***
За легкой беседой врачи и не заметили, что у них появились свидетели. — Ну надо же, — протянул Брагин, едва зайдя в помещение, — оказывается, вы умеете улыбаться, Марина Владимировна. Думал, вы только шипение практикуете. — Хорошим людям не улыбнуться — грех, — прохладно отреагировала она, краем глаза отметив изумление Пастухова, который вошел вместе с Брагиным. Еще бы. Петр вел себя нормально, поэтому даже не подозревал, как может реагировать Нарочинская на бестактность. Да и о ее стычках с Брагиным не знал. Брагин ожидаемо потемнел лицом: — То есть я плохой, по-вашему? — излишне веселым голосом уточнил он. Если бы Марине платили каждый раз, когда она закатывала глаза в диалогах с этим человеком, она бы уже заработала себе на новую машину. — Не я это сказала, — подметила Нарочинская и, смирившись с тем, что отдых закончен, вышла в коридор. Мужчины проводили ее взглядами: Пастухов — недоуменным, Лазарев — веселым, Гафуров — почему-то испуганным. После этого троица одновременно посмотрела на Брагина. — Олег, ты что на нее взъелся-то? — поинтересовался Петр. Челюсть Брагина почти сравнялась с полом. — Я?! — возмутился он. — Да она же рычит по поводу и без. Пастухов пожал плечами: — При мне не было, — увидел, как друг разозлился еще больше, но продолжил, — ни рычания, ни шипения. Может, это ответная реакция? Олег фыркнул — как показалось Пете, немного уязвленно: — Ну да, конечно. Это просто ты умеешь находить подход ко всем, даже к таким мегерам. Лазарев был категорически не согласен с мнением наставника. Марина ему нравилась: она была спокойной, не журила за ошибки, всегда помогала и никогда, несмотря на больший опыт, не вставала в позу ментора. — На меня тоже не рычала ни разу. И не шипела. — И на меня, — вторил другу Салам и, заметив, как мрачнеет Брагин, примиряющее добавил. — У вас хорошее чувство юмора, Олег Михайлович. Но не всем оно нравится. Марине Владимировне, видимо, нет. Это нормально, все мы разные. — Она классный хирург и вполне к нам доброжелательна, — продолжил Костя. Олег набрал воздух в щеки и со свистом выпустил: — Все такие умные, — пробурчал он и вышел из ординаторской. Гафуров поднял на начальника наивные глаза: — Что с ним? Мы его обидели? Петр похлопал его по плечу: — Не переживай. Олегу просто не понравилось, что мы его не поддержали, — он увидел, какое рассеянное выражение лица появляется у Саламчика, и дополнил. — Мы и не должны это делать только потому, что мы друзья. Сам же сказал — все разные. И мнения у нас тоже разные, Брагин это понимает. Он скоро остынет и станет прежним, — Пастухов ободряюще улыбнулся и направился к холодильнику. Салам посмотрел на Костю, но тот совсем не переживал: — А еще Олег Михайлович привык всем женщинам нравиться, а тут облом — еще и от такой красавицы, — беспечно заметил он. — Мы тут точно ни при чем.***
Брагин завалился в ординаторскую и устало опустился на стул, прикрыв глаза. С тех пор как погибла Лариса, Олег стал тяжелее переносить профессиональные неудачи. Потому что снова пытался помочь и снова не мог. Или мог, но не так, как следовало бы. Удачные операции, которых все равно было больше, его не радовали — теперь Брагин воспринимал их как должное. А вот поражения добивали. Добивали, но никак не могли добить. Как будто мало ему боли было. И поделом. Лариса бы обязательно спасла сегодняшнего пациента. Лариса была здесь нужнее, чем он, Олег Брагин. Нет, Брагин не думал прощаться с жизнью, но все чаще ловил себя на том, что разучился радоваться. Только и хватало сил надевать маску весельчака, чтобы никто ничего не заподозрил. Это не помогало. Те, кто хорошо его знал — Нина, Петя, Костик — все понимали. Но не лезли. И Брагин был им за это очень благодарен. — Олег, здравствуйте, — произнес чей-то звонкий голос рядом с ним, — чаю хотите? Мужчина открыл глаза и уставился на говорящую. Новенькая медсестра. Подружка Нарочинской. Опять он забыл, как ее зовут. — Нет, спасибо, — механически улыбнулся он. — Я больше кофе люблю, — снова закрыл глаза. Лена, будто не замечая его состояния, жизнерадостно прощебетала: — Кофе же вредный. Чай полезнее, тем более мой: на 40 травах, по бабушкиному рецепту. Знаете, какой вкусный? — мило улыбнулась она. — Вы попробуйте, он всем нравится. Господи. Не хватало ему еще на эту девочку сорваться. Это ж не акула Нарочинская, которую хрен проймешь. — Я — не все. Угостите кого-нибудь другого, — Олег постарался сдержаться, но все равно прозвучало грубо. Михалева честно попыталась не обидеться, но не получилось. Почему он хамит? Она же ничего плохого не сделала… — Как хотите, — сказала Лена, искренне надеясь, что голос звучит как обычно. Брагин не ответил, снова погрузившись в мысли. Может быть, даже не услышал.