***
Адепт очнулся в знакомом черном пространстве. Он резко нахмурился, пытаясь припомнить это место. Кажется, оно было центром его кошмаров когда-то очень и очень давно… Странно, что именно сейчас беспроглядная тьма вновь вернулась. Несмотря на свое удивление, Сяо вел себя довольно-таки спокойно — он слишком много пережил за эти две тысячи лет, а потому реагировать на какой-то кошмар было бы просто странно. Неважно, сколько боли причинят ему здесь. Адепт в реальном мире всегда чувствовал на протяжении всей своей жизни, как его старая рана на душе с каждым днем разрывается сильнее. Она, вроде бы, пытается затянуться, однако стоит ему встретить демонов, и все возвращается к первоначальному виду. Он уже давно потерял надежду излечиться, оставляя лишь возможность немного притупить страдания таблетками. Сяо оглядывает себя и замирает, когда видит на своей груди длинные темные волосы. Он давно их обрезал, но почему-то во сне они вернулись к своему старому облику. Адепт провел по ним рукой, и прикасание к ним оказалось слишком реальным. Будто он перенесся в прошлое и видел самые первые страшные сны. Подобные мысли заставили слегка вздрогнуть, однако он не позволял панике полностью охватить его разум. Сяо пытался убедить самого себя, что ему уже не пятнадцать, что все это в прошлом, и его чертово имя Алатус утеряно вместе с запечатанной силой Архонта, однако… Почему-то его душа не верила, крупно дрожа в глубине сердца и едва сдерживая всхлипы. — Почему я такой? Задается вопросом Адепт. Только что его беспокоит? Внешний облик ли? Или, быть может, все дело в его проклятой крови? Он сам не знает, кому адресовывает свой размытый вопрос, однако его душа точно знает ответ и чувства, которые он пытается подавить. Сяо страшно не только вернуться к прошлому, но и потерять его. Просто потому, что без него он точно не сможет осознать тонкую грань, разделяющую прошлое и настоящее. Защитник Якса боится, что без памяти о былых событиях, не сможет даже приблизиться к ответу: «Кто я?». Он делает шаг, а впереди него все тот же странный силуэт. И этот самый силуэт оборачивается к нему, показывая золотые глаза. Сяо отступает из-за непонимания, однако Итэр подбегает к нему с бешеными, испуганными глазами. Путешественник смотрит на него внимательно. На этот раз их лица больше не скрыты черным туманом — они стоят друг перед другом. Теперь они точно знают, кто все это время врывался в их сны; кто спасал в этой Бездне от кошмаров, даря маленькую частичку счастья и надежды. — Итэр… — тихо выдыхает Сяо, не веря в происходящее. Однако путешественник ничего не говорит в ответ, падая на колени. Его золотые глаза наполняются горячими слезами. Он склоняет голову перед Адептом и бьется о полупрозрачный пол, за которым только всепоглощающая пустота. Итэр кричит изо всех сил: «Прости, прости, прости», а Сяо и не может понять, за что он извиняется. Быть может, за то, что он когда-то отвернулся от него, испугавшись всех тех неупокоенных душ? Адепт не видел в этом вины путешественника, пускай и когда-то воспринимал это как предательский удар в спину. Сяо ощущал смешанные чувства, оглядывая текшие нескончаемые слезы на светлом лице. Обиды не могут просуществовать несколько тысяч лет, однако, почему-то, неустанная родная боль обнимает его разбитое сердце, нежно поглаживая и напоминая каждое мгновение, прожитое в Бездне. Адепт не в состоянии испытать злобу или грусть. Он просто опускается и тянет за руку Итэра, заставляя встать. Путешественник смотрит на него виновато и совестливо, но Сяо только притягивает ближе, заключая в своеобразные и неуклюжие объятия, которыми когда-то его одарил сам Итэр. Пусть эта боль уйдет и вместо нее появятся те самые чувства, которые он испытывал впервые, когда увидел путешественника в своем кошмаре. Сяо гладит по золотым и длинным волосам, успокаивая громкие всхлипы. Совсем так, как когда-то это делал Итэр, делясь своим внутренним нескончаемым теплом.***
Они очнулись все в той же комнате в Ваншу. Итэр сразу же опускает его руку и старается утереть слезы, но снова начинает рыдать. Сяо глядит на него устало, а потом встает и прикасается холодными руками к щекам, пытаясь хотя бы немного привести его в чувство. — Прости, прости, я не знал, — он захлебывается, — что это был ты. Итэр утыкается в его грудь и крепко обнимает, а Адепт в ответ только и может, что уставить свой мутный взгляд куда-то в окно, в даль неба и прожитых рутинных лет, просто чтобы забыться и не позволить вырваться скупым слезам из глаз. В глубине души он рад, что Итэр был единственным, кто видел его слабость. — Я не понимаю, — сорванным от криков голосом начал Итэр, — почему я видел тебя в кошмарах? Как… такое возможно?.. Сяо долго размышлял. Душа подсказывала, что это все— следствие его силы, приобретенной после испытания земли. Он желал увидеть того, кто смог бы заглушить его боль, успокоить и позаботиться. Адепт, сам того не осознавая, искал точно такую же потерянную душу и в итоге нашел спасение в видящем кошмары Итэре. Только вот, он все равно не мог до конца объяснить это, ведь путешественник — простой смертный, которой никак не смог бы прожить несколько тысяч лет. Даже если бы он и жил когда-то давно, то вряд ли бы они встретились в нынешнее время. — Кажется, это из-за моей силы, — несколько виновато донеслось в ответ. — Только вот, все равно не могу понять, почему именно ты, смертный, был там. После долгого молчания, Итэр вдохнул и, переборов свое беспокойство, признался: — Может, дело в том, что я не из этого мира? — он улыбнулся, но Адепт заметил, как уголок его губ дрогнул. — Тебе не стоит натягивать улыбку, — Сяо огладил его лицо. — Теперь это объясняет, почему моя карма не воздействует на тебя, — слишком спокойно он отреагировал на заявление путешественника. — А что было бы, если… Защитник Якса одарил его твердым и строгим взглядом. Ему не стоило спрашивать ни о последствиях, ни о причинах. Сяо не хотел говорить, что могло произойти с телом самого Итэра, если бы его карма вдруг приняла какое-то воздействие. Возможно, сначала все было бы достаточно безобидно — головные боли, бессонница, а потом его тело стало бы гнить и увядать прямо на глазах. Адепту было бы даже страшно представить подобное, не говоря уже о том, чтобы объяснять все это самому путешественнику. Поэтому он просто сжал бледные губы, оставив особенности своей кармы под секретом. На секунду Сяо задумался, что, возможно, он и был тем, из-за кого Итэр видел кошмары. Вследствие его силы то было неудивительно и вполне логично, однако он умолчал и об этом. Адепт боялся, что, узнай путешественник все подробности, просто отвернулся бы от него. — Почему ты истекаешь кровью? И еще один вопрос. Сяо вздохнул, понимая, что скрывать все возможное он не сможет, как бы ни хотел. Рано или поздно, когда явится Моракс, Итэр все равно мог узнать обо всем. Поэтому он, набравшись смелости, кратко начал рассказывать и о Злом Архонте, и об особенных таблетках, которые могли успокоить его бушующую карму. Путешественник слушал внимательно, но под конец рассказа все равно уронил пару слезинок, потому как переживал каждое слово Сяо на себе. Ставил себя на его место и просто ужасался всему тяжелому пути, пускай о многом Адепт и не решился рассказывать. Итэр начал понимать, почему его поведение было таким грубым и странным, когда он пытался сблизиться. Просто Защитник Якса, как простой человек, тоже мог бояться. Он отгораживал себя от всего, что могло бы снова мертвой хваткой сцепить его сердце. — Спасибо, — очень кратко ответил Сяо. Он благодарил не только за понимание, но и за те короткие и редкие сны, что помогали когда-то не потерять рассудок. Благодарил, что, проснувшись, он оказался не в одиночестве. Благодарил за заботу и за помощь в бою — за все сразу, просто потому, что он не знал, как правильно выражать подобные чувства. И даже когда путешественник не совсем понял, Сяо не стал лишний раз объяснять, лишь заключая на спине Итэра замочек из пальцев. От него исходил аромат ветряных астр и, кажется, ему следовало бы вспомнить о нем еще в момент, когда эти цветы приносил ему Моракс. Но сознание крепко пыталось отгородить его от прошлого, а потому даже самые радостные моменты, каких было слишком мало, также бесследно исчезли. Со временем Адепт выпустил из своих рук путешественника и поднялся. Под вопросительный взгляд он подошел к окну, оглянув красочный город, а потом обернулся к Итэру. Он хотел сам пойти к Мораксу для того, чтобы поговорить и, наконец, решить, как ему быть дальше. Сяо по началу принимал таблетки из-за Итэра, а теперь все обернулось с точностью до наоборот, и тот оказался единственным его спасением. Он видел в путешественнике нечто драгоценное. Адепт и не совсем понимал, было ли это чувством стыда, долга или совести. Однако у него еще было время, чтобы обдумать сокрытые эмоции и дать своей душе в полной мере раскрыться. — Итэр, — позвал он путешественника, — если когда-то ты почувствуешь, что тебе угрожает опасность, просто позови меня по имени, — он наблюдал за мечущимися золотыми глазами, — Адепт Сяо. Я обязательно приду на твой зов. А теперь, — он взял свою маску в руку и искренне улыбнулся, — мне нужно идти. Итэр протянул руку, чтобы схватить Защитника Якса, но тот рассеченным воздухом исчез прямо перед носом. Он завороженно выдохнул, все еще видя перед собой ту милую улыбку Адепта. Возможно, она была одной из тех редких честных и радостных улыбок за все прожитые тысячи лет, если не единственной. Итэр до конца и не понимал этого, лишь чувствуя громкий стук в своем сердце. Он опустил голову в пол, а его уши начали гореть, заливаясь краской. Сяо охватил его разум полностью лишь мимолетным движением губ — Итэр опешил из-за собственной простоты. Он поддался ему, уже в который раз, что во снах, что здесь. Когда он впервые увидел в кошмарах Сяо, даже не мог представить, что тот пережил до их встречи. Итэр видел лишь тусклый и убитый взгляд бедного человека, а потому потянулся, чтобы успокоить и подарить нежность. Путешественник не хотел оставить Сяо одного, а потому сказал эту короткую фразу: «Попробуй не забыть». Не забыть, что он не один в этом страшном и несправедливом мире. И самым, пожалуй, ужасным для самого Итэра был тот момент, когда он завидел мертвые души за спиной больше всего нуждающегося в помощи человека и отвернулся. Испугался и бросил, оставив Адепта переживать свои страхи самостоятельно. — Прости… — снова сказал Итэр, прикасаясь своими пальцами к неприятно горящему лицу.