***
Восседающий величественный Архонт. Многие люди и даже божества склоняли голову перед его могуществом. Никто не мог спорить с тем, что он талантливый военноначальник, который никогда не оборачивается назад. «Низшие существа», какими он называл всех «смертных» и «слабых», следовали за ним, чувствуя либо раздирающий душу страх, либо светлое будущее новой империи. Одни верили, что он станет новым правителем всех земель, однако были и те, кто явно противился его правлению, разжигая междоусобицы внутри страны. Начали появляться целые образования, открыто призывающие военных и крестьян переместиться на другую сторону — сторону богов с иных земель. Они пропагандировали устойчивую экономику, перестройку и заботу о всех гражданских. Грубо говоря, все то, что черствый, руководствующийся принципом силы Архонт дать не мог. Было решено: вспышки предателей необходимо подавить. Разумеется, единственной и самой верной идеей для Архонта было подавление силовое. В качестве боевой единицы Архонт решил отправить маленькую группу Адептов. Верховный мужчина любил называть их «зверинцем» из-за специфичного облика каждого. Какого же было удивление, когда он решил отправить мелкого неопытного юнца вместе с ними, который на вид еле дотягивал до тринадцати: дохлый, зашуганный и, откровенно говоря, даже на приманку еле мог сгодиться. Вот что о нем думали Адепты. Однако противиться воле Архонта если не сравнимо с самоубийством, то с откровенной глупостью. Пусть они считали его обузой, от которой они избавятся при первом случае, парень мог постоять за себя и принести несравненную пользу. Как выразился Архонт, Адептам необходимо научиться «правильно использовать предложенную силу», а мальчонку «набраться драгоценного опыта и поглотить сны». Никто из мистических существ не знал, о какой силе говорит хозяин, но этот загадочный парень лишь робко кивнул на слова мужчины. Они проезжали мимо горы Тяньхэн. Если подумать, эти горы — своего рода достопримечательности Ли Юэ. Отец юноши рассказывал, что есть небольшой шанс местонахождения там полезных ископаемых, однако он никогда не слышал, чтобы Архонт каким-либо образом интересовался добычей руды. Почему, мальчик никогда не спрашивал и вряд ли когда-либо еще вспомнит об этом простом и маловажном факте, ведь для него горы — просто горы, а не нечто особенное и завораживающее. Он никогда не питал особого патриотизма к земле. Он был рожден во время войны и, кажется, умрет раньше, как она закончится. Такое предположение заставило его мрачно улыбнуться. — Че лыбишься? — прошипело существо, разрушив мирное молчание в карете. Юноша медленно поднял голову, уставившись на зачинщика конфликта. Это было двухметровое животное с человеческими повадками. Его морда отдаленно напоминала тигриную, с ярким рыже-черным окрасом. В ядовитых янтарных глазах маленький зрачок вытянулся в тоненькую палочку. Парень наблюдал за ним, но так и не решил, что ответить, поэтому просто отвернулся в сторону окна. Со стороны то было похоже на откровенное игнорирование, из-за чего донеслись тихие смешки других Адептов. Кажется, смеялись над «тигром». Задетое животное вскочило, явно настроившись на драку, однако тут же было остановлено взмахом длинного серебристого крыла. «Аист? Да, наверное именно он», — промелькнуло в голове у юноши. — Успокойся. Аист говорил твердо, явно показывая свое превосходство. Если из кого-то и выбирать, кто здесь лидер, то мальчик явно указал пальцем именно на него. Он не может внятно объяснить свое мнение, но почему-то поведение того казалось самым спокойным: другие животные словно нервничали, постоянно ерзали, в то время как он оказался самым тихим и мирным. Он нравился мальчику, определенно. — Так, о каких снах говорил хозяин? — обратился Аист к юноше. Вопрос был не из приятных. Парню нечего было сказать. Он поглощает какую-то силу? Видит осколки снов? После того как убил кого-то? Звучит странно и немного нелогично, поэтому он снова проигнорировал заданный вопрос, не желая никоим образом продолжать диалог. Даже если это существо ему как-то симпатизировало, он не доверял ему. Само же животное расценило это по-своему высоко, потому что в мире Адептов не принято рассказывать про свою силу, ведь это словно что-то интимное и личное, это нужно держать от посторонних, если ты хочешь прожить достаточно долго. Одобрительно кивнув на что-то свое, Аист больше не решался задавать каких-либо вопросов мальчику, как и любой присутствующий в небольшой карете. Мальчика это более или чем устроило. Ему не нравилось лишнее внимание, и он сам никогда это лишнее внимание никому не оказывал. Он не расспрашивал, почему они выглядят, как настоящие животные, а потому ожидал такого же неинтереса к себе. С самого детства ему не слишком нравились новые знакомства, а после испытания земли он стал совершенно нелюдимым. Если бы не его долг перед Архонтом, то он стал бы самим воплощением затворничества. Они прибыли на необходимое место к рассвету. Это оказалась достаточно маленькая деревушка. Слишком маленькая, чтобы быть центром восстания, но достаточно большая, чтобы здесь поселился свой наместник. Мальчик не сильно разбирался в политических делах своего хозяина в силу своего возраста и неосведомленности, однако его все равно смутило, почему на это мелкое поселение была отправлена целая группа. Как это ни странно, ответ он узнал ненамного позже. Сначала к нему подошел Аист, держа в тонкой лапе ранее незнакомое для мальчика устройство. Оно было немного продолговатой формы, со спусковым крючком. Животное долго наставляло мальчика, как именно им нужно пользоваться и в какой момент его необходимо использовать. — Недавно, когда мы совершали набеги на подобные деревушки, практически сразу после начала наших операций мы сталкивались с другими Адептами. Мы предполагаем, что они воюют за другую сторону. Если наши предположения верны, то каким-то образом наместники земель могут передавать им информацию. Мы не выяснили, магия это или что-то другое… — То есть мне нужно убить наместника и позже отослать вам сигнал? — Да, малец, ты схватываешь идею, — одобрительно проворковал Аист, — после твоего сигнала мы сожжем деревню и посмотрим, через сколько прибегут их защитнички, — вдруг он противно расхохотался, но потом резко стал серьезным (насколько только мальчишка мог уловить животную мимику). — Я настоял на том, чтобы дать тебе такое важное задание. Я хочу узнать, правду ли говорил Архонт. Я следую его совету, поэтому не подведи меня. Помни, никого в живых остаться не должно. После этих слов мальчик вышел из кареты. «Пользуется мной, получается», — вынес он свой вердикт. Для него ново лишь то, что его воспринимают как нечто более полезное, чем просто подстилочная тряпка. Он не может определиться, радует ли это его или же, наоборот, пугает. Все, чего он хочет — стать сильнее. С силой он сможет самостоятельно защитить семью в этой войне, уйдет так далеко, чтобы больше не пугаться угроз со стороны Архонта. Но в то же время его хозяин единственный, кто может указать ему путь силы. Убрав своеобразное устройство в карман (благо оно было достаточно компактным), мальчик направился в указанный Аистом дом. Вся его задача заключалась в том, чтобы втереться в доверие… Звучит слишком просто, но почему-то мальчика незаметно начало трусить. Дойдя до протертой двери старого дома он набрал в легких побольше прохладного воздуха, а после тяжело и медленно выдохнул. Он поудобнее накинул свой рваный плащ, чтобы не было видно никакого оружия и робко постучал в дверь. Открыли практически сразу. Перед ним стояла пышная женщина с милым розовым румянцем на щеках. Она была невысокой, едва ли выше самого парня и при этом выглядела достаточно молодо. Не успел парень открыть рот, как та, взглянув на него с ног до головы, выпалила: — О боже! Мальчик, ты потерялся? Почему ты такой измазанный? Ты, наверное, замерз! Проходи скорее, там и поговорим. Юноша опешил от такого гостеприимства, однако противиться не стал. Робкими шагами он зашел в здание и понял, что оно мало чем отличается от его родного: такое же старое и потрепанное, будто стояло больше сотни лет. Зимой здесь, наверное, так же холодно, как и у него дома. Женщина перед ним приветливо улыбалась и сказала устраиваться, не стесняться, пока она накрывает на стол. Мальчик ошарашенно глядел на нее, но позже увидел спускающуюся статную фигуру. «Это он», — сразу понял парень. Спускался мужчина сорока лет, который точно так же мило улыбался ему, спрашивая, откуда он и что здесь делает без родителей, будто перед ним не подросток, а маленький ребенок. Впрочем, такой тощий и низкий парнишка вполне мог сгодиться за бедного и несчастного ребенка. «Наверное, именно поэтому Аист отправил меня сюда». Добрый мужчина потрепал его по голове и провел в теплую комнату с камином, по пути рассказывая, что его прекрасная жена никогда не могла пройти мимо того, кто нуждается в помощи. Мальчик слушал заинтересованно и слабо кивал, думая, что, наверное, она хорошая мать и женщина. Он протянул руки, греясь у камина и размышлял. Думал и думал, что эти люди совершенно не похожи на людей, способных убить других людей. Деревня восставших? Звучит громко, а на деле перед ним оказались точно такие же люди, как и его родители. Хотя, нет. Было в них какое-то отличие, но парень не мог его точно сформулировать. Слишком сложно для него дается оценка чужих личностей. Когда пришло время ужинать, мальчика чуть ли не силком посадили за обеденный стол. В воздухе витала домашняя атмосфера. Теплый свет от свечи падал на тарелки, а тепло от камина будто пробиралось до самой кухни. Уют? Да, кажется именно так это и называется. Мужчина, окончив трапезу быстрее всех, словно куда-то спеша, схватил оставленную на деревянной столешнице тарелку и ушел на второй этаж. На соответствующий вопрос мальчика женщина лишь мягко махнула рукой и сказала, что он «так хотел покормить свою маленькую девочку с ложечки». Тогда парень и подумал, если не сейчас, то другого шанса не будет. Он не хотел этого делать. Всей душой не хотел, но иного выхода у него не было. Он привстал. Женщина удивленно смотрела на него и спрашивала, неужели ему не понравилась еда? Как же ему хотелось, что бы дело было и правда в еде. Подойдя к девушке сбоку под вопрошающий взгляд, мальчик решил в последний раз посмотреть ей в глаза. Они были голубыми. Светлыми. А еще они блестели. Замечательные глаза. Похожи на те карие, которые он видел у служанки. Сомкнув губы, он взялся за рукоятку своего кинжала в кармане. Время замедлилось. Женщина сначала опустила свой взгляд, затем немного заторможенно приоткрыла рот в попытке закричать. Ее руки сразу выставились вперед в попытке защититься. Но это же просто маленький мальчик? Она поняла это, когда кинжал находился на весу около ее груди. Она рискнула выхватить его, но… Это же просто мальчик? Тогда почему он оказался таким сильным? Женщина не понимала, каким образом, но ее хватка не могла побороть цепкую хватку самого мальчика, который тут же схватил ее за запястье. Он, сделав шаг вперед, накинулся всем весом, из-за чего они оба упали. Она упала со стула, а парень прямо на нее, вонзая кинжал куда-то в живот. Он не знал, куда именно попал, однако она смогла лишь негромко крикнуть то ли от испуга, то ли от резкой боли. Ее светлые глаза метались с лица мальчика на оружие. Она погладила себя по животу, а затем подняла ладонь на уровень глаз. Ее дрожащие губы вымолвили лишь: — За что? Она заплакала. Он нет. — Мне жаль. Вынув из живота женщины свое оружие, мальчик положил указательный палец на ее лоб, концентрируя силу внутри себя. Через пару секунд неведомая сила начала светом окружать его, поглощаясь внутри тела. Да, так нужно. Тело парня стало немного легче и он практически сразу поднялся. Его голова неприятно гудела, однако он не видел никаких осколков сна. «Она еще жива?», — мальчик увидел слабый блеск в глазах женщины. Это ненадолго. Вдруг он услышал звонкий удар. Стоило повернуть голову, как он заметил катящуюся тарелку в ее сторону. Во дверях стоял муж женщины. Кажется, он стоит там достаточно долго, потому что стоило юноше посмотреть на него в ответ, как тот одарил его кричащим взглядом. Глаза этого мужчины тоже были светлые, но при этом злые и горящие пламенем ненависти к мальчику, что он видел перед собой. Они были не менее завораживающими, чем у его жены. Ему действительно жаль. Накинувшийся мужчина увернулся от выставленного вперед кинжала и схватил юношу за левый локоть. Не успел мальчик среагировать, как тот развернул его и, схватив руками крепче, сломал ему руку. Парень крикнул от боли, однако не растерялся и замахнулся кинжалом. Его скорости хватило, чтобы мужчина не успел отстраниться, и удар глубоко прошелся по плечу. Мальчик выдохнул и, пока тот не пришел в себя, подскочил и попытался резануть по горлу, но успел только задеть кожу на шее. Когда это случилось, ноги мужчины дрогнули от страха. Просто потому, что ему угрожает серьезная опасность. Прошлый удар в плечо словно отрезвил его и адреналин спал, в то время как мальчик готовился к новому удару. «Монстр», — невольно пронеслось у мужчины в голове. Когда парень продолжал наступать и едва ли снова зацепил мужчину, он вдруг упал на колени. Мужчина не понимал, что происходит, и только сам юноша, схватившись за голову, стал истошно орать. Он чувствовал, как его черепную голову что-то сдавливало и он прекрасно понимал, что именно это было: женщина встретила свой конец. В его глазах пролетали образы, ей снилось будущее. Ей снился процветающий город, ее семья, осколки жизни. Будто она мечтала жить в целостности и сохранности в далеком будущем и ее представления, ее мысли воплощались во снах. Мужчина не растерялся и, выхватив оружие у мальчика, поднял его вверх, готовясь к удару. Но его руки задрожали. Он видел как мальчику больно, он видел кровь своей жены и слышал ее крик еще там, на втором этаже, но почему-то колебался. Он не был готов к убийству мальчонки, который по возрасту чуть ли не такой же, как его маленькая девочка. Он зажмурился и выкинул кинжал в сторону, а потом собрал в себе силы и начал избивать парня. Мужчина был слабым? Он не был убийцей. Когда к юноше вернулось сознание, он ощущал удары по лицу. Они были больными, но его тело помнило боль, гораздо страшнее этой. Он взглянул в бешеные глаза мужчины, из которых текли слезы. Ощутив в себе прилив мощи, мальчик левой рукой остановил летящий в него удар, а правой поспешил схватить мужчину за шею, что ему и удалось. Он начал ее сжимать, с каждой секундой вкладывая все больше силы. Это действительно работало: мужчина постепенно начал терять воздух в легких. Мальчик добавил вторую руку и, когда на его шее вздулись вены от перенапряжения, мужчина закатил глаза. Он кряхтел, но уже был не в состоянии сопротивляться — в конце концов, мужчина задохнулся. Стоило мальчику понять, что все кончилось, как он отбросил тело и отполз в сторону, обессиленно облокотившись на стену. Он смотрел на свои окровавленные руки и ужасался той силе, которую приобрел. Однако медлить было некогда, он и так здесь задержался. Он привстал на ноги и, начав поглощать сны умершего мужчины, словно впал в транс. В то время, как он терпел подступающую боль в голове и смотрел пролетающие отрывки самых разных бессюжетных снов, на лестнице, по пути на второй этаж, стояла девочка. Девочка лет двенадцати. Маленькая и пышная, как ее мамочка. Мальчик ее не видел. А она заметила папу и маму. Она бежала сюда со словами: «Мама, папа, все хорошо? Я уже выздоровела, можно я больше не буду лежать в кровати?», и не понимала, почему ее никто не слышит. Ее папа лежит в неестественной позе, его голова слишком свернута, а мама… От мамы течет много крови. А еще мама не двигается. Так же, как и папа. Девочка в ужасе сделала шаг. Она скрипела полом, но парень ее не слышал. Она приближалась. Она нашла какой-то нож, который обычно мама говорила не трогать, потому что им можно пораниться. У нее дрожали руки, когда она его поднимала. Два дня назад, когда у нее была температура, в ее руках дрожала ложка. Но сейчас ее руки кажутся тяжелее, чем тогда. Она плачет и, выставив кинжал вперед, бежит изо всех сил. Он входит прямо в мальчика. Нет, не насквозь. Ей просто не хватило бы сил. Удар прошелся прямо в солнечное сплетение. Пусть холодное оружие и не вошло до конца, парень ощутил боль и сразу же очнулся от видений. Он рефлекторно круговым движением ударил перед собой и действительно попал девочке по лицу. Ее отбросило на метр. Теперь юноша еще сильнее, чем раньше, но девочка об этом даже не догадывается. Она просто лежит и плачет, держась за щеку. Она захлебывается и выкашливает несколько зубов. Скулит и извивается, приговаривая «мамочка» и «папочка». И это происходит до тех пор, пока нечто холодное не обрывает ее жизнь. Не в состоянии смотреть на труп маленькой девочки, которая еще меньше его сестры, парень уходит из комнаты. Он поднимается на второй этаж, думая, что с балкона будет удобнее подавать сигнал. Он ковыляет, держась рукой за раненое место и терпит боль из последний сил. Зайдя в комнату на верхнем этаже, которую освещал лунный блеклый свет, он заметил в дальнем углу колыбельную. Его шаги стали слишком медленными. Два метра растянулись в целую вечность. Прежде, чем он дошел до кроватки, мальчик успел пожалеть обо всем. Ему осталось только смотреть. Он не знал, была ли это девочка или мальчик. Ребенок просто потянулся, поворочался и в итоге повернулся на спину, тихонько приоткрыв глаза. Парень смотрел на ребенка целую вечность, а он смотрел в ответ. Его глаза были такими же голубыми и красивыми, как у его родителей. В груди у мальчика что-то больно защемило. — Что ты делаешь? — знакомый голос донесся до его ушей. — Я так и знал, что ты бестолковый. Столько времени здесь торчишь, меня послали проверить, все ли в порядке с нашим заданием, а ты хренью занимаешься. Тигриная рожа заслонила лунный свет из окна. Ослабленный мальчик посмотрел на него глазами, полными слез, из-за чего тот сморщился. Позже по комнате раздался надорванный крик. — Что это? — он указал на малыша. — Если ты такой бесполезный, что не можешь справиться с ребенком, зачем ты здесь находишься, сраный слабак? Тигр буквально плевался ядом. Он шипел и горел ненавистью. Когда он поднял свою лапу над люлькой, мальчик успел только что-то крикнуть, но его силы не хватило, чтобы оттолкнуть сильного Адепта. Когтистая лапа с легкостью раздавила маленькую кроватку. Мальчик забыл, как нужно вдыхать. Маленькие ручки и ножки не двигались и не игрались с ним как раньше, они были отдельно друг от друга. Прикрыв свой рот, парень проглотил слезы и вышел на балкон под уродскую болтовню животного позади него. Он поднял руку с пистолетом и, нажав на него, выпустил яркую вспышку в темное небо. — Я это не прощу, — сказал парень, оборачиваясь к Тигру. Но тот только засмеялся и, больно толкнув мальчика, скрылся по крышам зданий. Юноша глядел в пустоту бескрайнего неба, пока оно не затмилось черным дымом от подожженных домов.***
Юноша потерял сознание от потери крови и пролежал несколько суток. О нем заботился придворный врач и куча служанок. В своих узких кругах он стал человеком, который выполнил свое поручение, его ждала награда. Говорили и то, что их миссия оказалась настолько успешной, что они смогли отразить нападение враждебных Адептов, однако в этом мальчик не участвовал и ни черта он об этом не знал. Проснувшись, он хотел снова заснуть. Но ему необходимо было принять награду с почестями от хозяина. Его маленькое желание было таким же неисполнимым, как и продолжение жизни того малыша. Архонт встречал его в хорошем настроении. Привстав на одно колено и склонив голову, мальчик готовился ко всему угодно. Ему было все равно на похвалу или нечто подобное, он просто хотел пропустить это все и остаться в полном одиночестве. — Ты превосходно показал себя на вылазке, — глубокий голос эхом разносился по тронному залу. — Я хочу дать тебе имя. Мальчик поспешил поднять голову. — Но у меня есть имя, данное матерью, — поспешил высказать он. Архонт рассмеялся. — Это имя слишком простое для тебя. Я дам тебе новое имя. Такое, которое будут знать представители других стран. В дальнейшем я сделаю тебя своим самым величайшим оружием. Мужчина довольно улыбнулся и, встав со сиденья, подошел к юноше вплотную с драгоценным мечом в руках. Его чистый отблеск слепил глаза всем окружающим людям на «торжественной церемонии». Торжественной она была для кого угодно, но только не для самого мальчика. — С этого дня, — кончик меча коснулся левого плеча, — тебя будут называть, — правого плеча, — Алатус, — и лба. — Да, хозяин. Ослепительный свет вихрем охватил Алатуса и Архонта. — С этого самого дня и до конца веков мы повязаны.