснела, и Цисси тихо над ней посмеивалась, шепча на ухо о её неуклюжести. — Пальцы потолстели, она фальшивит, попадая не на те ноты! — Словно бы на неё наложили заклинание незримого расширения, — поддакивает Саггита, провожая кузины взглядом от фортепиано обратно до стола. Лестрейнджи вежливо хлопают, кривя лица в убогих улыбках, больше напоминающие потуги беременных. Дядя Натиус тем временем расплывался в улыбке, поддерживая свою дочь комплиментами. — Игнатиус, это не прилично. — Лукреция, не приличным можно назвать только те дела, которыми промышляет этот прохвост Лестрейндж в Министерстве. Все остальное — в рамках дозволенного, — говорят Пруэтты слишком громко, достаточно для того, чтобы Роди вытащил палочку из кармана своих брюк и убрал улыбку с лица. — Сядь Родольфус, не порть праздник, — мужчина, в темном облачениим, прошагавший тихо и незаметно от распахнутых дверей до стола, схватив Роди за плечо, усадил того за место. — Вы не сказали, что прибудете! — протараторил тот, в глаза заглядывая мужчине, лицо которого расплылось в блаженной улыбке. Изуродованная щека неясно дернулась, и Саггита заметила глубокий, не до конца заживший шрам. — Я ненадолго, пришел лишь поздравить и передать вам свой подарок. Не буду лишать вас удовольствия семейного празднования, — он махнул рукой и домовик притащил небольшой скромно упакованный сверток. Саггита заглянула за плечо Циссе, чтобы рассмотреть, но не успела — была поймана с поличным. — Юная леди, если вы еще хоть на долю облокотитесь на стул, вы покатитесь кубарем в глубь сада! — смеялся над ней мужчина, шагая в её сторону. Мать через двух человек от неё задохнулась от возмущения, ударив её по руке — Саггита потерла ладошку, не желая сегодня вечером возвращаться в пустынный дом на Гриммо, опасаясь того, что мать не успеет сильно напиться вина и все запомнит, — Миссис Блэк, не ругайте за любопытство, это вовсе не порок, — он оказался совсем рядом, и заглянув ей в глаза, подмигнул. Взгляд, не смотря на всю искрившуюся от него доброжелательность, был пустынным и холодным — Блэк поежилась и опасливо представилась, — мое имя лишь формальность, и на деле тайна, которую я позволю, чтобы ты её раскрыла. — Оставайтесь! Отпразднует с нами, мы готовы разделить этот день с вами! — Встрянула Белла, возбужденно вставшая из-за стола, в придыхании приближаясь к мужчине. — Только если просит невеста, — бросил он и сел за свободное место в конце стола подле Поттеров — Аррон, местная брюзга, жал ему руку с явным желанием оторвать, чтобы забрать с собой. — Цисси, кто это? — шепчет Саггита кузине, и та отвлекается от подслушивания Меды и Рабастана. — Басти сказал, что это важный гость. Близкий школьный друг мистера Лестрейнджа и дядюшки Альфарда. — Дяди? Он не выглядит особо радостным. — Просто дядя уже напился и ему безразлично кто приходит, — отмахивается та, и вовлекается в разговор Рабастана про меч короля Артура. — Малышка Саг, ты знаешь историю про меч короля Артура? — Басти дергает её за кудри и подмигивает, улыбаясь. — Все её знают, Басти. Спроси что-то посложнее. — Хорошо, а историю о том, что уходя в глубь леса в нашем саду, можно выйти на золотую тропу, которая приведёт к тебя к Изумрудному городу? — Рабастан был вечным любителем рассказывать истории, и на всех праздниках он овладевал её вниманием, завлекая своим голосом её в рассказ. Но сейчас Саггите вовсе не хотелось его слушать. Она, почему-то, все время думала о таинственном мужчине, который сидел в конце зáлы. Находила таинственный образ его и впрямь загадкой, подвластной только ей для разгадки. — Расскажи лучше, кто этот мужчина. — Саггита ты еще мала, я не могу тебе рассказать, — улыбнулся он, и посмотрел на отца. Мистер Лестрейндж лишь покачал головой, глядя на младшего сына. В зале появился оркестр, во главе с Присциллой Уоррен, оперной певицей Театра Волшебных теней на улице Кирки. Роди позвал Беллу на первы танец молодых, — все внимание обращено только на Лестрейнджей. Саггита старалась на кузину не смотреть — Белла сегодня вызывала особенный приступ отвращения, потому что сегодня та была наиболее раздражительная, чем обычно, и приближаться к ней было на грани опасного. Уткнувшись в тарелку взглядом, она обиженно оглянулась на Басти, который что-то пытался наколдовать волшебной палочкой, направленной на его брата.

***

Сумерки заполонили сад. Наколдовавший Аррон заклинание против комаров подначил её и Регулуса выйти на улицу — но Саггита не успела опомниться, — Сириус схватил её за руку и поволок сквозь толпу к озеру. Празднование подходило к концу. Она бежала за братом, спотыкаясь о камни и почти падая лицом вперед на траву. Где-то сзади смеялся Басти: «Сириус, не испорть её личико, оно слишком важно!» отчего у Саггиты все внутри вертелось кубарем, А Меда старательно просила их остановиться, иначе они упадут в воду. Еще чуть-чуть оставалось до пруда, куда они и держали путь — все сочли Беллу невыносимой сегодня и постарались спрятаться от её присутствия, лишний раз не желая выслушать все её претензии. Чуть-чуть, и Сириус бы не удержал Саггиту и она все-таки улетела бы вперед, но чудо — та самая загадка(именно так назвала у себя в голове Саггита того мужчину, что появился посреди банкета) Поймал её в паре метров от земли. — Я надеюсь, юная Саггита Блэк не ушиблась? — он заглядывает исподлобья. Сириус на перебой начинает извиняться, говорит что это лишь его вина, но мужчина не слышит, глядя только на неё. — Нет, сэр, нисколько. Спасибо вам, — отряхнув платье Саггита оборачивается назад, но из старших кузин — никого. Становится жутко и она почти готова пропищать о том, что им пора, но не может, словно съела язык. Сзади слышаться голоса, и Басти первый замечает их. — Сэр, они вас докучали? Моя вина, я их упустил из виду, не сердитесь. Они оба такой привычки в обычной жизни не имеют, — извиняется он, почти стелится, перед загадкой. Саггита старается не отпускать руку Сириуса ни на секунду. Загадка смеется, обличая свои белоснежные зубы наружу, растягивая губы в приятной и приторно-сладкой улыбке. Загадка находит все, что делают эти дети — забавным до боли в животе. — Нисколько, Рабастан, наоборот, это скорее я пристал с расспросами к юной мисс Блэк, — загадка улыбается, заглядывая ей в глаза, — мисс Блэк, скажите, вы уделите мне десять минут вашего времени? Мы с вами так и не познакомились, — он хитро подмигивает и Саггита первый раз боится колдуна. Она оборачивается на Басти — он лишь ей кивает, и подталкивает в спину. Уж от кого, а от него такого предательства не ожидалось. Делая шаг к нему, Саггита глотает воздух ртом, не оборачиваясь на кузин с братьями и старается не смотреть на мужчину. И, уходя в глубь сада, Саггита не догадывается ни о чем, к чему приведёт, уходящая в глубь сада тропа.