Нарочинская стояла, пыталась не отсвечивать и костерила себя за привычку приходить заранее.
Заказного автобуса еще не было. Брагина, естественно, тоже. А вот некоторые личности уже присутствовали, и общаться с ними Марина категорически не желала.
«Зименская вроде про экстренную хирургию говорила, они-то здесь при чем? — недовольно подумала она. — Может, конференция будет не только этому посвящена, конечно.... Зря не уточнила. И как же не вовремя заболел Пастухов».
Додумать Нарочинская не успела, потому что бывшие коллеги ее заметили, и, приклеив слащавые улыбочки на такие же слащавые лица, двинулись к ней:
— Марина! — начала Катя, тоже нейрохирург. — Какая встреча! И ты на конференцию?
— Привет, — Марина знала, что им не получится ее подловить, потому что хорошо владела собой. Но каких же титанических усилий это стоило! — Как видите.
— Как дела? — анестезиолог Лиза просканировала ее взглядом и, не увидев, к чему прицепиться, заметно огорчилась. — Хорошо выглядишь.
— Дела тоже хорошо, — проигнорировала ее комплимент Марина, потому что знала, что бывшая подружка сказала его совсем не искренне. И Лиза знала, что Марина это знала. Да и Катина радость от встречи была напускной.
Они общались несколько лет, хотя Нарочинская всегда держалась особняком: во-первых, сказывалась привычка, во-вторых, из-за ухода за родителями не хватало времени на других людей. Катя и Лиза же были знакомы с института. И обе не понимали, почему Марина общается с Михалевой, о чем неоднократно давали знать. Но в целом все было неплохо.
А два года назад Катя пришла на корпоратив вместе с мужем. Который, увидев Нарочинскую, предположительно рехнулся: заводил разговор за разговором, приглашал танцевать, позабыв о супруге, пытался узнать номер телефона. Его не остановили даже мгновенный жесткий отказ и быстрый уход Марины домой.
Мужчина подал на развод и продолжил выслеживания с преследованиями. Нарочинской пришлось прибегнуть к связям отца, чтобы настырного ухажера запугали и определили в изолятор на 15 суток. Только после этого он успокоился.
Но Катя обвиняла во всем исключительно Марину. И Лиза тоже.
Вдвоем эти кумушки стали распространять по больнице слухи, которые привели к практически полной социальной изоляции Нарочинской со стороны коллег. С ней продолжила общаться только Михалева. И то — как считала сама Марина — потому что Лене было нечего терять: с медсестрой и до этого не сильно стремились дружить.
— Как институт Склифосовского? Принял коллектив? — настырно продолжала бывшая подружка. — Про отца спрашивают?
Нарочинская не успела ответить, потому что за спиной послышался раздражающе радостный голос. Но сейчас он был как никогда кстати:
— Здрасьте, девушки, — Брагин по-кошачьи улыбнулся. — Прошу меня простить, но я украду у вас госпожу Нарочинскую, — он взял Марину за локоток и потянул на себя.
— Здрасьте, а вы кто? — первой включилась в разговор Лиза, скользнув по Олегу оценивающим взглядом. — Поклонник Марины?
Мужчина снова улыбнулся и сделал это максимально очаровательно:
— Можно и так сказать. От Марины Владимировны сейчас, знаете ли, жизнь моя зависит, — продолжал он, уже двигаясь в противоположную от Лизы и Кати сторону. — Не поговорим — помру.
Он увел Нарочинскую как можно дальше, загородил спиной от нездорово-любопытных взглядов и, увидев недоумение Марины, пояснил:
— Показалось, что вы не сильно рветесь с ними общаться.
Так она на него еще не смотрела — с ощутимой растерянностью, теплой улыбкой и искренней благодарностью в синих глазах:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — тоже улыбнулся Олег. — О, а вот и автобус!
***
Водитель затормозил так резко, что Нарочинская чуть не ударилась о поручень — ее вовремя поймал Брагин, который сам приложился плечом о металл. Но не успела Марина отреагировать, а люди вокруг — начать ругаться, как двери автобуса открылись и к ним поднялся мужчина с ружьем наперевес.
***
Дело было плохо: этот человек стал террористом с отчаяния. Он работал полицейским, практически в одиночку раскрыл сложное дело, но вместо похвалы получил подставу, в результате которой его уволили, а настоящего преступника — отпустили. Кроме того, за пару дней до увольнения от него ушла жена. К врачу-стоматологу.
Мужчина несколько дней пил, а сегодня, прочитав в новостях о конференции, схватил ружье, выследил автобус и взял всех находящихся в нем в заложники.
Брагину стало его жаль, но только Олег понимал, что это не поможет. Даже если полиция выполнит требования — предоставит эфир на федеральном канале, — лучше не станет.
А еще Брагин понимал, что не выдержит, если на его глазах снова кого-то убьют. Только позавчера было полгода со смерти Ларисы, и эта рана до сих пор слишком болела.
Взгляд упал на мертвенно-бледную Нарочинскую. Казалось, у Марины побелели даже волосы, которые и в обычном состоянии были очень светлыми. Сейчас же женщина стала похожа на альбиноса.
Олег мысленно перекрестился и продолжил переговоры с террористом:
— Слушай, мы сделаем все, что скажешь. И полиция сделает, — он увидел, что мужчина нервно усмехнулся, и продолжил, — у них выбора нет. Ты можешь ее отпустить? — он указал взглядом на Марину и, прежде чем террорист ответил, быстро добавил. — Она беременная, а ты сам не хотел, чтобы жертвы были.
— От тебя, что ли?
Сначала Брагин решил сказать «да», но передумал. Не хотел, чтобы считали, что Марина будет за него, оставшегося в автобусе, переживать:
— Не, мы коллеги, — и это, видимо, оказалось ошибкой.
— Потерпит! У меня жена тоже терпела в новогоднюю ночь, когда рожала, а к ней ни одна скотина не подошла, потому что все бухали!
— Но она же не врач, — продолжал лгать Брагин. Чувствовал, что должен помочь хотя бы Марине. Ну просто потому, что он больше никого в этом сраном автобусе не знает. — Точнее врач, но теоретик.
Террорист, кажется, замешкался:
— Врешь! А че она на конференцию едет тогда?
— Говорит складно, — Олег сам поражался своей способности так изощренно и быстро врать. — Я рассказывать не умею красиво, нас вдвоем послали.
— А нахрена такие врачи нужны?
— Студентов учить основам и детей в профильных классах, иначе они ничего не поймут… Отпусти ее, ну. Нас и так тут много.
Пассажиры, словно забыв об опасности, стали возмущаться словам Олега, но бывший полицейский, психанув, выстрелил в потолок:
— Заткнулись все!.. Иди сюда, — он грубо схватил Нарочинскую и, открыв дверь, вытолкнул женщину наружу.
