***
Архонт самостоятельно выбирал место сражения и принялся судить поединок. Никто не собирался позволить умереть новоизбранному полусмертному, однако и за поддавками наблюдать будет совершенно неинтересно. Было решено, что поединок остановится только в тот момент, когда Архонт того пожелает. Если говорить грубо, это было лишь представление двух псов ради развлечения их хозяина. Архонт относился к тому типу личности, кто с удовольствием открыл бы колизей в столице и вместо азартных игр поддерживал одни лишь ставки на убийство того или иного бойца. Сама местность, как уже успел заметить юноша, была огромной и открытой, что совсем не было ему на руку. Если судить, кто его противник, то сразу становится очевидным, что за счет скорости и мощи ему ни за что не выиграть. Но отказываться от ранее сказанных слов и убегать, поджав хвост, явно не то, что он собирался делать на данный момент. Взмах руки Архонта предвещал начало поединка. Сразу после него «Тигриная Морда», как уже мог юноша прокличить Адепта про себя, рванул со своего места, оставляя видимые глубокие следы лап на земле. Его массивный вес совершенно не мешал передвигаться на дальние расстояния с завидной скоростью. Он за считанные секунды оказался перед парнем и, сильно замахнувшись, собирался нанести удар. Однако слишком сильный замах позволил Алатусу вовремя среагировать: он поставил кинжал острием к громадной ноге. Безуспешно. Изворотливый противник, сумев сгруппироваться в воздухе за счет нечеловеческой силы и ловкости, встал на передние лапы и нанес удар ногой с другой стороны. Что-то ощутимо треснуло. Алатус упал на одно колено, не сумев уклониться от неожиданного удара. Его рука больше не двигалась, что свидетельствовало о сломанных костях. Было трудно удерживать дыхание равномерным при такой обстановке, оно невольно сбилось. Вдох. Тигр яростно рассекает воздух длинной лапой с острыми когтями. Выдох. Алатус с огромным трудом умудряется поддаться вправо. Удар проходит мимо него. Острый кинжал глубоко вонзается под сердце противника, однако тот, будто не чувствуя боли, продолжает наседать. Юноша не понимает происходящего. Стоя в оцепенении, он несколько секунд размышляет, почему эта атака не возымела никакого эффекта на Адепта. Досадно стиснув зубы, парень из последний своих сил старается изворачиваться от цепких когтей. Но они все равно находят свою цель. Пусть и не совсем точно, Тигр оставляет неглубокие разрезы по всему телу. Бой превращается в проверку на выносливость, в которой Алатус откровенно проигрывает. Лихорадочно думая о том, что бы он мог противопоставить мощи и скорости, юноша признается в собственной слабости. Все тело уже начинает обдавать тупой болью. С открытых ран выливается все больше крови, а сломанная рука бестолково болтается. Хочется отпрыгнуть вправо, но ноги будто привязаны к земле: не слушаются. Контрнападение— если не самоубийство, то тогда бессмысленная затея. Когда он посмотрел в черные узкие зрачки, на него волной нахлынул страх. Ноги затрусились. То ли от безысходности ситуации, то ли от глупости Алатус все же пытается нанести хоть какое-то ощутимое увечье. Кинжал круговым движением рассекает воздух впереди, однако противник вовремя поддается назад. На землю спадают куски рыжей отрезанной шерсти. Алатус хочет отступить, но чувствует позади невидимую стену. Дело не в надломленных мышцах, а в животном страхе, что не дает ему сделать шаг куда-либо. Морально он уже сдался. Подняв кинжал дрожащей рукой, юноша не мог принять последнюю атаку с достоинством. Он просто зажмурился, когда огромное тигриноподобное существо яростно кинулось на него с целью распотрошить. Проходит секунда. Две. Три. Ничего не происходит. Приоткрыв один глаз, Алатус видит перед собой высокую величественную фигуру, которая с легкостью остановила его противника. Страх пропал вместе с адреналином и мальчишка осел на голую землю, потому что его ноги, раненые и слабые, больше не могли держаться. Это была его первая дуэль с серьезным противником. И эту дуэль он с разгромом проиграл. Лишь Архонт разочарованно смотрел на него свысока, заслоняя слепящее солнце перед собой. Наверное, именно в этот момент пришло осознание, что он всего лишь смертный глупый человек в мире могущественных существ. Он мал по сравнению с ними. В нем нет ничего и почему-то он все равно так стремится к этой страшной силе. «С силой приходит свобода» — именно так он мыслил на тот момент. — Победа твоя, Тигр. — Да, хозяин, — встал он на одно колено, преклонив голову. — Не обольщайся, совсем скоро Алатус возьмет у тебя реванш. Уходи, — махнул рукой Архонт. Ничего не говоря мальчишке, Адепт покорно исполняет желание своего хозяина. Но прежде, чем это сделать, он одаривает юношу надменным взглядом. Это было больше, чем слова. Это было несравнимое превосходство хищника над добычью, которую оспорить — невозможно. Сам Алатус по велению хозяина был отправлен к медикам. Сломанная рука, израненное тело… Обычный человек давно умер бы от потери крови, потерял бы сознание от боли, да что угодно, но юноша продолжал существовать дальше. Пусть и для простых людей это было чем-то невообразимым, сам Алатус перестал себя чувствовать особенным. Он все больше и больше вгонял себя в пучину отчаяния, втаптывал себя в грязь и думал лишь о том, как хорошо, если вся его жизнь была бы большим глупым сном. Реальность такова, что такие мысли всегда будут преследовать человека, каким сам юноша и является. Он все еще может умереть; страх перед смертью с каждым ужасным событием в его жизни стирается, ведь он все еще иногда мечтает о вечном сне. Когда-то его мать сказала, что лучшая и самая безболезненная смерть — это смерть во сне. И он решил запомнить эту простую мысль, которая впоследствии стала чуть ли не смыслом его далекого существования. Знакомая кареглазая женщина снова обрабатывала его раны. Вспомнив постыдный прошлый раз, мальчик засмущался и нервно отвернулся от нее. Женщина не обратила на это внимание, а лишь осторожно прислоняла вату к ссадинам и старалась сделать все предельно аккуратно. Ничего не предвещало беды, пока она не коснулась сломанной руки. Алатус задрожал и крикнул, что ему ужасно больно… Да, она была опухшей, неестественной изогнутой формы, страшного сине-фиолетового оттенка, однако она могла поклясться, что едва ли докоснулась до нее. Со всей осторожностью она продолжала устанавливать кость так, чтобы та правильно срослась. Мальчик не мог потерпеть и минуты прикосновения к ней, постепенно переходя с повышенного тона на безумный крик. Женщина сначала шокировано смотрела на юношу. Ее выражение сменялось с удивленного на испуганное, а потом с точностью до наоборот. В конце концов, она взяла себя в руки и, выдохнув, как и следует поступать настоящему профессионалу, полностью успокоилась. Что с мальчиком— она не имела понятия. Когда ей пришлось посмотреть на картину полностью, ее взор невольно ухватился за подступивший румянец на щеках и тяжелое дыхание. Она ахнула, будто поняла нечто важное для себя. Ее рука сама потянулась к мальчику, чтобы проверить догадку, но она была слишком самонадеянной: сам мальчишка в ответ потянулся к рядом лежачему кинжалу. — Я не буду трогать твою руку, но позволь мне прислонить пальцы к твоему лбу, прошу… — ласковая просьба нашла отклик в сердце парня. Пусть ему очень хотелось раскромсать тоненькую руку, которая заслоняла обзор глазам и противно касалась головы, он смог сдержать себя. Алатус и сам не мог разобраться в своих странных чувствах. Ему просто больно, противно и тошно, когда есть кто-то, вторгающийся в его личное пространство. Особенно, когда этот кто-то прикасается к его самым уязвимым местам, а именно ранам, порезам, незащищенным частям тела. Его аж в жар бросает. В жар… — У тебя температура! — воскликнула медик. Женщина поспешила отправить мальчонка в постель. Алатус делал все самостоятельно, потому что помогать ему каким-либо образом он просто не позволял. Когда он наконец смог немного расслабиться в постели, женщина твердо решила реабилитировать его руку во сне. Тогда ее жизни не будет ничего угрожать, а если и будет, она сможет убежать до тех пор, пока он проснется. На крайний вариант всегда можно принести специальное травяное снадобье, чтобы заглушить неизмеримую боль от прикосновения к открытым ранам. В итоге никакие описанные варианты событий не заставили принести снотворное. Заставило совершенно иное. Она не была уверенна в своих суждениях, но как только мальчик после применимых лекарств долго ворочался и все же уснул, он все равно был неспокойным и иногда даже плакал во сне. Определенно, во время его сна нельзя было ничего делать не то что с рукой, но и поблизости: он мог в любой момент проснуться, а что произойдет, если он не сможет в этот момент отличить реальность от кошмара? Женщина впала в безмолвное отчаяние.***
Архонт тяжело протирал рукой переносицу. Дела на войне шли не очень хорошо. Не то чтобы совсем плохо, но нельзя сказать, что идеально. Была бы его воля — сам бы отправился в это чертово устье реки Цюнцзи, но стоит ему выйти за пределы Ли Юэ как на его место набегут десятки других не менее сильных воинственных Архонтов, которые посеют еще большую разруху в его государстве. Кто-то старательно лишает его флотов, забирает морские пути, отделяя от другой львиной части Тейвата. Море — его прямой соратник. С помощью него он поддерживает не только и без того не очень развитую экономику на плаву, но и контактирует с союзными Архонтами. И это странно, подозрительно. Он готов сгрызть половину населения всего мира лишь бы узнать, кто смеет шпионить за ним. Все действия противника будто очень продуманны, они знают каждый его шаг и его союзников. Стоит несравненная угроза потерять если не весь Ли Юэ, то как минимум какую-то часть. У Адептов появится еще больше работы, однако, даже если у него есть достаточное количество зверей, их «качество» заставляет желать лучшего. Нужно срочно что-то придумать и начать действовать, однако его «собачонка» еще попросту не готова к тому, чтобы выходить в свет. Он слаб, неопытен и немощен. Даже если, как говорила Крио Архонт, в нем безграничный потенциал, этот самый потенциал раскрывать слишком долго. Архонт ходит по острию ножа. Либо Алатус возвысит его, поглощая и отдавая часть своей жизненной силы, которую он черпает из снов, либо Алатус — главная его ошибка в этой войне. Но вместо того чтобы взять «кого попроще», он решил рискнуть. Да и дело здесь далеко не только в «избранности» людей-адептов, но в цельной заинтересованности в мальчишке, которую он хранит с первого дня их безумной встречи. — Хозяин, вам письмо, — слуга отдал небольшой листок с зашифрованными символами.Приглашение от Архонта Снежной Бури.