второй шанс

      Прежняя радость испарилась так быстро, словно её никогда и не существовало.       Комфортная и тёплая атмосфера, в которой Чифую наконец-то позволил себе расслабиться и потерять бдительность, была грубо разрушена одним лишь единственным человеком.       Манджиро Сано.       Мацуно быстро пробежался глазами по прежде пустому залу, в котором ещё недавно они были только вдвоём, и с нескрываемым раздражением обнаружил, как к ним на всех парах приближаются Дракен и Майки.       Ни о чём не спрашивая, Сано вместе со своим подносом неуклюже приземлился рядом с Такемичи, а Дракен осторожно сел по другую сторону вместе с Чифую.       Они обменялись приветствиями.       — Такемитчи, я даже не знал, что вы тоже ходите в это кафе! — радостно улыбаясь, поделился с ними Майки. Хотя, признаться честно, обращался он преимущественно к Такемичи. Чифую же то ли нарочно, то ли случайно он будто в упор не замечал. — Мы с Кен-чином постоянно тусуемся тут по четвергам!       — Просто Майки не любит математику, — Дракен учтиво пояснил причину их сегодняшнего отсутствия в школе.       Продолжая всё также солнечно улыбаться, Манджиро игриво подтолкнул Ханагаки своим плечом. Не особо привыкший к физическому контакту, тот немного стушевался и отшатнулся назад, но уже через мгновение совершенно расслабился и позволил себе робко улыбнуться в ответ. Кажется, такое взаимодействие было для них привычным делом.       Глаза Майки наткнулись на стоящий посередине стола полупустой стакан.       Чифую стиснул зубы.       Только попробуй тронуть.       — Ух ты, клубничное мороженое!       Сано довольно улыбнулся, облизываясь и в нетерпении потирая руки, и ловко подвинул мороженое к себе.       — Майки, сначала нужно спросить разрешения, — как строгий родитель, своей большой рукой Дракен перехватил стакан из рук Майки и вернул его на прежнее место. — Это не твоё.       — Я уверен, что они не против! — он снова крепко схватился за стакан, мимолётно повернулся к Такемичи и, невинно хлопая своими большими чёрными глазами, вежливо поинтересовался: — Можно я возьму, Такемитчи?       Неловко потирая затылок, тот только неопределённо пожал плечами.       — Ну, эм… Вообще-то это мороженое Чифую, и я…       — Вот видишь, Кен-чин? — Майки только отмахнулся, не особо вслушиваясь в сказанные слова. — Большое спасибо!       — А… Ага, — Ханагаки улыбнулся уголками губ. — Да не за что.       — М-м-м, какая вкуснятина! — ложка за ложкой планомерно уплетая уже почти растаявшее мороженое, с набитым ртом произнёс Майки. — Эй, может, сходишь потом со мной за ещё одним, а? Съедим его вместе!       — Может быть? Я не знаю? Если ты хочешь? Я вообще не особо голодный и…       — Ой, подожди, у тебя в чём-то нос измазан, — Сано поднял голову, чтобы переделать «может быть» на нечто более его устраивающее, но наткнулся только на крохотное розовое пятнышко на носу Ханагаки, которое прежде оставалось для него незамеченным. Майки тут же приблизился к юноше и быстро слизал мороженое своим языком, отстраняясь и коварно хихикая. От этого приторного смеха у Чифую уже закладывало уши. Каждый звук, выходивший изо рта Манджиро, вызывал у него рвотный рефлекс. — Сладко! Ты на вкус прямо как клубника!       Ещё хоть слово — и у него задёргается правый глаз.       — Майки, что ты творишь?! — отчаянными движениями утирая обслюнявленный кончик носа, Такемичи возмущённо фыркнул и отодвинулся. Он так забавно хмурился, когда отчитывал Майки. — Просил же так больше не делать!       Вот как.        Так это у них уже не впервые.       — Прости-прости, — не переставая смеяться, Майки отчаянно замахал руками. — Мне сложно было удержаться! Ты такой смешной!        Чифую отвернулся ко окну, быстро утирая рукавом рубашки остатки мороженого со своего носа.       Хорошее настроение покинуло его, заглянув всего на мгновение. И самым отвратительным во всём происходящем было то, что Чифую просто не мог ничего с этим поделать. Нет, конечно, чисто теоретически он всё-таки мог. Но прилюдно ругаться с командиром «Тосвы» или даже затевать с ним драку посреди бела дня, не имея на то должных оснований, было бы слишком рискованно. И хотя желание выбить из Майки всю дурь казалось дьявольски притягательным, остатки разума призывали Чифую как можно дольше сохранять благоразумие.       Поэтому всё, что он мог, — сидеть и наблюдать.       Такемичи не казался слишком обременённым своим общением с Майки. Скорее, наоборот — они, кажется, ладили достаточно хорошо, чтобы шутить на темы, в которых Мацуно совсем не смыслил, или говорить о вещах, которые были понятны лишь им двоим. И это осознание… немного угнетало.       Чифую тяжело сглотнул.              Может, с ним Такемичи попросту было скучно? Может, Майки был веселее? Интереснее? Симпатичнее? Шутил ли с ним Такемичи так же, как делал это с Чифую? Делили ли они одно мороженое напополам? Гуляли ли вместе? И если да, то получается, что Чифую не был особенным, и…       Ну, не то чтобы он вообще считал себя особенным для Такемичи, просто…       Просто…       Он не знал ответа на собственный вопрос.       Сейчас он чувствовал себя откровенно лишним. Только и всего, ладно? Хотя всего пару минут назад, он мог поклясться — ровно до того, как Майки вдруг решил заявиться сюда со своим дурацким подносом, — всё было просто прекрасно. Лучше, чем Мацуно мог бы себе представить. Но Сано всегда выбирал для своего прихода самое удачное время. И если раньше это неплохо выручало их в драках, теперь же это лишь раздражало.       Будто бы между Чифую и Такемичи всё это время была натянута тонкая красная ниточка, а Майки обрезал её ровно посередине и забрал себе тот самый её конец, который никогда ему не принадлежал, удерживая и приближая Такемичи всё ближе и ближе к себе.       Забирая его с собой.       Снова.       — Чифую, ты в порядке? — сидевший рядом Дракен, не столь увлечённый разговором между Майки и Такемичи, обратился к нему с очевидным вопросом. Серьёзный взгляд его тёмных глаз ненароком скользнул по рукам Мацуно, по-прежнему сжатым в крепкие кулаки, а после по его слегка невесёлым зелёным глазам и отчётливым желвакам на щеках, и почему-то понимающе смягчился.       — Угу, — тихо пробормотал Чифую, расправляя пальцы и отряхивая ими и без того чистые школьные брюки. Дракен вряд ли поверил ему, но юношу это почти не заботило. Он вообще не горел желанием общаться с кем-то из бывших «Свастонов». Он пришёл сюда только из-за Такемичи. Другие его мало волновали. Ему было плевать на них.       Чифую просто не мог их простить. Не после того, что случилось.       Не мог простить их за то, что они так просто сдались, даже не попытавшись бороться за человека, который делал это для них почти каждый грёбаный день собственной жизни.       А они так быстро всё отпустили.       Так легко, будто это никогда и ничего для них и не значило.       Чифую почти не участвовал в общей беседе и просто молча смотрел в окно, иногда для приличия вставляя пару реплик или натужно смеясь над шутками, которые даже не казались ему смешными. Он уже несколько минут разрывался между желанием сбежать в одиночку из этого дурацкого кафе, чтобы больше не видеть этих раздражающих лиц, и увести Такемичи вместе с собой, даже если для этого придётся разбить это огромное окно, дабы умыкнуть как можно быстрее.       А может, всё-таки подняться и набить Майки морду? Нет, правда, он же мог! Чего ему стоило?       И пусть он никогда не был достаточно силён, чтобы бороться с ним на равных, пусть он даже мог показаться всем остальным безумным, растущий в нём гнев уже почти не поддавался его контролю. Он всё больше напоминал нагревающийся чайник. Ещё чуть-чуть — и точка кипения будет достигнута, а пар скопом хлынет из его ушей.       Ещё одно движение, Майки, — и ты покойник.       Всё-таки сдерживаться было чертовски сложно.       Надо было подняться и просто ударить. Эффект неожиданности сегодня явно был на его стороне, так что это вполне себе могло сработать. Целиться вправо или лучше влево? В нос, подбородок или же ближе к глазам? Где его слабое место? Насколько далеко ему стоит отходить, чтобы не задеть Такемичи и успеть поставить блок сразу после удара?              — Эй, Чифую.       Мацуно тут же среагировал на своё имя, произнесённое голосом Такемичи.       Сонно выпутываясь из собственных мыслей, он медленно повернулся, тут же сталкиваясь со спокойными голубыми глазами. Светловолосый мальчик смотрел на него с теплотой и заботой, или Чифую лишь хотелось, чтобы это было так, но он просто застыл на мгновение, поглощённый этим внимательным взглядом. Прежняя ярость почему-то отступила так быстро, словно её никогда и не было. Мацуно даже забыл, о чём так сосредоточенно думал до этого.       Майки и Дракена поблизости не обнаружилось.       На мгновение Чифую даже обрадовался, думая, что он просто упустил момент, когда они успели с ними попрощаться, но спустя всего пару секунд, заставив себя всё-таки вытянуть шею, он заметил их на другом конце их огромного зала. Их вещи тоже всё ещё были здесь. Так что, кажется, они просто хотели позвать задержавшуюся официантку.       — Чифую-ю-ю, — вновь протянул Такемичи.       — А? — он откликнулся снова, понимая, что всё это время просто молча глазел куда-то в сторону, ничего не отвечая. Его голос был несвойственно мягким и аккуратным, когда он всё-таки отозвался: — Что такое?       — Пойдём, — улыбаясь, Такемичи только мимолётно оглянулся в сторону Майки и Дракена.       — Куда? — не совсем понимая, о чём идёт речь, переспросил его Чифую. — Ты же вроде бы хотел купить ещё мороженого вместе с Майки. Разве, нет?       — Я уже наелся, — пояснил ему Ханагаки, устало поглаживая свой набитый сладостями живот. — Куда мы пойдем дальше?       — Дальше?       — Это ведь наш ленивый четверг, — Ханагаки только улыбнулся, будто давая ответ на вопрос, который Чифую никогда не задавал ему вслух. — Договор дороже денег, так что я думаю, что Майки может немного подождать. Так что, может, пойдём в кино?       Пойдём.       Пойдём!       И в кино, и в кафе — куда ты только скажешь!       — А давай… — Мацуно тут же выпрямился, на ходу хватая губами воздух, и повернулся к другу всем телом, вновь растягиваясь в глупой и небрежной улыбке. За его спиной будто бы расправились широкие белые крылья. — Давай лучше купим лапши и посидим на детской площадке?       — Идёт, — легко согласился Такемичи, склоняя голову к плечу. Он, конечно, не видел никаких противоречий со своим недавним высказыванием. Даже если он наелся до упаду мороженым, это совсем не значило, что в его бездонном желудке не нашлось бы места для любимой лапши. Мальчик вновь обернулся назад, проверяя, где стояли сейчас Майки и Дракен, и только быстро кивнул в сторону выхода. — Пойдем скорее, пока они не вернулись.       — Ты точно уверен? — он спрашивал не потому, что сомневался в словах Такемичи. Ему просто хотелось услышать это снова. Услышать, что они уходят вдвоём, а Майки остаётся здесь. Чифую был дураком, который тешил собственное эго. Ничего не мог с собой поделать. Чувство, будто он играл с Манджиро в шахматы и только что всего в три хода поставил ему «шах и мат», заставляло его неистово и долго ликовать. Он едва мог сдержать свою победную радость, когда серьёзно произносил: — Майки это явно не понравится.       — Вероятно, да. Но я что-нибудь придумаю, — совершенно спокойно хмыкнул Ханагаки, отмахиваясь и только пожимая плечами, а затем медленно и осторожно поднимаясь со своего сидения. Чифую резво встал вслед за ним, подхватывая свой школьный рюкзак и оставляя на столе деньги за две порции мороженого.       — Нам лучше поторопиться, — Мацуно указал в сторону другого конца закусочной, где Майки и Дракен уже заканчивали свою беседу с официанткой и, кажется, вот-вот собирались разворачиваться и идти назад.       Чифую бессознательно ухватил Такемичи за предплечье и вырвался вперёд, быстро выбегая из этой злосчастной закусочной.

※ ※ ※ ※

      Уже вечерело.       Пока они вернулись из центра города обратно в свой район, а после добрались до магазина, в котором обычно всё покупали, время приблизилось к пяти-тридцати. Такемичи успел отзвониться Мори-сан, убеждая, что доберётся до дома самостоятельно, а Мацуно написал маме, что ненадолго задержится после школы у Такемичи. Она никогда не возражала.       Чифую небрежно уселся на качелях, легко отталкиваясь от земли и почти неощутимо раскачиваясь.       На ближайшей скамейке остался пакет со второй упаковкой лапши.       Одну из них они уже разделили напополам, и Такемичи, конечно, как всегда улопал куда больше, чем было ему предложено, но в этот раз Чифую совсем не возражал. Он не ругался и, если быть честным, готов был смело отдать ему и свою половину.       — Помнишь? — тоскливо оглядываясь вокруг, тихо протянул Мацуно. Сидевший на лавочке неподалёку и наверняка раздумывающий над уже второй по счёту якисобой Такемичи только промычал ему что-то в ответ. Мол, да, я здесь и я тебя услышал. — Это место, где мы с тобой впервые встретились.       — Точно, — Ханагаки отвлёкся от своего занятия и мягко улыбнулся, вслед за Чифую осматривая небольшой холм и тропинку, по которому он когда-то шёл мимо этой детской площадки в сторону школы. — Это было так давно. Тогда мы сидели здесь и обсуждали планы Кисаки и Баджи. Всё думали, как можно вернуть его обратно в «Тосву».       — Да уж, — тяжело выдохнул Чифую, удерживаясь руками за цепочки и свешивая голову вниз. — Кажется, будто пролетела целая жизнь.       Повисло гнетущее молчание. Такемичи прекратил рыться в пакете и шуршать и тут же откинулся на спинку скамейки, наверняка пытаясь не встречаться с Чифую глазами. Они оба знали, что творилось сейчас в их мыслях, но никто почему-то не решался прервать наступившую тишину.       — Ты не виноват, — наконец произнёс Чифую.       — Хм?       — Я знаю, о чём ты думаешь, — Мацуно поднял на него глаза и только утешающе покачал головой. — Ты не виноват в том, что случилось с Баджи-саном.       Это было так очевидно.       Такемичи всегда удивлялся способности Чифую читать его мысли так, словно бы перед ним лежала подготовленная тетрадка. Но на самом деле в этом и вправду не было ничего сложного. Это то, что всегда делало Чифую отличным вице-капитаном. В какой-то момент связь между ним и кем-то другим становилась достаточно сильной, чтобы все мысли и чувства этого человека во мгновение спроецировались и в нём самом. Максимальное доверие. Он мог без труда предугадать каждое действие и решение.       Нет.       Враньё.       На самом деле он не мог.       Он ошибся уже дважды.       Впервые тогда, когда не подумал о том, что план Баджи по разоблачению Кисаки может превратится в его же самоубийство, а второй раз… Второй раз тогда, когда он не рассчитал, что Такемичи может отправиться вслед за Майки, как только вернётся обратно в будущее.       — Я в этом не уверен, — голос Такемичи звучал тише, чем прежде. Чифую знал, что в таких вещах убедить его было практически невозможно. Он всегда стремился взвалить на свои плечи все грехи этого ужасного мира. Порою его альтруизм просто выводил из себя. — Если бы я только был чуть умнее, сообразил бы быстрее… Всё было бы совсем иначе.       — Ты сделал всё, что было в твоих силах, — настойчиво повторил Чифую. Он был уверен в своих словах и никогда не подвергал их сомнению.— Я сказал тебе тогда и скажу сейчас. Как и Баджи, ты всё время боролся в одиночку. Боролся против такого огромного зла и нёс это бремя сам по себе, не прося ни у кого помощи и не требуя благодарности, и это то, что я уважаю. Но ты не мог предвидеть того, что случится с Баджи. Ты не всесильный.       — Разве… — Ханагаки начал говорить, но тут же замолчал, порывисто вздыхая. Чифую не видел его лица, но прекрасно знал, что в уголках его глаз уже скопились горькие слёзы. — Скажи, разве ты никогда не винил меня?       — Винил? — Мацуно непонимающе нахмурился. — За что?       — За то, что произошло с Баджи. Я ведь знал, я просто… Я не смог… Я…       — Не говори так, — оборвал его Чифую. — Я никогда и ни в чём тебя не винил.       — Может, однажды… — Такемичи будто его и не слышал. — Может, однажды я всё же смогу понять, как работают путешествия во времени, и у меня получится…       — Не надо, — уже более резко перебил его Мацуно.       — Что?       — Не нужно больше никого спасать, Такемичи. Ты уже сделал достаточно.       — Но это не так. Каждый раз я только и делаю, что возвращаюсь с новым провалом. Я уже не знаю, получится ли у меня однажды достигнуть хорошего будущего.       — Получится, — твёрдо уверил его Чифую. — Обязательно получится.       — Ты думаешь?       — Я в этом уверен. И в тот момент, когда это случится, я обязательно буду рядом с тобой.       Эти слова дались ему нелегко. То «хорошее» будущее, о котором они оба мечтали, на деле оказалось совсем не таким уж и хорошим. То будущее было ужасным, грязным и отвратительным. Оно запомнилось Мацуно лишь рваными криками в пустоту темнеющей улицы и мыслями «только не ты, пожалуйста, пусть это будешь не ты», когда он стоял перед холодным и мёртвым телом.        Иногда Чифую думал о том, что умереть от рук Майки или Кисаки в любой другой временной шкале было бы куда лучше и правильнее. Ведь тот Чифую даже под дулом пистолета верил в лучший исход. Верил в Такемичи и верил в то, что однажды и для них настанет счастливый финал.       Но он, другой Чифую…       Он уже ни на что не надеялся.       — Я тебя обманул, — вдруг после долгого молчания признался ему Такемичи.       Поднимаясь с лавочки и медленно следуя к нему, он осторожно приземлился на соседние качели и, подобно Мацуно, немного оттолкнулся от земли.       — Да? — по-прежнему не поднимая головы, удивился юноша. — И в чём же?       — На самом деле… Мы с тобой не договаривались ни о каком ленивом четверге.       На мгновение Чифую испугался. Он перестал раскачиваться и мгновенно затормозил, зарываясь чёрными ботинками в мягкий белый песок. Поворачиваться лицом к Такемичи вдруг стало неимоверно страшно.       Неужели он о чём-то догадался?       Так быстро?       Мацуно был так очевиден?       Или это была какая-то проверка, которую он не прошёл?       — Я просто хотел тебя развеселить, — неуверенно продолжил Ханагаки, тяжело вздыхая. — Ты прости, если не вышло, я в этом совершенно ужасен. — он печально улыбнулся и даже издал тихий, сдавленный смешок, в котором, конечно, не было ни намёка на нечто радостное. — Вчера ты так сильно плакал у меня на плече… Я просто не знал, что мне делать. Такие смерти, как Баджи, они… они не забываются, и временами это отчаяние просто внезапно накатывает и… — первые слёзы прочертили протяжные линии на его щеках. Он тут же утёр их своим рукавом, порывисто всхлипывая и кивая. И вновь улыбаясь. — Я всё понимаю. Правда. И… Конечно, мне никогда не стать таким же крутым, как он, но я всегда буду рядом, если тебе вдруг понадобится моё плечо. Ты ведь знаешь об этом, да?       Чифую лишился дара речи. Он просто не знал, что сказать. Вдруг захотелось признаться Такемичи во всём, рассказать ему, что он пришёл к нему прямиком из будущего, но что-то всё ещё удерживало его от этого поступка. К тому же, Ханагаки почему-то подумал, что вчерашний инцидент случился из-за Баджи, даже не подозревая о том, что в груди Чифую Мацуно зияла дырой уже совсем другая потеря. Ударившая его ещё сильнее и лишившая последних сил на существование.       — Я знаю, Такемичи, — только и сказал он.       — Хорошо.       — И ты… совсем не должен быть таким же, как Баджи. Ты Такемичи Ханагаки, и это единственная причина, по которой я сейчас здесь сижу.       Во всех смыслах, чёрт его побери.       Такемичи коротко кивнул ему в ответ, но его глаза не говорили о согласии.       И Чифую вдруг увидел то, чего раньше почему-то не замечал.       Такемичи не верил ему.       Он не верил в то, что Чифую дорожил им по-настоящему сильно. Дорожил не как командиром первого отряда и не как призраком Баджи Кейске. Он дорожил им, как самым близким и родным человеком на свете. Как Такемичи Ханагаки. Как партнёром и лучшим другом.       Глупый.       Какой же ты всё-таки глупый, Такемичи.       Даже если придётся вбивать силой в твою чудну́ю голову каждую очевидную истину, Чифую ведь так и поступит. Если тебе нужны будут доказательства, если нужны будут не слова, а действия — пусть так и будет.       Чифую легонько стукнул его кулаком по макушке.       — Ай, за что? — потирая ушибленное место и ещё больше взлохмачивая руками порядком сбившуюся за день причёску, недовольно воскликнул Такемичи.       — Ты дурак.       — Почему это?       — Думаешь о всяких глупостях, — Чифую снова потянулся к нему рукой и на этот раз полностью разрушил то, что осталось от прежнего начёса.       — Ай, ну, Чифую! Что ты наделал?!       Пряди светлых волос теперь торчали в разные стороны, а часть из них упала прямиком на голубые глаза. Такемичи жалобно застонал, пытаясь исправить ситуацию, но каждое его движение делало её лишь только хуже.       Чифую хихикнул, довольный своей маленькой шалостью.       — Смешно тебе? — изобразив добродушную улыбку сквозь крепко сжатые зубы, фыркнул Ханагаки. Чифую засмеялся ещё громче. — А ну-ка иди сюда!       — А? Нет-нет-нет! — не успел Мацуно подняться с качелей, как Такемичи, быстро отталкиваясь от земли, приблизился к нему сам, удерживая одной рукой цепочку, а другой ловко ероша и без того растрёпанные пшеничные волосы.       Чифую вскочил с качелей и отбежал от этого хулигана к самому холму, а Такемичи ринулся за ним следом, но, как и всегда, ведомый своей неуклюжестью, уже в шаге от Чифую он зацепился о какой-то камень на дороге и врезался точно в чужую грудь. Мацуно не удержал равновесия и повалился назад, и они вместе скатились вниз к какой-то грязной канаве, наполненной водой из-за недавних проливных дождей.       — Твою же мать, — заскулил Чифую, понимая, как безнадёжно он испачкал грязью свою чистую белую рубашку. Он едва повернулся, чтобы поглумиться над нарушителем своего спокойствия, как тут же замолчал, с удивлением вслушиваясь в медленно расцветающий смех Такемичи.        Он смеялся.        Он действительно очень сильно смеялся.        Кажется, вся эта ситуация совсем не злила его, а лишь только веселила. Они упали в канаву, они испортили свою форму, которую теперь явно придётся стирать, они лежали на холодной земле, и в этом не было ни капли забавного, но… Такемичи так звонко смеялся, так радостно и счастливо, и его голубые глаза сияли так удивительно ярко, будто бы в них разом зажглись тысячи небесных фонариков, что Чифую просто не выдержал — и тут же рассмеялся ему в ответ. Как и плач, этот смех вырвался из его груди сначала тихим и почти неслышным хихиканьем, а затем полился оглушительно громкой песней.       Он даже не знал, почему он смеялся.       Но от этого вдруг стало так тепло и спокойно. Словно каждая секунда этого смеха исцеляла его, подобно лекарству, и безвозвратно забирала с собой все те боль и тоску, что так долго хранились в его душе. Чифую рвано задыхался, и его живот уже начинал болеть от столь долгого и сильного смеха, но он просто не мог остановиться.       — Ну, мы определённо упали в канаву, — констатировал очевидный для всех факт Такемичи, и, едва успокоившись, они вдруг снова синхронно засмеялись. — Наверное, это не хорошо.       — Это всё твоя вина, — только покачал головой Чифую, расплываясь в самой широкой своей улыбке.       — Ты первый начал.       — О, так значит, ты всё-таки хочешь подраться?       — Ты проиграешь, Чифую. Смирись уже с этим.       — Ещё чего! В отличие от других, я не поведусь на твою смазливую мордашку. И не надейся, что я поддамся тебе только потому, что мы с тобой друзья. Тебе конец, Такемичи. Будь мужчиной и прими поражение с честью.       — Чифую, я очень не хочу тебя расстраивать, но… Ты буквально один из первых, кто повёлся на мою смазливую мордашку. Ну, конечно, не считая Дракена и Майки, которые сделали это до тебя.       — Чего? Да нет!       — Ты два часа придумывал, как меня называть, а потом ещё столько же прождал меня на этой детской площадке, когда мы впервые встретились. Я просто напомню.       — Это ничего не значит!       — Ты повёлся, признай уже, — Такемичи повернулся к нему лицом, глупо кривляясь. — Ну, посмотри на меня! Кого вообще могут оставить равнодушными мои чудесные светлые волосы, неподражаемое чувство стиля и вечное избитое лицо? А ещё у меня голубые глазки! Я же просто милашка!       — Такемичи, ты лежишь в канаве весь грязный и от тебя воняет потом, — занудно протянул Чифую, по пунктам перечисляя всё, с чем он был не согласен, и загибая свои тонкие пальцы.       — Не забывай, что ты лежишь здесь вместе со мной.       — Это несвязанные вещи, — возразил Чифую.       — Как раз наоборот, — умело парировал его Такемичи. — Я милашка, и ты просто не можешь устоять! Вот и лежишь тут со мной!       — О, заткнись уже! — Мацуно только шикнул, ударяя его по руке. Ханагаки театрально завопил, скрючиваясь от невыносимой боли.       И они снова засмеялись.       Прямо как раньше.       Как же хорошо.       — Эй, Такемичи, — когда смех подутих, а между ними осталась лишь приятное тянущееся молчание, которое не хотелось нарушать, Чифую обратился к Такемичи тихим и бархатным шёпотом.       — Мгм?       — Ты невыносимый придурок, ты ведь знаешь об этом?       — Естественно. Ты же постоянно мне об этом напоминаешь.       — Не действуй в одиночку, — Чифую повернул к нему голову, серьёзно вглядываясь в кристально чистые небесные глаза. — Чтобы ни случилось, никогда не действуй в одиночку, ты понял меня?        — С чего ты вдруг…       — Просто положись на меня. Скажи мне, и мы разберёмся вместе, хорошо? — уже настойчивее сказал Мацуно, протягивая Такемичи свой крепко сжатый кулак. — Хорошо, Такемичи?..       Ханагаки усмехнулся.       — Ты точно заботливая мамочка, — он только покачал головой с улыбкой, но увидев, что Чифую совсем не шутит, он протяжно вздохнул и уже серьёзно кивнул, ударяя по кулаку Мацуно своим кулаком. Скрепляя негласный договор. — Хорошо, Чифую.       — Так бы сразу.       — Ты слишком волнуешься, — Такемичи приподнялся, принимая сидячее положение, обернулся и легко щёлкнул пальцем по лбу Мацуно. — Сам ведь сказал. Мы с тобой вместе увидим хорошее будущее. — на его лице появилась та самая улыбка, от которой у Чифую защемило сердце. Та же улыбка, которую Такемичи подарил ему в последний день их встречи. — Со мной ничего не случится.       «Со мной ничего не случится».       — Если только накосячишь, я вернусь в прошлое и заставлю тебя заплатить.       Ханагаки хмыкнул, безуспешно пытаясь отряхнуть от грязи свои растрёпанные светлые волосы.       — Смешная шутка.       Ты даже не представляешь, насколько смешная.       — Скажи, ты уже придумал?       — Хм? — переспросил Чифую. — Что придумал?       — Как нам… спасти Майки.       И снова Майки.       Чифую не хотел о нём думать.       Не сейчас.       Да и в общем, никогда.       — Вариант отпиздить его мы уже рассматривали, — продолжил Ханагаки. — И, очевидно, в этом у нас нет никаких шансов, потому что он уложит нас на землю всего за пару секунд. Но я всё равно не могу понять, почему в каждом будущем он продолжает убивать каждого, кто был ему дорог. Почему? Должна же быть какая-то причина. Дело в Кисаки? Или в ком-то ещё?       Подождите.       — Я вообще не представляю, что делать дальше, Чифую. Мне кажется, будто что-то грядёт, но я совсем не понимаю, что именно.       Чифую внимательнее осмотрел Такемичи, чтобы подтвердить свою внезапную догадку.       И она оказалась верна.       Как же он не заметил этого раньше?       Костяшки его пальцев были туго перебинтованы. Конечно. Ведь этот придурок посреди ночи решил подраться с шиной, потому что решил, что это действительно хорошая идея.       — Чифую, ты меня слушаешь?       — А? — он рассеянно кивнул, потирая шею. — Д-да.       — Так, ты не придумал?       — Пока ещё нет, — покачал Мацуно головой. — Но это поправимо. Мы найдем решение.       — Надеюсь, с Майки будет в порядке, — вздыхая и вглядываясь в небо, переливающееся тускнеющими закатными красками, грустно протянул Такемичи.       Чифую едва удержался, чтобы не фыркнуть.       — Главное, чтобы ты был в порядке.       Он улыбнулся.       — Само собой.        В этот момент Мацуно точно осознал, в какую временную шкалу ему удалось попасть. Проявились и забытые прежде детали. Всего через несколько дней им предстояло впервые столкнуться с «Поднебесьем», а ещё через пару недель — вступить с ними в неравную схватку и там же одержать победу над Кисаки. До смерти Эммы оставалось всего ничего.       Чифую знал, что делать дальше.       Теперь, когда рядом с ним был Такемичи и они снова сражались бок о бок, как и в прежние времена, все горы были ему по колено. Все трудности были не больше, чем просто пылью.       — Пойдём, приятель.       Чифую встал первым и протянул свою руку Такемичи, помогая и ему подняться и твёрдо встать на ноги. Выглядели они оба, мягко говоря, слегка потрёпанными.       — Куда теперь? — спросил Ханагаки, оглядываясь на него через плечо.       — Куда ты скажешь, — пожав плечами, отозвался Чифую. Говорилось и дышалось сейчас так легко, словно он переродился заново.       — Осталась вторая лапша, — загадочно протянул Такемичи, скручивая губы трубочкой и раскачиваясь с пяток на носки.       — Ты ведь ел совсем недавно, — удручённо напомнил ему Чифую.       — И что?       — Ничего, — вздыхая, Мацуно махнул рукой. — Если хочешь, то пойдём делить.       — А кто сказал, что я тебе предлагаю?       Чифую вопросительно выгнул бровь. Достаточно осуждающе, чтобы заставить Такемичи издать негромкий смешок.       — Шучу. Погнали к тебе, переоденемся, а потом пожрём нормально. Заодно покажешь мне ту мангу, о которой говорил пару дней назад.       Чифую, конечно, понятия не имел, о какой манге вообще шла речь. Но общая идея ему понравилась, так что он просто добродушно кивнул.       — Идём, Такемичи.       — Шнурки только завяжи, а то ещё зароешься по дороге, как я, — проницательно подсказал Ханагаки, указывая на ботинки Мацуно, у которых болтались длинные и заляпанные грязью шнурки.       Чифую наклонился и привычным движением пальцев быстро завязал на школьных ботинках небрежный бантик, прежде чем снова выпрямиться. Дождавшись этого, Такемичи тут же развернулся в сторону многоэтажного дома и зашагал прочь, по-прежнему не переставая болтать.       — Слушай, а ты не хочешь порубиться в приставку? В прошлый раз ты выиграл нечестно, и я хочу взять реванш!       Чифую усмехнулся.       Сегодня он готов был выигрывать даже усерднее, чем прежде. Если это значило, что Такемичи придёт к нему снова — сегодня и завтра, неделей и месяцем позже и ещё много и много раз, чтобы получить свой желаемый реванш, значит так тому и быть.       Тепло росло в его груди и только множилось, словно сотни маленьких лампочек поместили под каждым его ребром и разом щелкнули выключатель. Чифую смотрел Такемичи в спину, улыбаясь так широко, что у него болели скулы, и думал лишь об одном.

Я хочу остаться в этом прошлом навсегда.

Я хочу остаться и спасти тебя.

Я просто хочу остаться с тобой.

      Чифую уже собирался отправиться следом.       — Эй, Такемичи, подожди меня! — он весело прикрикнул, поднимая ногу, чтобы сделать один-единственный шаг вперёд. Всего несколько метров — и он перекинет руку через шею Такемичи, как и всегда делал, и этот день непременно станет самым лучшим на свете.       Он наконец-то набрался смелости.       Мы снова вместе, теперь всё точно будет хорошо!       Но Чифую вдруг осознал, что почему-то не может сдвинуться с места.       Какого чёрта?       Ноги будто намертво приклеились к асфальту.       Сердце пропустило удар.              Дыхание на мгновение замедлилось и тут же стало тяжелее и чаще.       Что-то не так. Что-то не так. Что-то не так.       Чифую попытался двинуться снова, но безуспешно.       Он панически огляделся вокруг.       Одна секунда промедления — и он тут же потерял Такемичи из виду.       Видимо, друг его попросту не услышал и потому не сбавил темп. Уже наверняка успел завернуть за ближайший угол.       — Такемичи! — крикнул Чифую, вновь озираясь по сторонам. Никто не крикнул ему в ответ. — Такемичи!       Здания вокруг него вдруг начали медленно рассыпаться. Редкие прохожие исчезали прямо на его глазах, словно бы их удаляли быстрым щелчком компьютерной мыши.       — Нет… — Чифую слишком поздно понял, что это значит. — Нет, пожалуйста! Только не сейчас! Я не хочу возвращаться!       Темнеющее небо сгущалось над ним ещё сильнее, опускалось и давило на хрупкие плечи. Близлежащие дома сжимались вокруг него, словно стены одной маленькой тесной комнаты.       — Чифую, ты чего раскричался? — запыхавшийся Такемичи появился из-за угла, видимо, всё-таки услышав, как его звали, и, приблизившись, он с неким недоумением уставился на Мацуно.       — Такемичи! — вскрикнул Чифую с надеждой. — Я здесь!              Ханагаки протянул ему свою руку, смягчаясь и с усмешкой повторяя:        — Тебя за ручку провести, что ли? Ну же, пойдём скорее!       Чифую потянулся своими пальцами к его ладони, как утопающий, хватающийся за спасательную шлюпку. Надеясь просто удержаться. Закрепиться. Остаться и жить.       Но всего за несколько ничтожных миллиметров до чужой руки Чифую будто схватили за шкирку и грубо потянули назад. Образ Такемичи отдалялся и тускнел, тепло исчезло и сменилось колючим холодом, а прежняя боль вернулась к нему с удвоенной силой.       Пробуждение было похоже на то, словно его выдернули из ледяной воды, в которой он провёл не меньше недели.       Такая густая темнота слишком сильно контрастировала с яркостью улицы, на которой он провёл почти целый день. В нос сразу ударил знакомый запах сырости и табачного дыма.       Чифую нашёл себя всё на том же дырявом футоне, с поджатыми к животу коленями, скрученного в позе эмбриона и замотанного с головой в старое и местами порванное покрывало.       — Нет… Нет, пожалуйста… — он беспомощно скатился на пол, на ходу выпутываясь из одеяла и подползая на коленях к единственному стулу в комнате, на котором он обычно оставлял телефон. — Нет… Нет-нет-нет… Почему это случилось сейчас? Почему это вообще случилось? Что я сделал не так?       Он разблокировал экран.       Его глаза испуганно расширились.       Смартфон выпал из рук, оттолкнулся от пола и отлетел на несколько метров вглубь комнаты.

8 февраля 2021 года

16:40

      — Восьмое? — беспомощно прошептал он. — Только восьмое? Должно же быть девятое… Девятое февраля! Почему же только восьмое?       И всё-таки это сон.       Эта мысль была похожа на пулю, пущенную ему прямо в висок.       Мацуно застыл на коленях посреди пустующей тёмной комнаты.       Тишина вмиг показалась ему оглушительно громкой.       Настолько, что он слышал, как его собственное сердце планомерно разбивалось на маленькие-маленькие осколки.       Это ведь было так реально…       Всё это…       Он ведь только поверил…       Он ведь только поверил, что всё это правда!       Что он и Такемичи… Что у них всё ещё есть шанс!       И вот он снова оказался обманут.       Страшнее потери были только собственные иллюзии. Люди всегда говорили ему, что вера была способна исцелить кого угодно, но, кажется, его она только губила.       Расшатывающая ножка стула, как последний натянутый нерв, издала характерный треск, прежде чем окончательно сломаться, а следом за ней, оставшийся лишь с тремя неустойчивыми опорами стул с грохотом рухнул на пол.       И когда это случилось, Чифую надрывно и отчаянно закричал.