***
Но вместе со сном, пришли кровь и разрушения. Он видел лица каждого Вэня, слышал их крики, пока просто стоял там. Он как будто застыл на месте. Никакая борьба не давала ему пошевелить конечностями, не давала отвести взгляд. Невидимая сила приковала его именно к этому месту. Снова и снова каждого из людей, которых он полюбил, постигла та же участь, что и Цзинь Цзысюаня — удар кулаком в сердце. К тому времени, когда все закончилось, и казалось, что все мертвы, Вэй Усянь был близок к потере сознания. Тела были свалены в кучу перед ним, глаза трупов закатились, а лица исказились от боли. И застыли так навсегда. Отпусти меня! Мне нужно уйти; Я не могу этого видеть! А потом вывели А-Юаня. Он помахал Вэй Усяню. — Сянь-гэгэ! А затем мужчина с мокрым от крови предплечьем шагнул вперед.***
Он вскочил в постели, тяжело дыша. Его горло обожгло, как будто он действительно кричал. Он подтянул колени к груди и начал медленно считать. Его мысли метались, но он заставил себя делать это правильно, медленно и размеренно втягивая воздух. Раз… Два… Три… Дыши. Это было то, что Яньли всегда говорила ему делать, когда он был ребенком и страдал от слишком ярких кошмаров. Считай свои вдохи, успокой свое сердце. Именно так он, наконец, добился прекращения кошмаров с собаками в главных ролях. Собаки были ужасны, но видя, что А-Юань вот-вот… А-Юань жив. Лань Чжань спас его. Он здоров, он здоров, он не умер. Но образы все еще были свежи в его сознании, гремя и повторяясь снова и снова, пока он лежал во всепоглощающей тьме. Ему нужно было что-то, что вернет его, напомнит ему, что это нереально, что он лежит там, в постели, и есть то, что было настоящим. Вэй Усянь инстинктивно потянулся, нащупывая руку, которая всегда была рядом, и живое, дышащее, успокаивающее присутствие, которому принадлежала эта рука. Но он чувствовал только прохладные простыни и пустое пространство. Ах. Правильно. Его здесь нет. Это не годится. Он не мог лежать спокойно и позволить своему разуму воспроизводить созданный им ужас дольше, чем это было. Он не знал, как долго пролежал там, снова увидев это. Наверное, несколько часов. В нерешительности он пробрался в маленькую уборную, ополоснув лицо холодной водой, чтобы смыть пот. На маленьком столике в его комнате стоял небольшой кувшин с водой, которую он выпил, не удосужившись налить в стакан. Горло горело от крика. Небо снаружи было все еще черным как смоль и разочаровывающим напоминанием о том, что он почти не спал. Его суставы стонали от изнеможения, когда он возвращался в постель, нуждаясь во сне. Его разум умолял его больше не засыпать, больше не видеть подобных вещей, но, как обычно, усталость победила, когда он притронулся головой к подушке.***
Для Вэй Усяня худшим во снах, была потеря всякого чувства в реальной жизни. Чрезвычайное счастье, которое он может найти во сне, когда он едет на своем личном драконе, не тревожится, вспоминая, что этого на самом деле не существует. Точно так же в снах о трупах, нападающих на его беременную сестру, как тот, который сейчас переживал Вэй Усянь, он не мог вспомнить, что его сестра больше не была беременна. Он не мог знать, что не было никакой причины видеть, как ее царапают разлагающиеся тела. Сны заставляют людей принимать эти невообразимые вещи так, как будто они могут быть правдой. Как будто это было совершенно нормально. И каждый раз Вэй Усянь поддавался притяжению сна, чувствуя его реальность.***
На этот раз, когда Вэй Усянь проснулся в очередном холодном поту, его зрение затмила темная, вырисовывающаяся фигура. Он взвизгнул, его полусонный мозг решил, что это труп. Что трупы, которые пытались убить его сестру, пришли, нашли его. Но трупыне говорили «Вэй Ин» и не клали нежные руки на лоб, чтобы проверить температуру. Вэй Усянь позволил своим глазам сфокусироваться, и остановить взгляд на Лань Ванцзи, который стоял и смотрел на него, хмурый взгляд портил его обычно безупречные, хотя и холодные черты лица. Это было похоже на то, как выглядел Ванцзи, когда Вэй Усянь был ранен. На этот раз Вэй Усянь не пострадал, ему не нужно было, чтобы Лань Ванцзи проверял его жизненно важные органы. Проблема была в его сознании. — Почему ты…? — Усянь все еще находился в полусонном состоянии и пытался вернуться к реальности. Он изо всех сил пытался собрать мысли вместе. — Ты кричал. Ой. Вэй Усянь покраснел и отвернулся, не в силах встретиться взглядами. Он не мог отрицать, что Лань Ванцзи слышал это, но он не собирался признаваться вслух, что в первую за неделю ночь, когда он был один, ему не давали спать кошмары. Кто он, ребенок, который не может спать без матери? Все еще не встречаясь взглядом с Лань Ванцзи, он посмотрел в окно. Судя по недостатку света и тому, что Лань Ванцзи находился буквально в своей комнате, едва ли было больше пяти утра. Лань Ванцзи, должно быть, спешил сюда. Он проспал, может быть, два часа, и усталость в его глазах была лишь напоминанием. — Я не мог заснуть, — признался он, его голос был приглушен одеялом, когда он натянул его, чтобы скрыть глубокий румянец, заливший его щеки. — Когда наступил сон, это был просто кошмар. Как будто мой мозг наказывает меня за то, что я сплю. И то, что я вижу, кажется слишком реальным. — Что ты видишь? Хватка Вэй Усяня усилилась — Смерть. Люди, которые живы, я вижу, как они умирают. Люди, которые мертвы, я вижу, как они умирают новыми и извращенными способами. Я знаю, что это ненастоящее, но… я всегда просто стою и смотрю. И это всегда смерть. — Ты видел больше смертей, чем большинство, — сказал Лань Ванцзи. В его тоне не было осуждения. Ведь это был факт. Вэй Усянь не только видел смерть, причинял смерть, избегал смерти, но его демоническое совершенствование полагалось на мертвых. — Я так устал, — вздохнул Вэй Усянь. — Раньше, — Лань Ванцзи откашлялся, — когда ты был ранен. Ты тоже страдал? У Вэй Усяня перехватило дыхание. Это было то, о чем он думал, лежа в постели минувшей ночью. Нет. Нет, был ответ. Он мог так легко сказать Лань Ванцзи «нет» и быть честным, но что потом? Как это повлияет на Лань Ванцзи, который будет делать для него все больше и больше приятных вещей? Где он провел черту? Когда он не ответил, его удивил звук падения чего-то мягкого. Когда он поднял голову, Лань Ванцзи стоял в нижнем белье, аккуратно складывая верхние одеяния и откладывая их вместе с Биченем. Было еще темно, и Вэй Усянь мог видеть только слабые очертания Лань Ванцзи. Белая ткань нижних мантий, которые были на них обоих, была тонкой и обнажала форму рук, ног и мускулистых плеч Лань Ванцзи, когда он начал собирать свои вещи. Они и раньше видели друг друга в нижнем белье, много раз, но это всегда происходило ночью в подходящее и ожидаемое время. — Лань Чжань, — замялся Вэй Усянь, — … что ты делаешь? Лань Ванцзи сел рядом с ним, прислонившись спиной к каркасу кровати, так что Вэй Усянь оказался лицом к бедру. Он напряг шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх, найти любой намек на то, что он сходит с ума, забираясь к нему в постель. Лань Ванцзи посмотрел вперед — Попытайся. — Попытаться сделать что? — Он надеялся, что это не затронуло область бедра, с которой он столкнулся. Это никому не поможет уснуть. — Поспи. Это была самая нелепая вещь, которую Вэй Усянь слышал. Лань Ванцзи просто сидел в своей постели, ожидая, что он сможет заснуть. Тем не менее Вэй Усянь закрыл глаза, но не почувствовал прилив уверенности. Нет того тепла, что было раньше. Лань Ванцзи сидел неподвижно и выглядел слишком смущенным. Это было не то же самое. Комфорт исчез. — Лань Чжань, — вздохнул Вэй Усянь, — слушай, забудь. Другое дело, если ты будешь делать это вот так, это не сработает. Лань Ванцзи осторожно взглянул вниз — По-другому? — Ну, да. Ты сидишь здесь холодным, как и со всеми, и это действительно не успокаивает меня. Кроме того, я не знаю, почему я не могу заснуть, может быть, это мой разум, наконец, играет в догонялки со всем этим. Вероятно, это не имеет к тебе никакого отношения. — Я понимаю. — Лань Ванцзи сделал паузу, а затем сполз с кровати, пока тоже не лег. Он посмотрел на Вэй Усяня, словно спрашивая, стало ли лучше. — Я… Почти. — Тебе не неудобно? Лань Ванцзи покачал головой — Ты уже задавал мне такие вопросы. Верно, тогда я тоже подумал, что это нормально, если мы двое мужчин. Это все еще хорошо, верно? Это просто Лань Ванцзи — он образец воздержания и ничего не знает о сексе. Он не думает, что быть в моей постели странно, почему я должен? Вэй Усянь застонал — Но. Хорошо, это немного по-другому, но просто странно, если я сейчас устроюсь поудобнее, верно? Ты уже спал! — Это не проблема. Здесь, чтобы помочь. Вэй Усянь моргнул. — Ой. Ну ладно тогда. Не думай обо мне плохо, хорошо? Я просто хочу спать, не видя, как убивают мою семью. Тишина. Лань Ванцзи, должно быть, ждал. И прежде чем он успел смутиться из-за этого, Вэй Усянь решил, что разберется со всем этим позором, когда проснется. Он потянулся к Лань Ванцзи и осторожно положил руку на руку другого. Он слегка сжал его, чтобы он знал, что он там, и закрыл глаза.***
Около полудня он наконец проснулся, чувствуя себя немного отдохнувшим. Лань Ванцзи был тем, кто разбудил его, несмотря на его протесты. Он сказал, что если будет спать больше, то не заснет следующей ночью, но Вэй Усянь подозревал, что это было просто оправданием странности, поскольку его использовали в качестве подушки другого мужчины. — Угу, — простонал Вэй Усянь, уткнувшись лицом в ароматную подушку из сандалового дерева. Ему нужно было гораздо больше сна, если он хотел функционировать как реальный человек. — Две минуты… тьфу… Вставай первым. — Я не могу. — Лань Чжаань, не будь ребенком! Вставай, и я через секунду…. Дай мне… проснуться. — Хорошо. — И тут его подушка шевельнулась. Вэй Усянь завопил, отлетел назад и врезался в стену. — Вот дерьмо! Мне так жаль, что я… Лань Ванцзи встал. — Я вернусь. — Вэй Усянь не двигался, пока не понял, что Лань Ванцзи вышел из комнаты, а затем застонал. Он закрыл лицо руками. Это было хорошо. Теплый, безопасный. Почти настоящий? Он не мог лгать и убеждать себя, что просто устал, он знал, что это из-за Лань Ванцзи. Умный человек, умный во всем. Он даже не может быть плохой подушкой. Он снова застонал.***
После очередной скучной трапезы Лань Ванцзи обратился с просьбой. Он хотел сыграть на гуцине для Вэй Усяня. Он подумал, что, возможно, злые энергии от демонического совершенствования могли быть причиной того, что ему снились такие дурные сны, и что теперь, когда он отдыхает, ему следует лечить свое тело после того, как оно так сильно пострадало. Вэй Усянь не чувствовал себя больным, все было хорошо. Но он не собирался возражать против этого, это давало ему хороший шанс сосредоточиться на чем-то другом, кроме ощущения груди Лань Ванцзи под его щекой. Он действительно должен был сосредоточиться, пока музыка Лань Ванцзи очищала его, но это было трудно. Вэй Усянь раньше уже делил постель с другими. С Цзян Чэном в детстве, с самим Лань Ванцзи несколько дней назад, но он никогда не спал так близко к людям. Лань Ванцзи был слишком вежлив, чтобы что-то сказать, но наверняка его беспокоило, что человек, который прижимался к нему, был старейшеной Илина, а не какой-то юной, одаренной красавицей, с которой он в конце концов остепенился. Может быть, это все, что я получу. Все равно теперь на мне никто не женится. Ну, я могу жить без брака! Еще нет девушек, на которых я когда-либо хотел жениться, почему это должно измениться сейчас? — Добро и зло, — сказал Вэй Усянь, разрезая нежные звуковые волны гуциня. Он был готов услышать мнение Лань Ванцзи по этому поводу теперь, когда они были в нескольких футах друг от друга, полностью одетые и не собирались спать в одной постели. — Тихо. — Лань Ванцзи посмотрел на него. — Можем ли мы остановиться на минутку? — заскулил он. — Уже несколько часов. Я просто хочу спросить тебя кое о чем. — Позже.***
К сожалению, позже не наступило до наступления темноты. Он действительно почувствовал себя немного лучше после того, как Лань Ванцзи сыграл для него, но, возможно, это было только потому, что это звучало хорошо. Ему было все равно. Ему придется продолжать пробовать, чтобы увидеть, поможет ли это вообще. А пока он будет подыгрывать. По мере приближения ночи Лань Ванцзи не собирался уходить, за исключением короткого часа, когда он отправился навестить своего дядю. Он вернулся с хмурым взглядом, но Вэй Усянь не стал об этом спрашивать. Как ни странно, время шло, но Лань Ванцзи не подал виду, что уходит. Вэй Усянь ждал и ждал, чтобы остаться наедине, но к тому времени, когда он снова лежал в постели со Вторым Нефритом клана Лань рядом с ним, он понял, что, возможно, так оно и будет. Как будто он не признался, что не может спать один. Он не возражал против присутствия Лань Ванцзи, он почувствовал легкое облегчение, хотя и неловкое. Но он проигнорировал это чувство. Это было новое ощущение того, что есть на кого положиться, кого он потенциально может потерять, как и большинство других людей. Он проигнорировал это. — Добро и зло, — сказал Лань Ванцзи, нарушив молчание. — Ты вспомнил, — Вэй Усянь издал легкий смешок и перевернулся на бок, чтобы посмотреть на него. Глаза Лань Ванцзи были закрыты, а его грудь медленно вздымалась и опускалась. — Какого черта, ты выглядишь так, будто уже спишь! — Добро и зло, — повторил он со вздохом, не открывая глаз. — О да, да. Я зло? Рука Лань Ванцзи дернулась, и Вэй Усянь подумал, не собирается ли он его ударить. Он мог бы, если бы захотел, даже Вэй Усянь признал бы, что он, должно быть, был довольно раздражающим после того, что вытащил сегодня. — Ты Вэй Ин. Вэй Усянь надулся — Это не ответ. — Это не тот ответ, на который ты надеялся. Но это ответ. Вэй Усянь фыркнул. Почему он всегда должен быть прав во всем? — О, помолчи, — сказал он, переворачиваясь на спину. — Я просто подумал раньше, знаешь, делишь постель вот так, должен ли я извиниться перед твоей будущей женой? — Ненужно. — Нет, нет, — настаивал Вэй Усянь, — я должен, верно? В нашем возрасте делить постель — это нечто особенное, и здесь я забираю твой первый опыт. Мне все равно, я никогда не найду женщину, на которой женюсь. Кто захочет жениться на мне? Это просто напрашивается на неприятности. Это к лучшему, что мой шанс познакомиться с женщинами теперь в значительной степени разрушен. Но ты можешь, и я просто забираю у тебя это первое. Лань Ванцзи замер — Ты думаешь о свадьбе. — Ну, да. — …Как концепция. Вэй Усянь нахмурился. — Вау, Лань Чжань, отдай себе должное, почему бы и нет? Половина девушек в мире хочет выйти за тебя замуж, другая половина умрет, пытаясь доказать, что никто тебя не достоин. Если ты говоришь такую депрессивную чушь, то что должны делать такие парни, как я? — Мм. — Вэй Усянь знал, что на самом деле он не обдумывал свои слова, и просто из вежливости. Лань Чжань, вероятно, никогда в жизни не нуждался во флирте, какой от него толк? — Извини, если я перешел черту, — сказал он, — я думаю, у меня был… — он напряг мозги, он придумал хорошее оправдание около трех часов медитации под музыку гуцинь, но произнесение этого вслух заставило нервы Вернись. Он должен был быть убедительным, лучше рассказа, чем ты хорошо пахнешь и на тебе удобно лежать. — Знаешь, у меня так много опыта с женщинами, что для меня это не имеет большого значения, но я подумал, что ты можешь разозлиться. — Ни одна черта не была пересечена. Отдыхай. Вэй Усянь привычно потянулся к руке Лань Ванцзи, задаваясь вопросом, сколько бы ему сошло с рук, если бы это было правдой, и прижал руку к груди. Где вообще была эта черта? Он почувствовал, как сжатый кулак Лань Ванцзи расслабился, и сам вскоре заснул.***
Когда Вэй Усянь проснулся, в постели Лань Ванцзи было тепло, но мужчины уже не было. Там был оставлен поднос с едой, но было слишком рано, гораздо раньше, чем обычно. У Лань Ванцзи сегодня должны быть дела. Я поговорю с ним позже. Однако вскоре после того, как он поел и вымылся, Лань Ванцзи вернулся со своим гуцинем. Он играл для Вэй Усяня так же, как и накануне, но не встречался с ним взглядом. Что-то было не так. Возможно, что-то случилось с его дядей или… Он наполнился ужасом. Уж точно не с А-Юанем. Он бы мне сказал! Вэй Усянь попытался прервать гуцинь, чтобы спросить, звук едва сорвался с его приоткрытых губ, прежде чем его губы сомкнулись вместе с заглушающим заклинанием. Он был ошеломлен. Он сделал что-то не так? Он издал звук, пытаясь привлечь внимание другого, не разрывая болезненно губы в клочья. Но Лань Ванцзи молча продолжал играть, не сводя глаз со струн гуцинь, нарочно избегая Вэй Усяня.