Напиши мечту на бумажном самолётике

– Ты же помнишь, что я тебе говорил? – Паша сидит на одном из мест в зале, рукой подперев подбородок и скрестив ноги. На лице полное спокойствие, а в глазах искры победы. Его это веселило. Антон стоит напротив, смотря куда-то в сторону, будто собеседник ему был и вовсе неинтересен. Но он помнит каждое слово Паши. Да. Антон сам пришел, ища очередное успокоение. – Сколько? – спрашивает, переводя взгляд на парня, который уже с неким интересом рассматривал светловолосого. Он привык, что все просто и быстро, но с Антоном все было иначе. Он не был зависим. Он будто и не мог стать зависимым, но желал этого всем сердцем. Павел оглядывается, доставая маленький пакетик с таблетками. Такой же, как и на вечеринке. Показывает пять пальцев, и Антон невозмутимо достает купюры, забирая товар. Разворачивается уже к знакомому выходу, внутри чувствуя презрение к самому себе. Что бы сказал отец? Но его тут нет. Павел поднимается со своего места, делая шаг к коридору и смотря на удаляющеюся спину парня. – Какой твой смысл жизни? – спрашивает, зная, что его услышат. Видит, как Антон цепенеет, останавливаясь. Как медленно разворачивается, пустым взглядом смотря на Пашу, и тот только сейчас подмечает мертвое состояние парня. Он хмурится, хочет сделать шаг вперед, попробовать поговорить. Павел не психолог, не друг, не альтруист, но он уже был знаком с такой пустотой в душе. Только вот он вновь начал оправдывать свою тревогу интересом. Это всего лишь интерес. Антон минуту смотрит на него, выискивая в карих глазах что-то непонятное. Они немного похожи. Не голубые, но все же, в них таился такой же страх. Они все боялись. – Не сдохнуть, – голос эхом прошелся по залу, заставляя Пашу дернуться. Смотря на то, как Антон спокойно покидал театр, он размышлял о том, что стоило бы начать писать мемуары о наркоманах и глупо улыбается от собственной идеи. – Паш, пойдем, погуляем? – Ляйсан бесшумно подходит сзади, кладя руку парню на плечо. Пытается поймать его взгляд, но Павел отдергивает девушку от себя, в мыслях прося прощения. Он не смотрит на нее. Не может. Не имеет права. – У меня еще дела, – проговаривает, покидая зал. «Ну да. Таблеток же у тебя еще много.» Ляйсан обессилено садится на красное кресло в первом ряду. Поджимает губы, решаясь принять окончательное решение. Она больше сюда не вернется. А опустошенный театр веял печалью. Когда зрителей не было, создавалось впечатление, что и сюжета нет. Сценаристы пишут не для себя. Они пишут ложь, одурманивая людей, которые хоть на миг хотят оторваться от собственных жизней. Театр никогда не начинался с вешалки.

***

Антон проглотил таблетку, запив ее алкоголем, и уставился на чемодан в спальне. Кровать была смятая, хоть он и не спал в ней уже несколько дней. Он по пальцам мог сосчетать дни, когда проводил ночь в кровати, как нормальный человек. Антону было больно. Антону было весело. Антону было уже плевать. Он подошел к полупустому шкафу, так как до сих пор не разобрал вещи. Возможно, подсознательно он и не был готов к этому. Эти несколько дней Антон старался не думать об Арсении. Он избегал балкон, куда всегда выходил покурить, выкинул пачку противного кофе, напоминающего об их первой встрече. Слушал музыку, лежа на диване и просто ничего не делал, медленно сходя с ума. Именно это и послужило найти Пашу. Антон резко выдохнул, вытаскивая все сложенные вещи и кидая их рядом с чемоданом. Зачем? И сам не знал. Захотелось. Он поддался собственным ощущениям, делая, что ему вздумается. Парень решил, что было бы неплохо принять ванну, и после пошел включить воду. Безумно хотелось кофе и курить, и легкая грусть нахлынула, вспомнив о выкинутой пачке. Но хоть сигареты были. Антон сидел на диване, курил и был погружен глубоко в собственные мысли. Его взгляд цеплялся за картины, полки, стакан с водой, стоявший на столе, но все вокруг казалось каким-то неестественным. Контуры вещей теряли свою истинную форму, а вместе с ней и значение слов. Смотря на пульт от телевизора, Антон задумался, для чего все те кнопки, ведь больше половины он даже и не использует. В самом телевизоре он видел собственное отражение, более похожее на тень. В ушах что-то звенело. Звук был похож на бойню цикад, и Антон даже поднял одну руку, в надежде отмахнуться от несуществующего шума. Антон хочет написать сообщение отцу, номер которого он до сих пор сохранил, но вспоминает, что сам разбил свой телефон. Вспоминает, что и замок в двери нужно починить, ведь тогда Арсений и правда выбил дверь. Похоже, это утопия – забыть голубые глаза, в которых скрывался весь гнев Атлантиды. Антон хмыкает, делая очередной глоток виски прямо из бутылки. Горло обожгло, а желудок скрутило. Краем глаза он видит тень, но игнорирует, считая ее очередным глюком. – Антон? Ты в порядке? – голос рядом казался слишком реальным, и парень перевел недовольный взгляд на девушку. Склонив голову на бок, он разглядывал ее, подмечая еле заметные изменения. Оксана выглядела все так же, только вот глаза были другими. Взгляд изменился, но Антон не мог понять, как именно. Девушка больше не улыбалась. На лице не было даже ей свойственного сожаления, и Антон улыбнулся. Не сдержался. Губы сами растянулись, создавая картину безумия. – А ты наконец-то выросла, – язвит, довольно скалясь. Протягивает бутылку с виски. – Хочешь? Но Оксана отрицательно мотает головой, поморщившись. Только сейчас до нее дошло, что ее брат замкнулся в себе не из-за Сережи. Возможно, это лишь стало катализатором. Антон выглядел схоже с Арсением. Оксана никогда не была глупой. Она могла сложить два плюс два, учитывая вкус брата и преданность тем, кто ему дорог. Только вот Арсений слишком гордый признать это. Антон смотрит на Оксану плотоядно. Глаза сощурены, зрачки почти полностью покрыли зеленую радужку. – А зря. Хороший виски, – говорит, встав с дивана и подойдя к окну. Все эти дни дождь так и не прекращался, будто сама судьба насмехалась над чувствами. Хотя, возможно, так и было. Оксана хотела поговорить с ним. Вразумить хоть его, раз брата не получилось, но парень был явно не в настроении слушать. Она пытается придумать, как бы посадить их за один стол и заставить преодолеть собственные страхи, но тут взгляд цепляется за ванны. Сквозь щель внизу протекала вода, медленно покрывая пол в коридоре между гостиной и кухней. Оксана ошарашенно смотрит на парня, не жалея сил на ругательства: – Антон, блин! Ты соседей утопить собрался? Парень в непонимании вскидывает брови и лишь после красноречивого взгляда девушки смотрит в сторону ванны, замечая немаленький потоп. А вода все лилась, грозясь заполнить всю квартиру. Но Антона пробирает смех. Громкий, до слез. Он даже ванну принять без происшествий не может. – Кажется, нужно съездить за рыбками, – говорит, пытаясь вспомнить персонажей из Немо. В детстве он хотел иметь рыбу-клоуна, но отец всегда говорил, что это большая ответственность иметь животных, даже таких маленьких. Ведь аквариум сам себя не вычистит. Оксана скрещивает руки на груди, отбрасывая всю ей свойственную дружелюбность. Она понимала, что одна с Антоном не справится. Он попросту ее не слышал. И тут ей в голову пришла идея. Она развернулась, идя к выходу, в мыслях молясь, что брат все-таки поможет. – Ты куда? – прилетает ей в спину, но даже не взглянув на Антона, девушка кидает: – Позову Арсения. А по телу парня проходит мелкая дрожь, отзываясь тошнотой. Он хочет остановить девушку. Сказать, что сам справится, но не успевает, ведь та быстро покидает квартиру. Антон падает на пол, садясь прямо напротив большой лужи, даже не пытаясь что-либо сделать. Он молится, что Арсений не согласится. Ведь тот сам поставил крест, так зачем ему соглашаться сейчас? Время тянется медленно, а может это просто Антон не ощущает его. Он смотрит, как вода заполняет пространство между плитками, после поднимаясь вверх. Интересно, а что творится в самой ванне? Дверь громко хлопнула, и он слышит чужие шаги и тихое перешептывание за спиной. Он боится развернуться. Боится вновь взглянуть в глаза Арсению и увидеть там ту же пустоту. Он и сам не лучше, но на таблетках чувствовал жизненность, которой не хватало все это время. – Антон, мать твою, что ты делаешь?! – Арсений злится. Подходит к парню, хватая того за локоть и заставляя встать. Антона ведет в сторону, и он все так же улыбается. Он был не в состоянии изобразить грусть сейчас. Брюнет замечает, что что-то не так. Разворачивает парня лицом к себе, ужасаясь увиденной картине. Когда Оксана сказала, что все плохо, он думал, она преувеличивает, но ради собственного спокойствия решил проверить. И нет, он не признает, что все эти дни не мог нормально спать, ведь в голову так и лезли эти зеленые кошачьи глаза. Он не признает, что стал больше курить из-за собственной неуверенности. Он не признает, что он так сильно зацепился за Антона, что тот стал будто свежим глотком воздуха. Он скажет, что пришел помочь, как сосед. Как знакомые. Он соврет, обманув лишь Антона и себя. Арсения бесит улыбка на лице парня, бесят его растрепанные волосы, из-за которых он выглядел, как птенчик, бесит это безразличие, с которым парень смотрит на него. «А ты ведь этого и добивался, разве нет?» Арсений делает глубокий вдох, отталкивая Антона от себя. Смотрит на огромную лужу и слышит звук воды за дверью. – Блядь! Неужто никто не додумался хотя бы воду выключить? – рычит, открывая дверь и, оставив тапки у входа, босыми ногами идет к ванне. Штаны немного промокли, как и рукава черной кофты, что была на нем. Арсений недовольно морщится от того, что капли воды попали ему в глаза, но он все-таки закрывает кран, обреченно оглядывая немаленькое помещение. Он не был уверен, что даже втроем им хватит часа, чтобы убрать все. Арсений выходит, смотря на сестру, что в ожидании чего-то уставилась на него, а после переводя взгляд на Антона, которого, кажется, эта ситуация волновала меньше всего. – Вытаскивай все швабры и ведра, что у тебя есть, – командует брюнет, снимая с себя кофту и подворачивая штаны чуть выше. Антон с интересом проследил за этими действиями, взглядом впиваясь в оголенный участок живота, когда Арсений поднимал руки, демонстрируя пресс. Глаза Антона так и блуждали по крепким рукам и мускулам, пока он не услышал голос брюнета прямо над ухом: – Малыш, если ты сейчас же не пойдешь искать то, что нужно, я тебя выебу. У Антона дрогнули колени, а от такого знакомого «малыш» его и вовсе повело не туда. Арсений стоял очень близко, и парень мог чувствовать его дыхание на своей коже. Арсений просто устал. Арсений больше не видел грани между ними. Они были ни никто друг другу. Именно так он и обозначил их недо отношения. – А я разве против? – Антон ухмыляется, делая шаг к Арсению и становясь в плотную к нему. Одну руку кладет на крепкое плечо, плавными движениями веря рукой вниз вдоль мышц. А что ему терять? Арсений чувствует, как прикосновения парня током отдавались по телу. Он облизывает губы, понимая, что дышит через раз. Смотрит прямо парню в глаза, из-за расширенных зрачков еле замечая зеленую пелену. Он не шевелится, копаясь в собственных сомнениях. Сам отвергнул. Сам решил, что не может ничем помочь. И был уверен, что Антон его поймет. Или возненавидит. Но никак не ожидал увидеть такое отчаянное желание. А Антон просто проверял грань дозволенного. Он сам не понимал, что его ведет. Таблетки? Алкоголь? А имело ли это значение сейчас? Но не успевает он что-либо еще сделать, как его резко хватают за волосы, заставив задрать голову и оголить шею. Говорят, что это знак поражения – оголить шею перед хищником. Антон не против. Антона ведет от любых прикосновений Арсения. Антону хочется большего. Его не пугала грубость. Он изначально видел в Арсении наклонность не сдерживаться. Он пытается заглянуть в голубые глаза и замечает там смятение. Довольно скалится, провоцируя: – Ну же, Арс. Не сдерживай себя. Оксана давно ушла на поиски швабры, оставив их вдвоем. Арсений все еще сомневался. Он ведь создал эту стену, так почему она так быстро терпит крушение? Он думал, что сможет помочь парню. Он хотел помочь, но после последних событий он уже был ни в чем не уверен. А, возможно, все это время, пока не встретил Антона, он просто играл роль, позволяя себе отдохнуть от настоящей личности. Но парень сломал его персонажа вдребезги, заставляя жить реальными чувствами и ощущениями. Арсений потерялся в театре. Арсений был ужасным актером. Антону надоело ждать, пока брюнет хоть что-то сделает или скажет, поэтому сам притянул того к себе за воротник рубашки, впившись в горячие губы. Он не церемонился, языком проталкиваясь внутрь и сплетая их. Ноги стали ватными, а в штанах стало тесно. Свободную руку Антон просунул под рубашку парня, ногтями проводя вдоль спины. Резкий вдох и Арсений тянет Антона за волосы назад, заставляя посмотреть на себя. У обоих губы красные, как и щеки. Брюнет хмыкает, вновь притягивая парня к себе. – Какой дерзкий котенок, – шепчет прямо в губы перед тем, как вновь накрыть их своими. «Наивный».