A Way Out

      Когда Вэй Усянь проснулся на следующее утро, яркий солнечный свет сообщил ему, что он проспал больше, чем этого позволяли правила клана Лань. Он не был полностью уверен, заснул ли он сам или его тело несколько раз теряло сознание от боли. Он смутно вспомнил, как просыпался всю ночь, произнося случайные, невнятные слова в состоянии болезненного заблуждения, а Лань Ванцзи, каждый раз что-то говорил в ответ, но он не мог вспомнить ничего, кроме нечетких воспоминаний.       Возможно, он просто просил меня заткнуться.       В течение ночи каждый раз, когда он просыпался от крика, Лань Ванцзи тоже просыпался. Вэй Усянь почувствовал небольшую вину. Ему действительно было жаль другого человека, может быть, это было даже чувство вины, но это не означало, что он простил его.       Что мне сказать? Я продолжаю злиться на него? Он этого заслуживает, но…       Как он мог кричать на человека, который о нем заботился? Если бы Цзян Чэн был там, он бы ударил его, несмотря на то, что он был таким грубым, несмотря на травмы. Вэй Усянь мог утверждать, что его травма была их виной. Кроме того, он мог утверждать, что единственной причиной, по которой Лань Ванцзи оставался обезболивать, несмотря на то, что он делал это всю ночь, была его вина за ту роль, которую он сыграл во всем этом. Прервав мысли Вэй Усяня, первым заговорил Лань Ванцзи.       — Ты начинаешь исцеляться, — заметил он, — позже мы проверим оставшиеся травмы.       Эго Вэй Усяня было разбито, пока он лежал, раненый и зависимый.       — Ты можешь проверить это сейчас, — сказал он, кусая щеку изнутри.       Лань Ванцзи покачал головой. — Сначала поешь.       Вэй Усянь был благодарен, заметив еще один набор бежевых блюд на маленьком столике рядом с кроватью. Если бы он собирался испытывать боль, по крайней мере, к ней не присоединились бы мучительные муки голода.        — А ты? Ты уже поел?       Лань Ванцзи перевел взгляд на повязки Вэй Усяня: «Пока ты спал, я ненадолго вышел. Я передал тебе немного энергии перед уходом, чтобы спокойно поесть.       Ах, как я мог забыть. Клан Лань ест так деликатно, что на одну жалкую миску риса у них уходит миллион лет. Он попытался не фыркнуть при этой мысли.        — Ты, должно быть измотан.       Особенно, если ты делал это всю ночь.       Губы Лань Ванцзи сжался в твердую прямую линию. Он был уже одет, лента на лбу прилегала к его гладкой безупречной коже. Однако мешки под глазами были более заметнее, чем обычно. Фиолетовый и синий на фоне нежного фарфора.        — Все хорошо. Сегодня у меня нет никаких важных поручений.        — Я понимаю. — Вэй Усянь приподнялся на единственном здоровом локте и указал подбородком на онемевшую руку. — Как они выглядят Порезы.        — Никаких новых пузырей.       Вэй Усянь скривился, вспомнив, как выглядела его рука раньше. При этой мысли он почти не хотел есть, но, возможно, ему нужны были настоящие порции еды, какой бы мягкой она ни была, после месяцев, когда он ел только маленькие порции, чтобы гарантировать, что каждому из Вэней будет достаточно. Он вздохнул, глядя на Лань Ванцзи.       — Помоги мне сесть, пожалуйста. Я хочу сам поесть.       После того, как Лань Ванцзи поднял Вэй Усяня к изголовью кровати то, позволил Вэй Усяню попытаться самому поесть. Это заняло гораздо больше времени, чем он ожидал. Его рука дрожала, когда он пытался поднести ее ко рту, тряся наполовину от незнакомого чувства, наполовину от разочарования. После многочисленных неудачных попыток Вэй Усянь решил, что определенно умрет от голода. Тем не менее, Лань Ванцзи не предложил свою помощь, и Вэй Усянь был безмолвно благодарен за то, что ему позволили сохранить достоинство, несмотря на разочарование. Он протестовал, когда Лань Ванцзи сказал, что ему следует одеться, зная, что он не сможет сделать это самостоятельно в своем нынешнем состоянии.       Мы оба мужчины, и в телах нет ничего постыдного! Но… Лань Ванцзи вынужден был одевать меня и купать?!       Это было слишком.       Итак, они пришли к компромиссу, несмотря на то, что Лань Ванцзи утверждал, что купание поможет расслабить мышцы другого человека и ускорит заживление. И в глубине души Вэй Усянь знал, что Лань Ванцзи видел все это раньше, помог ему таким образом в течение того месяца, когда он был в коме, но все было по-другому, когда он был в сознании и осознавал. У него осталась гордость.       Не много, конечно, но кое-что.       Лань Ванцзи протянул Вэй Усяню влажную ткань, чтобы тот мог вытереться как можно лучше одной рукой и одеться как можно шире, в то время как Лань Ванцзи отвел взгляд. Ему нужна была помощь только тогда, когда дело дошло до того, что раненую руку надо было просунуть в рукав ханьфу. При этом он вежливо отвел глаза от обнаженной верхней части груди Вэй Усяня и сразу после этого убежал, собираясь разложить книги на полке.       Ха, должно быть, я не положил книги в нужное место.       Он видел уши Лань Ванцзи, кончики их покраснели. Он понял, что Лань Ванцзи, должно быть, было трудно внезапно помочь другому человеку таким личным образом. Он сомневался, что Лань Ванцзи когда-либо бывал в таком положении раньше.       Ему никогда не нравилось, что я говорю о раздевании.       Следующие несколько часов Лань Ванцзи сидел на полу у кровати, достаточно близко, чтобы передавать энергию, но достаточно далеко, чтобы он мог читать книгу, и Вэй Усянь не беспокоил его. Вряд ли Вэй Усянь собирался его беспокоить, ему просто нужно было время, чтобы лечь и подумать. Чтобы обработать то, что произошло. Он не мог брать в руки флейту, как обычно, и управлять трупами, чтобы избавиться от гнева, ему приходилось просто… лежать.       Я могу это сделать, я могу справиться со своими мыслями… я думаю.       Вэй Усянь лежал на кровати, неподвижно и безмолвно погруженный в свои мысли. Прошел месяц. Он задавался вопросом, как сейчас дела у Цзян Яньли. Он еще не видел своего племянника и задавался вопросом: здоров ли он? Вырастет ли он, чтобы презирать меня, зная, что его отец умер от рук моего творения?       После нескольких часов безмолвного чтения и размышлений Лань Ванцзи был вынужден уйти отобедать со своим дядей и братом. В конце концов, ему все еще нужно было заняться семейными делами. Если бы он внезапно исчез весь день, кто бы не заподозрил чего неладного?       Именно тогда он решил проверить уровень боли Вэй Усяня, не давая ему никакой духовной энергии для исцеления. Неудивительно, что как только духовная энергия прекратилась, Вэй Усянь не смог удержаться, но испустил леденящий кровь крик, когда внезапные вспышки огня хлынули по его руке. Лань Ванцзи принял это к сведению, а затем, уйдя на ужин, послал большой прилив энергии в Вэй Усяня, перед уходом.       Потеря такого большого количества энергии однажды заставила Лань Ванцзи слегка споткнуться на пути к двери, прежде чем быстро восстановить равновесие. Вэй Усянь задался вопросом, был ли он единственным, кто когда-либо видел, как могучий Хангуан Цзюнь споткнулся.       Энергия, хлынувшая по его венам, Вэй Усянь позволила почувствовать нечеткие ощущения, охватившим все его тело, наслаждаясь отдыхом от короткого болезненного импульса.       Когда через некоторое время Лань Ванцзи действительно вернулся, он держал новый поднос с небольшой миской, в которой снова лежал отвар. Вэй Усянь уже выразил свое отвращение к безвкусной каше, но Лань Ванцзи был тверд в своей позиции по этому поводу. Он настаивал на простой и питательной пище, пока Вэй Усянь не полностью выздоровел, как бы Вэй Усянь ни жаловался.       После того, как он закончил есть, Вэй Усянь заговорил, когда Лань Ванцзи вернулся.       — Я думал об этом весь день, — сказал он.       Лань Ванцзи замер в ожидании. Он как раз собирался сесть, чтобы продолжить чтение. До того, как Вэй Усянь заговорил, казалось, что остаток вечера будет проведен в той же тишине, которая наполняла комнату весь день. Напряженный и наполненный недосказанными словами. Вэй Усянь внимательно изучил лицо Лань Ванцзи, прежде чем он снова заговорил.       Вэй Усянь продолжил. — Мне нужно время, чтобы все обдумать, — признался он. Он думал об этом весь день, но, не получив известий от Лань Ванцзи, это было единственное решение, которое он смог принять до сих пор.       Лань Ванцзи кивнул. — Это честно.        — Но, — продолжил он и прикусил губу. — Если бы я жил здесь… с тобой. Что бы это значило, если бы я добровольно остался?       Лань Ванцзи сел на край кровати. — На данный момент мир совершенствования все еще слишком опасен. Люди ждали твоей смерти, чтобы получить Стигийскую тигровую печать.        — Мой стиль-       Вот черт!       Как он забыл? Его глаза расширились от ужаса, когда он понял, что если он больше не в своей старой мантии, значит, его амулет тоже пропал.       Блядь.       -… — прервал его Лань Ванцзи, заговорив еще до того, как Вэй Усянь успел крикнуть.        — Все в порядке, — сказал он и вытащил сумку из рукава. Он положил его рядом с озадаченным Вэй Усянем. — Вот, теперь, когда ты в сознании. Это твое.        — …Спасибо. — Вэй Усянь уставился на него со смесью облегчения, трепета и ужаса. Он почти не хотел этого из-за проблем, которые это доставило. Но он был рад, что он не попал в чужие руки.       — Что до твоей ситуации, — продолжил Лань Ванцзи, вздохнув протяжно, как будто это заставляло его так много говорить. — Оставайся, пока не станет безопасно. Я обещал тебе, что помогу тебе.       Вэй Усянь кивнул и взял мешочек рядом с собой. Он мог чувствовать энергию, исходящую от объекта, даже не заглядывая внутрь, чтобы проверить его содержимое. Он взял его в ладони. — Тогда ты не оставишь мне выбора.       Я останусь здесь, пока не станет безопасно.       Я останусь с Лань Ванцзи в Облачных Глубинах.       То, чего я не мог достичь в одиночку, как я не мог заставить близких мне доверять…       Теперь у меня будет Лань Ванцзи.       Если не кто-либо другой, то по крайней мере Хангуан Цзюнь на моей стороне.        — Я останусь здесь, — решил Вэй Усянь, и Лань Ванцзи встал, его всегда строгое выражение смягчилось, когда он уставился на Вэй Усяня.       Он выглядел так, будто не поверил ни единому слову, которое только что сорвалось с уст другого.       — Ты…       Вэй Усянь кивнул: «Но мне нужно кое-что, чтобы я остался здесь в обозримом будущем».       Лань Ванцзи кивнул. Выражение его лица оставалось открытым, выжидающим. Это был первый раз с тех пор, как Вэй Усянь был здесь, где Лань Ванцзи, наконец, выглядел расслабленным, как если бы он все время был на грани до тех пор.       Вэй Усянь одарил его ухмылкой, в которой все ещё была видна боль. — Мне нужны вещи, чтобы развлечь меня! Я хочу узнать все секреты вашего клана, принесите мне все секретные тексты! Я буду читать их, пока не узнаю все секреты вашей странной скрытной жизни.       Лань Ванцзи слегка нахмурился — Я не могу.       Вэй Усянь надул губы. — Ой, давай! Разве ты не должен мне хотя бы в этом? Не то чтобы я мог раскрыть что-либо из этого в ближайшее время… Чего я бы не стал, очевидно! Все знают, что у вас, Ланей, в любом случае есть огромная таинственная библиотека. Он непристойно прикусил нижнюю губу, пытаясь взглянуть с косоглазыми глазами, которые в прошлом снискали ему немало благосклонности со стороны молодых девушек.       Лань Ванцзи с трудом сглотнул. — Завтра я принесу тебе несколько книг.       Вэй Усянь сиял — это его первое настоящее счастье за ​​месяц.

***

      В ту ночь, когда они лежали на постели, готовясь ко сну, Лань Ванцзи положил ладонь на перевязанную руку Вэй Усяня, чтобы он мог лежать более комфортно, пока его духовная энергия медленно истощалась. Накануне вечером, когда он держал свою руку над рукой Вэй Усяня, к утру она почувствовала боль и онемение. Между порциями глубокого сна Вэй Усянь несколько раз просыпался за ночь. И снова, как и вчера, Лань Ванцзи оказал облегчение через несколько секунд, прежде чем Вэй Усянь снова ушел.

***

      Вэй Усянь проснулся первым, чувствуя себя отдохнувшим от слишком большого количества энергии, накопленной за целый день безделья за поясом. Он пытался и пытался, но не мог снова заснуть. Он осторожно приоткрыл один глаз и увидел спящее лицо Лань Ванцзи недалеко от его собственного. Каким-то образом Вэй Усянь забралась слишком далеко на противоположную сторону кровати. Он занял половину кровати Лань Ванцзи, оставив его в опасной близости от того, чтобы упасть на твердый деревянный пол.       Его рука все еще болела и ныла, но это было достаточно терпимо, чтобы не вскрикнуть. Он заметил, что повязки были в крови только в нескольких местах. Оказалось, что две ночи передачи духовной энергии Хангуан Цзюня окупились. Он перевернулся на свою сторону кровати, чтобы дать этому мужчине немного места, и прикусил губу, чтобы не вскрикнуть, поправляя руку.       Это было так же больно, как и ранение от меча, но в прошлом у него было и хуже, поэтому он изо всех сил старался сохранять спокойствие.       Он не хотел будить Лань Ванцзи, который большую часть предыдущего дня потратил на чужие травмы.       Вэй Усянь действительно сочувствовал будущей жене Лань Ванцзи.       Ей будет тяжело все время сравниваться со своим слишком красивым мужем. Несомненно, Лань Цижэнь должен искать только лучших красавиц, достойных его племянника. У этого бедного старика непростая задача.

***

      После завтрака Лань Ванцзи настоял на том, чтобы дать Вэй Усяню немного духовной энергии, чтобы уберечь его от дискомфорта, пока у Лань Ванцзи были другие дела. Вэй Усянь некоторое время протестовал, хотя в глубине души он снова был рад облегчению.       Вскоре после того, как Лань Ванцзи ушел, Вэй Усянь сумел вылезти из постели, так как боль в руке на время утихла, ему захотелось купаться в уединении. Убедившись, что дверь не открывается, что Лань Ванцзи ничего не забыл и вернулся, он снял мантию и открыл дверь в соседнюю комнату. К его удивлению, в ванне оказалось немного воды, которую Лань Ванцзи, должно быть, оставил раньше. Он вздрогнул от сквозняка, наполнившего комнату.       Он окунул пальцы в ванну. Вода была теплой, достаточно хорошей. Все будет лучше, чем снова влажная тряпка.       Ему удалось искупаться до того, как медленное тупое жало в его руке начало возвращаться, но, к счастью, он почувствовал себя отдохнувшим и ясным. Решив, что ему нужно что-то сделать, он начал проверять, какие книги лежат на книжной полке в комнате, но был недоволен, увидев, что это в основном книги по медицине, исцелению и игре на гуцине.       — Ему, должно быть, было скучно ждать меня, — подумал Вэй Усянь, пробегая пальцами по шипам, прежде чем наугад выдернуть один из них.       Анналы исцеления       Накануне вечером Лань Ванцзи пообещал, что принесет книги, чтобы развлечь остальных, но до тех пор это нужно сделать. Возможно, если Вэй Усянь вежливо попросит, он принесет ему порно… но он сомневался, что у Лань Ванцзи есть такие материалы. Он не мог представить себе группу учеников Лана, изливающих откровенные образы. Итак, он оставил свои надежды на эротику. С такими мыслями придется подождать, пока все это не закончится.       Снова сев на кровать, он открыл тяжелую книгу. Он не понимал некоторых слов, понятия не имел, какие ингредиенты были перечислены, но, тем не менее, продолжал читать о различных противоядиях от отравления глицинией. Это было долгожданное отвлечение от всего, чего не было на страницах этих книг.

***

      Позже тем же вечером Лань Ванцзи, как и обещал, вернулся с еще одним простым подносом с едой и несколькими книгами. Вэй Усянь был удивлен, увидев, что это не книги о клане Лань, а, наоборот, подробно рассказали об истории и обычаях секты прошлого Юньмэна. Он с благодарностью принял их и напомнил Лань Ванцзи, что он все еще хочет книги о его клане, но пока подойдут и эти.

***

      В ту ночь Вэй Усянь нуждался только в легком обезболивании, чтобы поспать, и еще раз ночью, когда он проснулся от боли.        — Лань Чжань, — неуверенно крикнул он. Он протянул здоровую руку через кровать в поисках облегчения от ожога, пробившегося через плечо. Его пальцы коснулись мягкой мантии, и он перестал ерзать.        — Мм, — все, что сказал Лань Ванцзи, протянул руку, пока та не легла на комфортно, поток энергии Вэй Усяня.

***

      Каким-то образом на следующую ночь они снова заснули, соприкоснувшись руками. Вэй Усянь решил, что в этом больше смысла, чем спать так далеко друг от друга, Лань Ванцзи должен был продолжать двигаться, если он был нужен.

***

      На пятую ночь, когда они лежали в постели в ожидании сна, Вэй Усянь не мог не заметить, насколько тихим был Лань Ванцзи в тот день. Он снова ушел на несколько часов в течение дня, прежде чем вернуться и безмолвно перевязать раны Вэй Усяня. Вэй Усянь больше не требовалось обезболивания, а Лань Ванцзи просто давал небольшое количество энергии для ускорения заживления.       Когда Лань Ванцзи снял грязные повязки в обмен на новые, Вэй Усянь был рад видеть, что его рука зажила больше, чем он ожидал. Остались только порезы, обожженная кожа зажила и вернулась к своему естественному цвету. Порезы тоже начали закрываться. Он прикоснулся к коже, которая полностью восстановилась, когда повязка была повторно намотана на его запястье, и с радостью обнаружил, что она ощущается как кожа и не причиняет боли при прикосновении.       Однако после того, как оба мужчины легли в тишину, их разделяла ширина тела. Атмосфера казалась плотной после нескольких дней минимального общения, и Вэй Усянь не был уверен, должен ли он нарушить ее.       Он должен скучать по ночам в одиночестве.       Вэй Усянь повернул голову и посмотрел на Лань Ванцзи, у которого было выражение лица, которого Вэй Усянь давно не видел. Его брови были опущены, его губы были напряженными, и он смотрел в потолок, как будто он его лично его оскорбил. Так Лань Ванцзи смотрел на Вэй Ина, когда несколько лет назад тот случайно коснулся ленточки на лбу и почему-то рассердился из-за куска ткани.       Было странно думать тогда, а потом возвращаться к реальности. В тот момент они не были Хангуан-Цзюнем и Патриархом Илина. Это были всего лишь двое мужчин, молча лежащих в одной постели. Лань Ванцзи носил ту же простую нижнюю одежду, что и Вэй Усянь, из белого и гораздо более тонкого материала, чем его обычная одежда. Мантии пересекались через ребра Лань Ванцзи в форме буквы V, обнажая часть бледной изысканной ключицы под ней. Вэй Усянь подумал о своем собственном теле и о том, как оно сравнивается, как под его собственной мантией было клеймо клана Вэнь, выступающий на его коже.       Лань Ванцзи никогда не оставил бы такой отметины. Его тело никогда не было бы таким несовершенным и покрытым шрамами, как мое. Вэй Усянь снова посмотрел на лицо Лань Ванцзи, внимательно изучая его несколько мгновений, прежде чем заговорить.        — Лань Чжань? — прошептал Вэй Усянь и перекатился на бок лицом к нему. — О чем думаешь? — спросил Вэй Усянь приглушенным голосом. Ты выглядишь так, будто уже давно хотел вызвать его на дуэль.        — Я в порядке.       Вэй Усянь вздохнул — Давай, не лги мне. Ты же знаешь, что лгать нельзя.       Лань Ванцзи застыл, его глаза сузились. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, затем снова закрыл. Он нахмурился.       — Все намного сложнее, чем раньше, — наконец сказал Лань Ванцзи, быстро взглянув на тело Вэй Усяня, остановившись на белых повязках, торчащих из-под еще более белых мантий.       Вэй Усянь сглотнул. — Послушай, я знаю, что тебе, вероятно, действительно неудобно спать со мной в одной постели…       Кончики ушей вспыхнули, когда он будто говорил о необходимости Лань Ванцзи для сна. Несмотря на то, что это было сделано в медицинских целях, он не мог пойти в лазарет, но все равно чувствовал себя неловко.        — Но, — продолжил он, — не сердись на меня, ладно? Я думаю, что, возможно, после сегодняшней ночи я смогу спать один. Я в основном выздоровел, и рука почти не болит.        — Ты смущен? — Голос Лань Ванцзи был мягким по сравнению с его жестким выражением лица.        — Смущенн? Нет! Как я мог смущаться, когда мы оба мужчины! — он улыбнулся, пытаясь ослабить напряжение. Не сработало.       Лань Ванцзи снова посмотрел на потолок. — Очень хорошо.       — Лань Чжань, — снова сказал Вэй Усянь. — Скажи мне настоящую причину, по которой ты злишься. Дело не только в этом, не так ли?       — Мн.        — Такой ужасный характер, — слегка поддразнил он. — Знаешь, ты действительно интересен, когда злишься. Если завтра ты все еще будешь злиться, то, может быть, ты сможешь пойти и побить несколько деревьев!       Голова Лань Ванцзи резко повернулась к Вэй Усяню: «Что?»       Вэй Усянь пожал здоровым плечом и перекатился на спину, удовлетворенный реакцией. — Когда у тебя было плохое настроение ты не сидел, а вымещал все на деревьях. — Пауза. — Эй, а на что ты так разозлился в тот день?        — Я не помню. — Он снова отвернулся.       Они оба смотрели в потолок, а не друг на друга.        — Конечно, нет, это было недавно, — вздохнул Вэй Усянь. — Это был хороший день, по крайней мере, для меня.       Он вспомнил девушку, которая прижала его к дереву, удерживая его, когда их губы столкнулись в его неожиданном первом поцелуе. Он протянул пальцы вверх, чтобы прикоснуться к своей нижней губе, думая о том, как она в тот день зажала ее зубами. Она была свирепой, сильной. Вэй Усянь не знал, что ему это понравится. Он задавался вопросом, где она сейчас? Что она думала о нем теперь, когда он стал Патриархом Илина? Возможно, она сожалела об этом, а может, и нет. Он никогда не узнает.       Лань Ванцзи что-то пробормотал в знак признательности и зажмурился, готовясь ко сну.       — Но… — Вэй Усянь еще не хотел спать, но он знал, что приближается девять часов. Он хотел вымолвить еще несколько слов от Лань Ванцзи перед сном. — Вы знаете, что вас беспокоит сегодня, так почему бы не сказать мне? Я не могу пойти и кому-нибудь рассказать. Со мной твои секреты в безопасности — по понятным причинам.       Между парой возникло неловкое молчание, и Вэй Усянь пожалел, что пытался получить ответ. Ясно, что он не собирался ничего ему говорить.              — Добро и зло, — прошептал Лань Ванцзи через некоторое время, — их существование. Что ты думаешь насчет этого?       Вэй Усянь нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Добро есть добро, зло есть зло. Что тут еще можно сказать?       — Ты веришь, что люди могут быть только добрыми или злыми?       На ум пришли лица Вэнь Чао, Цзинь Цзысюна, Вэнь Жоханя.       — Наверное. Почему? Вы так не думаете? Зло… Возможно? Хорошо… Ха. Полагаю, труднее думать о хороших людях. Трудно понять, какие намерения у кого-то на самом деле есть, понимаешь? Но если мне действительно нужно об этом подумать… Моя шицзе! Она хороший человек до мозга костей. Если есть такая вещь, как искренне хорошее существо, это должна быть она. Но почему? Вы так не думаете?        — Раньше, — признался Лань Ванцзи, все еще закрывая глаза. — Раньше я думал, что все просто хорошо или просто плохо.       Вэй Усянь затаил дыхание, собираясь с силами. — …И что потом? Почему ты больше так не думаешь?       Вэй Усянь знал ответ. Он знал, что о нем говорил Лань Ванцзи. Вэй Усянь, человек, которого многие считали только злом, но Лань Ванцзи явно так не считал. Он думал, что в Вэй Усяне есть что-то, что стоит спасти. В то же время он знал, что Лань Ванцзи не одобряет его действия или методы совершенствования, но, несмотря на все это, он не считал Вэй Усянь злым человеком. Он все еще хотел очистить имя Вэй Усяня, несмотря на злые дела, которые он, возможно, совершил. Об этом он не спрашивал.        — А что я? — Вопрос исходил от Лань Ванцзи.       Вэй Усянь подавился воздухом. Он задыхался, плечи вздымались, когда он трясся и пытался отдышаться. Лань Ванцзи в панике вскочил, заставив Вэй Усяня сесть как следует, и начал бить его по спине.        — Я в порядке, я в порядке! — Вэй Усянь оттолкнул руку Лань Ванцзи. Он нахмурился на мужчину, недоверчиво и раздраженный тем, что он только что услышал. — О чем ты говоришь «а что обо мне?» Кто бы сказал, что ты злой? Что за чушь несешь? Совершенно смешно!       Тем не менее, Лань Ванцзи выглядел обеспокоенным. Он повернулся спиной к Вэй Усяня, чтобы посмотреть через всю комнату на пустую стену, и печальное выражение снова охватило его доминирующее лицо. — Я привел тебя сюда, — сказал он. — Это было хорошо? Это было плохо? Я не знаю. Могут ли действия быть и добрыми, и злыми?       Несколько дней назад Вэй Усянь ответил бы, что из того, что сделал Лань Ванцзи, не может быть ничего хорошего. Он лишил Вэй Усяня выбора, даже если этот выбор был скорее обязанностью защитить самых близких ему людей, а не осознанным решением. Было ли хорошо, что его не убил клан Цзинь? Было ли это плохо, что Лань Ванцзи спас ему жизнь против своей воли?        — А ты, Лань Чжань? Как ты думаешь, ты поступил хорошо? — спросил он.       Плечи Лань Ванцзи поникли. — Что еще я мог сделать, Вэй Ин? Позволить тебе умереть?       Вэй Усянь протянул здоровую руку к другому, медленно приближаясь. Он остановился всего в нескольких движениях от того, чтобы потереть спину Лань Ванцзи, нежно прикоснуться к его плечу, чтобы показать ему, что он там, и это понимает его смятение. Это была та же суматоха, с которой столкнулся Вэй Усянь — он ничего не сделал, позволил ли Вэням умереть без боя?       Физическое прикосновение почему-то казалось неуместным, учитывая отсутствие формальной одежды. Он прикасался к Лань Ванцзи бесчисленное количество раз до этого, в шутку цеплялся за более высокого человека, подшучивая над ним, последние несколько ночей спал, соприкасаясь руками, но теперь все было по-другому. Он не был уверен, что этого хотел Лань Ванцзи, если он когда-либо раньше прикасался к кому-то исключительно для утешения. В этот момент Лань Ванцзи выразил свои глубочайшие опасения по поводу человека, в чьей постели он спал. Это прикосновение было не для исцеления, не для развлечения. Он хотел утешить его, но…       Рука Вэй Усяня снова упала ему на колени.        — Лань Чжань, я… я всегда думал, с тех пор как спас Вэней, что это будет мой новый жизненный путь, что моей целью было защитить их и сохранить их в безопасности. Я не думал о будущем, в котором я был здесь, и они не думали. Для меня никогда не было мысли, что я живу на жизнь. От меня всегда ожидали жертвы собой, если это означало спасение Цзян Чэна, и я… — он глубоко вздохнул, — я не помню, когда в последний раз у меня была жизнь, чтобы жить так, как я хочу. Чтобы просто жить для меня, а не для того, чтобы уберечь кого-то еще. Я был зол на тебя за то, что ты отказал мне в этом выборе, но теперь… я тоже не уверен, давал ли я себе когда-нибудь выбор.       Он внезапно был рад, что Лань Ванцзи отвернулся, что он не наблюдает за ним, когда мысли, которые крутились в его голове весь день, хлынули наружу.        — Ты помнишь? — Вэй Усянь продолжил — В тот раз я сказал тебе, что был бы счастлив умереть, если бы это было от твоей руки. Но… Знайте также, если бы это было вашей рукой, я тоже был бы счастлив жить. Я знаю, что ты сделал это, потому что тебе было не все равно.       Лань Ванцзи запрокинул голову, закрыл глаза, почти покорно глядя в небеса. Лунный свет идеально отражал его выражение лица. Обиженное, противоречивое, смирившееся.       Таким образом, Вэй Усянь отметил неоправданно высокую переносицу другого человека, его острый подбородок. Как и раньше, он пожалел только бедную будущую жену этого человека.       — Хорошо… — пробормотал Лань Ванцзи, все еще закрывая глаза, — Зло. Я следовал основным идеям трех тысяч правил. Почему они такие сложные?       На этот раз Вэй Усянь положил здоровую руку на плечо Лань Ванцзи, чувствуя, как оно напрягается от его прикосновений. Он слегка сжал ее.       — Ты молодец, Лань Чжань. Все впорядке.

***

      Вэй Усянь перевернул еще одну страницу в «Анналах исцеления». Он ненавидел признавать это, но эти скучные записи привлекли его внимание. Он не знал, что существует так много способов отравиться, так много травм. Он узнал, что в горах есть трава определенного вида, которая при проглатывании может прожечь желудок, и лечение было столь же болезненным. Он продолжал читать, несмотря на мрачное содержание;       Снова начало темнеть, когда прибыл Лань Ванцзи со скромным обедом. Вэй Усянь заметил, что Лань Ванцзи всегда приходил каждый день в одно и то же время, незадолго до заката. Ему не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что это была очередная порция простой каши с овощами или, может быть, немного риса, если ему повезет.       — Одну минуту, — казал он, подняв палец.       Он просто дочитал эту страницу и собрался есть. Но Лань Ванцзи не поставил еду на стол, как делал это в последние несколько дней. Вместо этого он молча стоял у двери. Когда Вэй Усянь наконец взглянул, чтобы проверить, почему он так долго, он увидел, что Лань Ванцзи держал поднос одной рукой, а другой держал что-то другое. Это была деревянная игрушка в форме бабочки, предназначенная для ребенка.       Он нахмурился — зачем Лань Ванцзи игрушка?       А потом его сердце остановилось, книга с грохотом упала на землю, когда он бросился к человеку.       Нет, он видел эту игрушку бесчисленное количество раз. Как он мог не узнать этого раньше?       — Он… это… — пробормотал он, трясясь руками, когда он потянулся к нему. — Это правда?       Лань Ванцзи кивнул, и Вэй Усянь упал на колени, заплакав. Но на этот раз это не были слезы печали.