АВРОРАТ. Джейн Фрост

      — Вид у неё болезненный, — откуда-то послышался голос Эдвина Дженуса.       — Болезненный, — иронично фыркнул Зак. — Что ты хочешь, из неё вырвалась стихийная магия.       — Да, Дженус, иди, попробуй побыть нестабильной взрывчаткой, — приподнятый голос Майкла эхом отбился в сознании. — На труп будешь похож.       Джейн приоткрыла глаза и сдавленно выдавила из себя фразу:       — И будет выглядеть лучше, чем обычно…       Она находилась в двухместной палате больницы Св. Мунго. Справа от неё за окном уже смеркалось, в то время как помещение было залито теплым светом. Около её кровати стояла толпа людей.       — Мерлин, она проснулась… — до боли знакомый девичий голос из прошлого заставил Фрост шире открыть глаза. Рядом с кроватью сидела светловолосая Пэйдж Сэлвин в бежевой блузке и белых штанах. На овальном лице присутствовали красные пятнышки — природные румяна, легкая улыбка и надежда в светлых глазах.       — Мне показалось, или она пошутила? — удивился Майкл на слова Джейн. Он стоял почти возле двери и смотрел на толпу, ожидая, когда она разойдется.       — Мисс Фрост, — тут же обратился к ней незнакомый мужчина в халате лимонного цвета с салатовым отливом, на котором был вышит желтый герб волшебников-целителей: скрещённые волшебная палочка и кость. В его кармане торчало деревцо, а в кармашке на груди виднелась закрытая ручка. Его черные волосы были ухоженно уложены назад, открывая небольшой лоб, узкие голубые глаза находились под стеклами прямоугольных очков с широкой оправой, а лёгкая щетина окутывала сдержанную улыбку. Кого-то он напоминал Джейн, чем-то знакомым повеяло от него… чем-то приятным и хорошим. — Как ваше самочувствие? — Спросил он, держа в руках планшет с бумагами.       — Я… — она попыталась приподняться в кровати, но не смогла. Её тело словно парализовало. Даже слабое движение ногой или рукой было крайне сложным. — Паршиво, — прохрипела она. — Что со мной?..       — У вас полное истощение сил, — ответил мужчина. — Ваш организм подвергся бессознательной магии, еще её называют стихийной. Чаще всего она проявляется у детей десяти-одиннадцати лет в критических ситуациях, как правило, при сильных эмоциях или страхе. У взрослых особей такое крайне редко происходит.       — Однажды, — она прочистила горло и более уверенно заговорила, — у меня был неконтролируемый выброс магии… еще в школе… Тогда я не справилась с чувствами, — она облизнула пересохшие губы и добавила. — Это было в шестнадцать лет…       — Сверхчувствительность к магии, — тут же изрек целитель, словно это диагноз. — Скажите, вы можете без труда колдовать без палочки?       — Ну… — Джейн замешкалась, «без труда» — это слишком легко сказано, — можно и так сказать… в зависимости от того, что мне нужно и где я нахожусь.       — Немногие волшебники способны обходиться всего лишь пассами рук или даже взглядом, — заметил мужчина. — Как вы знаете, так сложилось в процессе эволюции, что магическое сообщество больше стало пользоваться палочками или посохами, чтобы легче было концентрировать магическую энергию, — он учтиво выдержал пару секунд и нравоучительно добавил. — Если вы, мисс Фрост, не будете держать свои эмоции под контролем, такие выбросы магии будут повторяться, а это, как видите, — он развел руками, — негативно влияет на здоровье. Магия оставляет ощутимый след, какой бы она ни была. Но смею заметить, что у вас крепкий организм, вы быстро восстановитесь, если будете следовать всем моим назначениям, — целитель щелкнул пальцами, и в палате появился ушастый эльф с большими голубыми глазами. — Юппи, ваш эльф-помощник, сейчас принесет вам обед.       Эльф с улыбкой заморгал, когда услышал поручение мужчины, кивнул и исчез с хлопком.       Джейн оглядела всех присутствующих: Эдвин и Пейдж сидели на стульях ближе к кровати, за ними стояла её команда: Тереза, Зак и дальше всех Майкл. Абсолютно все смотрели на неё с нескрываемым беспокойством, отчего ей стало некомфортно.       — А чего вы все… уставились на меня?       — Джейн, — обратилась Пейдж, — я так рада тебя видеть, — она коснулась её руки, продолжая говорить. — Ты даже не представляешь мой шок, когда я увидела в «Ежедневном Пророке» твою фотографию с заголовком «разыскивается». Мы с Эдвином не находили себе места.       — Ну почему же, находили. В моем кабинете, — пробурчал себе под нос Лефаро, но его услышал только Зак, который шикнул на него.       — Мать Эдвина тоже. Мы все волновались за тебя, — Пейдж смотрела на неё, сияя от счастья. — Я так соскучилась по тебе, Джейн. Как бы я хотела видеть тебя почаще, но мои постоянные командировки… — Фрост и сама не была инициатором их встреч, даже никогда не заходила в её отдел. От этого саднило в душе. — Но знаешь, это намного лучше, чем сидеть в офисе и заполнять отчеты о регулировании магических популяций.       Джейн в удивлении подняла брови, не зная, что ответить. Она была рада видеть Пейдж, но еще не понимала, как объяснить ей, что так же безумно скучала. Последний раз они виделись на Рождество, хотя казалось, будто прошли десятки лет с их встречи.       — Ты… останешься? — с надеждой спросила Фрост.       Пейдж поджала губы.       — Я очень хочу. Только… — она с сожалением посмотрела на неё, — завтра меня ждут в Сеуле, но я бы предпочла остаться в Лондоне, посидеть с тобой…       Послышался приглушенный хлопок, в палате появился эльф с подносом и пискляво сказал:       — Мисс Фрост, Юппи принесла обед.       Эльф поставила поднос с тарелками на прикроватную тумбочку и мило заморгала глазками.       — Спасибо, Юппи, — сказал целитель и обратился к Джейн. — Вы обязательно должны поесть, мисс, чтобы набраться сил и выпить зелье, — он указал кивком на тумбочку, где стоял стакан с искрящейся желтой жидкостью.       — Я… позже… — Фрост не могла сейчас есть из-за столпотворения в палате, — спасибо, — поблагодарила она эльфа, и та с кивком исчезла.       Она всё ещё чувствовала себя некомфортно под пристальными взглядами друзей.       — Джейн, — заговорил Эдвин, — мама передала тебе фруктов и сладостей. А также одежду на первое время.       Фрост уже намеревалась снова сказать спасибо, но тут целитель взял слово:       — Не хочу показаться грубым, но мисс нужен покой. Вас много, а она одна. Не нагружайте её.       Джейн закивала на его слова, он явно понимал её состояние. Ей сейчас нужно побыть одной и всё осмыслить.       Пейдж и Эдвин поднялись и с неохотой начали прощаться:       — Я еще зайду к тебе завтра, после работы, — сказал Дженус.       — А с меня открытка и сувениры, — парировала Сэлвин.       — Я буду ждать, — спокойно ответила Джейн.       — Господа, — обратился целитель к аврорам, которые даже и не думали уходить, — вам тоже следует покинуть палату.       — Дайте нам еще пять минут, — попросила де ла Мор.       Целитель обвел их взглядом и поправил свои очки, соглашаясь:       — Хорошо, — он подошел к кровати. — Мисс Фрост, если вам что-нибудь понадобится — Юппи к вашим услугам, если понадобится помощь в каком-то вопросе — к вам придет сестра. Я буду навещать вас каждое утро и вечер, — с этими словами он направился к выходу, давая понять, что зайдет уже завтра.       — Простите, — остановила его Джейн, — вы не назвали своего имени.       Мужчина обернулся и учтиво представился, распрямляя плечи.       — Джон Холидей к вашим услугам, — он слегка наклонился.       Фрост открыла рот от удивления и прошептала:       — Вы… Холидей?       — Всё верно. Мой брат — отец покойной Сьюзен.       Вот почему он показался ей знакомым. Джейн много раз пересекалась с отцом подруги и, наверное, слышала о брате. Но никогда не встречала. Она начала вспоминать, был ли он на похоронах… Но мысли выталкивались реальностью, которая вовлекала больше.       — Не знал, что у неё был еще один… дядя, — иронично вставил Андерсон.       — Вам не стоит беспокоиться по этому поводу, — четко заговорил целитель. — Я не в родстве с мистером Морганом. И проблем с законом у меня нет. Очень надеюсь, что наши бравые авроры, — он уважительно кивнул, — скоро выйдут на его след и поставят точку в этой печальной истории.       — Поскорее бы уже, — сказала Тереза.       Мистер Холидей засунул под мышку планшет и вышел из палаты, напоследок напоминая Фрост, что она должна поесть и что он зайдет завтра обсудить главную её проблему.       Де ла Мор села на стул и спросила:       — Джейн, что ты помнишь?       Только начала думать об этом, как все события прошлись перед глазами калейдоскопом. Для неё то, что происходило в лаборатории Моргана, было словно вчера. Но также она ощущала пробел в своих воспоминаниях, что-то было не так, будто бы сон который не можешь вспомнить при пробуждении.        — Как мы отправились за медальоном … — начала она, — шкатулка с загадкой… лаборатория… Морган… а потом уже комната, перевертыш и …       Она затаила дыхание. Почувствовала, как подступающая волна грусти начала тянуть к ней руки, чтобы завернуть в свои объятия. Эмоции. Она только сейчас осознала, что чувствует. Испытывает эмоции! Неужели? Фрост еле смогла поднять дрожащую руку — это было невообразимо тяжело, — чтобы приложить её к груди и ощутить, как бьется её сердце и неприятно покалывает. Мерлин… что же теперь будет с ней? Но этот вопрос отошел на второй план, как только в голове снова появился образ Аллена.       — Рик… — прошептала она и обессиленно опустила руку на кровать, — он… всё это было по-настоящему? — она посмотрела в глаза Терезы.       — Мне очень жаль, но да…       — Джейн, ему никак нельзя было помочь… — очень аккуратно напомнил Зак.       — Знаю… — прошептала она. Что бы Аллен ни натворил — никто не заслуживает такой смерти.       — Прошло два месяца, — сказала де ла Мор. — Мы всё время искали тебя, Майкл себе места не находил, — Тереза поджала губы, словно сказала лишнее.       Джейн хотела посмотреть на Лефаро, но внезапное чувство неловкости защемило что-то внутри, и взгляд так и не дрогнул.       — А что перевертыш? — Фрост перевела тему, стараясь не обращать внимания на карие глаза, прожигающие её.       — От твоего выброса она, как и все мы, слегка пострадала, — ответил Андерсон. — Ничего серьезного. Всех просто отшвырнуло, отделались синяками и ушибами. За это не переживай, нас подлатали. А перевертыш уже отправилась в Азкабан под надежной охраной. Представляешь, она сделала магловский паспорт на твое имя и даже устроилась в местный паб. Два месяца она жила под прикрытием с Алленом, и когда он уходил в здешнюю контору юристов, она навещала тебя. Удивительно, но Морган редко появлялся в той комнате, по её словам. Она спрашивала о тебе и что с тобой будет, но тот лишь расплывчато отвечал и больше молчал. Давал указания поддерживать тебя восстанавливающими зельями по расписанию. Ничего губительного — всё это написано в его записях, которые я конфисковал: обычный целительский комплекс настоек и зелий, который дают людям, находящимся в глубоком сне под «Живой смертью».       Она хотела его спросить о своем сердце. Что такого Морган с ним делал, что она до сих пор не умерла? Но решила не поднимать эту тему при всех. Может, они и так знают, но она сейчас не хочет обсуждать это.       — Жаль, мы не имеем права разбрасываться непростительной Авадой во всех, кто нам не угоден, — с улыбкой вставила Тереза.       — Во-первых, самосуд — это кощунство, — фыркнул Зак. — Во-вторых, если тебе так хочется поменять место жительства на Азкабан… — чуть ли не рассмеялся он.       — Ой, Мерлин, я просто рассуждаю, — отмахнулась де ла Мор. — Кстати, о непростительных: у нас хватает проклятий с летальным исходом, но почему-то их не включают в смертоносную троицу. Обычная Авада — блаженный сон по сравнению с тем, что пережил Аллен.       — Можешь сходить со своим запросом к судье Дэнсону, — внезапно послышался голос Майкла, — скажи, что от меня, и старик тебя с удовольствием выслушает, — он забавно поднял брови, смотря на метаморфа.       Де ла Мор лишь закатила глаза, но всё же продолжила:       — Ох, сколько бы я хотела изменить, но у нас слишком консервативное общество. И самое ужасное, что всех всё устраивает.       — Ну, я бы поспорил, — сказал Зак. — Но думаю, что наши с тобой дебаты Джейн не переживет, а ей нужен отдых, — он повернулся к Фрост и обратился к ней. — Ты должна поскорее встать на ноги и вернуться в команду. Ты часть нашей маленькой семьи, и без тебя всё не так.       Он хотел было еще что-то добавить, но Тереза тут же его перебила:       — О, нам же еще нужно взять справку на Джейн, Зак, ты забыл, — она послала ему многозначительный взгляд, но парень в немом вопросе сдвинул брови и уставился на неё.       — Так мы же уже… — не закончил он, как девушка подняла его за локоть, серьезно убеждая.       — Вот я запамятовала! А Джонсону ведь нужна бумажка… — она начала тянуть Андерсона к выходу и незаметно подмигнула Майклу. Они вышли из палаты, оставляя за собой Лефаро.       Джейн удивленно вскинула бровь, наблюдая, как её друзья нарочно оставляют её с человеком, с которым она сейчас не настроена говорить.       Она смотрела в потолок, намеренно делая вид, будто осталась одна в палате.       Майкл отошел от стены, отодвинул второй стул и сел. Фрост не сдержалась и посмотрела на него. Вид у него был такой, словно он собирается вести очень серьезный диалог, особенно в этой черной рубашке с закатанными рукавами, таким же галстуком и почти темно-карим взглядом. Однако Лефаро сидел расслаблено. Легким, непринужденным движением руки он поправил свою шевелюру, забрасывая волосы назад, и поймал её рассматривающий зеленый взгляд.       — Привет, Снежка, — он наклонил голову набок, легко улыбаясь ей.       Она посмотрела в шоколадную радужку глаз, и за этот миг она испытала целый спектр острых эмоций: страх, угрызение совести, неловкость и смущение — но это всего лишь секундное наваждение, которое тут же растаяло, но ощутимо наследило. Всё стало еще хуже, когда она вспомнила о своих часах и о том, какую особую магию на них наложила… Противное чувство неловкости. Такое неприятное, как грязная тряпка на душе. Поисковые чары приведут человека к его возлюбленной или родному человеку, стоит только прочесть надпись. Только часы были рассчитаны на Пейдж и Эдвина, ведь любовь понятие растяжимое. Именно связь друзей детства и их любовь между друг-другом должна была среагировать на магию, ведь Фрост знала, что может не вернуться, но даже не догадывалась, что Морган освободит команду и оставит только её. Часы сработали на Майкла — это не входило в план. Но всё же спасло ситуацию.       Джейн надеялась, что он не заведет диалог об этом. Она не была готова к такому и абсолютно не знала, как себя сейчас вести с человеком, который к ней неровно дышит. Наверное, он и сам догадался о свойстве часов. Чтобы он не понял — смешно. Но тогда становиться вдвойне неловко.       — Не самый лучший пример от покровителя, да? — первая начала она.       — Мне это уже не нужно, — спокойно ответил он.       — Верно, — она отвела взгляд, — я отсутствовала два месяца, команда должна быть с капитаном.       — Это вынужденная должность. Если хочешь, как только ты вернешься…       — Нет, — отрезала она. От её резкости он поднял в вопросе бровь. — Я… думаю, ты отлично справляешься, — мягко добавила и удивилась своему голосу. Теперь он звучал не фальшиво, а вполне искренне.       — Джонсон бы с тобой поспорил, — хмыкнул он и подвинулся ближе.       — Джонсон всегда ворчит, — она вздохнула, это и вправду было тяжело говорить, словно камни положили на грудь, — да и мне не горит. Всё это… теперь уже не важно, — шепотом закончила она.       — Почему? — Удивился он.       Она попыталась немного поёрзать в кровати, это вышло с большим трудом.       — Почему? — устало повторила Фрост, чувствуя подступающую горечь. Джейн заговорила тихо, чтобы не слышать свой надломленный голос: — Потому что я… я не справилась. Провалила свою главную миссию. Я посвятила всю свою жизнь этому делу… а теперь? Ничего… даже не представляешь, что я сейчас чувствую, — крохотная слезинка потекла по вискам и коснулась подушки, растворяясь в ткани. Фрост закрыла глаза, пряча свою слабость на обратной стороне век, и отвернула голову. Она не должна быть слабой. Но сейчас было особо тяжело.       Она почувствовала, как кровать под ней прогнулась: Майкл подсел ближе, смотря на неё. Он впервые увидел в зеленых глазах печаль и слезы… И сам словно перенял её нестроение.       — Фрост, — аккуратно позвал он её спустя минуту, но та так и не повернула голову. — Ответь мне: когда ты спотыкаешься и падаешь на пол, то поднимаешься?       Джейн, не поворачивая головы, сдавленно ответила:       — Да.       Он начал говорить с ней очень мягко, но в то же время настойчиво:       — Именно, тебе больно, ты упала, получила рану, синяк или ушиб, который еще очень долго будет болеть, но, несмотря на боль, ты всё равно поднимаешься. Почему ты это делаешь?       — Что за дурацкий вопрос, — наконец она повернула голову. — Потому что я всего лишь оступилась. Я могу идти дальше, — и тут она уловила в его глазах саму себя. Лефаро поднял брови, плохо скрывая свою улыбку. — Нет-нет, ты не понимаешь, это другое. Я хоть и выжила, но как долго я смогу так жить? Сколько мне вообще оста…       — Вот именно, Фрост! — Перебил он её, импульсивно накрывая своей ладонью её руку. — Ты выжила, у тебя есть шанс снова подняться, но ты не веришь в себя и опускаешь руки. Почему? Неужели ты сдашься? — Он с такой проницательностью смотрел ей в глаза, что она ощутила что-то ноющее в груди. — Вот так бросишь всё? Бросишь команду, дело всей своей жизни и выйдешь из Мунго другим человеком?       — Почему бы и нет, — выпалила она, вспоминая, что однажды уже бросила свою факультетскую команду по квиддичу, поступая довольно эгоистично. Да, было противно от себя, но не менее противно от осознания, что твоего друга, напарника и учителя больше нет.       Но сейчас её накрыло сожаление… Так внезапно, что действительно стало гнусно от самой же себя… Мерлин, как она могла бросить команду перед матчем? На неё же все надеялись. Но ведь она бы не смогла играть без Сьюзен. Да… только вот команда не смогла выиграть без двух отличных охотников.       Злорадный голос начал выбрасывать в её сознание ужасающие мысли. Эгоистка! Команда умоляла её остаться хотя бы на один матч, а она что? Наплевала на всех и скрылась в Выручай-комнате, оттачивая боевую магию. А ведь тогда она еще была с сердцем.       — И что ты будешь делать, скажи на милость? — голос Майкла вернул в реальность, так похожую на прошлое.       Фрост, вздыхая, грустно ответила:       — Постараюсь хоть немного пожить как нормальный человек. Для себя, а не ради работы.       С проклятым сердцем долго не проживешь — она это знала. А ей хотелось жить, а не существовать, как это было ранее. Единственное, что её пугало — это неясность сути проклятия. Она страшилась расплаты, не зная, какой она будет. Что будет с сердцем? Что она будет чувствовать? А может, она прямо сейчас загнивает внутри? Ей стоит обязательно поговорить с целителем Мунго, не может быть такого, чтобы при диагностике прошляпили темный отпечаток на сердце. «…чтобы обсудить вашу главную проблему», — вспомнила она слова Холидея перед уходом. Значит, обнаружили. Может, это и к лучшему… Хотя, покажите ей хоть одного мага, который выжил бы после наитемнейшего ритуала. Сколько она читала в книгах, что темная магия берет свое тогда, когда человек этого не ожидает. Она исподтишка наносит удар в спину и добивает до последнего вздоха.       Какую же цену заплатит Джейн Фрост за бесчувственность?..       Сколько ей осталось? Может, она успеет пожить, «надышаться перед смертью»? Смешно, но а почему бы и нет? Она жаждет снова познать жизнь, будто заново родилась.       Жизнь заиграла красками, где в акварели была ядовитая вода.       — Например? — Внезапно спросил Майкл. Он, как обычно, смотрел на неё с нескрываемым любопытством. Лефаро даже подпер рукой челюсть, наклоняя голову вбок.       — Даже не знаю… — она заморгала, отводя в сторону взгляд. Действительно, что она собирается делать? Самое время помечтать или хотя бы вспомнить, о чем она раньше мечтала, чем интересовалась помимо работы и изучения темных заклинаний. — Эм… обзаведусь новым хобби… — отличное начало! Что она в детстве еще любила помимо спорта? — Может, запишусь на уроки рисования, — на этих словах Майкл выгнул бровь. — Съезжу куда-нибудь отдохнуть, посмотрю на мир… Х-м-м, обустрою квартиру какими-нибудь ненужными, но красивыми безделушками. Попробую себя в новой деятельности… или даже не совсем новой — моя метла покрылась восьмилетней пылью. Может, еще встречу кого-нибудь адекватного и налажу личную жизнь, познаю любовь, — вот последнее стоило оставить при себе.       Майкл чуть не фыркнул на словах «адекватного», но быстро взял себя в руки и согласился с ней:       — Хорошая утопия, — словно одобрял её забавные планы. — Но всё это можно иметь, не уходя из Аврората.       — Но так будет лучше, — звучало довольно жалко.       — Лучше? — удивился он. — И ты сможешь спокойно спать? — прямо в лоб спросил Майкл, серьезно смотря в зеленые глаза.       Нет. Не сможет.       Джейн молча отвела взгляд в сторону, понимая, что он прав. Разве сможет она забыть свое прошлое и навечно запрятать его, словно вещицу в старом пыльном шкафу? Потратить свои последние дни на фальшивую счастливую жизнь? Нет-нет! Сколько бы ей ни осталось, чтобы ни случилось с её сердцем и чувствами, она пойдет до конца. Может, в этом и будет её счастье? — В справедливом отмщении. Добить это дело до конца, до печати на папке «ЗАКРЫТО», до удара молотка в суде, до последнего взгляда на Моргана в окружении авроров. До конца. Только она не знала, где искать силы на очередные поиски убийцы-целителя-психопата.       Лефаро поджал губы и поднялся. Он вытянул из её кровати специальный столик, чтобы можно было есть полулежа, и поставил на него поднос с едой, открывая крышки с тарелок.       — Поешь. Тебе нужны силы, — Майкл приподнял её, поправляя сзади нее подушку, положил салфетку ей на грудь и сам сел на стул.       Фрост попыталась поднять трясущейся рукой ложку, но сил было просто катастрофически мало, ложка со звонким ударом упала на краешек тарелки, и Джейн чуть не вспылила на свою беспомощность.       — Я потом, — кинула она, понимая, что дело дрянь. — У меня… Я не… не могу, — ей было неловко сказать о том, что она не может сама себя накормить. — Позовешь сестру?       В карих глазах что-то блеснуло, он поднялся и… не ушел, а присел рядом на кровать. Снова.       — Что ты делаешь? — Удивилась она, когда он взял ложку и подвинулся еще ближе. — Нет-нет, даже не думай, — она замотала головой. — Я не стану есть с ложки. И вообще, почему ты не позовешь сестру? — Она чувствовала себя ужасно неловко, а его пристальный взгляд только подкидывал дров.       — Не хочу, — так четко ответил он, что она ошарашенно подняла брови. — Я вполне способен помочь тебе, — довольно продолжил Майкл и аккуратно взял ложкой пюре. — Ну же, Снежка, ты только посмотри на это аппетитное картофельное пюре, ну просто пальчики оближешь! И это мы еще не обратили внимание на сочное вареное мясо, — он посмотрел на неё так, словно сам готовил и теперь ожидал её дегустации.       От его неожиданной комичной физиономии Джейн слабо хмыкнула, забавляясь этой ситуацией, и совсем расплылась в улыбке. Её кормят с ложки — дожилась! Она даже не поняла, почему у неё такая реакция, ведь это нелепо, но ей так сильно захотелось усмехнуться, что она не выдержала. Как будто сто лет не улыбалась!       Сам Майкл Лефаро с ложкой в руке намеревается побороться с её голодом. Никогда бы в жизни не поверила, что такое может быть.       — Прости, — сказала она, сдерживая свою улыбку и наблюдая его ступор с явным недоумением на лице, — ты очень забавно выглядишь с этой ложкой.       Майкл в немом вопросе уставился на нее, моргая, будто у него помутнение в голове. Он тут хотел проявить благородство, а она фыркает. Он смотрел на её жалкие попытки сделать серьезную мину — потому как она не могла не улыбнуться — и сам медленно расплылся в ухмылке, смотря в её крохотный огонек в глазах.       — Давно не видел тебя такой, — сказал он, опуская ложку на тарелку.       — Вообще не видел, — исправила она, но он не ошибся и сказал то, что думал. — Мерлин, я совсем забыла, что это так приятно, — спокойно сказала она, — улыбаться. Чувствуешь такое блаженство от этого, будто бы на мгновение все невзгоды становятся пустышками. Знаешь, а раньше рассмешить меня не стоило каких-то усилий, и все этим пользовались.       Лефаро только что вспомнил, как пять лет пытался вызвать улыбку на её лице. Отчаянный парень добился своего.       — Говорят, смех продлевает жизнь, — сказал он.       — Значит, мне нужно побольше смеяться, — несерьезно подхватила она.       — Ага, и тогда тебя не выпустят из Мунго, а переведут в другое отделение для особо оригинальных.       Джейн фыркнула на его слова и опустила взгляд, постепенно стирая улыбку с лица. Минутная веселость растаяла так же быстро, как и возникла.       Они начали есть, точнее Джейн наконец-то притронулась к еде. Майкл, пожелав ей приятного аппетита, наклонился к ней и со всей аккуратностью кормил её.       Свободной рукой он бесцеремонно заправил левую прядь её коротких волос за ухо, чтобы они не лезли в рот, на что Джейн даже бровью не повела, но резко посмотрела на него. Такое щекотливое положение, от которого она почувствовала дискомфорт.       Чего он хочет добиться? Её? Но ведь он совсем не нравится ей, она к нему ничего не чувствует. Хотя выглядит он симпатично…       Пока Фрост жевала, никак не могла понять, как можно было влюбиться в бессердечную, холодную, чёрствую девушку? И на протяжении пяти лет отчаянно ухаживать, надеясь на каплю взаимности. Да нормальный человек уже давно сменил бы объект воздыхания! Но не он.       Никто в Аврорате не носит своему капитану утренний кофе, когда есть эльфы-помощники и кафетерий под боком. У волшебников так просто не принято, в отличие от маглов. А он носил ей каждое утро чай, зная, что она не очень любит кофе. Делал комплименты, постоянно проявлял любопытство, задавая вопросы личного характера и получая взамен размытый ответ.       Еще тогда, в первый год, она закрыла глаза на все его действия, думая, что его свежевозникшая симпатия сразу же улетучится, если не обращать на неё внимания. Затем она даже забыла об этом. Словно это было лёгким наваждением, которое она прогнала, подув своим ледяным ветром.       Только вот симпатия никуда не делась. То, что Фрост о ней забыла, не значит, что чувства Лефаро перестали существовать.       Джейн наблюдала за его лицом, за серьезностью в карих глазах. А он только изредка пересекался с ней взглядом, полностью сосредотачиваясь на траектории ложки. Сердце неприятно заныло в этот момент, как будто его жгутом сдавили — это была внезапная, но терпимая боль. Она решила стерпеть и не подавать виду. Как будто от этого есть лекарство. Тем более она не хотела, чтобы он беспокоился.       Закончив с едой, он осторожно напоил Джейн чаем, придерживая её за затылок. А также дал выпить зелье, назначенное целителем.       — Спасибо, — тихо, но искренне поблагодарила она его.       — Пустяк, — Лефаро улыбнулся, пожимая плечами.       — Нет, не пустяк, — серьезно сказала она. И, чуть помолчав, добавила: — Расскажешь кому-нибудь на работе, и я буду преследовать тебя в кошмарах.       Майкл, подняв брови, так сильно рассмеялся, что его мягкий баритон разлился по всей палате. Он прикрыл ладонью лицо, еле подавляя свой ироничный смех. Если бы она только знала…       Но она знала, сказанные нарочно слова имели двойное дно, просто сейчас у неё было хорошее настроение. Джейн с любопытством разглядывала его и отметила про себя, что у него красивый смех. Казалось будто она его никогда не слышала. Слышала, только тогда это был самый обычный, ничем не примечательный смех с типичной лучезарной улыбкой. Фрост улыбнулась, смотря на него, и резко её сердце сдавило, словно клешнями. Она зажмурилась, но всё так же не дала заметить это.       — Как скажешь, Фрост, — фыркнул он, продолжая улыбаться до ушей. — Раз в кошмарах, тогда конечно! — Лефаро поднялся, поправляя свою черную рубашку, и накинул такого же цвета ветровку, изредка бросая на нее взгляд.       — Джейн, — исправила она его.       — Что? — Он не понял и подошёл к кровати.       — Пять лет друг друга знаем. Надоел со своим «Фрост», — она закатила глаза. — Просто Дже-ейн, — протянула она, вспоминая, как он звал её, когда она была в комнате с перевертышем. Она всё помнит, хоть и смутно. Его бархатным голосом её имя звучало по-своему красиво.       Майкл удивленно поднял брови, затягивая паузу и смотря на неё пронизывающим до боли в сердце взглядом, цокнул языком и победно улыбнулся.       — Хорошо, Снежка.       Джейн нахмурилась и уже открыла рот, намереваясь возразить, но он тут же направился к выходу и на прощение сказал, поворачиваясь к ней:       — Мисс Фрост, выздоравливайте поскорее. Команде без вас и свет не мил, — он с нескрываемым азартом подмигнул ей и вышел из палаты.       А она прикрыла глаза и постаралась заснуть

***

      Уже на следующее утро Джейн проснулась от легкой щекотки по телу, словно игривые мурашки ползали по ней. Она открыла глаза и тут же увидела перед собой женщину.       Невысокого роста, в таком же салатовом халате, что и Джон Холидей, карамельными волосами, туго заколотыми в квакушку, и короткой чёлкой. Несмотря на круглое личико, у неё были заостренные черты лица: тонкий вытянутый носик и поднятые уголки светло-голубых глаз.       Сестра-целитель увлеченно работала руками над Джейн и, взмахивая палочкой, творила магию. Магия женщины окутала Фрост золотистыми нитями, сплетаясь в сети и формируя органы.       — Доброе утро, мисс Фрост. Как ваше самочувствие? — Радушно спросила она, бросая на неё взгляд.       — Доброе, — Джейн подняла брови, наблюдая за тем, как целительница ловко работает руками, рассматривая проекцию её организма. — Я только проснулась, тяжело ответить. Но думаю, лучше, чем вчера.       Это была правда. Она уже более или менее могла двигать ногами: за ночь перевернула одеяло и потом никак не могла вернуть его обратно.       — Целитель Холидей скоро к вам зайдет, — оповестила она, заканчивая процедуру. — А после будет завтрак.       Женщина взяла планшет с листами и, наблюдая за поведением магии, черкнула что-то ручкой и, не отрывая взгляда от записей, щелкнула пальцами правой руки. Целительная магия вся исчезла.       — Всё? — удивилась Джейн.       — Да, — женщина приподняла уголки губ. — Силы к вам возвращаются. Но пока что не поднимайтесь с кровати, вы ещё слабы.       — А что насчёт…? — Фрост проглотила слово, не сумев его сказать вслух.       — Об этом лучше поговорите с вашим лечащим целителем мистером Холидеем, — женщина положила планшет на прикроватную тумбочку, поджала губы и собралась уходить.       — Ладно.       Джейн приподнялась в кровати и увидела на тумбочке сложенные вещи: утренний выпуск «Ежедневного Пророка», аккуратно положенную сменную одежду, книгу и тарелку с фруктами. Но её взгляд зацепился за обычный рифленый стакан, в котором находился пучок белых подснежников. Она так удивилась, увидев их сейчас, в мае… Как прекрасно, что благодаря магии можно довольствоваться такими вещами когда душе угодно.       — Ого… спасибо за цветы, — она протянула к ним руки и взяла стакан, радуясь тому, что руки уже не трясутся и уверенно держат емкость.       — Благодарите того, кто их принес, — сказала сестра.       Фрост обратила внимание на крохотную бумажку в бутонах и вытянула её.       «Для просто Джейн».       — Вот оно что… — она тяжело вздохнула. — Все ясно, — что-то крохотное засосало под ложечкой.       — Выздоравливайте, мисс, — женщина кивнула и скрылась за дверью.       Джейн скептически цокнула языком и отложила записку, обратив внимание на любимые цветы, которые растут только раз в год.       — Вот откуда ты узнал? — эта претензия вырвалась у неё случайно. А потом прозвище «Снежка» обрело иной смысл, она ведь думала, что это связано со снегом, а не с цветами. Он бы её еще Белоснежкой назвал, от него можно ожидать все.       Джейн хмыкнула и зарылась носом в цветы, вдыхая полной грудью и отправляясь мыслями куда-то в далекое счастливое прошлое.       Туда, где мама с папой вывезли её в зимний лес, чтобы нарвать первых подснежников. Она помнит, как зашла слишком далеко и стояла с цветами в руках, слушая, как звучит лес… Тихий, ветки слегка колышутся, мороз щиплет щеки и нос. А она закрывает глаза и растворяется в моменте.       Или туда, где в Запретном лесу около школы Сьюзен зарядила ей снежком в затылок. После чего Джейн отложила подснежники, подошла к ближайшей ветке и дернула её так, что почти весь снег с дерева усыпал подругу. А потом девичий смех отбился эхом не только о деревья, но и о стенки приятного воспоминания.       Теперь они не были пустышками. Каждое воспоминание окрашивалось в свой оттенок, и он был больше счастливым, чем грустным.       Ей было так приятно, так хорошо на душе, что она заулыбалась до ушей. Легкий, ненавязчивый запах весны поднял настроение с самого утра. Ни книги, ни фрукты, ни новая одежда не произвели на неё такого эффекта, как скромный пучок цветов в стаканчике. Она еще раз вдохнула поглубже и отставила их на тумбочку. Снова взяв записку, покрутила её в руках, надеясь найти на ней что-то ещё помимо «Для просто Джейн», но больше ничего не было.       Фрост задумалась о нем, о его отношении к ней… но всё так же отбрасывала какую-либо мысль, что из этого может что-то получиться. Смешно до боли в сердце. Но ей нравилось его общество. Вспоминая разные моменты за эти пять лет, она в удивлении вскинула бровь — он же всегда такой. Веселый, интересный, словно книга — где на каждой странице что-то занимательно-чудное — и чересчур внимательный. Что он еще знает о ней?       Джейн все рассматривала в руках этот кусочек бумажки. Из странных мыслей её нагло вытолкнула боль в сердце. Такая тягучая и неприятная, что она тут же положила записку в тумбу, а сама ровно легла, укрывшись одеялом, и попыталась равномерно дышать.       Теперь сердечная боль стала её постоянным спутником. Знать бы ещё, от чего она зависит. Может, от приятных эмоций?       Дверь открылась, и целитель зашел в палату, здороваясь:       — Доброе утро, мисс.       — Мистер Холидей.       Мужчина сел на стул около кровати и поправил очки, наблюдая за девушкой. Он взял оставленный сестрой планшет и быстро прошелся по нему взглядом, сразу говоря:       — Как только вы к нам поступили, мы, помимо вашего истощения, обнаружили проблемы с сердцем.       — Да, оно проклято, — весьма лаконично ответила Джейн.       Холидей поднял на неё взгляд и смутился.       — Да, мы уже поняли…       Фрост приподнялась и серьезно ответила:       — Я сама его прокляла.       — Интересные авроры нынче… — целитель дернул бровями.       — Простите, я должна, наверное, унывать, но я не хочу, — начала она приподнятым голосом. — Просто это так и никак иначе. Как будто я не знала, что так будет, — Фрост поджала губы. — Тем более, я сомневаюсь, что мои переживания в совокупности с эмоциями принесут пользу и так нездоровому сердцу. В общем, — она сложила руки в замок, — я просто смиренно плыву по течению, ожидая своего конца.       — Оптимистично, — с явным сарказмом отреагировал Холидей.       — Просто я реалистка.       — Что ж, поговорим о сердце. Я разговаривал с мистером Андерсоном, вам очень повезло иметь квалифицированного целителя в команде, он мне передал записи мистера Моргана, попутно рассказав вашу историю вкратце.       — Трагичная, да? — Хмыкнула она, поджимая губы в грустной улыбке.       — У вас проснулась ирония? — Джон Холидей смотрел на неё с недоумением.       — Да-а, — Фрост закивала, — она восемь лет спала, а теперь такая бодренькая.       Целитель прищурился, наклоняясь к ней.       — И каково это — снова ощущать эмоции?       Джейн задумалась на минуту и дала ответ:       — Это как будто полжизни прожить в пустом холодном подвале, а потом резко выбежать на улицу под майское солнышко. Непривычно. Но приятно. Чувствую себя полноценным человеком.       Мужчина заметил её перемены в настроении и с бдительностью сказал:       — Я бы посоветовал вам быть очень осторожной с эмоциями. Контролируйте их. Особенно негативные. Помните, что я вам говорил вчера о стихийной магии?       Джейн кивнула.       — Вернемся к проблеме. Вы можете описать ваши ощущения? Какого рода боль?       — Оно начинает болеть, колоть, стягивать, ныть… не знаю, как еще описать…       — Когда это происходит?       — Когда этого не ждешь, — она пожала плечами.       — Конкретнее?       — Я… не знаю. Не запоминала, но, наверное, от моих эмоций, это логично.       — Да, но оно же не болит у вас постоянно. Магия — точная наука, как ни странно. Даже если взять обычную трансфигурацию: чтобы превратить один предмет в другой, нужно очень четко представить его и конечный результат. Никакой абстракции.       — Это каждый школьник знает, — вставила она.       — Так и здесь. Если боль зависит от определенных эмоций, это стоит выяснить поскорее.       — Я постараюсь уделять внимание, какие эмоции вызывают у меня приступы боли, — Джейн поджала губы.       Джон Холидей положил ногу на ногу и перешёл к сути:       — В записях Моргана обнаружилась довольно интересная информация. Он собирался сварить особое зелье, — целитель выдержал паузу. — Для вас.       — Что за зелье?       — Этого снадобья не существует, точнее, не существовало до этого момента. Сдается мне, что он сам его придумал. Морган назвал его Эфиром Таума, — на этих словах Фрост тут же насторожилась. — К слову, очень странно, что свою выдумку он оставил лежать просто так в том месте, где вы были. Вам следует обдумать это, мисс, и я уже догадываюсь, почему. Видите ли, этот Эфир состоит из довольно обычного зелья мандрагоры, которое помогает от проклятий и превращений, но, судя по записям, если в смесь добавить цветы Моли и Тауматагорию — что и является главным компонентом, — то напиток, по его мнению, сможет избавить вас от болей.       Джейн странно себя почувствовала. Эта новость её слегка обрадовала, но здравый смысл сигналил, что здесь что-то не так, и лицо Холидея только доказывало это.       — У вас такое выражение лица, будто вы хотите сказать «но».       — Верно, — он вздохнул. — Здесь, к сожалению, много «но». Во-первых, Тауматагория запрещена в целительстве, растение занесено в список «С» запрета на свободную продажу. Во-вторых, ингредиент имеет опасные свойства. Именно из-за этого Эфир Таума — не лекарство, — последнее он крайне четко выделил.       Она слегка упала духом, хорошее настроение тут же растоптали фактами. Но…       — А если…       — Нет, мисс, — Перебил он её. — Изучая с мистером Андерсоном заметки Моргана, мы выяснили, что Эфир действительно способен унять боль, точнее, он обманывает организм, но сердце продолжает страдать от проклятия, я бы сказал — изнашиваться, только вы не будете чувствовать этого. Также от Эфира появляется зависимость и небольшие побочные эффекты, вроде сыпи на коже, если вы особо чувствительны, — он с сожалением посмотрел на неё. — Это не лекарство, мисс Фрост. Эфир Таума не лечит, а создает иллюзию, что всё хорошо, когда процесс проклятия продолжается. Мне кажется, Морган нарочно оставил свою находку, если в случае чего за вами придут — он хотел, чтобы вы узнали об Эфире и на что он способен. Это та же ловушка, — он чуть помолчал и строго продолжил. — Я категорически против, чтобы вы его принимали, вам нужно настоящее лекарство, а не пародия на него.       — А есть ли оно вообще… — вздохнула она, — может, это единственный вариант?       — Всегда есть иной путь. Нужно просто иметь желание его отыскать. Я сделаю всё возможное, чтобы найти решение вашей проблемы.       Джейн поникла. Ей только что дали надежду и тут же её уничтожили, оставляя только пепел.       — Ладно… — отмахнулась она. Плевать, и так знала, что не избежит проклятия. — Когда меня выпустят? — она подняла взгляд на целителя.       — Через неделю.       — Что?! — Выпалила она. — Нет-нет, неделя — это много. Пара дней — и я как огурчик. Всё будет в порядке.       — Мисс Фрост, вы останетесь в Мунго на неделю. За этот период ваш организм полностью окрепнет от неконтролируемого выброса магии и, возможно, я… мы найдем решение от проклятия.       — А если решения нет? Я не собираюсь остаток своей жизни провести в больнице, у меня работа.       — Я понимаю. Обещаю, что через неделю выпишу вас, но вы должны будете меня навещать, пока мы не найдем решение.       — Хорошо, как скажете…       Джон Холидей что-то черкнул ручкой в планшете и добавил:       — Я передам сестре-целительнице список назначенных настоек. Вы должны будете принимать их в определенное время. Юппи скоро принесет завтрак.       — Спасибо, — Джейн завела прядь волос за ухо и подумала о том, что ей бы не помешало привести себя в порядок. Взгляд тут же вцепился в дверь в палате, там точно должна быть душевая. Очищающая магия, конечно, универсальная вещь, но встать под воду и провести этот «ритуал по очищению» просто необходимо. Сестра посоветовала не вставать, но, если всё будет в порядке, Джейн сходит в душ.       — Итак, от вас требуется соблюдение приема настоек, а также контроль эмоций и наблюдение за сердцем. Также не пренебрегайте советами сестры, если она вам будет что-то говорить.       Фрост слабо улыбнулась и кивнула. Она только что собиралась сделать наоборот.       — Да, конечно.       Холидей поднялся и поправил свой салатовый халат, намереваясь покинуть палату. Но вдруг насупился и снова обернулся к девушке, чтобы что-то сказать:       — Хотите, расскажу одну истину? Многие не задумываются, что самая обычная мысль имеет огромную власть над человеком. Людям не только свойственно, но и легче добить себя мыслями в трудной ситуации, чем взять себя в руки. Мысли — это то же заклинание, выстреленное себе в висок. Только рана не в голове, а в груди. И вместо крови — слезы. Да, все скажут: мы это знаем. Но почему тогда продолжаем допускать плохие мысли? Ситуация и так ужасна, а мы загоняемся еще больше. Зачем? Всё просто: нам хочется это делать. Мы, люди, мазохисты в этом плане.       — Люди несовершенны… — аккуратно вставила она.       — Дело не в этом. А в том, что мы враги сами себе в любой ситуации. Мы слабые, мы опускаем руки и «бежим», прячемся от проблемы, закрываемся в себе и отталкиваем близких. Даже неважно, какая ситуация произошла с человеком, сценарий поведения один и тот же. Люди иногда так сильно доводят себя мыслями, что «падают», выбиваются из колеи, сходят с тропы, совершая необдуманные поступки. А что потом? Еле-еле поднимаются, если еще поднимаются.       — Наставления что надо… — хмыкнула она. — Только не всегда легко брать контроль, когда всё паршиво… чувствуешь, будто умираешь внутри.       — Как говорил один могущественный волшебник, «Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету». А я скажу, как целитель, что от всего есть лекарство. И вот вам — не панацея, конечно, но при желании спасет от чего угодно: несколько литров холодной воды на слишком разгоряченную мыслями голову. Суть не просто промыть себе голову ледяной водой, а промыть себе мысли. И начать думать иначе.       Джейн одобрительно промычала и слабо улыбнулась целителю.       — Неплохое средство. Если бы я знала о нем раньше…       — Я не хотел вас в чем-то упрекнуть. Просто рассказал очевидные вещи, которые люди иногда не замечают.       — Всё в порядке. Это даже полезно.       Холидей ушел, оставляя её наедине с мыслями.       Когда она узнала, что проведет целую неделю в Мунго, каждый день стал необычайно длинным. Но скучать ей не дали. После того как Джейн позавтракала и еле приняла душ, после обеда к ней наведался Эдвин. Она была так рада его видеть, что обняла со всей душой. Эдвин несколько раз спросил её про самочувствие, ведь видеть её такой веселой он отвык. На это Фрост лишь отмахнулась, сказав, что она восстала из пепла, словно феникс, и теперь будет такой всегда. Джейн не хотела ему говорить о проклятии. Ей просто хотелось пообщаться с ним, повспоминать прошлое, обсудить новости о стране и на это мгновение забыть обо всем на свете. Жаль, что он пробыл недолго.       Эдвин ушел, и Джейн снова накрыла волна сожаления: семья Дженусов приютила её и уже была будто родной, но Фрост ни капли не относилась к ним как к родным. Те несколько месяцев, что она у них жила — летние и зимние каникулы до восемнадцатилетия — были не очень приятным воспоминанием. Мисс Дженус проявляла к ней материнскую заботу, но Джейн нарочно отталкивала её своей холодностью. Сейчас же Фрост хотела сказать ей «спасибо».       Под вечер, когда Холидей снова навестил её, она читала принесенную Майклом книгу про историю Камелота и байки о Мерлине. А после к ней зашли Андерсон с де ла Мор. Они уселись на стульях и рассказали ей, что Джонсон не дал им нового дела, объясняя это тем, что дело делом, а отчеты кто-то должен писать.       — А где Ма… Лефаро? — невзначай спросила Джейн, после того как Тереза закончила говорить о том, что она быстро написала все бумаги и даже успела отнести их начальнику. Фрост хотела поговорить с Майклом и никак не понимала, почему его нет среди авроров.       — Джонсон его нагрузил документацией, — ответила де ла Мор.       — Рэймонд гоняет его, — вставил Зак, — но Майкл уворачивается от него постоянно, как от чумы, и это не может не злить шефа, — хмыкнул он.       — Кстати, Джонсон очень хотел прийти к тебе, — вспомнила метаморф, — я его еле уговорила, чтобы он не грузил тебя вопросами, пока ты не выйдешь на работу. Ты даже не представляешь, каких усилий мне это стоило.       — Да, — нашелся Андерсон, — когда мы после лаборатории Моргана очутились в Мунго, он явился в палату и начал засыпать нас вопросами обо всем, что произошло.       Джейн поджала губы, она даже была рада, что Джонсон не пришел.       — Огромное спасибо, Тереза, — сказала она. — Я сейчас не настроена на разговор с ним.       — С кем? — вдруг послышался любопытный голос Лефаро.       Он стоял в дверном проеме, облокотившись на косяк, и пристально смотрел на Фрост.       Джейн подняла взгляд и тут же выровнялась в кровати, неосознанно поправляя волосы рукой.       — Не поняла, ты чего не на работе? — возмутилась Тереза, складывая руки на животе.       — Сбежал, — улыбнулся он и подошел к ним.       Не найдя еще одного стула, Майкл решил не сотворять еще один, а уверенно сесть на кровать рядом с Джейн.       — Джонсон тебя грохнет, если ты вовремя не сдашь ему документы, — де ла Мор укоризненно посмотрела на него.       — Никто меня не грохнет, успокойся, — фыркнул он. — Дохлый я нашему шефу не нужен. А даже если и так, — он с улыбкой пожал плечами, — то мое мокрое пятно он будет долго отмывать.       — Прогуливать нехорошо, — вдруг вставила Фрост без доли претензии, чем обратила на себя внимание.       Лефаро облизнул губы и мгновенно парировал:       — Нехорошо прогуливать веселье, — без стеснения он обвел её цепким взглядом: белая футболка с небольшим вырезом, свежее личико с легким румянцем, волосы заправлены за уши, уголки малиновых губ приподняты.       Джейн наклонила голову вбок, явно посылая ему намек, что она поймала его на разглядывании. На что он лишь весело подмигнул ей и перевел взгляд на коллег.       — Согласен, — довольно вставил Андерсон. — Жизнь слишком коротка. Верно, Тереза? — Зак расплылся в улыбке, сверкая своими голубыми глазами.       — О Мерлин, — издала она недовольный стон, — я прям чувствую, как от тебя разит самодовольством, Зак. — Она вытащила из кошелька несколько монет и отдала их ему. — Забирай свои пять галлеонов.       Андерсон, что-то шепнул ей на ухо, за что она его шлепнула по плечу и с досадой сложила руки на груди.       — Вы что, ставили на меня?! — Удивился Майкл, не веря своим глазам.       — Тереза считала, что ты послушаешься Джонсона, — ответил Зак, — и как миленький будешь сидеть в офисе до ночи. На что я сказал, что Майкл скорее соплохвоста съест, чем не навестит Джейн.       Фрост лишь выгнула бровь и с любопытством наблюдала за ситуацией.       — И вы поставили на меня пять галлеонов? Так мало?! — Майкл презрительно фыркнул и повернулся. — Они меня совсем не ценят, Джейн.       Она чуть не хмыкнула на его жалобу.       — Ну не бузи, Майкл, — выпалила Тереза, — то, что у нас высокая зарплата, не говорит о том, что я должна всю её на тебя ставить.       Лефаро залился смехом и похлопал друга по плечу, обещая:       — Зак, дружище, с меня лучшее пиво!       Джейн смотрела на свою команду и искренне улыбалась. Она чувствовала себя дома… то есть они были еще одной семьей. Ведь дом — это не место, это люди, которые любят тебя. И она наконец смогла это прочувствовать. За все эти пять лет она даже представить не могла, как с ними хорошо. Как сильно она привязана к ним. Джейн даже с уверенностью могла заявить, что испытывает к ним что-то наподобие любви или заботы.       — Знаете, — начала она, — я очень рада, что вы рядом сейчас.       Фрост приподнялась с постели и обняла рядом сидящую Терезу. Наверное, сейчас ей этого не хватало: чувства, что она нужна, что они нуждаются в ней, что они — семья.       Де ла Мор от неожиданности выпучила глаза, но тут же расслабилась и обняла её в ответ.       — Я рада, что к тебе вернулись чувства, — прошептала Тереза.       — Я… тоже…       Фрост отстранилась от нее и обняла Зака.       — Мне с вами повезло, — сказала Джейн, повторяя слова Андерсона, которые он говорил, когда они стояли над шкатулкой в темной комнате.       — Всё будет в порядке, — ответил он, но Фрост знала, что этого ей не видать.       — Что, и меня обнимешь? — тут же нашелся Лефаро, когда она отстранилась от Андерсона.       — Ты против? — Джейн вопросительно подняла брови.       Но Майкл не ответил, просто обнял её сам, прижимая к себе со всей силы, и коснулся щекой её лица, слегка зарываясь носом в шею.       — Спасибо тебе, — прошептала она.       — За что? — так же тихо спросил он.       — Если бы не ты, я бы не нашлась.       Объятия длились чуть больше обычного, казалось, что он не хотел её отпускать. Она полной грудью вдохнула его одеколон и на мгновение забылась. Его приятный запах можжевельника с хвойно-древесной пряностью, тепло его тела, его сильные руки, сжимающие её, его горячее дыхание на её коже — так сильно заставили сжаться её сердце и забиться в бешеном темпе, что она резко отстранилась от него, еле скрывая свою боль. Сердце как всегда не вовремя заболело. Джейн потянулась к графину и налила себе воды, чтобы хоть как-то успокоить своё буйное сердце, будь оно неладно.       — Тебе здесь не скучно? — вдруг спросил Лефаро.       Снова посмотрев в карие глаза, она почувствовала еще один укол в груди.       — Я читаю твою книгу, так и коротаю время, — Фрост отвела взгляд на Терезу и Зака.       — Мы бы рады навещать тебя почаще, но работа все силы забирает, — сказал Андерсон. — Да и Джонсон не очень рад, что мы ходим к тебе, а его не пускаем.       — Да пустяки. Я же не страдаю здесь, — улыбнулась она.       Легкая неуютная пауза повисла в комнате, заставляя улыбку на лице Фрост исчезнуть: сердце всё так и болело. Она тут же сказала:       — Вам уже пора. Идите домой.       Фрост видела, как Майкл поежился, не желая уходить, ведь он только пришел. Но Джейн ясно дала понять, что ей пора отдыхать, иначе мистер Холидей будет негодовать, а ей проблемы не нужны.       Если бы не внезапная боль… возможно, она бы позволила Майклу задержаться еще немного, ведь она так хотела с ним поговорить, но сердце читало свои правила. Зато она чудесно провела время с Заком и Терезой. Как же ей хотелось выйти на работу!       Но работа решила сама её навестить. На следующий день. И на последующий…       Кажется, ответ на свой вопрос «Тебе здесь не скучно?» Майкл понял по-своему. Видимо, фраза «Я читаю твою книгу» его не устроила. И поэтому он решил наведываться к Джейн каждый день. Ближе к вечеру он приходил в её палату и оставался до отбоя.       Фрост была удивлена, увидев его на следующее утро.       — Мерлин, а работает кто? — с легкой претензией спросила она, складывая руки на груди.       — Я, а кто же еще? — Он был просто невозмутим. — Я, между прочим, на работе.       — Заливаешь, — фыркнула она.       — А вот и нет! — Майкл сел на кровать, улыбаясь ей.       — Ты не можешь быть в двух местах одновременно.       Лефаро наклонился к ней, нагло влезая в личное пространство, и полутоном парировал, смотря ей в глаза:       — Могу, ты недооцениваешь меня, Снежка.       Джейн выгнула бровь, наблюдая за выражением его лица. Сердце больно кольнуло только от одного контакта с его карими глазами.       — Так… — она с подозрением прищурилась, — что ты уже натворил?       Майкл хмыкнул, отодвигаясь, и невинно взглянул на неё.       — Знаешь, нам очень повезло с Терезой…       — О Мерлин... Только не говори, что она приняла твой облик.       — Хорошо, не буду, — он поднял руки, капитулируя.       — Кошмар, — наконец возмутилась она, — и чем тебе пришлось пожертвовать, чтобы она согласилась на такое? Джонсон если унюхает — нашлет такой сглаз, что мокрого места в принципе не останется, — вспомнила она его слова.       — Во-первых, услуга за услугу, — улыбнулся он. — Во-вторых, Джонсон ничего не узнает. Тереза превосходно умеет вживаться в роль других людей, за это Рэймонд и жалует её, так что не переживай.       Они просидели несколько часов за разговорами чуть ли не обо всем на свете: от важных политических вопросов мира и экономики до суждений о карликовых пушистиках: насколько они безопасны для общества.       Майкл даже пообещал ей, что отыщет свой альбом с фотографиями из путешествий и обязательно покажет ей. А она лишь с любопытством слушала его истории из жизни и поражалась тому, как легко с ним говорить, смеяться, шутить… Эта атмосфера, которую он создавал своим присутствием, была приятной и уютной.       Джейн рассказала о том, как впервые выиграла свой матч по квиддичу, а он поверить не мог, что она раньше играла в сборной своего факультета. Тут же она вспомнила о неудачной игре, говоря:       —… И вот я уже летела к кольцам с квоффолом в руке, мне оставалось совсем немного, чтобы сделать бросок, — но! — ловец противоположной команды поймал снитч, и гол не засчитали. Потом выяснилось, что наш ловец сломал руку, из-за чего не смог выиграть матч.       — Я бы сыграл с тобой, — сказал Лефаро, подсовывая ей под нос пирожные, которые сам принёс. — Знаешь, когда всё закончится, можно взять команду и в выходной день погонять в квиддич. Мы с Заком и некоторыми ребятами из Лаборатории: Лео, Беном, Ларри — часто такое устраиваем за городом. Ну или оторваться и взять с собой команду О’Коннелла. К слову, на седьмом уровне, в Отделе магических игр и спорта, есть огромных масштабов поле, там тренируется вся наша англо-ирландская лига, представляешь? Стоит только спуститься на этаж, и тебя окружат знаменитости. Когда я впервые пришел в Министерство, то чуть не умер от восторга, узнав об этом. Они ведь не распространяются.       — Когда-то я мечтала попасть к «Холихедским гарпиям», — задумчиво проговорила она, отводя взгляд, — или к «Кенмарским коршунам», хотя бы запасной…— Фрост пожала плечами.       — «Кенмарские коршуны» — моя любимая команда, — тут же вставил Майкл.       — «Сенненские соколы» тоже крутые.       — Однажды с братом ходил на их матч в девяносто девятом, они играли против «Гордость Портри». Это была мощная игра, — он увлеченно закивал.       — О да, «Соколы» славятся тем, что грубо играют…       Так пролетело несколько часов, будто пара минут. Джейн даже забыла, когда в последний раз так долго говорила на свободные темы просто так, ради интереса, получая при этом удовольствие. Казалось, что это было сотню лет назад или вообще в другой жизни.       Она вспомнила, что делала раньше, когда жила без чувств: приходила домой, ужинала, принимала душ, пролистывала несколько страниц давно прочитанной книги и ложилась спать. Серая ежевечерняя рутина…       Хотя ещё в первый год службы она яро гонялась за чувствами. Это было что-то вроде эксперимента: сходить в магловский бар, напиться, подцепить интересного парня, завести диалог о какой-то чепухе и в конечном итоге переспать с ним. Только что она из этого получила? Бесчувственное удовлетворение своих потребностей и похмелье на утро с головной болью в придачу. Никакого удовольствия это не принесло. Она была пустая внутри, словно мёртвая, захороненная в глубинах земли чёрного леса и укрытая вечным снегом.       Но сейчас всё было иначе. Она как будто снова вдыхала жизнь. И с каждым глотком ей хотелось всё больше и больше. А разговоры с Майклом были просто отдушиной. Казалось, что все эти годы она была далека от общества и одинока, закрыта в себе, думая лишь о работе. А теперь она с явной жадностью разговаривала не только с ним, но еще и с сестрой, мистером Холидеем и даже обмолвилась несколькими фразами с эльфом Юппи. Чудное существо! И такое бескорыстное.       Однако в каждой бочке меда — ложка дегтя. И её — это проклятие. Сердце постоянно давало о себе знать. Оно ныло, кололо, сдавливало каждый раз, когда Лефаро просто касался её руки или смотрел на неё с улыбкой. Джейн хотелось уже выть от постоянного дискомфорта в груди, но она не хотела, чтобы Майкл уходил. Или хотела? Она уже сама не могла понять. Почему сердце так реагирует на него? Почему оно спокойно, когда она разговаривает с Эдвином или с Холидеем? Что в Лефаро такого особенного? Он просто пришел к ней, чтобы хорошо провести время, точно так же как и Зак с Терезой. Возможно, ответ на этот вопрос Джейн просто не хочет признавать, потому что это реальный абсурд…       Она просто игнорировала свое неугомонное и уже ненавистное сердце и продолжала дальше вести диалог с ним, наплевав на неприятные ощущения, ведь они все же затмевались хорошими благодаря ему. Ей было важнее снова испытывать что-то приятное, чем гнать это от себя только потому, что сердце капризничало.       Лефаро пришел и на следующий день. Он приходил каждый день, пока её не выписали. Джейн не могла не понять, почему он это делает. Парень просто светился, когда переступал порог палаты под вечер.       — У тебя температура? Или ты так рада меня видеть? — С нескрываемой улыбкой спросил он, когда вошел в помещение, несколькими днями спустя.       — Что? — Его фраза пролетела мимо неё: Фрост просто засмотрелась на него, не реагируя на приветствие, отмечая, что сегодня он в белой рубашке и вообще немного подстриженный. Хотя кудрявая шевелюра так и осталась шевелюрой.       Майкл сложил руки в карманы брюк, подходя к ней, и повторил:       — Я говорю, хватит на меня пялиться. На мне цветы не растут.       Спустя пару секунд Джейн громко фыркнула, падая на подушку. Типичный Майкл — хлебом не корми, а дай убедить кого-то в исключительности своих внешних данных, обязательно в игривой форме. Джейн ощутила, как загорелись щеки, а ехидный смешок Лефаро только вынудил её швырнуть в него подушку.       — Никто на тебя не пялится, — грозно парировала она, смотря, как подушка влетела в его довольное лицо. Майкл не успел её поймать, и та упала на пол. Эффектно вошел — эффектно получил. — Я просто задумалась, — добавила она.       Он поднял предмет для сна, отряхнул его и душевно заговорил:       — Верой и правдой эта подушка служила тебе, показывая прекрасные сны, а ты решила превратить её в орудие убийства, — он кинул её обратно, но Джейн быстро среагировала и положила подушку на место. — Совсем не любишь её, — с ноткой наигранной претензии добавил он. — Или меня.       Джейн фыркнула, делая вид, что не уловила суть, и решила подняться с кровати.       — Видишь, я уже крепко держусь на ногах и даже могу ходить, — она подошла к нему.       — О Мерлин, — он положил руку на грудь, — это твои первые шаги!       — Да ладно, Майкл. Я что, ребёнок? Пока что я вижу тут только одного ребёнка.       — Да, и это ты, — парировал он и сделал шаг назад, увидев, как она негодующе вздохнула, услышав его слова.       — Вот выйду на работу, — Джейн с такой серьезностью начала на него идти, что Майкл попятился назад, — да как потащу тебя в тренировочный зал, тогда-то и посмотрим, что этот ребёнок сделает твоей заднице! — Она даже не ожидала такого от себя. Но ей нравилась эта игра. Словно порция новых ощущений.       — О, это что, реванш? — Лефаро, давая задний ход, чуть не врезался в противоположную кровать.       — Да.       — Ох, мне уже страшно за свою задницу, — нарочно передразнил он и улизнул от неё, как только она сложила руки на бока и посмотрела на него испепеляющим взглядом, но, видит Мерлин, ей было тяжело, и улыбка на лице это только доказывала.       Она подошла к нему и ухватила его за руку. Ей хотелось проучить его как большого непоседу и шутника.       Но он тут же её потянул на себя и обхватил руками, заключая в объятия. Фрост уперлась ладонями в его грудь.       — Джейн, — он ощутимо сжал талию руками, не давая и шанса ускользнуть.       — Что?.. — с недоумением тихо спросила она, сбитая с толку от такой близости.       В груди разрасталась боль, когда она смотрела в его древесную радужку глаз. Так близко, что она могла увидеть все его родинки на щеках и шрам на левой стороне лица: тонкая линия от брови и, не касаясь глаза, до скулы. Легкие внезапно быстро начали качать воздух, выдыхая углекислый газ и вдыхая его одеколон.       — Ты уже почти бегаешь, — улыбнулся он, опуская голову, ведь был чуть выше её. Он медленно сделал с ней несколько шагов в сторону, чтобы не стоять на месте.       Ужасно саднит. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, отдавая болью с каждым новым ударом. Фрост чуть не скривилась в гримасе от неприятных ощущений — держалась. Она лишь приоткрыла рот, вдыхая, и даже не уловила взгляд парня на своих губах.       — Отлично, — с сарказмом кинула она, пытаясь снова вернуть свою веселость, но это было тяжело. Проклятие острыми клыками вцепилось в её грудь и протыкало её при каждом вдохе. Как долго она сможет терпеть? — Осталось только станцевать, — добавила она.       — Ну, я мог бы это устроить, — Майкл наклонился к ней очень близко, опаляя своим дыханием, и заговорил низким голосом, — только если я притащу сюда патефон, то точно получу от целителя за нарушение твоего покоя.       Мурашки прошлись по коже. Такое чувство, будто это не Майкл обнимает её, а сама смерть: она душит её, и Джейн задыхается. А его улыбка только еще сильнее делала больно. Что происходит?..       — Жаль, — прошептала она, поднимая брови.       — Не расстраивайся, Снежка. Мы с тобой обязательно потанцуем, — Лефаро наклонился к её уху, слегка касаясь его носом, и так же тихо прошептал: — Я обещаю.       Это было последней каплей. Она проскулила и зажмурилась, чуть ли не падая с ног.       — Уходи, Майкл, — Фрост заскулила от боли и попыталась оттолкнуть его, но тот, видя перемену в её состоянии, только встревожился и схватил её за плечи.       — Что такое? — Обеспокоенно спросил он, пробегая взглядом по девичьему лицу. Но та лишь снова оттолкнула его. — Джейн, что с тобой? — Майкл совсем переполошился.       — Мое сердце… — прошептала она, схватываясь рукой за грудь.       Она тяжело дышала. Лефаро усадил её на кровать, быстро дал воды и сказал:       — Я позову целителя.       Она прилегла лицом в подушку и молила Мерлина, чтобы боль ушла.       Не прошло и трех минут, как пришел Джон Холидей с несколькими пузырьками в руках. Он выставил за дверь Майкла, говоря тому, чтобы не мешал, а сам напоил Джейн зельями и взмахнул палочкой, творя целительную магию.       Та снова в виде сверкающих нитей сформировала образ её сердца, показывая наглядную картинку в реальном времени. Проекция была окрашена в оранжевый, но в цвете теперь присутствовало черное вкрапление. И, к сожалению, его было немало.       — Что произошло? — требовательно спросил целитель.       — Оно просто з-заболело, — Джейн пыталась ровно дышать, прикрыв глаза.       — Что вы чувствовали?       — Я… не понимаю, — прошептала она. Хотя в голове пазл уже давно сложился, но она отчаянно отказывалась верить в реальность.       — Мисс Фрост, я дал вам сон без сновидений, — четко сказал Холидей, поправляя свои очки, — у вас есть несколько минут, чтобы объясниться, прежде чем вы заснете. Какие именно эмоции вы испытывали? Мистер Лефаро вас чем-то расстроил?       — Нет, — тут же выпалила она, открывая глаза. — Наоборот. С ним было хорошо… Просто… заболело, — Джейн облизнула губы.       Целитель тяжело вздохнул и посмотрел на дверь, за которой Лефаро не находил себе место.       — Он вам нравится? — в лоб спросил Джон. Фрост отрицательно помотала головой. — Вы к нему что-то испытываете? — с нажимом повторил он.       Джейн приподняла голову и яро возразила, возмущенно смотря на целителя:       — Нет.       Холидей присел на кровать и аккуратно произнес:       — Мисс Фрост, это очень важно. Скрывать здесь нечего, от этого зависит ваша жизнь.       — Я к нему ничего не испытываю, — отчеканила она. — Это просто вздор! Всего лишь хорошее общение, но ничего больше.       — Я напомню вам, что у вас обострение чувств на почве долгого отсутствия их. И в теории...       — Я в курсе… — перебила она его. Холидей слишком умный, точно был зубрилой в школе. — Простите, кажется, я уже засыпаю, — ловко отмахнулась она и сделала вид, что засыпает, хотя её уже действительно клонило в сон.       Целитель снова вздохнул и поднялся. Он вышел из палаты, где сразу же напоролся на Майкла.       — Как она?       — Боль отступила. Сейчас она спит. Вам лучше пойти домой и не тревожить её.

***

      — Привет, — на следующий день Андерсон зашел в палату: Джейн отправила ему записку, в которой говорила, что хочет его видеть. — Я слышал, что у тебя был приступ.       — Да-а… — уклончиво согласилась она и обняла его. — Я как раз об этом и хотела с тобой поговорить.       — Слушаю.       Джейн нервно походила по палате, думая, как бы начать разговор. Остановилась и очень серьезно сказала:       — Мне нужно, чтобы ты сварил для меня Эфир Таума.       — Ты с ума сошла? — Зак выгнул бровь.       — Я скорее сойду с ума от своей боли, — парировала она, подходя ближе и заглядывая в голубые глаза парня. — Он мне нужен, пожалуйста, свари его для меня.       Андерсон в недоумении смотрел на неё.       — Джейн, Тауматагория запрещена, — напомнил он. — От неё появляется зависимость и побочные эффекты. Забыла, что это не лекарство?       — Я знаю, что в Лаборатории она может быть. В секции запрещенных ингредиентов.       — Так… — Зак сложил руки в карманы брюк, укоризненно смотря на неё. — Это из-за Майкла?       — А он тут при чем? — не поняла она.       — Да ладно, Джейн, — фыркнул он. — Только не делай вид, что не знаешь о том, что он сохнет по тебе. Мне кажется, даже он догадывается о том, что ты знаешь, просто боится спросить, а то вдруг…       — О, Мерлин, да при чем здесь это? — выпалила она, явно не понимая. Фрост замотала головой, отвечая: — Я ничего к нему не испытываю. Я просто хочу избавиться от боли, и мне плевать на последствия от Эфира. От проклятия всё равно не сбежать, так пусть я хоть мучиться не буду.       Андерсон вздохнул, смотря на неё.       — Во-первых, не опускай руки, — искренне попросил он. — Мы с мистером Холидеем каждый день штудируем старинные книги в поисках ответа. Во-вторых, — он поджал губы, продолжая тихо, — это же как наркотик, Джейн.       — Но это единственный выход, — умоляюще прошептала она. Джейн облизнула губы, отводя взгляд, и продолжила: — Зак, пойми меня, это невыносимая боль, я не могу так… Достаточно коснуться его или долго смотреть в его глаза, как сердце начинает отбивать адский ритм. Мне буквально плохо и кажется, что сердце вот-вот остановится, — она взглянула на него. — Пожалуйста, сделай для меня Эфир.       Джейн была в полном отчаянии, но донельзя держала непроницаемое лицо и ровную осанку.       — Значит, дело в нем… — молвил он и замолчал на мгновение, о чем-то думая. Фрост тут же начала отнекиваться и мотать головой. Только вот Зак её не слушал. К нему пришло осознание, он только что сложил пазл. — Джейн, — резко подал голос он, — суть проклятия в том, что тебе нельзя влюбляться. Любовь убьет тебя… — от последнего он затаил дыхание, смотря в ошарашенные зеленые глаза.       — Чепуха, я не влюбилась, да он мне даже не нравится... — фыркнула она. Но натянутая улыбка тут же растаяла, как только Фрост посмотрела в серьезные глаза друга… — Не может быть.       Нет, этого и вправду не могло быть! Или Джейн просто не хотела в это верить? Ведь всё указывало на это, но она тешила себя тем, что проклятие не так будет работать. Наивная. Думала, что легко отделается. Надеялась… Поэтому отвергала очевидное. Пока ей в лоб не сказали, чуть ли не указывая на факты.       — У тебя обострение чувств, — спокойно начал Андерсон, — это вполне могло произойти, просто ты отрицаешь это, что логично: отрицание всегда где-то на первой стадии. — Фрост замолчала. Она села на стул напротив него. — Джейн, ты раньше испытывала влюбленность, ты знаешь, что это такое?       Фрост довольно цинично хмыкнула, отвечая:       — Влюбленность — это не более чем гормоны и жажда новых ощущений, которые быстро проходят, — она закинула ногу на ногу и отвела взгляд в окно за Андерсоном. Правда, она смотрела не в него, а куда-то глубже, полностью погружаясь в свои мысли. — В отличии от чего-то большего. Вроде родственной души. До того как я вырвала себе сердце, — лаконично начала она, — я никого не любила, возможно, кто-то мне симпатизировал, но до влюбленности дело не доходило. Приоритеты были иные. Я… думала, что заведу отношения в более зрелом возрасте, ведь это от меня никуда не денется, — хмыкнула она, — а до этого я была увлечена квиддичем. — Зак внимательно её слушал и не перебивал. — Меня просто раздражали некоторые одноклассницы, которые думали не о будущем, а о том, как бы им завести парня, будто это то же самое, что купить новую мантию и хвастаться ею перед всеми. Хотя у каждого свое понимание о будущем… — Она подняла уголки губ. — Мне хотелось, чтобы это было раз и на всю жизнь. Поэтому я не спешила с этим.       — Не знал, что ты романтик, — Зак сотворил однобокую улыбку. — Веришь в настоящую любовь.       — Возможно… — отмахнулась она. — Брала пример с родителей, — подумав о них, она сразу же вспомнила о папе и маме… и о том, что последняя была связана с Морганом.       От этого засосало под ложечкой. Возможно, идеальная мать не была таковой? Но Джейн не хотела сейчас об этом думать. Это только расстроит её. Тем более, еще рано развязывать этот клубок тайн. Как только она выйдет на работу, то распутает его окончательно. Ведь она уже поняла очевидную связь между смертью Сьюзен и родителями. Джаспер убил свою племянницу, и Джейн это поняла, как только больше стала общаться с Джоном Холидеем. Осталось только понять: почему? Неужели Сьюзен что-то знала? Фрост откроет её дело сразу же, как переступит порог кабинета. А пока…       — Влюбленность и любовь — это разные вещи, — говорила она. —  Человек может нравиться тебе внешне, но полюбишь ты другого, когда поймешь, что тебя привлекает в нем не только внешность, но и его сущность. Ты всегда будешь к нему тянуться, потому что рядом с ним ты чувствуешь себя словно дома, в безопасности.       — Да, — Зак кивнул, — это и есть любовь. Правда, каждый её по-своему интерпретирует.       Фрост вздохнула и села рядом с ним.       — Зак… прошу, свари Эфир.       — Джейн… — он надавил на переносицу, — давай ты не будешь себе врать. С Майклом ты уже почти неделю общаешься. И сердце болит из-за него не просто так. Чтобы оно не болело, ты должна держаться от него подальше. — Андерсон взял её руку в свою и напрямую сказал от души: — Давай смотреть в корень: если вы не будете пересекаться, твоё сердце не будет калечиться каждый раз.       Она грустно усмехнулась и посмотрела на парня.       — А есть ли смысл? Допустим, я перестану с ним видеться, общаться — что на совместной работе невозможно, — но допустим, и что тогда? — Ее глаза заблестели. Зак сильнее сжал её руку, пытаясь выразить поддержку. — Я же человек с чувствами. Не он, так кто-то другой, — она пожала плечами. — Это не контролируется, мы не выбираем: кто нам нравиться. Как же я проживу тогда свою жизнь, Зак?       Фрост резко поднялась и отошла от кровати, складывая руки на животе. Она прикусила себе щёку, сдерживая грустные эмоции.       — Ты права, но… Мерлин… — Андерсон безысходно замычал, словно хотел найти лазейку из ситуации, но лишь растерянно цокнул языком.       Джейн развернулась к нему, и меланхолия окрасила её состояние в печально-голубой. Она была спокойна, но рассудительна:       — Я пренебрегла всеми чувствами и самым высоким из них… Теперь это стало ядом. Вот она — расплата за холодное сердце: смерть от любви, — словно плененная судьбой, она с грустной улыбкой прошептала: — Что может быть хуже?..       Зак не выдержал, поднялся и обнял её крепко-крепко. Она не плакала. Она просто приняла, что её счастливый конец никогда не наступит. Она сама взяла нож, подошла к прялке судьбы и разрезала ткань своей жизни. Сама. Уничтожила. Себя. Даже Морган не так испоганил ей жизнь, как сама Джейн Фрост. Что он сделал? Лишь поранил, пустил кровь, но она… она окончательно похоронила себя в склепе. А ведь она могла прожить хорошую долгую жизнь… пусть даже израненную, но долгую.       Правильно ли она делает? Может, стоит просто держаться от Майкла подальше? Больше шансов выжить. Но она всё равно его будет видеть на работе — тем более, теперь он капитан, — а, зная его, он точно будет вмешиваться в её личное пространство. Но все эти аргументы — ничто по сравнению вот с этим фактом: Джейн Фрост просто хочется понять, что такое чувствовать жизнь. И этим всё сказано. Пусть даже это смертельно, плевать она хотела!       — Запретный плод всегда сладок, верно? — сказала она, обнимая Андерсона.       Зак отстранился и умоляюще посмотрел на неё.       — Джейн, это самоубийство.       Она рассмеялась, но это был нервный смех.       — Я уже давно умерла, Зак. Как только вырвала себе сердце — сразу подписала себе смертный приговор, — Фрост чуть помолчала и добавила: — Ты сваришь мне Эфир Таума, — она поджала губы и коснулась его лица ладонью, набрала воздух в легкие и на выдохе улыбнулась ему, мягко говоря: — Не печалься, это будут лучшие дни в моей жизни.

***

             Андерсон вернулся в Аврорат и зашел в кабинет, чтобы забрать кое-какие вещи. Лефаро, положив ноги на стол, держал газетку в руках, но заметив Зака, тут же отложил её и сложил руки в замок.       — Зачем тебя вызывала Джейн? — Он сверлил его взглядом, ожидая ответа.       Андерсон хмыкнул, спрашивая:       — Откуда ты узнал?       — Птичка напела, — деловито ответил Майкл, вставая, и подошел к нему. — Что случилось?       — Ничего, — он прикусил язык и взял свою ветровку.       — Ничего?.. — С явным недоверием удивился Лефаро и сложил руки в карманы брюк. — У нее вчера был приступ. Зак, ты мне ничего не хочешь рассказать? — беспокойство так и читалось у него на лице.       Андерсон громко вздохнул, пытаясь одновременно держать язык за зубами и высказать всё, что накипело из-за всей этой ситуации.       — А знаешь, хочу, — резко выпалил он, оборачиваясь. — Только не рассказать, а спросить: что ты творишь?       Майкл фыркнул, оставляя улыбку на лице:       — А что я уже успел натворить?       — Джейн.       Лефаро резко нахмурился, сузив глаза. Зак чуть не забыл: когда дело касается Фрост, Майкл очень серьезен.       — Что с ней?       — Ничего, — уверенно ответил он. — Но вот твои похождения к ней…       Майкл тут же выдохнул, расслабляясь.       — Ты что, ревнуешь? — улыбнулся он и подошел к зеркалу.       — Давай без шуток, Майк, — бросил Зак. — Ты, зная, что у неё обострение чувств, пользуешься её положением, — Андерсон просто разрывался на части, понимая ситуацию друга, но теперь, когда для Джейн это опасно, Майклу стоит держать себя в руках. Жаль, что он дал Фрост слово не рассказывать Лефаро ничего. Но высказаться очень хотелось: два идиота просто! Вместо того чтобы держаться подальше друг от друга, они активно сближаются. А потом что? — Ромео и Джульетта, готовьте один склеп на двоих!       — Какие-то проблемы? — спросил он, смотря на друга через зеркало и поправляя волосы. — По-моему, я не нарушаю закон.       — Послушай, — Зак пытался тонко намекнуть, — я обеими руками за то, чтобы ты был счастлив, но то, что ты делаешь — это не очень правильно.       Майкл выгнул бровь, одергивая манжеты на белой рубашке, и сказал:       — В любви, как на войне, — все средства хороши.       — Ты специально влюбляешь её в себя, — Андерсон сверлил его укоризненным взглядом.       — До сих пор не вижу в этом ничего плохого, — он поправил часы на руке и двинулся в сторону стола, попутно кидая наводящий вопрос: — Не понимаю, почему тебя это волнует? — Майкл начал перебирать несколько папок, перекладывая листы из одной в другую.       — Мерлин, кажется, кто-то в розовых очках и не видит очевидного, — с упреком заметил он.       — Зак, слушай, я всё прекрасно понимаю, — Лефаро собрал в охапку две папки и засунул их под руку, продолжая говорить, — обострение чувств и всё такое, но по-моему, она не жаловалась на меня, — он подошел к нему вплотную и с остротой высказал всё, что было на душе: — Я устал быть просто коллегой, просто другом. Я не упущу возможности быть с ней.       — Майкл…       — Зак, впервые за пять лет она говорит со мной по душам, смеется, шутит. Впервые она заметила меня рядом и не гонит. Ты даже не представляешь, насколько она интересная, когда рассказывает что-то, ровно как и обаятельная, когда улыбается, и… просто замечательная… даже со своими странностями. Можешь осуждать, Зак, но я не отступлю.       Эта речь заставила замолчать Андерсона на несколько секунд. Он только что собирался возразить, переубедить, но не смог. Как можно заставить человека не любить? Майкл цеплялся за любой шанс быть с ней как за спасательный круг, чтобы не задохнуться в водах отчаяния и наконец-то добраться до островка счастья. Зак смотрел ему в глаза и ничего не мог сказать. Ослепленному желанием не дано увидеть боль. Если бы Лефаро начал бы замечать, от чего у Джейн болит сердце, он бы и сам понял, что стал для неё проклятием.       — Что ж… — тихо отозвался Андерсон, — ты почти добился цели, — он даже представить не мог, как сильно у него будет болеть душа за обоих.       На этих словах Зак развернулся и ушел в Лабораторию — готовить Эфир Таума.