Такемичи, все ху***, переделай!

Предисловие: действия происходят в одном из вариантов будущего. Потеря двух лучших друзей — Дракена и Баджи, и смерть сестры посеяла в сердце теперь единственного Сано тьму. Абсолютная пустота, из которой его никто не смог вытащить. Ханагаки Такемичи убит в битве трёх Небожителей. И теперь, под руководством Майки, «Брахман» стоит на верхушке преступного мира.

***

Когда я пришла в себя, первым ощущением была боль, пронзившая всё тело. Я застонала. Вспомнилось детство, когда каждый день я испытывала это чувство. Кажется, можно было уже привыкнуть. Но нет. Это сводило с ума. Медленно, с каждым его приходом. В попытке пошевелить руками, я осознала, что те привязаны к изголовью кровати. С силой завязанная верёвка больно впивались в кожу, до крови раздирая запястья при каждом движении. И я сдалась. Нет, даже не пыталась как-то вырваться, принимая всё то, что творилось со мной уже несколько лет. Дверь со скрипом открылась, впуская тусклый свет ламп из коридора. — Ну как, ещё не устала? — спросил беловолосый мужчина в своей обычной манере, слегка игриво. — Пошёл ты, Коконой, — фыркнула я, не смея шевельнуть даже головой, на что тот только рассмеялся. Мы оба понимали, сказанные слова были не со зла. Тут, это стало нашей привычной манерой общения. Хаджиме был одет с иголочки; как обычно, в своём излюбленном красном костюме. Чёрные глаза с прищуром осматривали каждый миллиметр моего тела. И подойдя вплотную к кровати, беловолосый присел на край, протянув руку и медленно проходясь ладонью по моей ноге. От коленки, поднимаясь всё выше. Ему было всё равно на меня, наперекор тому, что можно было бы подумать. Он лишь выполнял приказ, обрабатывая мои раны после его игр. Я слегка дёрнулась, когда мужские пальцы коснулись синяка, что находился на внешней стороне бедра. — И почему, такая как ты, подчиняется такому, как он. — Тот же вопрос я могу задать и тебе, — облизывая пересохшие губы, тихо сказала я. Мы не раз говорили на эту тему. И каждый из нас замолкал после заданного вопроса. У Коконоя были деньги. Ему нравилось быть там, где он лучший. Нравилось следовать за Майки, в чьих руках была вся Япония. Управляться с финансами становилось в разы интереснее. А я… Я просто была. Рядом с тем, с кем желала прожить всю жизнь. С тем, кому обещала быть всегда рядом. И сейчас расплачивалась за несдержанное обещание. Хаджиме резко потянулся к моим запястьям, перерезая верёвку ножиком, который будто из ниоткуда появился в его руках. В отличии от Санзу, верившего в то, что я могу в любой момент сбежать, Коко не боялся этого. Он прекрасно знал о моём отношении к его боссу. — Давай руки. Я видела, как ему натерпелось самому схватить мои запястья и начать обрабатывать, но мужчина терпеливо ждал, пока я сама не положу ладонь в его протянутую. Забавно. Хаджиме был единственным, кто так ко мне относился. Его появление было самым безболезненным, в отличии от братьев Хайтани или того же Санзу, чью рожу мне вообще видеть не хотелось. Чёртов наркоман. — Опять о Харучиё подумала? У тебя так лицо перекрашивается, что это несложно понять, — усмехнулся Коко. — Не загоняйся. Почему бы не подумать о чём-то более приятном. Более приятном? Всё то, что приносило мне радость, сейчас причиняет боль. Каждое его прикосновение к моему телу — сладкий мёд, что сопровождался ужаливанием пчелы. Закончив с моими запястьями, Коконой хотел приняться за гематомы, но его остановила резко распахнувшаяся дверь. Хаджиме напрягся. Нет, это даже мягко сказано. Мелкая дрожь прошлась по мужскому телу и он тут же вскочил с кровати, отступая чуть в сторону. — Ты что тут делаешь, Коконой? — как всегда. Такой безэмоциональный голос. — Я-я… Просто хотел обработать раны. Я удивилась тому, что Хаджиме почему-то боялся. Он всегда приходил чтобы сделать это, так что сейчас могло быть не так? — Не помню, чтобы просил тебя об этом. Ах, вот оно что. Бесстрастное лицо не выдавало того, что он был зол. Тут главный он и кто посмеет перечить? Кто посмеет вытворять что-то без его ведома? И он задаст лишь один вопрос прежде, чем исполнить его в действие: — Умереть захотел? И без того блеклые чёрные глаза приобрели серый оттенок, выдавая с головой своего владельца. Демонстрируя, что над ним в любую секунду может взять полный контроль Чёрный импульс. И когда босс в таком состоянии, Хаджиме точно знал, что лучше брать ноги в руки и съёбывать куда глаза глядят. Теперь у меня теперь была парочка вопросов к этому мужчине, если он конечно, останется жив. А Сано было всё равно. Его взгляд был прикован лишь ко мне. Тонкая, почти костлявая рука грубо взяла меня за подбородок, заставляя смотреть лишь на него. Что же, это была моя ошибка. Когда Майки был тут, не то что смотреть на других мне было нельзя, даже мысли были под запретом. Чёрт возьми, непонятно каким образом, но босс «Брахман», будто читая их, знал, если я думаю о чём-то ему неприятном. Только его силуэт мог отражаться в моих глазах. Бледный, с чёрными мешками под глазами от недосыпа. Белые волосы делали его ещё больше походящим на скелета. Майки не только почти не спал из-за кошмаров, но и не ел, доводя организм до истощения. Но каким бы он не был, передо мной всё тот же мой Майки. Только мой. — Вижу, вы неплохо поладили. Не стоило давать ему волю. Почти шёпотом сказал Сано, проводя подушечками пальцев по моим губам; в ту же секунду обхватывая мою шею второй рукой, начиная медленно сжимать. — Как же я хочу убить тебя. Руки сами собой потянулись к его. Защитная реакция. Я даже не пыталась как-то расцепить пальцы, лишь с силой сжимала его запястья, пытаясь хоть немного вздохнуть. — Почему… Чувствовала, как по щекам покатились первые слезинки. — Почему, чтобы я не делал, ты так на меня смотришь?! — наконец-то совался. Как осточертела его безэмоциональность. И пусть он кричал, мне это нравилось. — Что я должен сделать, чтобы ты ненавидела меня… Расцепив руки прежде, чем я бы потеряла сознание, Сано резко отсел на край кровати. Кашель раздирал моё горло, а слёзы не желали прекращаться, пока я жадно глотала кислород. — Я всегда… кха… буду тебя любить, — присев, откашливаясь, я потянула к нему руку. Такой родной. И в тоже время такой чужой. Майки всё время пытался меня оттолкнуть. Сделать больно. Но… Я ненормальная, раз не могу пересилить себя и ненавидеть его. Похоже, спустя столько лет я просто сошла с ума. Иногда мой истерический смех эхом разносился по комнате, пока я вспоминала всё то, что он со мной творил. Перед Майки я бессильна. Он единственный, кому я ни за что не причиню физический вред. И пока он раз за разом истязал моё тело, я была счастлива, что это была именно я, а не какая-нибудь шлюха. Только я могу быть на этом месте. Только меня Майки может трахать всю ночь, пока я не потеряю сознание. Можно ли назвать это безумием, раз мне хотелось этого? — Хах, ты только что, без моего ведома, была тут с Коконоем. Я должен тебе верить? Оттолкнув мою руку, Майки схватил меня за волосы у затылка, оттягивая назад. Я сжала челюсти, когда зубы нашли недавний его укус в области между шеей и плечом. Майки впивался до крови, вновь оставляя метку. Прошёлся губами по шее, обновляя и без того багровые засосы; будто хотел оставить этот отпечаток тут навсегда. Я тихо застонала, не в силах больше сдерживать ту боль, вперемешку с удовольствием. — Что мне сделать… чтобы ты поверил? — еле выговорила я, пока Сано терзал мою кожу. — Так хочешь, чтобы я тебе верил? — с лёгким удивлением спросил он, отпуская мои волосы и чуть отодвигаясь, свесив ноги с края кровати. — Тогда спускайся. Лишь на секунду в сомнении взглянув на его лицо, я прекрасно понимала, чего он хочет. Он и без моих слов знал, что я любила, а что нет. И то, о чём он просил, мне меньше всего нравилось. — Что такое? Хах, этот взгляд прекрасен. Мне стоит почаще просить тебя об этом. Давай, будь хорошей девочкой и предоставь мне свой ротик. Обещаю, я выебу его быстро. Ну, или постараюсь. Тут будет зависеть от тебя. Аккуратно спустившись на мягкий ковёр, я расположилась между заранее разведёнными ногами. Не спеша, глядя прямо в его глаза, начала расстёгивать ремень. На что Майки недовольно рыкнул, но торопить не стал. Он только немного приподнялся, чуть приспуская штаны с боксерами, чтобы высвободить член. И как думаете, насколько сложно возбудить Сано, когда он наполовину охвачен Чёрным импульсом? Впервые столкнувшись с тем, что он не был готов, я замешкалась. Майки решил всё за меня. Схватившись за волосы, он приказал лишь открыть ротик, рывком насаживая мою голову на ещё невозбуждённый орган. — Ну же, соси. Уже забыла, что делать? Мужчина сильнее надавил на мою шею, проталкиваясь ещё глубже. Пара движений языком и я почувствовала, как он становился всё больше и твёрже прямо у меня во рту. Сделав несколько толчков головой, проходясь от основания до самого кончика, осознала, что теперь он не помещается весь внутри и при глубоком заглатывании достигал глотки. Рвотный рефлекс я преодолела с Майки уже давно. Сколько ударов по ягодицам и укусов пришлось вытерпеть при каждой неудачной попытке. Уже не вспомнить. И теперь я с лёгкостью заглатывала его член до самого основания, посасывая, играя свой ритм. Но Сано такое быстро наскучило. Да и наказание никто не отменял. Рывком надавив на мою голову и качнув бёдрами вперёд, он зашёл так глубоко, что на моих глазах выступили слёзы. Пара грубых насаживаний на член сопровождались хлюпающими звуками и его тихими постанываниями, что так редко можно услышать. — Чёрт. Тихо выругавшись, Майки остановился, выпуская мои волосы из захвата, дав передышку и поднимаясь с кровати. Я чуть отодвинулась, наблюдая за тем, что он собирается делать, восстанавливая сбившееся дыхание. Коснувшись ствола органа, Сано медленными движениями проводил рукой вверх и вниз, слегка задевая головку. Я закусила щеку. Досада и злость распирали изнутри, пока он собственноручно дрочил при мне. Неужели я настолько плохо справлялась с поставленной задачей? — Майки, — я жалобно, почти хныча позвала мужчину. Сано хмыкнул, заметив, с какой жаждой я смотрю на него. Точнее, на его член. Я не хотела его разочаровывать и вымаливала дать второй шанс. — Когда ты стала у меня такой развратной? — оторвавшись от своего занятия, Майки подошёл ко мне, хватаясь пальцами за подбородок. — Как же я обожаю тебя так дразнить. Ах, значит вот как. Снова играет с моими чувствами, подлый демон. Без разрешения обхватив губами головку члена, я игралась языком и свободной рукой массировала яички, вырвав единственный громкий стон с его уст на такие резкие и своевольные действия. Пропуская между пальцев мои волосы, Сано был готов в любой момент сорваться и снова задать свой ритм, приводя в исполнение обещание трахнуть мой рот. Но пока я кончиком языка водила по его уздечке, иногда обхватывая головку и круговыми движениями обрабатывала ту, Майки старался сдерживать себя. — Ты так усердно работаешь, м-м-м… Хочется кончить прямо сейчас в этот ротик. Но мы ещё не закончили с поставленной задачей. Схватив обеими руками мою голову и неподвижно зафиксировав её, он одним движением вошёл как можно глубже, на пару секунд замирая в таком положении. Я чувствовала, как его член подрагивал у меня во рту и пульсацию набухших вен. Плавно выйдя, оставляя лишь головку, Майки закончил с прилюдиями и с последующим толчком бёдер задал свой ритм; быстро, глубоко и с громким пошлым звуком, который можно услышать, когда сосёшь леденец. В горле неприятно запершило, а слёзы крупными каплями скатывались по моим щекам из-за подступившего кашля. Но пока он грубыми толчками откровенно ебал мой рот, я ничего не могла сделать. — Сожми губы посильнее… Да, вот так… Напряги язык, я хочу чувствовать тебя всю. Я беспрекословно выполняла каждый его приказ. И стоило поднять взгляд, встречаясь с его, затуманенным, наполненным удовольствием, как Майки тут же громко замычал, кончая мне в глотку; не вынимая член и заставляя проглотить всё без остатка. И лишь убедившись, что от его спермы не осталось ни следа, он медленно вышел. Натянув штаны обратно и застегнув пряжку, Майки отпустился на кровать, подзывая меня к себе. Стоило оказаться рядом, как грубым толчком он повалил меня рядом; позволяя удобно устроиться на подушках под его приказ. Но сам он ложиться не спешил, разглядывая моё тело. Обычно я использовала либо шелковый халат, либо элементы верхней одежды, которые мужчина оставлял после совместной ночи. И сейчас на мне красовалась белоснежная, уже слегка помятая рубашка; которая даже на пуговицы не была застёгнута, открывая вид на красные кружевные трусики и оголенную грудь, соски которой слегка просвечивались сквозь тонкую ткань, а то и вовсе выглядывали при неосторожном движении. — Раздвинь ноги. Майки слегка наклонился вперёд, касаясь ладонью ткани нижнего белья и чуть надавливая. Я закусила губу, вспоминая, что он вытворял со мной этими самыми пальцами. Но в этот раз Сано не спешил что-либо делать, медленно проводя ими вдоль тонкой полоски ткани и останавливаясь на кромке трусов. — Так намокла, хотя не любишь, когда я тебя так ебу, — отпустив взгляд на мои выступающие и уже затвердевшие соски, мужчина чуть улыбнулся. — Мы это делали вчера, а тебе всё мало? — М-Майки, — голос срывался. Когда он был таким, нежным, казалось что я вот вот сойду с ума. — П-пожалуйста… На мою просьбу Сано отодвинул ткань трусиков чуть в сторону и резко вошёл двумя пальцами. Но двигать ими не стал для имитации толчков. Вместо этого он оставался внутри, вырисовывая круги или вообще непонятные мне фигуры. Я стонала, иногда громко выкрикивая его имя, когда беловолосый задевал самые чувствительные точки. Майки закончил так же резко, как и начал. Даже не планируя дать мне кончить, он вынул пальцы, когда я была на грани. Чёртов демон. Полностью забравшись на кровать, мужчина устроился рядом, отпускаясь к моей груди и зарываясь в неё носом. Закинув одну руку мне на талию, предварительно накрыв нас одеялом, Сано глубоко выдохнул, прикрывая уставшие глаза. — Охико, спой мне, как ты любила это делать. Я удивилась. Впервые за долгие годы он просил меня спеть. Раньше, я часто напевала ему различные мелодии, убаюкивая в своих объятиях; но теперешнему главе «Брахман» это не требовалось. По крайней мере, мне так казалось. Он изредка приходил не для того, чтобы удовлетворить желание, а чтобы просто немного поспать. Видимо, и сегодня он был тут ради этого, но Коко полностью сбил его планы. И пока я тихо напевала неизвестную никому мелодию, перебирая пальчиками белоснежные пряди, дыхание Майки становилось всё тише и медленнее, сообщая о том, что он уснул. — Спи спокойно, мой милый демон. Я всегда буду рядом… А за окном кружил снег. Так медленно, будто гипнотизируя и вынуждая прикрыть глаза, засыпая вслед за Сано. До Рождества оставалось меньше месяца.