— Я приносил боль другим, пытаясь спасти себя или близких. Но стоит ли оно того? Никто не знает. Я тоже. Может, так и не скажешь, но я сожалею о многом, что я совершил. И за свои грехи мне нет прощения.
Прагон, Платиновый алхимик и убийца демонов.
Послушник Иосиф бежал со всех ног. Страх преследовал его, не отпуская свой бич ни на секунду. Отроку всюду чудились те страшные фигуры, напавшие на их лагерь. Казалось, будто все тени в округе отправились в погоню за ним. Спрятавшись за ближайшим деревом дрожащий юноша обернулся на пылающие остатки форта. Самым страшным было то, что он все еще слышал истошные вопли тех, кого демоны поймали. Но они вскоре затихали и тишина вновь накатывала на свое прежнее место. Отрок и подумать бы не смог, что именно этим и кончится эта экспедиция. С благословения архиепископа они отправились в этот благой поход, дабы найти греховный артефакт и передать его Церкви для дальнейшего изучения. Конечно, никто бы не рассказал это все Иосифу, он сам невольно подслушал разговор духовного отца и нескольких рыцарей, после чего был обнаружен и жестоко наказан. Но палки не смогли выбить содержимого головы и отрок помнил все до мельчайших подробностей. Когда послушник был послан принести святому отцу в палатку регалии для дневной молитвы, он с удивлением услышал, что этот доброй души человек гневно порицал кого-то. Из услышанного далее стало ясно, что речь идет о неком новом друге архиепископа, который и надоумил его найти эту опасную реликвию. Это было невероятно расковано, ведь в процессе могло погибнуть множество храбрых людей, да и работа на чужой территории могла считаться объявлением войны. Потому-то отряд был хоть и хорошо вооружен но крайне малочислен, чтобы не быть незаметным. Святой отец был в ярости от действий «манипулятора», рыцари же пытались хоть немного его успокоить. Заслушавшись сплетениями греховных слов, юноша даже не заметил, как был схвачен прорабом. На шум вышли и сидящие в палатке. Святой отец потребовал от отрока ответить, что он слышал, но тот, не желая портить авторитет духовника, солгал. Ему, разумеется не поверили, но святой отец смягчился, благодаря чему Иосиф отделался лишь палками. Двадцать восемь раз. Его спина ощущала каждый тяжелый удар. Бедняга пол ночи не смог спать, ноя от боли. Вспоминая все это, несчастный отрок едва не засмеялся в порыве истерики, но в последний момент опомнился и сунул ладонь себе в рот, чтобы демоны его не услышали. Он ведь не виноват, что те, кто с усердием хлестали его по спине, сегодня мертвы, он бы никогда не стал бы даже косо смотреть на них. За их души стоило молиться — но ведь он не знал! Знай будущее, отрок лишь молился бы за их жизнь. Иосиф был готов превозмочь хоть сотню ударов палкой, лишь бы только все они были живы. Сквозь пламя вышло нечто. Огромное, высокое существо в доспехах и алом плаще. Оно не было человеком — человек не мог быть таким огромным, у него не могло быть такого красивого лица и холодных, пустых глаз. Он резко остановился и стал быстро оглядывать всё вокруг своими жуткими глазами. Этот монстр что-то искал. Из пламени выскользнул еще кто-то в черном плаще и с тростью. При его появлении рыцарь вздрогнул и его красивое лицо стало еще холоднее. — Хозяин, зеркала мы не нашли, — доложил подошедший. — Павшие рыцари все разрыли, но все пусто. — Значит, ищите ЛУЧШЕ! — произнес воин. — Если не найдете его, я тебя на изнанку выверну. — Эй, почему меня? — с притворной печалью вопросил тростеносец. — Потому, что павшие рыцари — собственность Старого Барона, а тебя я все еще ненавижу. Шагай отсюда, и в ближайшее время постарайся не попадаться ко мне на глаза. Человек в доспехах отвернулся и зашагал прочь. Его кривляющийся спутник зашагал прямо в сторону спрятавшегося отрока. Испуганный парень стал медленно отползать прочь, в росшие неподалеку кусты, молясь все богам, чтобы это чудовище не заметило его. Мужчина с тростью встал к зарослям спиной и принялся изучать что-то на своих ботинках. Иосиф решил, что это — его шанс к отступлению и даже успел немного сдать назад, но тут что-то под его локтем хрустнуло. Оба, и послушник, и человек в черном, замерли на месте. Затем голова страшного человека медленно повернулась. — Вот рыбка и плеснула, — утробным голосом произнес он и Иосиф весь затрясся. — Свежая плоть будет крайне полезна моему телу. Длинная рука ухватила юношу за шею и подняла его в воздух. Лицо незнакомца подернулось улыбкой. Губы отодвинулись, обнажая множество острых зубов. Рот с тихим треском костей, раскрылся, словно у лягушки, кожа натянулась, а там, в его глубине, была чернота, словно Иосиф смотрел в колодец. В свете луны явилась Пасть, приделанная к человеческому телу. У отрока даже сил не было, чтобы закричать, он лишь судорожно глотал воздух, наблюдая за прозрачными каплями, медленно срывавшимися с острых клыков. — Не так быстро. У него может быть информация. Существо остановилось. У его тонкой шеи замерла черная сталь, за спиной стоял тот, черный рыцарь, что являлся его хозяином. Монстр с тем же хрустом вернул челюсти и зубы к прежнему состоянию, отпустил Иосифа и отошел прочь с глубоким поклоном. Черный рыцарь быстро встал на его место и, положив руку ему на плечо, заглянул в глаза. Отвести взгляд Иосиф не мог, он словно утонул в этих серых щелках, его рот сам раскрылся рассказывая все, что знал. Мечник внимательно внимал всем словам юноши. Когда же он закончил, рыцарь приложил свою руку к лицу мальчика. Голову юноши обвила черная лоза, тело затряслось, а затем упало на землю, лишенное чувств. Арториас понимал, что разум ребенка сломался после их встречи и не желал ему такой судьбы — его смерть была необходимой. — Вот как. Интересно. — Вы узнали что-то, хозяин? — Кое-что. И этим мы сейчас займемся. Созывай остальных падших, поедем в лагерь этих идиотов. — Как прикажете. Черный рыцарь развернулся и пошел прочь. Он старался не слушать омерзительные звуки, раздававшиеся сзади. Сильвер жрал. Арториас знал, как это происходило, он уже видел эту процедуру и во второй раз видеть подобное не желал. Он с удовольствием бы прикончил это существо, ценившее лишь себя, завернувшееся в плоть и кости. Сделать это ему не позволяла благодарность, да и просто убить его было бы слишком большим расточительством боевых ресурсов. Мечник подозревал, что с этим существом у него может произойти конфликт, но чем позже он произойдет, тем всем лучше. Усаживаясь на костяного коня, Арториас задумался о своей судьбе. Он желал однажды закончить свои дела с мертвыми священниками, демонами и прочими тварями и зажить спокойной жизнью со своим учителем. Его отнюдь не прельщала мысль убивать всех подряд ради бессмысленных целей, лишь те, кто преступил ему дорогу и задумал мешать его планам, должны быть убиты. Не по его желанию, а по тому, что это было нужно. Стиснув зубы, Черный рыцарь понесся верхом к главному лагерю святош. Что же, если ради спасения любимой ему нужно пройти любые испытания, он примет их, станет для своих врагов Ангелом Смерти, чудовищем, приносящим смерть и гибель. Когда же Сиаран сделает первый вдох, своей последующей жизнью Арториас постарается искупить свой великий грех.***
ДНЕВНИК АЛЕКСИАСА СИЛЬВЕРХАРТА, КУЗНЕЦА-КОЛДУНА, ОБНАРУЖЕННЫЙ МНОГО ПОЗЖЕ РИМУРУ ТЕМПЕСТОМ В ХРАМЕ ОГНЯ И ПЕРЕВЕДЕННЫЙ ГЕРОЙ МОЛОТОБОРЦЕМ. (Неразборчивое число) О, черное небо! Неужели ты не смотришь на меня, на своего сына! Да, вот он я, здесь! Голос моего прекрасного Наставника, слышишь ли ты? Твой жалкий ученик вновь во плоти, вновь исполняет твою славную волю! Там, под холмом, на котором я стою и пишу эти строки, горит пламя, подобное Первородному. Новый пожар, ты греешь мою пустую серую душу, душу кузнеца-колдуна, но и душу мальчишки. Столько живых сейчас умирает, столько душ я смог спасти от той скверны, что льется в Бездне! Это чувство великолепно — чувство разрушения целостности вечности, прекрасный разрыв Колеса перерождений, освобождение душ людей, спасение их от вечных, безумных перерождений! Прекрасно, невероятно! Последний раз это тело испытывало такое восхищение, когда с небес пало семя Великого древа. Я помню, как сейчас, в небе засверкала падающая звезда. С небосвода упал этот черный сосуд, неся в себе великую силу. Взрослея, я видел как оно росло, как крона накрыла мой родной город, как корни выжрали всю жизнь из окрестных земель и как дерево умерло. Все люди покинули это место, но не я. Я остался и перед своей смертью оно одарило оставшегося. На одной из его ветвей появился единственный плод, чья мякоть даровала мне знания и могущество. Мои умения в кузнечном ремесле стали невероятными, я создавал великолепные артефакты и могущественные големы. Это не могло не лелеять тщеславие умелого и талантливого юноши. Я возгордился, считая себя великим и могущественным. Глупец, я мнил себя героем. Короли, лорды — все они сидели на коротком поводке у мальчишки, способном создавать непобедимые машины войны. Передо мной буквально благоговели, называли Богом кузнецом. То, на что указывал мой перст, становилось моей собственностью. А когда в мои родные земли пришло Проклятье, я возрадовался, ведь теперь его творения стали нужны абсолютно всем. Но потом… Потом я понял, что все деяния, сотворенные мной когда-либо, бесполезны. Нежить умирала и поднималась вновь. Именно тогда впервые прозвучал Голос. Его нежное дыхание. Он заговорил со мной. С жалким, ослабевшим, растерянным. Он был добр со мной, как бывает добр отец к своему чаду. Мой новый Наставник научил меня, как не попасть под Проклятье, как спасти не только себя и свою душу, но и души многих, многих других. Он объяснил мне суть, смысл Первородного пламени. Смысл вечных возгорания и потухания. Когда огонь вспыхивает, рано или поздно он должен погаснуть, чтобы вспыхнуть вновь. И нежить — лишь первый знак угасания. Оно всегда являться, в конце каждого цикла и то, что люди зовут Проклятьем нежити является лишь частью задуманного в незапамятные времена. Мир должен был погаснуть и явится в новом облике. Я принял его учение и смог исполнить его указания. Но мы опоздали, слишком поздно мы попытались спасти всех. Огонь потух и мир погрузился во тьму. И в месте с ними во тьму ушел и я. Нет, не так. МЫ ушли во тьму. Я и множество других, ставших частью меня. Я спасал несчастных, их души от жадности Древних змеев, от их глупых и бессмысленных игр. Века спустя, мир стал серым. Потом появись мнящие себя богами черви. И люди. Не могу поверить как я был рад, вновь видя людей. Затем, все повторилось. Снова, снова и снова. Порой мне трудно вспомнить каждый цикл, пройденный мной. Это было давно, а каждый переход крайне болезненный. Они были довольно схожи, но все же отличались. И каждый раз мне удавалось спасти все больше и больше душ. Мне казалось, что наше с Наставником дело близится к завершению. Мы сможем разорвать порочный круг и избавить смертных от влияния извне. Но, ничего нельзя добиться так просто, как мы этого хотим. Один король-старик, донельзя могущественный, испугался тьмы. Он попытался сбежать от нее. Своими действиями он исказил пространство и время. Из-за него я едва не умер окончательно! Но благо, помог случай. Один из Древних, в попытках окончить цикл, пробудил носителя темной души. Через него Учитель смог вытянуть меня и, как я тогда думал, цепного пса старого маразматика — Арториаса — во владения иных богов. Однако, мой юный Рыцарь не так то прост. Он, честно говоря, странное существо, не доброе и не злое. В его душе бьются первородный свет и первородная тьма, а он лишь следует одному из двух путей. Не удивлюсь, если он, на самом деле — истинный наследник трона Солнца. Он один из тех людей, с кем спорить до срока не надо. Пока, я его покорный слуга, но в миг стану покорным палачом, если Наставник сочтет его опасным для наших планов. Не могу сказать, что полностью уверен в своей победе. Я слышу Его речь. Он говорит, что даже здесь есть отметины цикла. Я тоже замечаю их всюду, в земле, в воздухе, в воде. Но сами Древние покинули этот мир, их тягостная воля не лежит на нем. Каким-то образом этот мир сумел избежать их влияния. Великая загадка, которую я разгадаю. Главное, чтобы Арториас ничего не заподозрил и на моем пути не возник глупец, считающий себя героем, которому удается «спасти» мир. Я не позволю никому помешать освобождению человечества. Не будет Святых, не будет Богов. Будут только Люди. Однако, пора возвращаться, будет печально, если юного Рыцаря прикончат. Я немного привязался к моему «хозяину», он хоть и довольно наивен, но… так похож на меня.***
На горизонте показался отряд. Впереди, на костяном коне, несся рыцарь в черных доспехах и алом плаще, развевавшемся за его спиной. Рядом с ним скакал черноволосый мужчина в черном плаще, с тростью на поясе. Сзади этих двоих ехали около трех десятков тварей. Именно тварей, ведь это точно были не люди. Из-под шлемов и деталей панцирей виднелись куски гнилой плоти, когда-то бывшие плотью. От этой армии несло смертью и разложением, все живое старалось скрыться от этой армии, а растения гнили и обращались в пыль. Их заметили еще издали. Мертвый слуга пробежал через всю деревню и быстро прошептал новость своему повелителю. Громадный силуэт, отстранив его прочь, махнул рукой и ворота открылись, впуская гостей в деревню. Черный рыцарь въехал во двор и, сойдя на землю, бросился в палатку, где еще недавно лежал сам. Его черноволосый коллега тем временем отправился к хозяину этого места, чтобы отблагодарить его за радушную помощь, а за одно отдать ему шефство над павшими рыцарями и их скакунами. Полог палатки отодвинулся и Черный рыцарь в полусогнутом состоянии протиснулся внутрь. С его последнего посещения здесь почти ничего не поменялось. Все та же тумбочка для мелких вещиц, та же кровать. Разве что возле лежанки сидели две девушки. — Сэр Арториас! Я так скучала! Как ваше дело? — Не беспокойся, все прошло удачно. Едва Черный рыцарь вошел в палатку, к нему кинулась рыжая девчонка с горящими глазами. Это была Люси, помогавшая местному знахарю Софии ухаживать за телом. Мечник ласково погладил ее по голове и девочка заурчала, словно кошка, жмурясь от удовольствия. Лекарь также улыбнулась ему, Черный рыцарь кивнул и его взгляд замер на лежащем теле. На кровати, под мягким одеялом, лежала его учительница, ради которой он трудился все последнее время. Она была все также прекрасна, как и в их последнюю встречу в Анор Лондо. Бледная кожа, русые волосы, аккуратная фигурка, укрытая одеялом — она как будто заснула и вот-вот проснется. Но сейчас это было лишь тело его милой Сиаран, она не дышала, не думала, не чувствовала. Лишь оболочка без души. Дрожащие руки сняли черный высокий шлем и отбросили его в сторону, затем вытащили из наплечного вещмешка черное узорчатое зеркало. Арториас, тяжело дыша, опустился рядом с ней и вложил в маленькую ручку железный обод. Но ничего не произошло. Сиаран все так же лежала недвижимой. «А вдруг этот проклятый демон обманул меня?» — пронеслась в голове лихорадочная мысль. — «Может, все его слова — лишь гнусная ложь? Неужели… неужели все было зря? Все жертвы, убитые мной, напрасны?» И в тот же миг из глубины зеркала потекла черная, как мазут, тень. Она змеей заструилась к Арториасу и замерла рядом с ним. Тень, невидимая для других, поднялась и преобразилась. Теперь рядом с Арториасом замер Страж зеркала Малихо. Его рогатая голова с шестью изумрудно-зелеными глазами слегка подрагивала, как будто на нее дул ветер, на плечо мечника опустилась длинная трехпалая рука, напоминавшая обтянутую кожей ветку дерева, только оканчивающуюся острыми когтями. — Приветствую тебя, мой храбрый друг, — рот, напоминающий бутон, приоткрылся и над самым ухом мечника раздался вкрадчивый тихий голос. — Напрасно думаешь ты, что деяния твои были ничтожны в моих глазах. Также зря ты винишь меня в обмане. Я видел все, и благодарен за спасение моего сокровища. Но не зеркало поможет тебе, а я сам. Смотри, смотри и не отводи взгляда. Его длинная полупрозрачная длань протянулась к лежащей девушке. Арториас увидел как эта рука прошла сквозь плоть и сжала ее сердце. Вновь и вновь, Страж, вливая в ослабевшее тело свою магию, гнал кровь по венам. Сиаран сделала первый свой вдох. Черный рыцарь обернулся и вгляделся в силуэт того, кого сумел одолеть в глубине проклятого зеркала. Отвратительная оболочка рассыпалась и рядом с мечником стоял прекрасный юноша, отдавший некогда свое тело ради вечной жизни своей возлюбленной. Но теперь он выполнил свое обещание и теперь его душа могла обрести покой. Зеркало с тихим шелестом рассыпалось на маленькие угольки. Тюрьма, державшая возлюбленных, была уничтожена. Арториас очнулся от свалившегося на него морока, проливая слезы и сжимая руку своей возлюбленной. Ее прекрасные голубые глаза, тоже полные слез, смотрели на него. — Ты пришел, любимый, — тихо прошептала она. — Ты спас меня… Но для мира слишком поздно. Лордрана больше нет.КОНЕЦ ВТОРОЙ АРКИ