Your dark eyes save my broken heart

      Возможно, идея облить Зою водой, растрепав её щепетильно уложенную шевелюру, на глазах Киригана была не одной из твоих самых гениальных. Наверное, залепить звонкую пощечину тому самому обалденно красивому, но крайне коварному и обольстительному Генералу – тоже не войдёт в топ самых лучших. И уж точно после всего этого не стоило без каких бы то ни было объяснений уноситься прочь, чтобы затопить (слезами) личные покои Дарклинга. Полностью, до самого потолка.       Однако все эти мысли осеняют тебе только сейчас, когда ты, ничего и никого не стесняясь, полупьяная восседаешь в одном из пустынных коридоров Малого Дворца прямо на подоконнике с распахнутыми витражными стёклами.       Искренне жалеешь и извиняешься перед тем несчастным, которому не посчастливится первому постучать или заглянуть в комнату командующего Второй Армией, но маленький злорадный огонёк всё-таки уповает на надежду, что этим кем-то окажется сам хозяин. Ты бы много отдала, чтобы посмотреть, как сильные потоки воды вырываются из-за двери, сметая Дарклинга с ног. А во что бы превратилась его идеальная причёска и строгий собранный вид! Пьяненько улыбаешься, представляя эту картину во всех самых ярких цветах.       Допиваешь очередной маленький бутылёк с какой-то прозрачной жидкостью и тихонько икаешь, прикрывая рот ладонью. Как же в такие моменты ты жалела, что во Дворце нет такого прекрасного места как самый обычный деревенский бар или паб. Со своими скрипучими, плохо выструганными досками, которые трещат от каждого шага посетителей; со своими длинными столами и лавками, за которыми обычно усаживаются работяги или солдаты, чтобы пропустить кружку другую пенного; с лежащими на боку у самой дальней стены большими пузатыми дубовыми бочками, к которым может подойти любой, покрутить краник и получить свою порцию хлебного напитка. С сырами, колбасами и закусками за стойкой и с никогда не выветривающимся запахом сушеных цветов, копчёностей и бодрящего разливного пива и ароматного кваса, под задорную музыку скрипок с дудуками. А ещё всегда обязательно где-то у самого входа посапывает чаще всего дружелюбный хозяйский пес, ушки которого настороженно вздрагивают, стоит только новому гостю пройти внутрь.       Однако в оплоте обитания гришей о такой эстетике можно было только мечтать –дорогие бутылки с элитными винами, ликёрами и прочими пафосными напитками, которые только и водились во Дворце, были предназначены лишь для самых особых случаев, а в остальное время находились под мощным магическим замком и с сигнализацией-ловушкой от тех, кто всё-таки рискнёт его перехитрить или уничтожить.       В общем, сбросить пар можно было только на тренировках или на заданиях за стенами этой шикарной тюрьмы. А поскольку на первое ты решила не идти, а со второго только недавно вернулась, а отвести душу после увиденной сцены по-другому никак не получалась, то пришлось обращаться к алкемам*. Благо, душка-Павел не смог отказать в столь почти незначительной и нетипичной для тебя просьбе.       И именно поэтому ты сейчас, облокотившись на оконный косяк и уперевшись ногами в противоположную сторону, попиваешь очередную быстро, на скорую руку, набадяженную Пашкой из подручных материалов бурду местного алкогольного подпольного производства, которое ещё не прикрыл главный папочка Армии, специально для «несчастной, но невероятно прекрасной гриши».       — Как же? Прекрасной, — даже слова сочувствующего, всепонимающего зельевара не смогли хоть чуть-чуть поднять настроение. Однако Большой Дворец, вид на который открывался перед тобой, с его синими маковками и замысловатой лепниной в виде цветов на фасаде был по-настоящему очаровывающим, а свет Солнца, скрывшегося за облаками, через которые в разные стороны просачивались лишь тоненькие лучики, окрашивал стены архитектурного шедевра в мягкие, таинственные, но очень приятные глазу золотоватые оттенки.       Внизу, о чём-то оживлённо разговаривая, проходит стайка инферн, а ты прячешь склянку за пазуху, чуть не выронив её вниз.       — Осторожней, иначе эти огненные девушки спалят весь Дворец до тла, пока будут искать обидчика, — по спине бегут мурашки, однако ты смело поворачиваешься, наблюдая статную фигуру Морозова со сложенными в замок за спиной руками. С удовольствием можешь читать по его лицу, что он ещё не виделся с Женей после вашей последней встречи.       — Отстаньте от меня, Генерал Кириган, — твой явно нетрезвый голос удивляет Александра, отчего чёрная, как смоль бровь, взлетает вверх. — Ой, как неловко вышло, простите меня, Генерал, — прикрываешь рот ладонями и тут же заплетающимся языком добавляешь: — Хотя нет, идите-ка Вы в задницу, Генерал! И ветряную девку с собой прихватите, — бровь поднимется ещё выше, но с мужских губ не слетает ни звука.       Не желая продолжать диалог, точнее односторонний монолог, вскакиваешь с подоконника и только сейчас можешь наглядно ощутить всю мощь подпольных напитков. Колени тут же ведёт, а ноги заплетаются, начинаешь опасно крениться вперёд, но ощущаешь каменную хватку на своём предплечье. Пальцы сжимают крепко, но бережно: достаточно сильно, чтобы ты не встретилась с полом лбом, но и не оставляют синяков.       — Пустите меня, Генерал! — вопреки всему ещё больше теряешь связь с землёй и заваливаешься на грудь мужчины, утыкаясь носом в белоснежную кожу в вырезе плаща. Рука Александра, тут же оказывается на твоей талии.       — Что ты только устроила? — приподнимает твой подбородок вверх, пристально изучая немного затуманенные и приобретшие таинственный блеск глаза. — Зачем Зою облила, берегиня** ты моя ревнивая? Я бы всё равно ей не ответил, а она бы получила выговор.       Таешь от столь любимого прозвища и наслаждаешься мягкими прикосновениями Генерала вопреки обиде. Завороженно наблюдаешь, как золотые почти незаметные крапинки около самых зрачков разливаются по почти чёрным глазам, делая их похожими на снежные обсидианы***, только с небольшой поправкой на цвет, и твой пьяный мозг не видит ничего такого, чтобы тут же не поделиться своими занятными наблюдениями:       — У тебя такие красивые глаза, — недоумение от твоей резкой смены настроения рисует только нежную улыбку на красивых губах. А когда ты начинаешь потихоньку напевать в мужскую грудь какую-то незамысловатую песенку со словами, туманно напоминающие что-то наподобие «Чёрные глаза, вспоминаю, умираю. Чёрные глаза», Дарклинг только тихо посмеивается, оставляя легкий поцелуй на твоей макушке.       — Пошли спать, рыбка моя.       — Нет! — капризно мотаешь головой, так и не отрываясь от чёрного расшитого кафтана. — У тебя Назелянская есть. Вот и иди спать к ней, — заметно грустнеешь, выпячивая нижнюю губу, но продолжаешь плотно прижиматься к Генералу, цепко обвивая того руками.       — Святые, дайте мне сил. Как узнаю, кто именно впаривает гришам всякую дрянь – накажу не по-детски, — бормочет мужчина. — У меня нет ничего с Зоей, она сама набросилась, а я ей отказал, — у Дарклинга не укладывается в голове, что он вынужден объяснять такие тривиальные вещи, но, когда твои глаза наполняются детским счастьем от столь радостной новости, легко целует в лоб. — Пойдём уже в кровать.Тебе проспаться надо. Или идём к сердцебитам, чтобы помогли протрезветь?       — Нет, не хочу к сердцебитам, — канючишь, прильнув к теплому боку, и начинаешь откровенно зевать. — Хочу к себе в кроватку. Только с тобой.       — А почему к себе, тебя перестала устраивать моя? Всё ясно, — хмельные смешки и знание твоей зловредной натуры прямо говорят, что в свои покои мужчине лучше не торопиться, и поэтому он только подхватывает тебя на руки, когда ты чуть не врезаешься бедром в угол тумбочки, на которой покоилась старинная хрустальная ваза с цветами. — Так совершенно не пойдёт, — перехватывает твои ноги поудобнее под коленями и твёрдым шагом направляется в твою спальню, пока ты уже мирно посапываешь, уютно пригревшись на плече Александра.