Последний альфа

      Ты даже не удивлена, что снова нагая проснулась в саду, а рядом, уткнувшись носом в шею, спит Джин, сладко посапывая и время от времени урча довольным котом. Вот уже две недели вы живете с Шикхеном и каждое утро именно такое. Джину, как он повторяет из раза в раз,очень жарко. Да, август выдался действительно душным, но зачем же тащить в сад, да еще раздевать спящей? Жарко не тебе, ему! Ты уверена к тому же, что была полностью облапана в процессе, наглецу везет, сон твой очень крепкий.       – Просыпайся, – ворчишь, пытаясь хоть немного отлипнуть от горячего тела.       Сначала на голос реагирует член парня. Вздрагивает, сильнее вжимаясь в твое бедро. К этому привыкнуть невозможно. Каждый раз, тебя словно кипятком окатывает, а сердце ухает в живот, танцует там, распугивая бабочек. – Ну, просыпайся же!       Молчит, зараза, но уже не спит, улыбается довольно, а потом цапает зубами за ключицу, добавляя еще одну красную отметину. Мурашки с писком бросаются от шеи вниз, ты знала, что он так сделает и все равно дернулась. Нужно немедленно спрятать грудь, не успеешь, он сожмет ее широкими ладонями и не отпустит, пока не наиграется.       Джина смешит то, как отчаянно и совершенно бесполезно пытаешься защититься. Он почти каждое местечко успел изучить, знает, как заставить дрожать сильнее или кусать губы, скрывая тихие стоны. Утро для парня самая лучшая часть дня. Ты теплым маслицем плавишься под его пальцами, краснеешь то ли от смущения, то ли от злости, сопротивляясь совсем чуть-чуть. Днем же вокруг желанного тела словно колючая стена вырастает, не подпускаешь, прячешься за дядей, категорически отказываясь оставаться наедине. Шикхен даже уговорил племянника дать тебе возможность жить в отдельной комнатке на чердаке. Джин считал это глупостью, уступил, конечно, но ночью все равно умудрялся выкрасть и утащить в сад.       – Убери от меня свои лапы и отпусти.       Чтобы сказать получилось достаточно угрожающе, пришлось собрать всех бабочек в кучку и вернуть дрыгающее ножками сердце на место. Если бы Мин увидел, как ты смущаешься, как робеешь от взгляда фиолетовых глаз, назвал бы влюбленной дурочкой. Но ты не дурочка, – нет! – и совершенно не влюблена, – да быть такого не может! Ты вообще всегда спокойнее удава была, рассудительна и холодна ко всем парням вселенной. Чимин исключение, он милая плюшка и верный друг. А этот… Джин ведь монстр! Кто знает, сколько людей сожрал.       – Снова думаешь о плохом, – хмыкает парень, нависая сверху. Он чувствует в твоем запахе горечь.       – О тебе думаю, – язвишь, пытаясь зажмуриться прежде, чем он очаровательно улыбнется.       Улыбка преображает Джина. Теперь она совсем не похожа на оскал. Все ранки зажили, губы стали полнее, призывнее, а глаза, чертовы фиолетовые глаза, сверкали всеми звездами бескрайней галактики. Отвешиваешь себе мысленного леща за сопливо-ванильное сравнение, продолжая жмуриться.       – Я нравлюсь тебе, Т/И.       – Ага, как топор полену. Дядя, наверное, уже встал, помоги ему.       Джин озорно смеется, мокро чмокая в нос.       - Т/И в меня влюбилась! Т/И в меня…       Приходится прижать ладошку к губам довольного засранца, только бы замолчал. Ведет себя как ребенок!        Он снова цапает зубами кожу, не больно совсем, даже щекотно, а затем, перехватив руки, заводит те за голову. Красота, теперь грудь полностью открыта его облизывающемуся взгляду и горячим губам. Джин дразнится. Лижет по очереди соски, прикусывает, пока ты кипятишься, шумишь, посылая проклятья на голову альфы.       – Ненавижу! Козлила бессовестная! Нет! Только не живот! Только не… - парень щекочет темными волосами грудь, ползет языком по ребрам и резко ухает вниз до самого пупка. – Даже не думай! Не смей туда лезть!       Смех вперемешку с мокрыми поцелуями «смеет», еще как смеет, опускается между бедер, не оставляя ни одного обделенного лаской миллиметра кожи.       – Ты тааак пахнешь… – хрипло шепчет альфа, поднимаясь к твоему пылающему лицу. Теперь он выпрямился по струнке, пригвоздил к одеялу и ждет согласия. – Больно не будет, Т/И, вот увидишь.       Это похоже на игру. Мысленно, ты каждый раз проигрываешь, позорно сдаваясь, но в действительности…       – Не дождешься, – отвечаешь тихо, совсем не веря своим словам.       – Дождусь. Вся жизнь впереди.       Джин отпускает, приструнивает скулящего волка внутри, отправляясь глушить желание трудом. Дядя уже ждет на крыльце, посмеиваясь, когда ты пролетаешь мимо в одном одеяле.       – Доброе утро, – щурится мужчина, предлагая чашку горячего молока, любимого напитка племянника. – Сегодня проверим ловушки в лесу и соберем яблоки на продажу. Хороший в этом году урожай, хороший. Мне повезло, что вы решили остаться, один бы не справился.       Джин кивает, присаживаясь рядом. Своей наготы не стесняется, к этому привыкли все, кроме тебя. Парень смотрит на сад. Альфа его помнит, хорошо помнит. Когда гостили здесь с мамой, всегда играли среди яблонь, и беседку, к слову, построил его отец.       Яблоки у дяди вкуснейшие, сочные и сладкие. Он скрещивал множество сортов, прежде чем получил желаемый результат. Сокджину и его волку нравится жить здесь, с тобой и дядей. Было бы здорово, если бы и ваши дети так же, как и он когда-то, резвились среди деревьев на радость взрослым. Все сейчас кажется чудесным спокойным сном, после ужасов прошедших десяти лет.       – Сокджин, я хотел кое-что показать тебе, – дядя отставил свою кружку и достал смятый листок из кармана. На нем было напечатано твое фото. – Вот что я нашел среди газет. Т/И ищут. Если это человек, который ей дорог, возможно, стоило бы…       - Нет!       Рык альфы распугал птиц, круживших над крышей. Вскочив на ноги, он разорвал листок на мелкие кусочки и ушел в дом. Искал бы тебя отец или брат, Джин позволил бы увидеться, но не ему, только не Пак Чимину. Что-то в сердце неприятно кольнуло, как только он прочел это имя.       Весь день парень был сам не свой. Предчувствие боли окутало и его, и его волка. Для себя Джин твердо решил, если увидит Чимина еще раз, не раздумывая, убьет.

***

      – Мы вам уже все сказали. Поиски ведутся, когда будут результаты, мы сообщим.       В полиции Чимина невзлюбили. Он мешался под ногами, приходил каждый день и самовольно вел параллельные поиски, которые лишь злили следователя.       – Прошли две недели. Где обещанные результаты? – Мин хлопнул по столу, от чего кружка мужчины в форме покачнулась.       – Давайте на чистоту. В ваши сказки о сером волке никто не поверил. Т/И, скорее всего, нашла нового хахаля и сбежала. Не стоит устраивать скандал, иначе мы обратимся за медицинской помощью для вас. Психиатров ваши фантастические истории очень удивят. Так что захлопните рот и идите домой.       – Твари, – прошипел парень, громко хлопнув дверью.       Ему никто не верит. Лабораторию быстренько прикрыли, заплатили свидетелям, даже ему предлагали деньги, а когда не помогло, стали запугивать. Мин смерти уже не боялся, только если умрет, никогда не узнает, что с тобой стало и, тем более, не сможет помочь. Он обратился в полицию, попросил помощи, разместил, где только можно, объявления о пропаже, только нет ни единой зацепки.Тебя словно и не существовало никогда, только он, Чимин, не мог оставить все как есть.       Плюнув на порог полицейского участка, Мин сел в машину и отправился колесить по городам, в том направлении, куда убежал волк. Это было сравнимо с поиском иголки в стоге сена, но парень не терял надежды и времени. Часы отдыха сменились попытками приобрести оружие и научиться стрелять, только так был шанс справиться с монстром. Машина была завалена книгами, журналами, вырезками о жизни альф, а главное о их смерти. Мин не брезговал даже старинными легендами, в которых часто упоминалось серебро, не убьет, зато остановит на время. Он вспомнил, что в лаборатории в тот роковой день у солдат видел похожие, когда те пытались перезарядить оружие. Сделать пули на заказ – дорогое удовольствие.       Проезжая мимо города, в котором жил отец, он подкараулил у дома, когда тот уедет на работу, и, словно вор, прокрался внутрь. Собрал все столовые приборы из серебра, оставив коряво написанную записку.       «Все взял я. Никогда не вернусь. Больше не твой сын Чимин.»       Когда Мин найдет тебя, то расскажет об отце, выложит все карты, прокричавшись от души. Такие мысли грели, придавая сил.       Дорога. Ночь. Надежда.       Мин все ближе, хотя даже не догадывается об этом.

***

      – Слезай.       Джин сидел на траве, смахивая мокрые пряди волос со лба. Солнце почти село, урожай яблок собран, потрудились сегодня на славу. Все, что хотел альфа, искупаться с тобой в озере неподалеку. Вот только ты точно знала, что простым «искупаться» не отделаешься.       – Ни за что! Иди без меня.       – Я твой альфа, глупая, когда станешь нормально слушаться?       Сделав вид, что задумалась, ты в итоге показала язык расстроенному парню. Джин жаждет покорности, он одним взглядом пытается подавить, а ты закрываешься еще больше. Слушаться это вообще не твое. Ты всю жизнь сама по себе: родители умерли рано, братец заботился только о своих набитых деньгами карманах.       – Ты обещала быть моей, хватит убегать или мне вернуться за твоим другом?       – Только попробуй, тогда точно твоей никогда не буду, лучше умру!       Джин зарычал, вскочив на ноги.       – Ну и сиди там, глупая девчонка! Утром накажу так, что мало не покажется!       Кажется, разозлился он не на шутку.       «Ура нас накажут! То есть… черт…»       Да, пожалуй, на дереве ты прячешься вовсе не от него, а от себя. Хорошо, что Джин высоты боится, может остаться здесь жить? Пока размышляешь и прикидываешь варианты сна на дереве, не замечаешь подошедшего Шик Хена. Он топчется у дерева, оглядываясь на лес, где исчез волк Джина.       – Т/И, кто такой Чимин? Он твой родственник?       – Чимин единственный близкий для меня человек. Откуда вы о нем узнали?       – Он разослал почти во все газеты в округе объявления о твоей пропаже, – старик поднял вверх газету. Ты быстро схватила ее и спустилась вниз, чтобы прочитать. – Я могу дать телефон, позвони и успокой парня.       Не поверив услышанному, ты стояла как вкопанная, смотря на черный экран протянутого мобильного.       – Джин, он…       – Никто из нас ему не скажет.       Больше не медля, ты набрала номер, который давно выучила наизусть. Трубку подняли уже через секунду. Услышав родное « Я вас слушаю», ты не смогла сдержать слез.       – Чимини, я так соскучилась…        – Т/И! Где ты?!       Покосившись на дядю, который, к твоему счастью, отвернулся, шепчешь:       – Не знаю, но, – смотришь на газету в руке, – местная газета называется «Охотничий край».       – Я ее знаю. Т/И найду тебя, слышишь, найду! – почти рыдает от счастья друг.       – Будь осторожен и не звони на этот номер, отправляй сообщения. Все, больше не могу говорить.       Из леса выходит сердитый Джин, что-то ворчит себе под нос. Он поднимает глаза, смотрит в твою сторону, но телефон благополучно успевает вернуться к хозяину.       «Чимин ищет! Он заберет меня!»       Не скрывая улыбки, пританцовываешь к дому.       – С дерева упала? Чего такая счастливая? – шутит Сокджин, пытаясь поймать в объятья.       Уворачиваешься, хихикая как ребенок, заполучивший конфетку, а у парня тут же кровь закипает: «Заигрывает?»       Он догоняет у крыльца, сильно впиваясь в губы. От неожиданности ты ахаешь, впуская язык внутрь. Джин впервые целует так, пока только тело знало тепло его губ. Ты не готова… Вообще не готова…        Все сопротивление сразу сошло на нет, потому что изумительно сладко, вкусно до безумия. Чувствуешь, как пищит в груди от восторга сердце, почки и все остальное. Голова кружится, колени скоро, как у кузнечика, выгнутся в другую сторону от слабости.        Сокджина дурманит не меньше, ты так приятно отзываешься, подаешься вперед всем телом, прижимаясь к нему. Аромат говорит о сильном желании, еще чуть-чуть и волк вырвется, чтобы с ног до головы облизать свою драгоценную девочку, вредную, но безумно волнующую колючку.       – Сегодня, я устал ждать, Т/И… – хрипит он в губы, прижимая за бедра к паху. – Сегодня.       После обжигающего поцелуя врать, что не готова, бесполезно. Джин знает теперь, как сильно хочешь его, и не отступит. Страха нет, лишь обоюдное желание. Сегодня ты действительно готова сдаться альфе. «Одна ночь ведь ничего не изменит?»