Напиши мечту на бумажном самолётике

Антон бежал, хоть голова кружилась, а воздуха в легких не хватало. Он бежал, не обращая внимания на недовольных прохожих, которых успевал задеть. Он пытался вспомнить дорогу, ведь в прошлый раз Илья их отвез на машине. Антон метался по сторонам, не понимая, куда ему идти. Остановившись у светофора, он хотел вновь набрать Илью, который сообщил ему, где сейчас Оксана и куда направился Арсений. Взгляд Антона бешено бегал вокруг и в суматохе он пытался разблокировать свой телефон, что получилось сделать лишь с четвертого раза. Челка свисала на лоб, попадая в глаза. Антон перешел дорогу, ища нужный контакт и из-за спешки случайно заблокировал телефон. – Блядь! – кричит, радуясь, что русский никто не понимает. Но также понимал, что, скорее всего, он сейчас был похож на сумасшедшего или наркомана. А разве он таким не был? Постоянно разговаривает сам с собой, ночами не спит, глотая наркоту. Прямо отличный подопытный для психиатров. Ни надежды на будущее, ни желания его иметь. А ведь Арсений так старался. Уговаривал, давил на совесть, пытался вбить силой. И ему это удалось. Только эта иллюзия была слишком короткой. Сломленный человек не сможет спасти такого же сломленного. Но Антон хотел верить в эту ложь. Хотел позволить Арсению обмануть себя. Антону это было нужно, иначе никак. Он давно понял, что у Арсения братский комплекс. Это нормально. Оксана его семья. Его единственная семья. Но где-то в глубине души Антону стало обидно, когда брюнет просто бросил его ради сестры. И это его злило. Выворачивало изнутри и заставляло презирать самого себя еще больше. Ультиматумы уничтожают свободу. Антон так же выбрал бы отца. Он бы не пожалел руки измазать в крови, добровольно нарекая себя на вечные муки. Но разве это не достойная цена, чтобы быть рядом с семьей? Антон в спешке направлялся по нужному маршруту, все еще пытаясь набрать Илью, но в момент, когда он позвонил, телефон мгновенно сел, оставив лишь черный экран. От досады поджав губы Антон пытался успокоиться, чувствуя подходящую истерику. Гнев и отчаяние полностью затуманили его разум и телефон полетел в ближайшую стену дома, разбиваясь в дребезги. Антону плевать, ведь это всего-то вещь. Антону плевать, ведь уже ничего не имело значения. Он опять проебался, ведь видел, каким гневом горели голубые глаза. Парень плечом прислонился к дереву, тяжело выдыхая. Тошнота подходила к горлу, а в глазах плясали тени. Антон хмыкает, прикрывая веки. – Вернулись, – тихо произносит, кривя губы в улыбке. Голоса винили его. Они кричали о безнадежности. Они были правы. От них не сбежать. Они вечны. До его слуха доносятся гудки от рядом стоящей машины. Лениво повернув голову, Антон взглядом утыкается в карие глаза, что с прищуром и неким раздражением смотрели на него. – Ты садишься или нет? – и Антон кивает, на ватных ногах дойдя до машины Ильи и открывая дверь с пассажирской стороны. Спрашивать, что тот тут делает, Антон не стал. Это было очевидно, а потому он просто ладонями уперся в ремень безопасности, чувствуя легкую боль от острых боков, и молча смотрел вперед. Илья явно превышал. – Я знаю, что сейчас не самый подходящий момент, но прости меня, Антон. Ты прав, я не имею права тебе что-либо указывать, – Илья первый решил прервать тишину, понимая, что парень рядом все больше утопал в тревоге. Зеленые глаза горели отчаянием и пустотой. Будто человек поверил в сломанную мечту, которой был сразу же лишен, но слабая надежда где-то еще веялась. – Мне жаль, если я тебя хоть как-то задел. Просто… Я хочу, чтобы ты знал – не важно, что произойдет, я всегда поддержу тебя, ладно? Ты можешь мне довериться. Антон печально смотрит на Илью, не видя в нем того героя, каким тот пытался казаться. Самообман великая вещь, уничтожающая истинную веру. Антону его не жалко. Человек сам выбирает свой путь, и Илья выбрал вину. – Если превращаешь свою жизнь в Ад, делай это правильно, – голос Антона тихий и холодный. Во взгляде безразличность и презрение. Именно таким он приехал сюда. Именно так он ограждал других от себя. Губы Ильи дрогнули, сдерживая слезы. Он не привык плакать. Он никогда ни перед кем не плакал, как бы хреново ни было. Даже потеряв сестру, он не проронил ни единой слезы, слыша шепот за спиной, какой он бесчувственный. «Монстр.» В тот день Арсений впервые ударил его, сломав нос. В тот день Илья понял, что искупления ему не видать. И он был готов тащить этот груз, беря на себя и чужой. Ведь он всего лишь человек.

***

Антон не стал ждать лифта, направляясь на нужный этаж по лестнице. Он слышал, что Илья идет за ним. Он молился, чтобы Арсения там не было. Что они, каким-то магическим способом, успели раньше, но стоило парню дойти до нужной квартиры, как грохот за ней сразу же отбросил все надежды. Антон не стал стучаться или звонить. Он резко ворвался в квартиру Дмитрия, спотыкаясь о порог и чуть не падая лицом вниз, если бы не крепкая хватка Ильи, что успела схватить его за локоть и подтянуть назад. Антон нахмурился, услышав громкий крик Оксаны, после которого последовал глухой удар. Он направился в гостиную, где застал ужасающую картину. Невысокий парень в очках стоял в стороне, равнодушно смотря на окровавленные костяшки Арсения, прижимающего к стене Сережу. Выглядел тот еле живым. Его нос кровоточил, губа опухла, как и правый глаз, веко которого не позволяло нормально видеть. На скуле красовался синяк, а сам парень болезненно стонал, схватившись за левое плечо. Рука выглядела неестественно развернутой. Пол был покрыт каплями крови, а стол и несколько шкафов валялись разбитыми в дребезги. Антон так и оцепенел, видя лишь яростный взгляд голубых глаз, в которых явно читалось, что пощады ждать не следовало. Оксана плакала, руками прикрыв рот. Екатерина стояла рядом, обнимая ее через плечи, хоть в ее глазах и читалось презрение. Будто все было правильным. – Ты сука, живым не уйдешь! Думаешь, просто поиграешь с моей сестрой и кинешь ее, как шалаву? Я тебе с самого начала говорил, чтобы ты пылинки с нее сдувал! – еще один удар, после которого парень больше не мог стоять и был готов сползти по стене вниз, но жесткая хватка поперек горла не позволила этого сделать. Антону стало страшно, ведь Арсений мог убить. Нет. Он был способен это сделать. Ради сестры. «Но не ради тебя.» Арсений вновь силой вдавливает Сережу в стену, поднимая кулак, намереваясь нанести очередной удар, но Илья его опережает, перехватывая руку Арсения и отталкивая его тело от полумертвого парня. Смотрит на бывшего друга со злобой и укором. Арсений скалится. – Ты какого хрена тут творишь, придурок? Тебя за такое и посадить могут! Ты его почти что угробил! – Илья надрывает глотку, только так надеясь быть услышанным. Он уже не знал, что должен сказать. Какими словами донести до Арсения, что тот на просто ломает свою жизнь. Но даже этими криками никакого отклика в голубых глазах не видит. Ведь Арсению все равно. – Не думаешь о себе, так подумай о своей сестре… Какого ей будет лишиться единственного брата. И это отрезвляет. Заставляет недовольно нахмуриться и в гневе сжать кулаки, а после опустить руки и мягко взглянуть на перепуганную сестру. Антон чувствует себя лишним. Арсений его обманул. Все время обманывал. «Ты просто его очередная игрушка. Он никогда не относился к тебе серьезно.» А ведь Арсений сам говорил, что не хочет его исправлять. Зависть давит разум. Давит своей безысходностью. Антону больно. Он вообще не понимает, что тут делает. Он волновался. Бежал за глупой надеждой, но Арсений даже не взглянул на него, хоть и заметил его присутствие. – Илья, ты не думаешь, что им самим нужно в этом разобраться? – склоняет голову Дмитрий. Парень был спокойным. Будто каждый день видел подобные драки. Антон его не знал. Лишь мельком видел во время вечеринки. Этот парень казался безобидным и рациональным. Но именно в этом и была опасность. Человек без души лишен человечности. – Ты предлагаешь позволить ему угробить Сережу? – Илья в неверии махнул рукой, пристально уставившись на Дмитрия. Тот лишь пожал плечами, предпочитая просто удалиться из гостиной. – Да что за хуйня… Илья раздраженно сжал скулы, поворачиваясь к Оксане, которая и пошевелиться не могла. Его взгляд смягчился, ведь она ему была так же дорога. – Окс, не могла бы ты оставить нас? Думаю, ты бы могла поехать к Ляйсан. А я тут разберусь с ними… Хорошо? Девушка всхлипывает, боязно переводя взгляд с Ильи на окровавленные костяшки брата и, кое как дойдя до коридора, мигом собрала свои вещи, на ходу набирая номер подруги. Илья тяжело вздыхает. Смотрит на Сережу и думает, нужно ли вызывать скорую, но после его мысли Дмитрий возвращается в гостиную с аптечкой. – Может кто-нибудь объяснит, что тут вообще произошло? – интересуется, оглядывая всех. Антон невольно дергается, чувствуя на себе пристальный взгляд. Арсений смотрел прямо на него. Хищно. Презрительно. Будто перед ним было очередное насекомое. Слизняк. И Антон опускает глаза, мечтая исчезнуть. – Просто кое-кто перешел границы дозволенного, – хрипло говорит Арсений, не спуская глаз с худого тела. Он не хотел, чтобы Антон видел его таким. Он был зол на него. На себя. Снизу слышится смех. Сережа улыбался через боль, еле фокусируя взгляд на Арсении и с насмешкой говоря: – Это было решение твоей сестры. Она хотела отношений. Я изначально ничего ей не обещал. Она сама поверила во всю эту романтику. – Ты встречался с другими! – Она знала об этом! – Она, блядь, была девственницей! – не удерживается Арсений, желая еще раз стукнуть парня, но Илья его останавливает. – Вокруг тебя столько девушек! Но нет! Ты выбрал мою сестру зная, что ты у нее первый! И на следующий день бросаешь ее! Блядь! Да я готов тебя убить прямо тут! – Да хватит вам уже! – перекрикивает их Дмитрий, садясь рядом с раненым. Антон завидовал его хладнокровью. – Никто из нас не пушистый. Истериками ничего не изменить. Что, было, то прошло. Лучше подумайте, как не сделать ситуацию еще хуже. Арсений тяжело дышит, злым взглядом сверля Сережу, и бросается к выходу. Антон чувствует, как сердце уходит в пятки. Как что-то в нем разрушилось, оставляя лишь разбитое в дребезги стекло. Он лишь хотел быть нужным кому-то. Любимым. Он всего-то желал счастья. «Ты даже не знаешь, что это такое, чтобы желать подобное.» Антон выбегает в коридор, следуя за Арсением. Илья устало садиться на диван, в первые думая о том, что хочет закурить. Екатерина налила себе стакан виски, садясь рядом и залпом его выпивая. Она внимательно следила за Дмитрием, который пытался подлатать Сережу. – Ты сам веришь в то, что сказал? – спрашивает Дмитрия, нервно пальцами постукивая о стакан. Илья с непониманием посмотрел на нее, а после на двоих парней. Он знал, что Екатерина встречается с Дмитрием, хоть и было это для него неожиданно. Ведь девушка любила Арсения. Любила до безумия, будто была им одержима. И когда Арсений покинул театр, все изменилось. До последней вечеринки. Дмитрий видел, как они целовались. Дмитрий хотел бы этого не видеть. Предпочел бы лучше остаться в неведении, чем бороться с собственными недостатками. Он все так же не поднимает взгляда. Роется в аптечке, растягивая время. Девушка ожидает ответа. Ожидает правды. Дмитрий был обязан ее дать. Ведь она никогда ничего не прятала от него. Секунды превратились в минуты. Никто будто и не дышал. Дмитрий поднял тяжелый взгляд на девушку, сохраняя все то же безразличие, хоть в сердце и болело. Он сам не понял, как его губы приоткрылись, выговаривая тихое «нет». Но никто ничего не будет делать с этим ответом. Они и дальше будут соблюдать эту иллюзию.

***

– Стой! Арс! Блядь, подожди! – кричит Антон, пытаясь догнать брюнета, который на ходу вытащил пачку сигарет и пытался зажечь одну. Воздуха в легких не хватало. Тело ослабло. Антон чувствовал жар. Он уже не понимал, стоит ли перед ним настоящий Арсений или всего-то глюк. Холодные глаза манили. Пугали. Кричали о помощи. И Антон хотел попробовать. Последний раз попробовать дать шанс на ошибку. – Что ты тут вообще делаешь, Антон? – Арсений зол и уставший. В голосе не было той осторожности, с которой он рассказывал о мечтах. Не было той теплоты, с которой он просил довериться. В нем не было ничего. – Я просил тебе сидеть на месте. Ты даже этого не можешь? Так сложно послушать меня и не вмешиваться туда, куда тебя не просят? А, Антон? Так, блядь, сложно?! Антон молчит. Арсению срывает крышу. Он кидает сигарету на землю, разводя руки в стороны. Он больше не улыбается. Не смотрит с презрением. Арсения попросту больше нет. – Прости, все-таки лучше забудь о моих словах. Я не в состоянии уберечь самое дорогое, – в голове искренность, а в глазах слезы и Антон сглатывает собственные, пытаясь унять дрожь в голосе. – И ты просто уйдешь? Вот так перечеркнешь все, что обещал, чего желал? Откажешься от меня?.. От нас? Арс! Арсений смотрит безжизненно. Адреналин покинул тело. Его больше не била дрожь. Усталость накрыла его тело и сил хватило только на единственное слово: – Да. И он мгновенно развернулся, идя к своей машине. Вновь пошел дождь, смывая фантомные слезы. Антон думал, что после смерти отца ему уже никогда не будет больно. Он думал, что лишился души. Он ошибался.