Напиши мечту на бумажном самолётике

– Ты же понимаешь, что он – не Алена? – Арсений внимательно смотрит на бывшего друга, замечая яростно стиснутую челюсть. Ухмыляется. Чувствует превосходство. Победу над ним. Победу в чем, и сам понять не мог, но ощущение того, что ему удалось сокрушить это поддельное геройство его безумно радовало. Арсений принимал эту часть себя. Он был мерзавцем. Лицемером. Кем угодно. Но он никогда не прятал правды от людей. – Уже поздно что-то менять, Илья. Мы не в силах искупить собственные грехи… Не так. – А тебе от куда знать? Ты же даже в Бога не веришь, – рычит Илья. Они сидели в гостиной, выжидая, когда проснется Антон, если тот вообще проснется. Янис уехал еще час назад, велев следить за состоянием парня и при ухудшении сразу же звонить ему. – Многие говорят, что верят. Будто Бог в каждом из нас, но, если спросить у них, что такое Бог, они ответят – любовь. И ради этого начинают войну, делятся на разные стороны отбрасывая человечность и презирают друг друга. Разве это не лицемерие? Так о каком Боге ты говоришь, Илья? – в голосе Арсения лишь яд, все глубже поступающий в организм. Арсений взял пачку сигарет, еще пару дней назад оставленную Антоном. У него была своя. Всегда. Но у него так же была старая привычка. Алена хотела бросить курить, но после смены всегда заходила в круглосуточный купить сигарет. Скуривала одну, принося домой целую пачку. Не выкидывала, просто не могла. Но позволяла Арсению курить и ругала за это. Она пыталась поменяться ради брата. За окном уже был вечер. День казался сумасшедшим. Арсений выглядел устало. Илья не лучше. Но при этом они были готовы вцепиться в глотки друг другу, отдирая кожу насквозь. Арсений закурил. – Ты преувеличиваешь, Арс. Ты всегда все утрировал… Я правда пытался понять тебя. Ведь я знаю, что такое потерять семью, но ты закрылся, отдалившись от меня. От своей мечты. Даже от Оксаны, которая всегда преданна тебе… Да, я злился. Арс, я был в бешенстве, ведь ты счел меня никем, выбрав мою сестру и полностью открывшись ей. Я чувствовал себя преданным, – Илья встал с дивана, неуклюже размахивая руками и сведя брови. Он ходил туда-сюда, пытаясь донести свою мысль, но с каждым словом раздражение лишь усиливалось и спустя минуту в карих глазах горела ярость, направлена на слишком спокойного брюнета. – …но, знаешь, я считал себя твоим другом и уговаривал себя в том, что, возможно, так даже лучше. Какая разница, с кем ты захочешь поделиться проблемами, если это тебе поможет…, и я отпустил всю ту ситуацию… Только вот ты вновь предал меня. Вместе с Аленой, – Илья сжал кулаки, закусив губу до крови и подойдя к Арсению. Он тяжело вздохнул. Воздух сдавил легкие, вызывая острую боль, хоть немного отрезвляющую разум. – Да, они похожи, Арс. Но они абсолютно разные, если ты мог заметить. – Ты прав. Кроме того, что оба наркоманы, их больше ничего не связывает, – хмыкает Арсений. Ему тошно от себя. Тошно от только что сказанных слов. Он устал. Антон был прав. Арсений лжет сам себе. Он чувствует, как его хватают за воротник, заставляя встать на ноги. Сигарета падает на ковер и его толкают в стену, от чего жгучая боль проходит по лопаткам. У него дрожат колени от адреналина, охватывающего все его тело. Он улыбается, сохраняя безразличие в голубых глазах. Он – актер. Ему это свойственно. – Правда так колет глаза, да? Странно, что для тебя сейчас это так важно. Ведь ты сам говорил ей, какая она бездарная. Сам стыдился ее, ненавидел, избегал… Став причиной того, что у нее не осталось семьи, – Арсений говорил медленно, четко проговаривая каждое слово. Он не пытался увернуться, когда Илья поднял кулак, разбивая губу. Он все еще улыбался, хоть кровь струей текла по подбородку. Он устал. Слишком устал. – Ты оставил ее одну, когда она больше всего в этом нуждалась. Думаешь, такое твой Бог простит? Илья толкает его в грудь, силой прижимая к стене и нависая над ним. Он жаждал крови. Жаждал стереть эту улыбку. Он столько времени копил злобу, что был готов голыми руками вырвать сердце бывшего друга. Но взгляд голубых глаз его остановил. Взгляд, в котором не было ничего живого. Илья понял, что не сможет. Он проебался. Внимательно рассматривая бледное лицо Арсения, он пытался поймать хоть какой-то отголосок чувств. Только вот пытаясь вытянуть Антона из его же кошмаров, он не заметил, что рядом был еще один человек, утопающий в собственном отчаянии. Арсений никогда не признается, что ему нужна помощь. Арсений слишком гордый. Арсений уже давно сломлен. Так же, как и Антон. Илья отступает, тяжело выдыхая. В карих глазах скопилась влага. Ему было больно от того, что он сейчас видел. Арсений его лучший друг. Всегда им был. Всегда им останется. Илья не герой. Он лишь хотел исправить собственные ошибки. – На самом деле, в тебе в самом есть много схожестей с Антоном, – шепчет Илья, прерывая тишину. Он смотрел на Арсения сверху вниз, ища хоть какие-то изменения в его мимике. За окном послышался дождь. Это лето было холодным. – Только не забудь, Арс, что удачу насиловать нельзя. Иначе ты можешь потерять все последнее. – Ты философом заделался? – Арсений выпрямляется, ероша волосы. Прикрывает глаза – веки тяжелые от бессонницы. Он был готов лечь на пол прямо там, где стоял, и уснуть вечным сном. – Я всего лишь твой друг, – пожимает плечами Илья, надевая ботинки и ища свой телефон, брошенный где-то в гостиной. Арсений молча следил за его действиями. Губа беспощадно болела, а до носа доходил запах железа. Он вытер кровь рукавом кофты, смотря на большие пятна. Оксана обязательно заметит. Арсений смотрит в спину бывшего друга, не понимая, кто они сейчас. Они не были врагами. Просто чем сильнее дружба, тем сильнее ненависть. Он бы хотел вновь назвать его другом. Арсений обманывал себя, говоря, что Илья ему не нужен. Он был ему нужен. Всегда. Только гордость не позволит принять этого. – Знаешь, Арс, для того чтобы остаться одному, нужно жить. И в последнее время у тебя это хреново получается, – хлопок двери эхом отдается в ушах брюнета, и он остался наедине с собственным разумом. Арсений лбом прислонился к стене, смотря в темноту за окном. Сигарета потухла, оставив небольшое черное пятно. Он не был готов к завтрашнему дню.

***

Антон медленно открыл глаза. В горле першило, а тело все еще окутывал жар. Он не мог вспомнить последние события. Прошедшие два дня были как в бреду, и Антон совсем не желал из него возвращаться. Мышцы ломило. Потребовалось не мало усилий, чтобы поднять руки и отдернуть с себя одеяло. Оглянувшись, он со стоном прикрыл глаза ладонью. Комната ему была знакома. Он вновь оказался там, где не хотел больше никогда появляться. Укутавшись в одеяло, Антон побрел к выходу. За окном уже было светло, и парень задумался, сколько же суток он провалялся в бреду. Он помнил чьи-то голоса, крепкие руки, что несли его… Но он не мог составить полной картины. Антон даже не был уверен, где эта грань между воспоминаниями и иллюзией. Арсений стоял на кухне с кружкой кофе и телефоном в руке, но стоило Антону выйти из комнаты, как взгляд голубых глаз мгновенно метнулся к нему. Антон застыл, сильнее сжав одеяло, как спасательный круг. Повисла тяжелая тишина. Взгляд Антона блуждал по мебели, замечая пачку сигарет на столе. Он сделал нерешительный шаг вперед, пытаясь игнорировать присутствие соседа. Напряжение отдавалось в висках, ведь Антон не знал, что сказать. Ему не хотелось оправдываться, но тогда от куда это чувство вины? – Антон, позволь задать тебе один вопрос, – голос Арсения был ровный. Ни злости, ни раздражения или презрения. Антон резко развернулся к нему, сглатывая ком в горле. Брюнет поставил кружку на барную стойку, выходя из кухни, но останавливаясь довольно далеко от парня. Дистанция. Антону стало смешно и уголки губ невольно приподнялись. Брови Арсения полезли вверх, но он провел языком по собственным губам, ощущая глубокую рану, и задумчиво уставился на светловолосого. Ему не хотелось смеяться. Не сейчас. – Что, Арс? Сказать, зачем? Или из-за чего? Прости, у меня у самого нет ответа на эти вопросы, – наглая ложь, но Антон уже не мог унять своих эмоций. Голова все еще кружилась, а от резких движений в глазах темнело, но он вытащил сигарету из своей же пачки и сел на диван, крутя тонкую палочку никотина между пальцев. Странно, но курить не хотелось. Зеленые глаза внимательно впились в брюнета, блуждая по его бледному лицу и ране на губах, от чего он сощурился, но промолчал. Его это не касается. Но Арсений вновь его удивил, еле слышно произнося: – Нет, Антон, это я и так уже знаю. Антон нахмурился, откидывая голову на диван и глядя в потолок. Яркий свет ослеплял. Подняв правую руку вверх в надежде убрать челку со лба, он стиснул зубы от боли. Отдернув рукав свитера, он взглянул на запястье, обмотанное бинтом. В памяти пронеслось лезвие и пятна крови, оставленные на диване. Арендодатели будут ругаться. Улыбка вновь накрыла губы Антона, но Арсений видел, в каком отчаянии находился парень. Видел его дрожащие пальцы рук и страх, спрятанный за этой иронией. – Тогда что, Арс? Что тебя интересует? Обрывисто и устало. Будто из последних сил. Но Арсений все еще сохранял дистанцию, хоть и хотелось подойти и силой сорвать эту улыбку с лица. Он уже сделал достаточно ошибок. Следующая же может стоить чей-то жизни. – Когда ты встретишь Бога, о чем ты его спросишь? – Антон впал в ступор. В его глазах читалось удивление. Он ожидал чего угодно… Но не этого. Арсений умеет удивлять. Арсений умеет заглянуть в душу. И Антону это не нравится, хоть он сам боялся стать ненужным. Забытым. «Ты просто никто.» Антон задумчиво сжал губы в одну линию, склонив голову на бок. Сигарета так и металась между пальцами. Вопрос казался простым. Незначительным. Очередной шуткой. Антон даже не был верующим, только вот он все-таки находит, что ответить: – Я бы спросил, где мой отец. Ведь он верил в Бога. Искренне верил, и Антон не имел права насмехаться над его верой. Арсений еще некоторое время постоял и развернувшись направился в свою комнату, оставив Антона одного осмыслять произошедшее. Тот все-таки поднес сигарету к губам, ища на столе зажигалку, и закурил. От никотина голова закружилась еще больше, а из-за порезов на запястьях он не мог долго держать руки на весу. Он просто сидел, без единой мысли пялясь в стену, пока в следующий миг до него не доносится запах кофе и знакомого одеколона, а сигарета не исчезает из его рта. Арсений садится рядом, хватая чужие запястья и сжимая их до боли, от чего Антон кривится, пытаясь вырваться из крепкой хватки, но сил у него было явно недостаточно, а холодный взгляд и вовсе заставил застыть, поежившись. Антон потупил взгляд, ощущая себя маленьким котенком, которого только что застали за чем-то плохим, и его одолевали сомнения. Ему хотелось ощущать это тепло, эту заботу, но также ему хотелось убежать от всех этих эмоций, ведь их было слишком много. Арсений внимательно следил за парнем, все так же сквозь бинт сжимая его раны на запястьях. Возможно, он надеялся, что почувствуй Антон боль от собственных порезов, он поймет, какого другим видеть его таким. В другой руке Арсений держал бумажный самолетик. Тот самый, который сделал Антон. – Моя сестра верит, что, если у тебя есть мечта, стоит записать ее на бумаге, так как озвучив ее в более физической форме, она обязательно исполнится, – начал объяснять Арсений, глядя прямо в зеленые глаза напротив. Расстояние между ними было чересчур маленьким. Антон боялся сделать лишний вздох, а сердце в груди стало биться чаще. Он чувствовал жар и его щеки покрыл легкий румянец. Арсения эта картина радовала, но он все так же оставался серьезным. Ему было страшно. Ведь сейчас все зависело от Антона. – Ну и к чему ты это клонишь? – голос Антона хриплый. В глазах начинает темнеть от слишком сильной хватки на запястье и, заметив это, Арсений все-таки отпускает его, но придвигается ближе, будто готовясь поймать в любой момент. Антон же попытался отодвинуться назад, но быстро спиной уперся в подлокотник. Больше не было, куда убегать. А Арсений был слишком близко. – К тому, что мы можем создать новую мечту, затмив ею старые… Твои слова, – и впервые Арсений улыбается. Мягко и нежно. Протягивает руку к Антону, дотрагиваясь до его горячих щек, подмечая все еще высокую температуру. Взгляд падает на пухлые губы, и Арсений пытается совладать с желанием накинуться на парня. – С чего ты решил, что мне это нужно? – Антон отдергивает руку брюнета, с презрением смотря на него, а в душе кричит от злости и бессилия. – Насмотрелся дешевых драм и решил, что в жизни все так просто? – Нет, малыш. Пока люди живы, глупо надеется, что все будет просто, – выдыхает Арсений, устало ероша свои волосы. Антон замечает круги под глазами и более тщательно рассматривает разбитую губу. Ему стало жалко брюнета. – Ты мне нужен… Это довольно убедительно? – и оба теряются. Арсений не собирался говорить этого, а Антон не был готов услышать подобное, но время не вернуть вспять. И Арсений продолжает. – Я готов бороться за мечту с тобой, Антон. Только ответь мне, готов ли ты позволить мне это? Позволить вести тебя сквозь жизнь? Антон неверующе смотрит на Арсения, в голове слыша ехидные голоса, что кричат о предательстве, но Антон в первый раз за все время отбрасывает их в сторону, дрожащими пальцами рук беря свой же самолетик из рук брюнета и одним движением разрывая его на мелкие части. Арсений следит за этим в ожидании. Ему нужно было услышать от Антона, что тот согласен. Кусочки бумаги полетели на пол, а зеленые глаза впились в разбитую губу брюнета и в следующее мгновение Антон наклоняется к Арсению, охватывая его губы своими. Даже если это лишь на миг, сейчас он был готов сдаться Арсению. Хоть в глубине души и зарождались сомнения. Но их быстро прервал телефонный звонок и Арсений нехотя отстранился, одной рукой притягивая к себе Антона, а другой беря в руки телефон и, увидев имя сестры, тяжело вздохнул. – Да, Окс? А в следующий миг в голубых глазах промелькнула тень и все настроение мигом исчезло, оставив лишь гнев. Арсений поднялся на ноги, все еще выслушивая сестру. Антон чувствовал, что что-то не так. Арсения тяжело вывести из себя. – Я понял, сестренка. Все будет хорошо, я с этим разберусь, – и бросает трубку, идя в коридор. Быстро одевается, беря ключи от квартиры, и, развернувшись к Антону, щуриться, уже более мягко произнося. – Сиди тут, я скоро буду. Антон кивает, но, когда Арсений уходит, его окутывает тревога. А в следующий миг ему приходит сообщение от Ильи.

Илья, 11:04 Антон! Не позволяй Арсению никуда ехать!

И Антон подрывается с места, набирая Илью. А в голове лишь одна мысль, как бы успеть.