***
За годы, проведенные в лаборатории, тело Джина научилось абстрагироваться от боли, точнее его разум. В скомканных снах и во вбрасывающих его в реальность мыслях только ты, твой запах вперемешку с чужим, неприятным, что горчит на языке привкусом еловых иголок. Джин прекрасно знает, какие они на вкус и их соблазняющая в первые секунды кислинка лишь сильнее раздражает волка. Он хочет стереть его с тебя, слизать и покрыть собой, втереть в кожу запах куда более подходящий, на его взгляд. Он сам пахнет осенью, горящими листьями и сыростью холодного дождя, но вперемешку с твоим сочным ягодным ароматом получается что-то особенное и родное сердцу. Волк тихо рычит, освобождая переднюю ноющую лапу от твоих объятий. Он почти может встать, но главное – дотянуться языком до светлой полоски шеи. Джин смачно мажет языком по ней, по чуть выглядывающим из одежды ключицам. Плевать, что ты грязная, что скорее всего сейчас испуганно вскрикнешь, нужно уничтожить чужой запах насколько это возможно. Оставить без одежды нельзя, а значит… значит, нужно вылизать хорошенько свою пару. Ты ежишься, не хочешь поднимать тяжелые веки, но нужно, потому что что-то щекочет бедра. Это что-то скользит под толстовку, вверх по животу до сжавшихся бусин сосков. Холодок бросается по мокрому следу. Ты жмешься к теплому боку монстра, морщась от недовольства. - Ну, Чиминааа… не нужно, я уже встаю. «Чимин» рычит, так грозно, что рык танком прокатывается по грудной клетке, вырывая из остатков утренней дремы. Над тобой волк, злой волк. Клыки щелкают у самого носа, когда ты пытаешься чуть отодвинуться, выползти из шерстяной серой горы, что вот-вот раздавит. Джина изнутри прожигает это твое «Чимин». Насколько же вы были близки? Неужели он мог касаться тебя? Волк давит сильнее, так что под тобой хрустят веточки, а мох, проваливаясь, увлажняет спину. В глазах альфы лишь одно: «Мое!». Он готов всему миру прокричать, только его волк не хочет уступать сейчас место человеку. Лишь твой страх, заставляет животное отпрянуть, он ядовит для Джина, можно задохнуться, глядя в перепуганные карие глаза напротив. Ты встаешь без резких движений, стараясь не провоцировать монстра, что выжидающе следит за каждым движением. Отряхнувшись, отходишь чуть дальше, на что волк фыркает и идет следом. Он тянет за толстовку, а затем приседает. - Мы… уходим? – спрашиваешь, сглатывая. Волк кивает, позволяет взобраться и снова недовольно фыркает. Чужой запах смешался с твоим страхом, теперь в разы больнее и сложнее держать в себе закипающую злость. Джин с секунду медлит, оглядываясь и прислушиваясь, но потом, резко стартует, так что чуть не теряет тебя по дороге. Похоже альфа уже знает, куда следует вам идти, а точнее бежать на перегонки с утренними лучиками, что скользят между зеленых листьев. Остается лишь довериться.***
Мужчина щурится, поднимая руку к вспотевшему лбу. Кусты впереди определенно шевелятся, там кто-то крупный, настолько, что острые кончики ушей видны на уровне двух метров от земли. Бросив лопату на землю, мужчина прихрамывая, смело идет вперед, пока угрожающий рык, не останавливает в нескольких сантиметрах от куста. Шикхен видит фиолетовые искры в огромных глазах и довольно кивает. - Ты вернулся, мой мальчик, выходи. Джин лениво выглядывает из своего укрытия, принюхивается долго, шумно, так что ты каждый вдох ощущаешь всем телом, еще находясь на его спине. - Джини, кто это? Под вопрос незнакомца, волк садиться на задние лапы, а ты, как с горки, скатываешься вниз. - Твоя пара? Мужчина совсем не смотрит в твою сторону, лишь уголками глаз улавливает, как ты жмешься к животному и не знаешь, что сказать, куда себя сейчас деть. - Хорошо, - так и не дождавшись от гостей ответа, Шикхен вытирает руки о рабочий комбез и ведет за собой к дому. – У меня горячей воды нет, но есть летний душ, вон там, -указывает он в сторону занавески отгораживающей маленькую постройку с железной бочкой сверху. - Можно? - спрашиваешь волка, на что тот лишь фыркает, продолжая размашисто шагать к домику. Вода не то чтобы теплая, но после долгой дороги и нескольких дней взаперти, кажется самой приятной наградой. Ты смываешь грязь, пыль, засохшую кровь и слезы, что вдруг решили излиться из души фонтаном. Так и стоишь, рыдая, несколько минут, переминаясь с ноги на ногу, пока не слышишь шорох. Занавеска резко дергается, впуская высокого парня под струи воды. Он смотрит испытывающе, завораживая и пугая одновременно. Ты с писком приседаешь, пряча все, что Джин давно успел не только увидеть, но и вылизать, ну почти все… - Не … надо… страх… Его руки мягко сминают плечи, помогая подняться. И ты честно стараешься вот это самое: «Не.. надо.. страх..», но все внутри визжит противным поросенком, а мышцы завязываются в узлы где-то между ног. Страх уже стал синонимом его имени, которое ты так ни разу и не произнесла вслух. Но в голове, оно звучит именно так. - Мое... сердце, - прижимает он к груди, где молотом действительно стучит то самое, вышеупомянутое сердце. Но… В низ живота требовательно упирается кое-что более значительное и угрожающее. Ты уворачиваешься от нежелательных объятий, за что парень нагло цапает тебя за ушко. Не больно, скорее странно и немного обидно. Джин снова притягивает к себе и к той штуке снизу. - Ты ведь не тронешь? Обещал не трогать. - Да. «Да» мнет плечи, спускается до поясницы, а потом с грудным рыком, взрывает у тебя внутри бомбу из мурашек. Весь ужас в том, что тело оцепенело, не реагирует и оттолкнуть не рискует. Альфа же исследует, проходится длинными пальцами между сжатых бедер до половых губ и обратно, мучая вас двоих. Член дергается, трется о мягкий животик, а тебе так стыдно, что хочется под землю провалиться. Лучше бы он тебя съел, чем вот это все в мокрой упаковке и с блеском фиолетовых глаз. Не успеваешь ахнуть, как Джин разворачивает тебя, заставляет прогнуться, бесстыдно выставив пятую точку. Ягодицы горят, потому что он их сжимает до боли, поглаживает и снова сжимает. Когда скользкий палец парня врывается внутрь влагалища, ты вскрикиваешь и, схватив первое, что попалось под руки, швыряешь за спину. Мочалка шлепается на грудь, а волк довольно порыкивает, сдавливая поясницу двумя руками. Так сильно, что ты падаешь на колени вниз. Лицо прижато к резиновому коврику, руки удерживают сзади, а ягодицы подняты так, что волк уже голодно облизывается, наблюдая за открывшимся видом. - Моя, - шепчет он в губы, совсем не в те губы. Мажет языком между мокрых складочек, почти урча от удовольствия, ведь на кончике языка чувствуется сладкий ягодный привкус тебя. - Ты отвратителен… - шипишь, пытаясь увернуться. Волк вгрызается зубами в правую ягодицу, выбивая из тебя растерянный крик. Ты в панике. - Слушать альфу! - Да пошел ты! - огрызаешься, за что получаешь еще одну малиновую метку на нежной коже. – Монстр! Ненавижу тебя! Джин рыком затыкает, лижет шумно, удобно устроившись между дрожащих девичьих ног. То целует, то кусается, заставляя и саму тебя поскуливать, проглатывая стоны, которые выпускать никак нельзя, не подавать виду, что пусть и унизительно, но с каждой секундой все приятнее. Альфа давно все раскусил, потому что ягодный аромат еще слаще стал, забил нос, хлынул внутрь, заполняя каждую клеточку. Он ныряет языком между складок, вбиваясь в лоно и подбираясь к груди. Мнет ту нежно, царапая соски когтями до одури приятно. Кажется, все же стонешь, проваливаясь куда-то под землю от него и от стыда подальше. Тело - оголенный нерв, стоит парню коснуться дыханием кожи, как ты дергаешься, подставляясь ближе и, если бы не обещание, что ошейником сдавливает волку шею, он давно бы втрахивал тебя в скользкий коврик. Нельзя. Джин лишь притирается членом ближе к сладкому местечку, вынуждая позорно выстанывать при каждом сильном толчке. Несколько фрикций и сперма заливает твои бедра, попадает и на живот, и на грудь. Дышишь рвано, боясь оглянуться. Джин лениво встает, чуть покачиваясь от сильной разрядки, выключает воду. - Посмотри, - хрипит уверено. Ослушаться не решаешься, переворачиваясь, побитым щенком у сильных ног мучителя. Он усаживается, довольно скалясь, рассматривает, гад. - Не трогай! – вскрикиваешь, ужаленная его руками. Джин лишь хмыкает, втирая в девичью кожу свое семя, свой запах. Ему нравится как играют ваши запахи, сливаясь воедино. Ты же не признаешь этого ни за что. Да нежно, да до теплых волн в сердце восхитительно таять под горячими грубыми ладонями, вдыхая ароматы теплой осени, но... Это «НО», костью встает в горле и ты ревешь, пряча глаза от монстра перед собой. - Ненавижу!***
Наконец-то ты сыта, одета более-менее прилично и альфы поблизости нет. Мужчина перед тобой сидит тихо, выжидает, пока отставишь кружку с теплым чаем и расскажешь, что произошло. Шикхен получает лишь короткий рассказ, но доволен, видимо, даже этим. - Кто вы, Джину? - Дядя. Моя сестра стала парой альфе, так вот и вышло. - Добровольно?- косишься ты на старика, а тот с улыбкой кивает. - Конечно, сначала он ее украл, - ты хмыкаешь, - Но позже полюбила всем сердцем. Да и он души в ней не чаял. Дикий был, а ради Жасмин, даже разговаривать научился. Джин тоже умеет отлично говорить, видимо, много времени в волчьей шкуре провел, вот и сложно пока. - Что с ними случилось и почему Джин остался один? Шик Хен грустнеет. - Жасмин умерла, заболела и сгорела за несколько недель. Ты ведь знаешь, что альфы без пары больше полугода не живут? Конечно же, не знаешь.