«Покой нам только снится».
***
Вокруг лишь непроницаемая темнота, за которой ничего нет. Алатус ничего не ждал и ничего не искал. Мотал головой в разные стороны, поднимал и опускал, но видел абсолютное, такое мерзкое и вязкое ничего. Беззвучная пустота. Все его чувства будто бы тоже исчезли бесследно: не было ни боли, ни страха, ни радости. Ему казалось, что это место олицетворяет саму смерть, ведь именно это ты видишь прежде, чем навсегда закрыть глаза? Он выдохнул и глубоко вдохнул. Никаких запахов, лишь тяжелый, свернутый воздух окружал его. Был ли конец у этого странного места? Он сделал шаг. Если бы не прозрачный пол, он бы обязательно упал в бескрайнюю пропасть. Хотя это даже странно — упасть в то, что тебя окружает. Где-то вдалеке засверкал огонек. Взор парнишки зацепился за него, как за последний лучик надежды. Он побежал. Что-то подсказывало ему, что маленький свет вот-вот исчезнет, однако вопреки всем его ожиданиям и мыслям он уверенно приближался к неизведанному блеску. Когда он оказался совсем близко, невольно ахнул от удивления. То, что он видел, было вовсе не огнем, не звездой и не фонарем; светом оказался самый настоящий человек, красивый и невысокий, с длинными светлыми волосами. Алатус уже встречал его когда-то, но все не мог вспомнить, где же именно. Стоящий впереди человек медленно обернулся и одарил парня мягкой, нежной улыбкой, какую Алатус, кажется, за всю свою жизнь никогда не встречал. Он невольно подумал о том, что будь у него возможность навсегда запечатлеть ее, то обязательно это сделал бы. Тонкие губы шевелились и что-то говорили Алатусу, однако звук не доносился до его ушей. Они словно пребывали в вакууме. Неизвестный не стал дожидаться, пока парень отреагирует. Он делал неторопливые шаги в сторону мальчишки, из-за чего тот поспешил отшатнуться назад. Алатус не напуган, но что-то заставляло его держаться на расстоянии. Недоверие, выработанное за многие годы, очень сильно влияло на его поведение. Даже если его тянуло в ответ к этому человеку, он не мог себе так просто позволить пойти навстречу. Не подходил, но и уходить тоже не собирался, ведь эта не сходящая с чужого светлого лица улыбка подкупала, стояла перед глазами и магическим образом приковывала к себе его холодное одинокое сердце. Парень подошел вплотную к Алатусу. Они встретились лицом к лицу. Один взгляд — не мигающий и настороженный, другой — благосклонный и добрый. Юноша не мог понять чужих мотивов, почувствовать их, но точно знал: ему ничего не угрожает. Это заставило его приоткрыть губы, но его голос тут же растворился. У него было столько вопросов к незнакомцу, которые ему пришлось просто проглотить. Тогда он решил, наконец, поддаться вперед и опасливо прикоснуться к человеку напротив, будто проверяя, настоящее ли то, что он видит. Ощущения были настолько реальными, что он испуганно одернул свою руку. Незнакомец успел ее перехватить, и хотелось Алатусу уже вырваться из не очень сильной хватки, как он резко передумал. Касание другого человека оказалось таким… необычным. Очень теплым и приятным. Алатус невольно отвернул свою голову, дабы скрыться от пристального взгляда. Незнакомец аккуратно провел с кисти руки выше, огладил чужое плечо и остановился, будто ожидая невидимого одобрения. Смущенный Алатус в ответ потянулся к чужому лицу и, едва ли ощутив гладкую теплую кожу на нём, позабыл, как нужно дышать. Какая-то буря разрасталась внутри него. Буря эмоций и чувств, смешивающихся друг с другом. Он был лишь неудавшимся подростком, который впервые познакомился с чем-то другим кроме боли и страданий. Он нашел в человеке напротив некоторое нечто. Оно приносило ему что-то, раньше им неизведанное. Другая рука незнакомца так же протянулась по всей руке Алатуса, медленно и мягко зашла за спину, прижимая к себе. Удивленный юноша раскрыл глаза и запоздало понял, что это странное действие называется объятиями. Он неуклюже прижал человека к своей груди, буквально охватывая его полностью в своих длинных руках. Ему было непонятно, был ли незнакомец таким маленьким и хрупким на самом деле или же ему это только казалось. Может, все вокруг — плод больного воображения? Алатус вслушивался в свои ощущения. Небольшая ладонь оглаживала его спину, слегка дергая длинные темные волосы. Они путались в чужих руках, однако незнакомый человек не замечал этого, лишь легонько дарил юноше когда-то отобранную возможность на получение нежности. Алатус вздрогнул и рефлекторно обнял парня сильнее, боясь, что он исчезнет из его рук, растворится, и они больше никогда не встретятся. Он не знал, читал ли тот его мысли, понимал ли он его, но чужая рука постепенно переметнулась к шее и зарылась в волосы, мягко поглаживая. Внезапно Алатус уловил незаметный цветочный аромат. — Попробуй не забыть. Юноша не успел взглянуть в глаза человека прежде, чем очнуться от долгого крепкого сна. Стоило ему приподняться с постели, как к нему тут же подбежала знакомая кареглазая девушка. Она очень волновалась, однако юноша не понимал причины такого повышенного беспокойства. Он взглянул на нее, из-за чего та немного испуганно дернулась. — Я раньше не замечала… Твои глаза… — Алатус резко прикрыл их своей длинной отросшей челкой. — Нет-нет, они красивые, просто… В общем, как ты себя чувствуешь? — Нормально, кажется, — ответил юноша, обращая внимание на свою здоровую руку. — Сколько я спал? — Неделю, — на удивленный взгляд юноши женщина поспешила объяснить, — Архонт сказал, что это нормально. После таких ранений вся твоя сила ушла на регенерацию. — Он приходил сюда? И что он делал? — в голосе мелькнула дрожь. — Не знаю, — отвернула она свой взгляд, — он не впустил меня, когда оставался с тобой наедине, — женщина виновато опустила голову. Юноша не хотел знать. Медик отправила его к Архонту, как ей было велено, однако Алатус недовольно нахмурил брови. Он устало опустил свою голову обратно на подушку и вдруг на него нахлынули воспоминания недавнего сна. Его лицо налилось краской, и он поспешил утонуть в мягкой белой подушке. Кто это был? И почему… Столько этих чертовых «почему», на которых он не мог найти ответа ни в самом сне, ни наяву. Спустя некоторое время, когда юноша более или менее привел себя в порядок, он направился к своему хозяину. Тот встретил его довольно-таки доброжелательно, несмотря на разгромное поражение в дуэли. Мужчина не ругал его, не комментировал сражение, лишь кратко сказал о том, что это — всего лишь начало. Прежде, чем двигаться дальше, Алатусу необходимо научиться искусству сражения и в этом «поможет копье». Юноша не очень улавливал ход мыслей Архонта, однако, когда в зал вошла статная девушка, голова мальчика прояснилась. — Знакомься, это Юи. Она одна из лучших копейщиков-смертных в нашей стране. С этого дня она станет твоим новым учителем, — с некоторой восторженностью озвучил новость Архонт. — Как жаль, что на данный момент возле подземелья Тайфаньшу ведутся военные действия, я бы с удовольствием отправил ее на Испытание Адептов, — немного расстроено покачал головой Архонт. — Впрочем, она и так оказалась полезной. Сделай его сильнейшим, — мужчина обратился к девушке, на что та поспешила склонить голову и кивнуть. Легкое головокружение посетило юношу. Если откровенно, он никогда не учился. Так сложилась жизнь, что он едва ли мог читать, а теперь наступило время, когда Архонт, будущий император, нашел ему, простому слабому смертному, настоящего учителя. Пусть она и была точно такой же смертной, для Алатуса это было… достаточно возбуждающе. Он и хотел стать сильнее, обуздать свою силу, однако искусство оружия для него казалось чем-то недосягаемым. Он не испытывал благодарность перед хозяином за оказанную услугу, но в сердце зародилось желание стать лучше. С этого самого дня начался ад. Юи не была слишком строгим учителем, скорее, дело было в том, что Архонт давал слишком маленькие сроки для того, чтобы Алатус мог показать результат своих тренировок. Днями и ночами на протяжении месяца юноше приходилось стирать руки в кровь, чтобы обуздать копье, которое должно было стать продолжением его самого. Не так просто без адекватного отдыха оттачивать удары, учить слабые места противника и, в конце концов, на пределе своих сил принимать дуэль от самой Юи. Возможно, юноша и был по физическим параметрам сильнее девушки благодаря энергии снов, однако ее техника была в разы лучше и эффективнее, поэтому Алатусу приходилось еще очень часто проигрывать. Однако он сам даже не понимал, с какой необычайной и страшной скоростью совершенствуется, втаптывая самооценку его учителя в грязь. Ко всему прочему, с некоторой периодичностью Архонт отправлял юношу на вылазки вместе с другими Адептами. Им приходилось зачищать десятки деревень, иногда целые поселения с сотнями людей сгорали дотла. Алатус сбился со счета умерших от его рук: то были и взрослые, и дети. Были те, кто пытался дать отпор, были те, кто сразу сдавался при виде него. С каких-то пор люди даже стали узнавать юношу в лицо. При виде него некоторые начинали реветь без остановки и лишь вставали на колени, надеясь на самую быструю смерть. Но пару вылазок запомнились юноше очень хорошо. Непримечательный поселок. Совершенно такой же, как и десятки остальных, которых они посетили до этого. Он, как обычно, ворвался в чей-то дом, встретился с женщиной и двумя детьми. Они просто сидели за столом, смотря в никуда. Сначала Алатус не понимал, почему те совершенно не реагировали на его шаги или действия. Стоило ему подойди немного ближе, как до него тут же дошло: они все оказались уже мертвыми. У двух детей, мальчишек, были перерезаны горла. Сама же мать так же была убита. Кажется, она сама всадила себе нож в сердце. Ее бездыханное тело надолго запомнилось юноше. Он все размышлял и не мог понять, был ли ее поступок героическим или же глупым. Другой же раз он нашел какого-то мужчину на кладбище. Дедушка с густой белой бородой, все лицо которого было покрыто морщинами. Он сидел перед могилой какой-то женщины и, кажется, молился. Кому? Алатус не знал. Когда дедушка повернулся, то сразу же примкнул к ногам мальчика и с мольбой в глазах не переставал кричать. Убей меня, убей меня, убей меня, умоляю, прошу, пожалуйста. Да, его голос до сих пор иногда всплывает в голове Алатуса. Он никогда не встречал человека, больше желающего смерти, чем тот дедушка. «Я хочу быть с ней». Самый недавний случай был не менее удивительным. Но далеко не из-за людей. В тот раз юноша не мог контролировать поглощение. Он убил сразу нескольких человек в таверне и в тот момент абсолютно вся энергия потянулась к нему. Пусть Алатус и не хотел поглощать их сны, видеть эти осколки чужих жизней, ему пришлось стерпеть сразу несколько. Тогда к нему подошел Аист и сказал что-то вроде: «Парень, твоя карма прогрессирует». Алатус ничего не понял из тех слов, но его до сих пор бросает в дрожь от мысли, что теперь ему придется постоянно и невольно поглощать сны других людей против воли. Пусть он делал это и раньше, но потому, что так было нужно, а теперь ему осталось только терпеть. Когда об этом узнал Архонт, Алатусу было придумано новое испытание. «Кажется, ты приобрел достаточную силу. Теперь сны должны заменить тебе пропитание», — вот что тогда сказал хозяин. Юноша лишился абсолютно всей еды, и тогда ему приходилось убивать больше людей, чтобы поглотить их сны. Та мизерная энергия, что он получал у других, поддерживала его жизненную энергию. Он чувствовал нестерпимый голод, однако не мог умереть из-за него. Это, наверное, одна из самых ужасных пыток. Он тренировался, голодал, почти не спал и так по кругу. Иногда при слишком долгом голодании он стал получать некоторое наслаждение при поглощении снов, будто бы они приобретали некий фантомный сладкий вкус. Это пугало юношу. Косвенно это было удовольствие от убийства людей. Однажды он настолько изголодался, что решил пробраться на кухню и стащить кусок хлеба. И, к сожалению, был пойман незадачливым слугой, решившим прогуляться мимо столовой. Конечно, тот сразу донес об этом Архонту. Алатуса пороли несколько суток, и в следующий раз, когда он оказался возле столовой, его целью стал не кусок хлеба, а тот самый слуга. На утро про убитого мужчину ему никто ничего не сказал. — На этот раз твое задание будет серьезнее, — как-то раз проговорил Архонт и отправил Алатуса вместе с группой на очередную вылазку. И будь это простым очередным мессивом, юноша, может, и порадовался даже, что ему не придется испытывать это ужасное пожирающее чувство голода, однако все оказалось и вправду гораздо серьезнее. Столкновение двух групп существ разных сторон. Он тогда впервые увидел других Адептов и это, бесспорно, было удивительно. Он точно помнил, как они сражались друг с другом, а он оставался где-то позади, кое-как прикрывая спину своих «товарищей». У него не было огромной силы, как у тех существ, но было ее достаточно, чтобы отбивать редкие удары. Стоило им перебить большинство, как вдруг, заметив подкрепление где-то вдали, Аист отдал приказ отступать. И, вроде бы, все кинулись в бегство, как лидеру группы прилетела острая стрела в крыло. Аист упал, корчась от боли. Алатус не помнил мотивов своих действий, но тогда он едва ли смог отбить последующую стрелу, летящую в раненого Адепта. К нему тут же подлетело вражеское животное, название которого, если честно, Алатус даже и предположить не мог. Оно было с огромным телом, с хвостом и лошадиной шеей, но при том чуть ли не с человечьей рожей. Юноша тогда подумал, что то было смесью человека и лошади, неудачей животного мира. К нему на помощь подоспели другие члены группы, которые в быстром темпе закололи странное животное. Алатус тогда не удержался, чтобы не подойти поближе к преследующей его энергии убитого Адепта. Когда он поглощал сон, сквозь боль он видел какого-то мужчину, постоянно черкающего заметки в записной книжке. Лишь потом парень узнал, что он экспериментировал с обликами и, в итоге, настолько увлекся, что превратился в некую «химеру», иначе кентавра, и не мог вернуться в свое первоначальное состояние, как, впрочем, и многие Адепты. На вопрос, почему же перевоплощаться сам мальчишка не может, Аист ответить так и не смог. После возвращения Алатус чувствовал себя гораздо сильнее, чем раньше. Архонт не был доволен, что они, оказывается, потеряли в бою одного из его пешек, но очень радовался, когда ощутил в своей собачке прилив огромной силы. Убийство других Адептов оказалось более эффективным методом приобретения боевой мощи нежели поглощение снов мелких сошек из деревень. Впрочем, только из-за этого Архонт пока что рисковать Алатусом не стал, поэтому ничего подобного больше не происходило. Как-то юноша и его хозяин вновь встретились в спальне. Но мужчина не спешил его трогать, и тогда Алатус впервые решил первым заговорить с ним. — Что означает быть повязанными? — спросил тогда он. Архонт покачал головой, посмеялся, а потом благосклонно принялся объяснять. И чем больше говорил, тем дальше заходили его руки. Они будто были повсюду. Тогда Алатус проклинал себя за то, что начал этот разговор. По его телу будто пропускали тысячу иголок и с силой проталкивали глубже, ему было мерзко абсолютно каждое прикосновение хозяина. Он пытался концентрироваться на словах своего хозяина, но не мог. Было слишком отвратительно и больно даже просто дышать одним воздухом с этим демоном. На утро он был один. Алатус встал в ванную и ощущал стекающую кровь по своему бедру. Его драли несколько часов. В голове сразу возникли мысли, что его вопрос совершенно не стоил таких жертв. Все, что ему довелось узнать, так это то, что он буквально был выбран, чтобы делить свою «безграничную растущую силу» с самим Архонтом. Он также узнал, что совсем скоро его ждет очередное испытание, к которому его хозяин очень терпеливо и долго готовится (точнее, готовит), дабы Алатус стал безупречным и полноценным Адептом. Алатус — ничто иное как… просто оружие в руках безумца. На следующий день по приказу Архонта Юи и Алатус встретились в битве. Эта была быстрая и легкая битва, где… юноша победил. Архонт радовался так, как радуется дрессировщик, обучивший животное новой команде. Наконец, наступило время принять приглашение.