Moondance

      Утром Ацуши проснулся от прикосновений. Приоткрыв глаза, он с радостью обнаружил рядом с собой Теату. Тот выглядел очень бодрым, а ещё всё-таки надел кимоно.       — Я думал, ты улетишь насовсем, — сказал Ацуши, еле сумев подняться и потирая виски.       — Ну зачем же так? Я всего лишь огляделся тут и поел.       — Ты теперь говоришь по-человечески?! Здорово! А как ты так научился?       — М-м-м… Думаю, можно сказать, что я впитал это от тебя. А ты? Я сильно плохо сделал тебе вчера?       — Поверь, мне ещё никогда не было так хорошо. Теату? — Ацуши подтянулся к нему и обнял. — Ты побудешь со мной ещё? Или улетишь? Я не держу тебя, просто… Ты полюбился мне.       — Правда? — Теату улыбнулся и обвил хвост вокруг ног человека. — Как же так вышло? Ты, похоже, совсем забыл, кто я такой.       — Не важно! Ты — самое прекрасное существо из всех, что я видел.       — Тогда обещай быть со мной и помогать во всём. Я хочу отомстить.       — Кому?       — Этому трусливому ублюдку! Всем, кто был с ним! — перья на лице Теату встопорщились, а жёлтые глаза потемнели от ярости. — Напасть, когда я был беззащитен, использовать этих гнусных идолов, изранить, но даже не убить! Они хотели, чтобы я погиб отвратительной смертью в бесчестии, от боли и потери крови. Я накажу их всех.       — За что с тобой так поступили? — с состраданием в голосе спросил Ацуши. Он помнил, в каком жалком состоянии нашёл Теату.       — Я — всего лишь дух смены лун. Мой танец предвещает убывающую луну и чёрную ночь. Это моя суть, которую я не в силах изменить.       — То есть с тобой расправились лишь из-за поверий да слухов? Это жестоко. Ты ведь ничего не сделал, так?       — Я не делал ничего из того, что не подобает лунному дракону, — Теату сложил руки на груди.       — Хорошо, я обещаю тебе помочь.       — Спасибо, — закинув руки за плечи Ацуши, дракон легко поцеловал его. — А мне можно пойти с тобой в деревню?       — Но у тебя же уши, рога и хвост, — после такой ласки соображать было сложно, но Ацуши старался.       — Их никто не заметит, — Теату коснулся амулета на шее, и лунный камень сверкнул, а все признаки дракона мгновенно скрылись. — Ты займёшься своими делами, а я прогуляюсь. Ладно?       — Хорошо. Перекушу сейчас, и пойдём.       Ацуши доел рисовые шарики, от которых вчера отказался дракон, и они пошли к поместью. Деревня к их приходу уже проснулась. Люди казались беспокойными. Похоже, нечто произошло. Но Ацуши не смог заметить ничего и ряда вон выходящего… Сегодня суббота, дома его не хватятся, и потому можно зайти к Хацумото-сенсею в гости. Ацуши сказал об этом Теату. Тот подумал минуту, и решил, что останется на улице. Они условились, что если разминутся в деревне, то встретятся ночью на Лунном озере.       Неохотно отпустив Теату и поглядев ему вслед, Ацуши вздохнул и направился к дому учителя гуманитарных наук. Интересно, а его сын дома?       Ацуши позвонил в колокольчик.       — О, Каору-семпай! — обрадовался Ацуши. Это был его единственный приятель, и то виделись они редко.       — Ацуши-кун, — улыбнулся тот. — Проходи, отец тоже дома, выпьем чаю.       — С радостью! Расскажешь мне о своей поездке к невесте, да и к Хацумото-сенсею у меня разговор.       В доме Ацуши встретил Хацумото-сана, хозяева приготовили отличного чаю. Выпив по чашке, и приступили к беседе. Для начала Ацуши попросил Каору рассказать о своей поездке в соседнее имение. Тот сразу сделался мрачным и обеспокоенным.       — Я приехал в очень плохой момент. На имение напал голодный дракон.       — Да, до нас сразу после твоего отъезда дошли вести, — Хацумото-сан опустил взгляд.       — И что же дракон натворил? — насторожился Ацуши. — Это случаем был не Пожиратель луны?       — Да, этих демонов в последнее время часто видят. Жестокие и мстительные создания, — с раздражением сказал Хацумото-сан. — Их приход предвещает затмение луны. Они всегда голодны и пьют жизненную силу людей. За это их и убивают.       — В имении он убил так кого-то из прислуги, молодую девушку. Потом ещё людей… Потому на него начали охоту. Я решил помочь, — Каору вздохнул и отпил чая. — Вместе с другими мужчинами мы нашли его и напали, когда он спал днём. Нам удалось сильно ранить его, но он смог взлететь и направился к деревне и имению, поджёг их лунным огнем. Мы не стали догонять его, чтобы добить, а попытались потушить пламя, но мы же не колдуны и ничего не смогли сделать. Сгорело почти всё имение и пара домов, погибли ещё люди. Хорошо, что с моей Юми-тян всё в порядке!       — Теату… — страдальчески подняв брови, прошептал Ацуши. Неужели всё так?       — Кто такой Теату? — заинтересовался Каору. Он не хотел больше говорить на тяжелые темы: вон как посерел Ацуши.       — Эм, что? — с трудом оторвался от своих мрачных мыслей Ацуши. — Теату — мой… Э… Друг, новый друг.       — Друг? Ты успел познакомиться, пока я был в отъезде? Это какое-то новое имя, не слышал, чтобы кого-то так звали из окрестных парней, — Каору-семпай заговорщицки прищурился.       — Ну он… Приехал.       — Откуда?       — Мэ-э… Хацумото-сенсей, вы уснули? — чтобы отвлечь приятеля, Ацуши кивнул на его седого отца, задремавшего в тепле солнечных лучей.       — О, тихо! Хватит с нас чаю, пошли выпьем чего покрепче и немного развеемся, заодно, может, познакомишь меня со своим Теату! — заговорщицки зашептал Каору и за руку вытянул задумавшегося Ацуши из дому.       Они направились в ближайшее питейное заведение и там взяли себе сакэ и закуски.       — Что ты так невесел? Слишком неприятные новости я рассказал, так? — Каору сжевал сушёную рыбку. — Отвлекись, расскажи мне лучше о новом друге. Хотя, я понял, он тебе не совсем друг. Ха, не будь я знаком с Юми-тян, то прибрал бы тебя к рукам, но уж больно хороши у неё ножки, а твои суховаты будут, — он засмеялся, а Ацуши лишь кисло ухмыльнулся. — Я ещё помню времена, когда ты отчаянно добивался моей любви!       — Не ори! Если моя мать узнает, то умрёт, потому что мечтает видеть мою свадьбу!       — Ну так выдай Теату за девушку, или он вроде меня, мужчина в расцвете лет, ха-ха-ха!       — Заткнись уже! Быстро ты напиваешься. Лучше послушай — это служанка из моего дома…       — Она умерла сегодня днём! Харуми, моя Харуми! — из покрасневших глаз женщины катились слёзы. — Как это могло случиться с моей девочкой? Это Пожиратель лун, я знаю! У неё на шее были укусы, и она была очень бледна, он выпил всю её кровь!       Она говорила ещё что-то, но её голос утонул в словах утешения со всех сторон.       Каору немного протрезвел и замолчал. Ацуши же напряжённо думал. Что происходит? Слухи про драконов-кровопийц оказались правдой. Как ему быть? Очевидно, что Теату — безжалостный убийца, преступник… Но он, с другой стороны, дух-Пожиратель Луны, чего вообще можно было ожидать? Оказалось, зря он не прикончил демона. Ведь он решил мстить, он будет снова убивать и пить жизни. А если он узнает Каору? Тоже убьёт?! Этого нельзя допустить. Но что предпринять: выдать его, убить ночью самому, завести в ловушку… Нет, нет, как так можно! Ведь Теату доверил ему всё — жизнь, магию, тело…       — Ацуши? — тронул его за плечо Каору. — О чём таком ты думаешь? На тебе лица нет!       — Ничего, ничего… Мне пора идти.       — Ацуши… — Каору расстроился — они с другом так редко виделись, и тот обычно был весел, особенно выпив. Но сегодня что-то было не так. — Лучше погляди, какой необычный красавчик вошёл сюда!       Каору кивнул на вход. Ацуши, скривившись, поднял голову. Длинные исчерна-зеленые волосы, ясные желтоватые глаза, неброское дешёвое кимоно, оттеняющее его прекрасное лицо.       — А это случаем не твой новый друг? — Каору ухмыльнулся. — Чую, да! Ты не мог пропустить такого парня. Теату?       — А? — тот оглянулся и подошёл к столику. — Ацуши?       — Теату… — о нет, увидел!       — Вы пьёте саке? Можно с вами? — Теату пододвинул себе стул и сел рядом с Ацуши, взял его за руку и поднял взгляд. Его глаза сверкнули. — А с кем ты пьёшь, Ацуши?       — Меня зовут Каору, мы с Ацуши давние знакомые.       — Мне кажется, я видел тебя. Это, случаем, было не в имении Эби-Шидеру?       — Я там недавно был, но тебя не припомню, Теату-кун, — прищурился Каору. — Мне там некогда было заглядываться по сторонам — я…       — Он на свою невесту заглядывался, вот как! — немного делано засмеялся Ацуши. Ещё не хватало, чтобы он сказал, что участвовал в охоте на дракона.       — Здесь не слишком уютно. Пойдём, Ацуши? — Теату странно глядел на Каору.       — Пойдём…       — Да, и я, пожалуй, домой, — Каору потянулся и зевнул.       Они втроём вышли из питейного дома. Каору попрощался и пошёл к себе домой, а Ацуши и Теату остались. Ацуши держал полудракона за плечо и чувствовал, как он дрожит. Что это — ярость, злость, воспоминания о перенесённой боли?       — Ацуши, а ты не хочешь потанцевать со мной? Луна убывает, и её свет сегодня будет особенно прекрасен, — дракон вдруг сделал неожиданное предложение.       — Потанцевать?       Ацуши не знал, как ему поступить. Попытаться объясниться с Теату, узнать, что же тот собирается делать, что чувствует? Но это может разрушить их хрупкие отношения, он ведь обещал помощь и содействие. Как так вышло, что он влюбился в этого демона?       — Ацуши! Почему ты молчишь? Ты сказал, что любишь меня, но не хочешь быть со мной. Как это так? Ты лгал мне? — в голосе Теату были тревожные ноты. — Ты ведь обещал мне. Что они сказали тебе?       — Я хочу танцевать, очень, — Ацуши обнял Теату. У того громко и быстро билось сердце.       — Ты же не предашь меня? Иначе ты мог бы просто убить меня тогда, но зачем сейчас?! — от наивной прямоты дракона защемило сердце.       — Нет, я никогда тебя не предам, — уверил его Ацуши с болью в голосе. Только что обиженный и несчастный Теату будто расцвёл. — Пойдём танцевать!       — Нет, мы не пойдём, мы полетим!       Радостно схватив Ацуши за руку, Теату потащил его вон из деревни на откос большого оврага, внизу которого тёк ручеёк. На бегу Теату снял верх кимоно и, сильно оттолкнувшись от кромки откоса, далеко прыгнул вперёд. Ацуши вскрикнул от страха — он же разобьётся! Но в полёте фигура засверкала голубым светом, вытянулась, её облепили блестящие нити, и вверх взмыл серебряный дракон.       Ацуши заворожено глядел, как Теату вился в небе голубовато-белой полосой, кружился, падал и снова взлетал. Тут Теату сделал крутой пируэт и полетел прямо на Ацуши. Тот, прищурившись, побежал назад, а когда дракон пролетал мимо, прыгнул и схватился за его гриву. Кое-как взобравшись на спину Теату, он сжал его коленями и вцепился в гребень.       Вокруг свистел ветер, в небе звёзды сливались от скорости в нити. Было страшно, но восторг полёта просто перехлёстывал через край. Подобного Ацуши не знал ещё никогда.       А вот и Лунное озеро, переливается перламутром внизу. Восходит тонкий месяц.       Теату позволил Ацуши сойти на землю, а сам стал кружиться над водой. Ацуши же в головокружении сделал несколько шагов, и понял, что это будет танец. Он закрыл глаза и начал двигаться. Беспорядочно, как будто его тело получило собственный разум и спорит с хозяином. Он запрокидывал голову, крутился, падал и вставал снова, а вокруг него вился серебряный дракон и пел на своём языке что-то прекрасное и непонятное. Это были божественные минуты.       Вскоре у Ацуши совсем отключилось сознание, и он упал в траву, счастливый до невозможности. Дракон спустился и, обратившись в получеловека, лёг рядом с ним.       — Ты ведь будешь со мной, Ацуши? — Теату повернул его голову к себе. — Ты правда любишь меня?       — Правда. Очень люблю.       — Ты дал мне вчера так много сил — я словно утолил страшную жажду. Мне было так хорошо, что я не помню себя. Поцелуй меня ещё, прошу, — дракон заглянул ему в глаза с мольбой.       Конечно, Ацуши не мог отказать. Ему было одновременно и сладко, и страшно, потому что он знал: этими же губами дракон недавно сосал кровь ни в чём не повинной девушки лишь для того, чтобы изучить людской язык. А Теату захлёбывался, упивался, дышал тяжело и отчаянно. Не выдержав, он запрокинул голову, подставляя длинную шею в тонких нежных чешуйках. Соблазнившись, Ацуши медленно провёл по ней языком вдоль сухожилия, и дракон застонал. Его изящное тело изогнулось, он вытянулся, будто стараясь приластиться, задрожал в напряжении, когда рука человека коснулась его сосков. Их, как и лобок, обрамляли переливающиеся синим и зелёным чешуйки, сейчас встопорщившиеся от возбуждения.       В стремлении прижаться ближе Теату распластался на Ацуши, елозя и мыча от удовольствия. Юноша понял, что должен действовать решительнее. Потому он провёл рукой до ягодиц дракона: основание хвоста дрожит, сам он отведён в сторону — уже этот факт так возбуждал!       — Ты позволишь, Теату? Я поласкаю тебя, можно?       — Эсса… Осори, нэ! — зажмурившись, прошептал Теату на своём языке и поднял хвост. Ацуши всё понял.       Просунув между их телами руку, он нащупал член дракона — твёрдый, немного влажный на конце. От первого же движения пальцев вдоль ствола Теату поднял бёдра и подался вперёд. На его лице отразилось удивление — видно, раньше он не испытывал ничего подобного. А Ацуши, надавив на поясницу полудракона, снова заставил его прижаться ближе и обхватил ладонью его и свой члены. Теату, поняв, как получать новое наслаждение, опять задвигался.       Они тёрлись друг о друга, дыша одним воздухом и иногда издавая тихие стоны. Теату отмахивал хвостом, впивался когтистыми пальцами Ацуши в плечи и иногда вздрагивал.       — Эо-о-о, — протяжно застонал он, когда Ацуши решился коснуться сжавшегося отверстия под его хвостом. А стоило тому попытаться протолкнуть палец внутрь, дракон ахнул и весь сжался.       Ещё одно движение, и член Теату судорожно дёрнулся в руке, а потом он излился, обильно, со стонами и пытаясь толкнуться глубже в ладонь. От этих толчков Ацуши тоже не выдержал и добавил к разлившемуся на животе драконьему семени своё. По его телу несколько раз прокатилась дрожь, а потом он обмяк, тяжело дыша и прижимая к себе дракона.       Теату изнеможённо вздохнул, поцеловал и скатился с него на траву, лёг рядом, прижавшись боком. Ацуши повернулся к нему лицом, а потом снова поднял глаза в небо. Луна была очень тонкой и бледной. Скоро её закроет тень. Зато звёзды сверкают очень ярко: вот одна упала, вот другая — только секундный след в чёрной гуще ночного неба. Шелестит трава, иногда поднимаются жёлто-зелёными огнями светлячки, чуть плещут волны озера. Лежащий рядом полудракон дышал глубоко и мерно, был таким тёплым и мягким, иногда тёрся о плечо оперённой щекой и что-то шептал на своём языке. Можно смотреть на него бесконечно. Шёлк полуснятого кимоно чуть поблескивал от лунного света. Это напоминало разлитую кровь.       Ацуши отвернулся. Кровь… Перед глазами встала картина первой встречи с Теату — повсюду кровь, гной и грязь, крики боли. Наверное, Теату лежал на берегу в таком состоянии несколько дней, не в силах добраться до плещущейся рядом воды, в кошмарных страданиях от жажды и боли. Разве можно обвинить его в ненависти и желании мстить тем, кто изранил его? Можно ли обвинять в том, что он в ярости поджёг имение и кого-то убил? Ну да, конечно, он же Пожиратель лун, злой дух чёрной ночи, они все так поступают. А вот если бы на его месте был бы другой дракон, то он, несомненно, просто тихо позволил бы себя убить, не сопротивляясь? Бред.       — Теату? — Ацуши повернулся к нему и, взяв за скулы, поцеловал. — Можно спросить тебя кое о чём?       — Нэ? — он чуть приоткрыл глаза, в его взгляде были нежность и преданность.       — Скажи мне… Среди людей бытуют слухи, что встреча с драконом-Пожирателем лун приносит несчастья…       — Ты стал несчастлив, встретив меня? — Теату рывком сел и поднял брови.       — Нет, нет! — Ацуши тоже сел и обнял его. — В том-то и дело, что я очень счастлив, что ты рядом со мной. Откуда такие глупые слухи? Почему о вас так думают?       — Я не знаю… — опустив голову, Теату покачал головой.       — А ты убивал людей? — прямо спросил Ацуши. Он должен был немедленно разобраться во всём — его любовь к Теату всё крепнет, и скоро её невозможно будет скрывать.       — Да… А что, это плохо? — с неподдельным недоумением спросил Теату. Ацуши пробрала оторопь.       — Это очень плохо! Зачем ты так делал?       — Почему плохо? Мне нужна сила, чтобы жить. Ты сам дал её мне, но ты — единственный, кто пошёл на это. Потому мне приходится пить кровь.       — И прошлой ночью ты убил девочку в деревне? — спросил Ацуши, и так зная ответ.       — Я очень хотел научиться говорить по-человечески. Превратился, подошёл к ней и стал целовать, как ты научил меня. Но она не захотела дать мне знаний! Больно ударила меня, в лицо и в живот, прямо сюда, — он, жалостливо вскинув брови, показал на заживающий розовый шрам. — Потому мне пришлось её укусить. Но я оставил ей немного крови, она была жива, когда я улетел!       — Девочка всё равно умерла… — Ацуши опустил взгляд. «Как ты научил»…       — Да? Я не хотел её убить, правда, но раз так вышло… — произнёс Теату с неподдельным сожалением. — Я только желал впитать знания о людях, чтобы говорить с тобой. А она — она кому-то важна?       — Её матери очень плохо, я видел, как она плакала.       — Кто такая «матерь»? — Теату хлопал глазами.       — Мать — это та, кто её родил и растил. Что, ты этого не знаешь? И совсем не думаешь, когда собираешься убить человека?! — выдерживать этот разговор становилось невозможно. — И почему ты не охотишься на животных?       — Животных? Как ты можешь так говорить! Их здесь гораздо меньше, чем людей, и потом — все они мои предки. Я не могу их убивать. А людей много и они не делают драконам ничего хорошего, вы жестоки и всё хотите подмять под себя, всем управлять! Даже ты такой!       Теату вскочил на ноги. В его глазах стояли слёзы. Всхлипнув, он развернулся и быстро побежал к озеру, прыгнул и взлетел. Ацуши не смог догнать его: только серебряная полоса перечертила небо и растворилась в черноте.       — Теату! — крикнул Ацуши в пустоту. Неужели всё закончилось? Он так и знал! Слишком жестокие слова он говорил. Говорил, не думая, что повлекут за собой его речи. Куда Теату полетел? Наверное, убивать. Можно представить, что он чувствует. Но, может, он вернётся?       Неделю Ацуши провёл, мучаясь от тоски и вины. Каждую ночь он приходил на озеро и смотрел в небо, а день слонялся в окрестностях, спал либо у Каору, либо в лачуге на берегу. Почти не ел, зато глушил сакэ бутылками, покупая его на деньги, которые занимал у всех подряд, еду воровал. Дома не появлялся ни разу и даже прятался от ищущих его слуг. Что же он наделал? Где Теату?       Спустя ещё пару дней, когда он спал в лачуге, снова в одиночестве напившись до беспамятства, кто-то зашумел, захрустел высохший тростник на крыше. Ацуши поднял голову, и с него тут же слетели весь сон и хмель.       Агараки-сенсей за руку вытянул сопротивляющегося Ацуши на воздух, где тот тут же замер от страха: в колеблющемся пятне жёлтого света факелов стояли домовые слуги во главе с его отцом. Чуть в стороне топталась его мать, прижимая руки к груди.       — Можешь не стараться придумать себе оправдания. Я уже всё знаю.       — Я и не пытаюсь, — выдохнул Ацуши.       — Правильно.