Жители Мортэма

— Люди такие странные, — они стояли, безмолвно наблюдая за презабавной ситуацией, где человек, сбивший ребенка насмерть, театрально кланялся матери погибшего после вынесения оправдательного приговора в его пользу. Коё лишь преклонила голову, протягивая руку наблюдающему со стороны маленькому мальчику, который не понимал, почему мама его теперь не слышит и почему за ним пришли крылатые существа. Чуя с тоской посмотрел на разрывающуюся слезами женщину, судьба которой из-за неправедности мира почти предрешена. Почти. Но на это почти нужна большая внутренняя устойчивость, которая исчерпалась с уходом ее единственного луча солнца. Мальчик ей приснится этой ночью и это будет счастливый сон воссоединения. Чуе не нравились правила людского мира. Каждый раз он с неохотой возвращался сюда, уже предвкушая увиденное. Однако, его облик могли различать еще совсем неокрепшие малыши. Случайно заходя в зону видимости светлым лучом, те норовили тронуть, улыбались, тянулись к нему, а взрослые подтверждали его любовь к солнцу. Они были истинной сущностью того доброго мира, в котором он рос. Конечно же, пока не вырастали и не запоминали на горьком опыте упомянутые ужасные правила. А пока его ждут только занятия в школе. Он распрощался с сестрицей, поспешив. На уроке у Поля Верлена всегда было некомфортно. Виной тому слухи о его истинной принадлежности, все считали, что он — падший ангел, продавший свою сущность во имя демонического всевластия. Бывали и такие, но зачастую они были отвергнуты обществом, ведь ни демоны, ни отрекшиеся от предателя ангелы уже не видели в нем достойного. Но, всё это слухи, а с Верленом-сенсеем всё не так. Возможно. — Потрясающая работа, Чуя-кун! — пронесся протягивающий гласные голос, заставляющий закатывать глаза ангелов и давить смешки демонов. Каждый урок начинался одинаково. Накахара ненавидел день, когда стал рыжей мишенью в глазах сенсея, — ну просто глаз не оторвать. Видно, долго готовился, а какие примеры, — в это время Чуя предпочитал сливаться со стеной, надеясь на правдивость мифа «не шевелишься — не видят», — сейчас я вам зачитаю, — черт! А он так надеялся! Демоны прыснули и даже добродушный первокурсник Ацуши похлопал его по плечу. Спасибо, сочувствия ему как раз не хватало. А писал он о современной проблеме, увидев идеальным примером случай из детства. Тогда, когда родители еще были живы в последнем своем облике. Он так увлекся, что и забыл, как бурно реагировал Поль на любую кляксу со стороны рыжего. Вот позор, что за день? Голову что-то задело, упав на стол комком. «Как крылышко, мотылек?» — Чуя развернул бумажку, брошенную Дазаем. Его передёрнуло от прозвища. Он на несколько секунд закрыл глаза, успокаивая свое «демоническое». Дазай неотрывно за ним наблюдал, впитывая каждую эмоцию. Почему-то каждый раз на уроке у падшего кретина появляется надобность напоминать Чуе о себе. Чуя скомкал бумажку и посмотрел злобно исподлобья. Ну что за милашка! Дазай, дав ему волю, захлопал бы в ладоши и завилял бы эфемерным собачьим хвостом. Но на деле он скривил губы и отвернулся к распинающемуся преподавателю. Крыло практически зажило, благодаря Ацуши и его чудодейственной мази, которых он вручил Чуе еще пять штук. На вопрос откуда, тот, краснея, убегал. А ожидающий за поворотом Рюноске тайно ждал, пока (его) первогодка отдаст рыжему дазаевы крема. Чуя пожимал плечи и принимал. Ведь Ацуши он доверял. — Слышал, что впервые в адском подземелье будет предоставлен доступ обычным учащимся ангелам? — читая какую-то статью в столовой, едва не давясь едой, говорил Тачихара — единственный демон, лишенный предрассудков в выборе друзей. Ангел лениво потянулся. Круто, что открываются новые возможности в их, казалось, умершем королевстве. Но это может легко стать приманкой для невинных ангелов, которые по-настоящему верят в добро. Сердце защемило от представленной картины. Он встряхнул рыжей копной. Нет, пока сестра отдана в руки их предводителя, они не смогут снова играть в революцию. — Представляю, как с ними будут обращаться. — А зря, — Тачихара хмыкнул, — современные демоны вовсю поддерживают равенство. Осталось дождаться, пока старые хрычи у власти канут. Чуя кинул взгляд на элитный стол школы, за которыми собрались дети тех самых хрычей. Следуя за славой взрослых, они станут такими же и будут держать их мир в таком же строгом порядке. Если ничего не поменять. — Тебя обязуют, — он продолжил, — ты ангел, — Тачихара загнул палец, — учащийся и брат своей сестры, — он почти в глаза ему засунул три когтистых пальца, — ты будешь первым на очереди. — Спасибо, обнадежил. — Я могу пойти с тобой. Там классно, я раньше часто там тусовался. Тебе бы тоже понравилось, будь ты демоном. — Ага, где-то я это уже слышал, — он встал, махнув крылом на прощание, — я пошел! — Только без приключений. — Иди к черту! — слышалось из коридора, Тачихара усмехнулся. — Что думаешь? — Акутагава кинул на Дазая газету с той же статьей. Они сидели за тем самым «элитным» столом в окружении подобных им. Но это не радовало, от слова совсем. — Не знаю, но это неспроста, — он поднял журнал, пробегаясь глазами, замедляясь на условиях пребывания. Демоны не писали бы так приторно вежливо. Приглашая гостей, они бы не скупились на единственную статейку, и наоборот, замышляя что-то, не стали бы действовать таким простым способом. Что-то зародилось у него в сознании, но тут же погасло, затмившись чем-то более интересным и к этому он не возвращался, — ты передал все мази? Акутагава, вспоминая свои беззаботные разговоры с Ацуши-куном, всегда кашлял. Дазай знал, что от смущения, он знал о нем всё и про тайную страсть Рюноске узнал еще в первую неделю. Но они оба играли свои роли в холодном геноциде против ангелов. — Да, все, — кашель, — принял. Дазай улыбнулся. Прекрасно. Кончилось последнее сражение и бедная женщина, ставшая символом борьбы, беспокойно гладила спину засыпающего сына. Тут же послышался долгожданный стук. Это, должно быть, он. Он жив! Она, встрепенувшись, расправив затекающие крылья, помчалась к злосчастной двери, открывая ее и принимая свою конечную смерть. То зло, едва стоящее на ногах и фиксируя взгляд на белых крыльяхзначитсмерть, умер сам, унеся ее за собой. А восьмилетняя Коё, ненавидя до пор себя за тогдашнюю трусость, согласилась продолжить дело, отдав себя на правое дело. Но тогда ее хватило лишь запереться, укрыв себя и спящего брата дрожащими крылышками. А на утро, когда Фукудзава пришел с печальными новостями об их погибшем отце, он нашел только двух испуганных до смерти детей. Манящий свет приближенных звезд. В людском мире они выглядят крошками, немыслимо, не знать, их истинное свечение, их характер. Земляне в принципе чересчур озабочены войнами, чтобы разглядеть доступное им по возможностям. Чуя протянул руку на свет. Кожу на руке сначала обожгло, потом она начала переливаться, светиться. Они так здороваются. Бывают и мертвые звезды, они глухо светят и не отвечают, пока не погаснут. Но из погасшей звезды всегда рождается новое болтливое светило. Говорят, рассказав им о проблеме, непременно получишь помощь, но и здесь стоит быть аккуратным. У звезд, как упоминалось, разный характер. «В тебе сокрушительная сила, сынок, только знай, как ее использовать» — тогда он засыпал и прижимался к материнскому крылу, а та, словно чувствуя последний час прошептала ему то, что он повторял и никогда не мог понять. Завтра ему предстоит посетить сам ад.