— Смысл есть лишь тогда, когда есть цель. Цель либо нужно придумать, либо найти того, кто придумает.
Бенедикт, философ
Рыцарь медленно поднялся с чего-то рыхлого и белого и огляделся мутным взглядом сонного человека. Он не понимал, в каком месте он оказался. Оно не было похоже ни на что, виденное им ранее. Небо было кристально-голубым, Солнца видно не было, а от места, где стоял Арториас и до самого горизонта простиралась пустыня, песок которой был белее света звезд. Как не странно, здесь было отнюдь не жарко, даже наоборот: мечник немного сутулился от всепроникающего холода. Арториас, совершенно ошарашенный, мог только идти вперед, вглядываясь в бесконечное песчаное море. Он шел долго, так долго, что уже успел потерять счет времени, но пейзаж оставался все таким же равнодушно неизменным, будто рыцарь так и не сдвинулся с места. Но, все же, что-то в этом месте менялось. Чем дальше шел Арториас, тем больше попадалось ему воткнутых в землю мечей, ржавых и древних, как само время. Вероятно, их хозяева оставили их в незапамятные времена, но так и не пришли за своим оружием. Пейзаж стал походить на кладбище, полное торчащими вверх крестами. Кладбище многих тысяч воинов, окончивших в этом бледном месте свои дни и ставшем его частью. Неожиданная догадка ударила в голову рыцаря. Он опустился на колено и зачерпнул гость песка. Нет, не песка. Пепла. Все это время он шел по останкам и те несли его по своей, непонятной цели. Высыпав содержимое обратно, мечник продолжил свой путь, ведущий его к чему-то неведомому. В свете, лившемуся откуда-то из синевы небес, блеснуло такое знакомое черное лезвие. Рыцарь подошел и без труда побрал свой клинок, слегка запорошенный песком. Но едва он сделал это, как из глубины меча выползло нечто, похожие на высохшие ветки розы. Оно оплело рукоять меча, руку рыцаря и впилось в голову, подобно мигрени. Холодный голос произнес: — «Надо же, так ты и вправду истинный Хозяин. А ведь я еще сомневался.» — Кто ты такой? Еще один гость в моей голове? — «Нет, глупец, неужели ты так и не понял? Мы столько крови пролили, столько жалких душ освободили из их оболочек и ты меня не узнаешь? Я то, что ты носишь с собой, твой меч. Я был с тобой, с тех пор, как попал к тебе в услужение. Но до сих пор я не жаждал раскрыться, не верил в твою силу. Да, много было таких до тебя и все были недостойны…» — Ну допустим, я тебе поверю. Но какие, к дракону и Вороне-матери, другие хозяева? Ведь тебя выковали… Ответом ему был поток полного издевки смеха. — «Мальчишка, как же ты наивен! Я был отлит из метеоритного железа Мастером металла за долго до твоего рождения, за долго до появления так любимого тобой королевства. Если мне не изменяет память, то на моем лезвии сохранилось то, что он оставил потомкам. Ну, давай, смелее.» Арториас, рухнувший в пепел после того, как меч заговорил, просто приподнял руку с клинком и поднес лезвие к глазам. Вдоль кромки и правда были видны борозды неких букв, оставленных неизвестным кузнецом. Правда, они стерлись на столько, что различить какая именно речь на нем начертана, было невозможно. — «Видишь? Теперь уже слов не прочитать, но я и так помню эту фразу наизусть. Всякий, кто завладеет этим клинком, получит великую силу, с которой не совладают ни живые, ни мертвые. Пафосно, согласен? Вот только не каждому я готов отдать эту власть.» — Любопытно. Но чего тебе от меня надо? — «Не догадался? Напряги извилины. Мне нужно тоже, что и прежде: сражаться и убивать. Мне это доставляет, скажем так, огромное удовольствие. Ты не представляешь, как восхитительно смотреть на противника, что теряет контроль, мечется, дрожит и бьется в конвульсиях, как его зрачки застывают, у рта скапливается алая пена, а из живота вываливаются кишки, обагряя все вокруг кровью…» — Не продолжай, я понял. Знаешь. как отсюда выбраться? — «Легче легкого.» Мир вокруг рыцаря затрясся и с чистым хрустальным звоном небо обрушилось на землю, оставляя за собой лишь тьму. Поток пепла понесся куда-то вниз, будто кто-то перевернул исполинские песочные часы, увлекая за собой и Арториаса. Они некоторое время неслись в пустоте, пока белый прах обволок рыцаря всего.***
Арториас перекатился на другой бок, открыл глаза и с недовольством уставился в угол. Мысли разбегались, как тараканы и лишь твердым усилием воли удалось собрать их в кучку. Странный сон, как ни посмотри. Сбросив одеяло, рыцарь встал, сладко потянулся до хруста костей и стал убирать свою постель. Сиф, помахивая своей пушистой метелкой, сидел рядом, принимая посильное участие в мероприятии. Закончив с лежанкой и натянув уже привычную повседневную одежду, златовласый мечник вышел из своего, теперь уже без капли иронии, дома, чтобы поглядеть на город. А на улице происходили изменения. Лето постепенно уходило, предоставляя свои права осени. Та, правда, принимала их крайне неловко и проявляла себя в совершенных мелочах: то ветер начнет колоться, то лист слегка пожелтеет, то солнце начнет греть чуть слабее. И с каждым днем таких небольших изменений становилось все больше. Город Римуру тем временем и вправду стал похож на город, а не на стоянку кочевников. С каждой неделей деревянных домов становилось все больше, да и стена росла, казалось на дрожжах. Слизь оказался крайне осведомлен в архитектуре и научил своих подопечных строить нечто вроде канализации, позволявшее удалять отходы, не загрязняя улицы. Он также заведовал и чертежами будущего поселения и результат его работы казался Арториасу симпатичным и опрятным. Но над всем этим чудесным местом и его жителями навис клинок рока, неумолимо приближавшийся, со скоростью тысячи пар ног. К их границам тащилась огромная армия, пожирающая все на своем пути. А во главе ее, конечно, стояли мерзкие демоны. Без этих тварей и здесь никуда. Едва он представил то, что он устроит этим незваным гостям, на лице у рыцаря появилась злобная ухмылка. Пусть приходят, так-то Арториас и не против. Но пусть только попробуют хоть тронуть кого-нибудь из его новой семьи и расплата не заставит себя ждать. О да, и когда это произойдет, им придется очень потрудиться, чтобы скрыться от той ненависти, которой он их одарит. Ненависти, сжигавшей его столько лет и, наконец, нашедшей выход. Мрачные мысли как-то сами собой улетучились, когда рыцарь подошел к ткацкой мастерской. Там шла какая-то работа и Арториас решил заглянуть туда. Он встретил там только розоволосую сестру своего рогатого друга-огра. Она была так занята, разбирая стопки тканей, что не заметила, как он вошел. Решив, что не стоит пугать молодой организм, рыцарь осторожно постучал кулаком о дверной косяк. Мастерица обернулась и с улыбкой приветствовала его. Они довольно быстро разговорились, мило поболтали о насущных вещах, затронули и тему предстоящей войны. Девушка была несказанно разочарована, когда брат запретил ей выходить на поле брани, аргументировав это тем, что «девочкам в битвах делать нечего». На резонный вопрос, почему другая девушка, Шион, там участвовать будет, красноволосый предпочел не отвечать. Арториас хотел уже было согласиться с позицией своего приятеля, когда в мастерскую вошел страшненькая особь, похожая на живого мертвеца, держащая в руках небольшую коробку, полную всяких швейных инструментов. — Леди Шуна, вот. Вы забыли. — Ой, спасибо, Гера! Ты просто чудо! Существо покраснело, на сколько это было возможно для нее, и, встретившись смущенным взглядом со своим наставником и приемным отцом, улыбнулось чуть шире, обнажая кончики заостренных зубов. Рыцарь подмигнул ему. Значит, Римуру таки дал ему имя. Гера, хм. Странное, что же это могло значить? Не то мужское, не то женское. Вполне ему подходит, хотя для Арториаса он так и останется мальчиком. Мечник предложил ему пойти завтракать и тот, согласился, но изинился, что не сможет пойти прямо сейчас. Он был слишком занят, помогая Шуне с ее работой, но пообещал, что обязательно не пропустит завтрак. Арториас, мысленно удивившись пристрастиям своего ученика, попрощался со своей собеседницей и направился в столовую. Рыцарь уже успел немного проголодаться. Открыв двери избушки, Арториас оглядел все помещение. Там, за столом, сидели два огра, красноволосый Бенимару и седой Хакуро, и пили чай. Напротив, устремив преисполненный отчаяния взгляд в тарелку, нахохлился Римуру. Поздоровавшись со всеми, Арториас присел рядом с начальником. Из дверей кухни высунулась голова симпатичной секретарши слизи — Шион. — Доброго утра, мастер Арториас. Есть хотите? — Конечно, я голоден как волк. — А я как раз наварила много супа. Приятного аппетита! В комнату вплыла огриха, сжимая в руках тарелку и ложку. На столе перед рыцарем появилось что-то, имевшее мертвенно-фиолетовый оттенок, с кусочками еще какой-то херни, и все это прекрасное нечто бурлило и пузырилось, наполняя воздух отвратительными миазмами. Арториас смотрел на суп, а суп, вероятно, смотрел на него в ответ. Пожав плечами, воин зачерпнул ложку, сунул в рот и едва сдержал рвотные позывы. Даже желудок, закаленный в военных походах, не мог принять то, что в него попало. Ощущалась эта супстанция еще хуже, чем выглядела. Решив не смущать хозяйку, рыцарь стал с удвоенной скоростью поглощать содержимое тарелки, стараясь игнорировать звуковые галлюцинации и ловя на себе три завистливых взгляда и один довольный. Опустошив тарелку, Арториас поудобнее устроился на стуле, с трудом не позволяя себе, нарушая все приличия, стремглав вскочить, выбежать прочь из столовой и выблевать содержимое в ближайшую яму. — Вкусно? — с надеждой в голосе спросила девушка. — Очень. Неплохо. Спасибо, — единственное, что смог просипеть Арториас сквозь плотно сжатые зубы. — Вот, ну хоть вы признали, что я умею готовить. Не то, что некоторые. Дверь снова открылась и на пороге появился заспанный Гобута. Он протирал глаза и бормотал, что было бы не плохо перекусить. И в этот миг Римуру, казалось, решился. Поднес ложку ко рту, зажмурился… и, быстрым движением засунул ее в рот в очередной раз зевнувшему гоблину, не подозревавшему, какая ужасная участь его поджидает. Едва испробовав содержимое ложки, Гобута сначала покраснел, потом посинел, затем почернел и с закаченными глазами рухнул на спину, дергаясь в конвульсиях и пуская пену. Лицо Шион, по мере изменения цвета лица гоблина, все больше превращалось в улыбающуюся маску без намёка на какую-либо позитивную эмоцию. Арториас через силу вздохнул — зря он так поторопился уходить от Шуны, могли бы мило болтать еще минут пять… — Шион, — развернулся к подчиненной Римуру. — Д-д-да? — по щеке огрихи пробежала капелька пота. — Прежде подавать что-то на стол, пусть Бенимару это попробует. Крановолосый с обидой взглянул на начальника и столкнулся с его непоколебимым холодным взглядом. Признав, что пощады ему не видать, огр понурил голову. Тем временем Арториас незамедлительно поднялся, взвалил ученика на плечо и понес его на свежий воздух. Римуру поспешил следом. — Начальник, прости. Подержи его минутку, я сейчас, — пробормотал рыцарь, наваливая гоблинскую тушку на слизь, поспешил в зеленые заросли, растущие неподалеку от столовой. Римуру услышал препротивные звуки, раздавшиеся с той стороны, куда удрал мечник и искренне пожалел своего подчиненного. Сам-то он умудрился избежать этой чудовищной кары! Отнеся Гобуту на хранение в лазарет, оба приятеля поняли, что покоя им не будет: гоблин-стражник прибежал и сообщил, что какой-то заносчивый ящер громко бахвалится перед воротами и требует на разговор лидеров деревни. Римуру простонал что-то невразумительное и пообещал прийти как можно скорее.***
Прошло не так много времени, а слизь и его приближенные уже стояли над воротами в город и изучали пришельцев. Их было около пятнадцати особей верхом на других рептилиях, заменявших им лошадей. Их лидер, высокий ящер, вооруженный копьем, гордо задрал голову и с насмешкой посмотрел на хозяев этой земли. А потом он раскрыл свою пасть… — МОЕ ИМЯ — ГАБИЛ! Я ДАЮ ВАМ ШАНС СТАТЬ МОИМИ ПОДДАННЫМИ! Арториас и Гера не удержались и взорвались смехом. Они не могли воспринимать это ничтожное существо серьезно. Рыцарь грохотал как грозовая туча, а мальчик ограничился тем, что плюхнулся на каменную кладку и тихо попискивал от распиравшего его хохота. Бенимару тоже корчился от смеха, но старался изо всех не последовать примеру мечника, а вот Шуна и Хакуро были очень даже серьезны, если не сказать озлоблены. Да и Римуру особенно весело не было. По крайней мере, трудно быть веселым, когда твоя секретарша, на руках которой ты спокойно лежал, сдавила и перекрутила тебя в спираль. Габил, который, вероятно, ожидал совсем другой реакции, тупо уставился на стоящих над ним. Он выглядел несколько растерянным и чесал в затылке, пытаясь что-то придумать. Остальные рептилии тихо подбадривали своего лидера. — Думаю, вам следует объяснить, что тут творится, — сочувственно произнес он. — Сквозь лес неотвратимо движется армия орков. Единственный, кто может спасти ваши жизни — это я! Примите мое главенство и я поведу вас к светлому будущему! — Я заставлю этого болтуна проглотить собственный язык, — тихо произнесла Шион, все сильнее сжимая Римуру. — Эй, мне тоже оставьте, — кровожадно осклабился Гера. — Так, вы оба, стоять, — пропищал слизь. — Не надо его сейчас калечить. Ранга! — Да, хозяин! - раздался откуда-то снизу знакомый голос. — Узнай, что ему надо. — Слушаюсь и повинуюсь! В тенях от стены появилось огромное создание. Арториас присвистнул. Гигантский волчара, размером с лошадь и с рогом на голове медленно, даже лениво вышел из-под стены и направился в сторону ящеров. Его желтые глаза с презрением изучали мелкоту, топтавшуюся перед ним. Те, ожидаемо, затряслись как осиновые листья. Нависнув над лидером ящеров, Ранга прорычал: — Мне приказано говорить с тобой, вместо моего господина. Я слушаю. Говори! Тот, в свою очередь, на мгновение потерял самообладание, но тут же взял себя в руки. — От… отлично. Значит ты и есть тот знаменитый Клыкастый Волк, вожак местной стаи? Я — Гэбил, лидер боевых Ящеров. Ты конечно великолепен, но эта ничтожная слизь не подходит на роль твоего мастера. Позволь мне прикончить это ничтожество, что обманом завладело тобой и стать моим вассалом! Арторис зевнул, зная, что произойдет следующим и от того совершенно потеряв весь интерес к происходящему. Он отвернулся и вальяжной походкой направился вниз. Остальные с несколько оторопелым выражением лиц посмотрели ему в спину. — Эй, брат, — удивленно окликнул его Бенимару. — Ты куда собрался? — Готовиться к войне. Она у нас на носу, забыли? А с этой блохой возиться у меня желания нет.***
...Где-то в Лимбо болтался громадный черный замок. Любой, кто попал бы туда, не смог бы выбраться не будь ты его хозяином. Огромные витые колонны устремлялись в вышину, подобно громадным змеям, и терялись в ней. Холодный пол отражал их громадные тени. На стенах, сделанных из темного камня, весели громадные полотна в золоченых рамах. Хозяин всего этого мрачного великолепия явно имел склонность к искусству: все картины были выполнены так, что напоминали окна в иные миры, в которых время словно остановилось. В черном зале, под светом множества свечей, на троне, восседало существо, которого так опасался Черный рыцарь и его маленький приятель. Мертвый священник лениво наблюдал за ходом битвы, развернувшейся на границе с болотом людоящеров. Но размышлял он о своем. Арториас оказался бесполезен. Та часть, что по началу прижилась в нем, была отторгнута. А одному несчастному духу, запертому в прогнившем куске дерьма, именуемым телом, срочно нужно было завладеть новым сосудом. Желательно молодым, полным сил и удобным, конечно же. И, разумеется, на примете лича имелись кандидаты на эту почетную долю и их было отнюдь не парочка. Первым был, собственно, сам Арториас, Путник бездны, но ныне, показав все свое ничтожество, он не годился. Еще имелся мальчишка Римуру Тэмпест, начальник и друг Арториаса. Он был силен, но законы Магии, защищающиеся его, слишком долго снимать. Да и тратить силы на Метку для него хотелось меньше всего. Варлок даже зевнул бы, будь у него челюсть. Скукота водиться с этим сбродом, ску-ко-та. Были еще так называемые Герои. О них его слуги донесли лишь недавно и вот эти ребятки были поинтереснее. Тупой берсерк, способный лишь махать кулаками, ведьма способная убить голосом и расчетливый мечник-маньяк — идеальная компания для защиты людей, не так ли? Но вот для осуществления планов лича они подходили больше всего. Так, так, что-то он отвлекся, а не произошло ли чего интересного на шахматной доске? Но посмотреть бой ему не дали. Его самым наглым образом отпихнула девица в широкополой шляпе и черной с золотом куртке, сжимающая в зубах сигарету в длинной курильнице, и почти буквально прилипла к экрану чуть ли не всем своим выдающимся бюстом. — Ах, какой же он красавчик! Такой сильный, такой волевой… Ох, Лот, почему я не могу забрать его себе? Ну пожалуйста, мой костлявый котик! Сохранись на лице у варолока кожа, он бы скривился в омерзении от сюсюканья слуги. А ведь он только успел забыть, что он не сидит здесь один. Кларисса обняла хрустальный шар обоими руками, показывавшему ее милого Арториаса, и принялась бы расцеловывать изображение, если бы лич не ткнул ее локтем в живот, заставив согнуться и захрипеть. Похотливая дура нашла себе новую игрушку — вот пусть хоть не при нем с ней возится. — Потому, что мне глубоко и смачно насрать на все твои закидоны, — просипел Лот. — Владыка Каас тебя по головке не погладит, если ты изгадишь мое средство наблюдения.КОНЕЦ ПЕРВОЙ АРКИ