Напиши мечту на бумажном самолётике

Антон задыхался. Антон чувствовал обжигающие прикосновения на своей коже. Антон скулил, когда Арсений вновь оттянул его за волосы, ухмыляясь. Взгляд Антона затуманен пеленой желания. Он хотел наброситься на Арсения, зубами вцепившись в оголенную шею. Хотел, но… – Не так быстро, малыш, – Арсений отпускает парня, и Антон недоуменно смотрит на него. Он злится. Он в бешенстве. Будто ребенок, у которого только что отобрали его любимую игрушку. Арсений видит эту смену эмоций и хмыкает, делая шаг в сторону кухни и вытаскивая телефон из кармана. Он не спешит, затылком чувствуя чужой взгляд. – Какого хрена, Арс? – рычит Антон, пугаясь собственной реакции. Ему не хватало тепла. Не хватало этого чувства нужности. Он цеплялся за Арсения как за спасательный круг, хоть и видел, как брюнет сам утопал. Антон игнорировал весь здравый смысл и все сказанные до этого слова. Он не был трезв, ему было плевать на последствия. Он делает шаг к Арсению, пока тот набирает сообщение, краем глаза следя за действиями парня. В отличии от Антона брюнет был трезв, но зеленые глаза опьяняли его разум. Заставляли впасть в безумие, отказавшись от принципов. – Смерть не подвластна никому, Арс. Так почему ты не можешь позволить себе насладиться моментом, отбросив все предрассудки? Ведь, увидев её однажды, ты потеряешь всё, что у тебя есть – Алёна грустно улыбалась, смотря на брюнета, который задумчиво пялился в стену, в руках держа сценарий. Тогда он решил попытаться вновь. Если не ради себя, то ради Оксаны. Алёна перебирает темные пряди волос парня, мечтательно смотря на текст в чужих руках. Она не смогла стать хорошей сестрой для Ильи, но она всегда старалась быть хорошим человеком. – Мы сами себе враги… Ни этот мир, ни люди вокруг нас. Лишь мы сами. Только сейчас до Арсения дошел смысл этих слов. Только сейчас он отбросил маску мудака и жертвы, что носил всё это время. – Я напишу сестре, чтобы она не спешила. Или тебе нужны зрители? – Арсений издевается. Кончики губ приподняты, а пальцы рук быстро печатают сообщение Оксане, ведь та ушла в их квартиру искать швабры, так как у Антона ничего путного не было. Сейчас ему было плевать на потоп и соседей. Его ноги были промокшие, а тело пылало от желания. С самого первого дня он не мог перестать думать об этих зеленых глазах, об этой ехидной улыбке, за которой скрывался потерянный ребёнок. Арсений медлил, ведь сомневался в себе, хоть и вёл себя уверенно. Он просто был актёром. Он просто вновь стал простым человеком. Арсений чувствует прикосновение холодных рук, которые обвили его поперек живота. Антон подбородком упёрся тому на плечо, всматриваясь в текст сообщения. Довольно щурится, предвкушая победу. Да, эта партия была за ним. – А сначала казался таким несдержанным, – хриплым голосом шепчет прямо на ухо брюнету. Чувствует его дрожь и довольно улыбается. – И где же твоя хваленная храбрость? Антон провоцировал, еле ощутимо оглаживая пресс Арсения. Антон улыбался как кот, объевшийся сметаны, смотря на оцепеневшего брюнета. Арсений не шевелился, выжидая дальнейших действий. Его будоражила эта игра перетягивания каната. – Малыш, не слишком ли ты резкий на язык? – его голос низкий, манящий, заставляющий вслушаться, устраняющий любое желание к сопротивлению. Антон вдыхает чужой запах, носом зарываясь в загривок черной копны волос. Улыбается, чувствуя легкое покалывание в пальцах рук. Сильнее прижимается к широкой спине, как кот к своему хозяину, ищущий ласки. Антон больше ничего не соображал. Наркотики раскрывают подсознание человека. Они заставляют следовать чувствам и эмоциям. Человек тянется к дорогому, тянется к тому, чего ему не хватает. Антону был нужен Арсений. Даже если только сегодня. Хоть на один миг он хотел стать счастливым, отбросив собственные страхи. Хоть на один миг, даже если после он будет сожалеть. Парень носом проводит по шее брюнета, одну руку просовывая под одежду и оглаживая оголённый живот Арсения. Тот хмыкает, еще некоторое время позволяя Антону делать, что вздумается, после чего кладет телефон назад в карман, не открывая пришедшего сообщения от сестры, и одним рывком вырывается из хватки Антона, отталкивая того к барной стойке и по обе стороны руками упираясь о столешницу, заключая парня в капкан. Зеленые глаза расширяются от удивления. Арсений стоит в плотную, слыша чужое дыхание и рассматривая родинку на носу. Губы парня немного приоткрыты, и брюнет мигом впивается в них, медленно оттягивая, а после вновь терзая. Антон руками упирается в крепкую грудь, пытаясь получить хоть немного свободы. Арсений его съедал изнутри. Не позволял дышать, не позволял думать. Будто забирал смерть из его сознания, заставляя почувствовать вкус жизни. Но разве человека можно заставить жить? Антон понимает, что он проиграл в этой игре. Арсений слишком сильный. Арсений слишком властный. Куда Антон против него? Он сдается, полностью размякая под сильными руками, что блуждали вдоль его живота. Арсений губами проводит по шее, выдавливая тихий стон из парня. Довольно сверкает голубыми глазами, издавая хриплый смех: – Как быстро ты лишился своей дерзости. Антон молчит, прикусив губу. У него нет сил на слова. Он чувствует горячие руки на коже, что спускались все ниже к бедрам. Он задерживает дыхание, впиваясь во взгляд напротив. Арсений следил за каждым вздохом парня, стараясь быть осторожным. Он не хотел навредить Антону еще больше, хоть инстинкты и кричали взять и не отпускать. Арсений противоречил сам себе. – Ты всегда так медлишь? – из последних сил выдавил из себя Антон, длинными пальцами цепляясь за майку Арсения, начиная ее приподнимать. Для брюнета это стало точкой отпора и, одним движением сняв с себя верхнюю одежду, а после и с Антона, он до боли впился в уже опухшие от поцелуев губы парня, начиная расстегивать ремень его джинсов, ладонью невесомо проводя по паху. – Блядь, Арс, я сейчас сам тебя трахну! – рыкнул Антон в губы брюнета. Арсений криво улыбнулся, хриплым голос прошептав прямо в ухо: – А сможешь? У Антона нет сил. У Антона так же нет терпения. Антона легко спровоцировать. Он как кот, ногтями царапающий лицо тем, кто его бесит. В следующею секунду Арсений чувствует, как его тянут за локоть, а после вдавливают в ту же столешницу, куда он упирается поясницей. Антон нависает, стоя вплотную, а Арсений все так же ухмыляется, будто только этого и ждал. Он опять отдает контроль парню, все-таки расстегивая ремень его джинсов и наслаждаясь поцелуями вдоль груди. Антон мнется, мечется взглядом под опущенными ресницами по идеально гладкой коже бедер, по прядкам черных, немного влажных, волос. Он опускает руки к паху брюнета и застывает в неуверенности. Он боится. Он хочет его. Хочет его тепло. Хочет почувствовать его в себе. Но страх заполняет мысли, вызывая панику, что начинала покрывать все тело. Желание быстро сменилось тревожностью, и Арсений заметил это, нежно хватая парня за подбородок и заставляя посмотреть на себя. Антон видел всю бездну глубины. – Ну и трусишка, – безобидно и мягко. Арсений опускает руку вдоль шеи, большим пальцем оглаживая кадык парня. – Просто доверься мне, малыш. Антон молча кивает, чувствуя крепкие руки на своей талии и нежный поцелуй. Арсений ведет парня к двери, где, как он думал, находилась спальня, чуть не поскользнувшись на мокром полу. Он открывает дверь, толкая парня на кровать и одним коленом упираясь на матрас. Смотрит на потрепанного Антона, который будто не понимал, что происходит, наклоняет голову на бок, скалясь как хищник. Арсения забавлял страх, который парень пытался спрятать. Антон же рассматривал тело брюнета, которое больше было похоже на скульптуру древних греков, чем на обычного человека. – Ты даже не представляешь, как я мечтал об этом моменте, – голос Арсения низкий и хриплый от возбуждения. А ведь с первого дня их встречи он не скрывал своего желания. Не скрывал, но и не показывал. – Что, так не терпелось повалить меня? – огрызается Антон, локтями упираясь в собственное покрывало. Он слышит стук собственного сердца, ему жарко и холодно одновременно. На лице он держит ухмылку. Бросает очередной вызов, и Арсений не видит смысла отпираться, залезая на кровать и нависая над парнем. Его темные пряди волос свисали в воздухе. – С первого дня, – отвечает, оглаживая бедра Антона и снимая с него джинсы. Парень чувствует себя беззащитным, оказавшись почти голым перед этими голубыми глазами. «Сам ведь хотел этого.» Боксеры так же быстро полетели на пол и Антон замолчал, наблюдая за Арсением, находящимся между его ногами. Брюнет раздвинул их немного шире, рукой проводя по уже возбужденному члену, из-за чего Антон стискивает зубы. В глазах мелькают черные пятна, а живот стянуло тугим узлом. Арсений наклоняется, ловя пухлые губы парня своими и вжимая худое тело в кровать. Слишком худое и хрупкое. Руки Арсения горячие. Антон понимает, что долго так не протянет, но в следующий миг брюнет отстраняется, одну ногу парня забрасывая себе на плечо и рассматривая пылающие тело под собой. Он видит порезы. И новые, и старые, от чего сердце больно сжимается. «А ведь ты мог помочь, но опять не смог.» Арсений старается не думать. Он ловит взгляд зеленых глаз, что смотрели на него с неким возмущением, и ухмыляется сам себе. Оглаживает ягодицы и медленно вставляет один палец, разминая стенки входа, тем самым вызывая некомфортное ощущение у Антона. – Потерпи, малыш, – Арсений кладет ладонь на впалый живот, не позволяя парню дернуться. Но Антон и не пытался. Он полностью отдался ощущениям, а боль всегда следовала за ним. Боль ему была не страшна. Он боялся не её. Он боялся того, что все эти чувства реальны. Ведь ни у кого из них нет надежды, какими бы хорошими актерами они не были. Антон закрывает глаза, пальцами рук сминая покрывало под собой. Он прогибается в спине, чувствуя уже два пальца в себе. Его дыхание сбилось от нахлынувших ощущений, ведь Арсений вновь стал оглаживать его член, стараясь огородить парня от неприятных ощущений. Но Антону это было не нужно. Антону просто нужен был Арсений. – Да вставь ты его уже! – рычит, чувствуя влагу в глазах. А Арсения просить дважды не надо. Он расстегивает свои джинсы, снимая их, и цепляется за бедра парня, не спеша входя в него. Антон откидывает голову, закусывая губу, чтобы сдержать стон, но когда Арсений делает первый толчок, досягая нужную точку, не выдерживает: – Блядь!.. Арс… Одной рукой он хватается за запястье брюнета, ногтями впиваясь в его кожу, но Арсений терпит, почти не чувствуя никакой боли. Он завороженно рассматривает парня под собой, двигаясь все быстрее. Ловит его стон губами, свободной рукой проводя по светлым волосам и немного оттягивая их. Он соблюдал грань, не позволял себе терять контроль, но Антон сам ластился к нему, желал больше прикосновений. Желал простого тепла. Арсений выпрямляется в спине, и, потянув парня за локоть, насаживает его сверху, руками обхватывая его талию, чувствуя выпирающие бёрдовые косточки. Антон делает резкий вздох, наполняя легкие воздухом, и перестает дышать. Арсений дает время привыкнут, целуя острые ключицы и соски парня. Антон охватывает шею брюнета, почти носом соприкасаясь с ним, когда тот поднимает довольный взгляд. Антона это бесит. Антону это нравится. Антону страшно. И он закрывает глаза, надеясь потеряться в ощущениях. – Малыш, посмотри на меня, – хрипло шепчет Арсений прямо парню на ухо, от чего Антон скулит, мотая головой. – Ну же, Тоша. И это звучит как мольба. Антон смотрит на брюнета, понимая, что его душа уже давно потеряна в этих голубых глазах и вряд ли он её вернёт. Вряд ли он когда-нибудь забудет эту печаль океана. – Умница, – Арсений улыбается, оставляя поцелуй на кончике носа, и вновь ускоряется, заставляя Антона прижаться к нему. Руки Арсения блуждали по ягодицам парня, разминая и растягивая их. Антон оставлял укусы на шее брюнета, чувствуя, что он скоро кончит, о чём еле слышно прошептал парню сквозь стоны. Они оба кончают быстро, и Арсений затягивает Антона в долгий поцелуй, после чего поваливает парня назад на спину, прижимая его собственным телом и обнимая поперек шеи. – Ты же не думал, что это всё? – Арсений хищник, поймавший свою добычу в капкан. Антону не убежать, если только хищник сам не отпустит его. Антон побеждён. Антон потерян. Антон жив. «Надолго ли?»

***

Арсений зашёл в открытую квартиру, как через мираж идя в гостиную. Его встречает тишина и мрак, ведь все шторы на окнах были задёрнуты, не пропуская ни единого лучика солнца. Он видит тело девушки, что лежала на диване. Она была бледной и худой, а под глазами виделись большие синяки. Арсений замечает белый порошок на столе и его сердце пропускает удар. Он подбегает к Алёне, пытаясь разбудить её – бьёт по щекам, трясёт за плечи, рассматривает зрачки и, не видя в них никакого отклика, набирает скорую. – Блядь, блядь, блядь… Алён… Очнись, – его голос дрожит, как и губы. Он пытается усадить девушку, засовывая два пальца в рот в надежде вызвать тошноту, но, дотронувшись до её запястья, он не находит пульс. – Алён, ты не можешь… Проснись! Алён! – его крик слышат соседи, сбегаясь к двери. Где-то далеко Арсений слышит звук скорой, но перед собой он видит лишь мёртвое тело. – Дура ты. Дура… Прости… В глазах темнеет, кто-то пытается оттолкнуть парня от тела, но он вцепился в него как собака в кость. Его силой оттаскивают, закрывая обзор на девушку, и Арсений кричит. Первый раз кричит так громко, так отчаянно. Но никто его не слышит. Никто, кроме теней. Воздуха не хватает, и Арсений просыпается, мгновенно садясь на кровати и локтями упираясь в колени, пряча лицо. Он дрожит, чувствуя влагу на щеках. «Ты так отчаянно пытался жить. Но Смерть не обманешь такой дешевой пародией.» Арсений давно мёртв. Он забыл, сколько боли приносит счастье. Он думал, что способен на чувства… Антон переворачивается на другой бок, полностью укутываясь в одеяло, оставляя лишь торчащие волосы снаружи. Жизнь ломает людей без слёз, без криков, без шума… Незаметно, как тень… Арсения уже было поздно ломать. Арсения уже было поздно спасать. – Я просто вынужден… Прости меня, – Арсений гладит волосы Антона, мягко улыбаясь, а после встаёт с кровати, выходя из комнаты. «Неужели ты забыл, что человек никогда не утонет в одиночестве. Он заберёт с собой души тех, кто ему дорог. Бог давно покинул тебя.» Арсений верит. Тени всегда правы.