Your dark eyes save my broken heart

      — Дружба между простолюдинкой и знатью невозможна.       — У тебя нет титула и это – главная причина, по которой тебе не стать рыцарем Нарнии.       — Ты девушка – ты должна найти любимого человека, заботиться о нём, создать семью и нянчиться с ребятишками, а не бегать по лесам с арбалетом в поисках нарнийцев.       Именно так и говорили тебе родители – королевский оружейник и обычная горничная – в течение всей твоей жизни, стоило только заикнуться о том, что ты хочешь служить Аслану, Нарнии, ну, а потом, возможно, и Королю. Но служить не какой-нибудь прачкой, торговкой или ещё кем-то, кем могла стать никудышная замарашка из грязи. А доблестным воином, готовым мечом и щитом защитить свою Родину!       И надо признать, половину из этих трудностей и нравоучений ты мужественно преодолела. Возможно, стоит благодарить собственное упрямство, с которым ты тренировалась почти каждый день в оружейной. Благо, должность отца обеспечивала свободный вход в мастерскую, и поэтому доступ (негласный) к кинжалам, лукам и секирам всегда был открыт. Возможно, именно твоя бронебойность наплевала на все запреты и голоса взрослых, и именно по этой причине ты и дальше продолжала таскаться за рыцарями, выклянчивая уроки фехтования. И хоть они были самыми обычными воинами, а не посвящёнными самим Асланом, которого, кстати, не видели уже тысячи лет, но это было, во всяком случае, лучше, чем ничего. А возможно, добиться поставленных целей тебе помог один тогда ещё маленький, но уже очень наглый и своевольный сын Короля.       Впервые вы повстречались, когда вам обоим было не больше шести. Его Королевское Высочество в тот знаменательный день как обычно сбежал с очередного «наизанудного» урока по танцам, которые он как правитель должен был уметь исполнять даже с закрытыми глазами, даже если его выпнуть с кровати в три часа ночи. Каспиан никогда раньше не был в той части дворца, куда привели его ноги в бегстве от нянюшек и педагогов. И тем более Каспиан никогда раньше не видел, как мелкая девчонка, скачущая с двумя небольшими, скорее напоминающими ножи для конвертов, кинжалами крутиться возле набитых мукой кукол для тренировок, пытаясь всадить оружие поглубже в самый центр красного кружочка, нарисованного на затянутой в плотную ткань груди пугала.       А ты всеми тогда крохотными силёнками старалась хотя бы дотянуться: вставала на носочки и даже подпрыгивала – безрезультатно. И уже тогда юного Принца поразила твоя настойчивость и упорство: у тебя ни в какую не получалось, задорные косички растрепались и почти полностью расплелись, лицо покраснело, но ты не отчаивалась. И виделось всё отчётливее, что раздражение берёт верх, но идея останавливаться точно не входила в твои планы.       Однако какой бы ты бойкой не показалась ему, ты все равно больше напомнила даму, попавшую в беду, из тех сказок, которые читала Каспиану его мама, «чтобы слаще спалось». И со словами: «Тебе точно необходима поддержка» — мальчишка с кудрявыми шоколадными волосами, напоминающими завитушки барашка, хоть ещё и был невысок росточком, тут же подсадил тебя на свои плечи, крепко придерживая, а ты победно воткнула острие в несчастное чучело.       Опустив тебя на пол, брюнет уже рассчитывал на поцелуй, коим благородные леди благодарили своих спасителей в тех самых книжках или на подаренный в знак вечной признательности белый платок. Однако ты только насупилась, вызывая удивление, и, гордо задрав нос, прочеканила:       — Спасибо, конечно. Но, полагаю, я сама бы сплавилась. По клайней меле должна, — и добавила немного печально, скривив чуточку губы: — папа говолит, что, чтобы стать рыцалем и служить Королю, я должна быть сильной и уметь добиваться всего сама, без чьей-либо помощи. — Немного потоптавшись, подумав, всё-таки через секунду мило улыбнулась, так как дети в твоём окружении бывали нечасто, а душа так сильно надеялась и мечтала обрести верного друга: — Но, ладно. Площаю. Я, кстати, Т/и. А ты кто? Я тебя здесь ланьше не видела.       Не сказать, что твой новый пока что ещё незнакомец был поражён, что сына Короля не признают в лицо, хотя, как и свойственно детям, этот вопрос не особо надолго засел в его мыслях.       — Я принц Каспиан X, будущий Верховный Король Нарнии, но ты можешь звать меня просто «Ваше Величество», о прекрасный рыцарь, — видимо с самых пелёнок обученный манерам, но пока что не знающий, что правила этикета не распространяются на простолюдинок, Каспиан взял тебя за руку, склоняясь над ней и оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладошки, заставляя опешить и рассмеяться. — Когда я вырасту – пойдёшь меня защищать, — и говорил ведь на полном серьёзе.       — Ты чего? — тебя тогда развеселили и его действия, и то, с какой уверенностью он рассуждал о вещах, которым никогда не положено сбыться. И ты прекрасно знала это и почти уже приняла: — Я обычный человек: у меня нет титула, денег. К тому же я девчонка! Мама постоянно повтоляет, что мне никогда не стать рыцалем Нарлнии, — опускаешь голову, начиная разглядывать узорчатый пол из гранита.       Поддавшись твоему настроению, мальчик тоже немного тогда опечалился, но потом очередная гениальная идея осенила его кудрявую голову, а глаза загорелись уверенным огнём:       — Обещаю, что, когда я стану Королём, то отменю этот глупый приказ, и тебя обязательно посвятят в рыцари! Если захочешь – это даже сделаю я, — и важно подбоченившись, выставил ногу вперёд, звонко притопывая носком дорогого сапожка.       — Обещаешь? — на твоём лице сразу же отразился совершенно непонятный спектр эмоций, который Принц смог расценить скорее как подозрение, и только спустя годы он осознал, что это была надежда и вера. Вера, что не обманет, что поможет, что ты обязательно будешь стоять на защите Короны. Но тогда Каспиан только уж слишком уверенно кивнул, а ты тут же накинулась на него с объятиями повторяя «спасибо, спасибо, спасибо». — Однако «Вашим Высочеством» я называть тебя точно не буду – недолос ещё, — отстранившись, быстро в благодарность чмокнула в щёку и, отбегая, закричала: — Максимум будешь: «Твоё Высочество»!       Смущённый наследник ничего на это не возразил, а только дотронулся до вмиг раскрасневшейся кожи, куда пришёлся твой поцелуй.       — Ну, пусть будет пока что «Твоё Высочество». А ты станешь моим преданным рыцарем, — и, выудив из-за пазухи апельсин, оранжевый, спелый, ароматный и сочный, протянул невиданную для дочери прислуги вкусность тебе: — Кстати, хочешь? Я прямо из кухни его стянул.       И, наверное, тогда ты уже где-то на задворках сознания поняла: Каспиан X – единственный мужчина, за которым ты точно пойдёшь и сможешь назвать его своим Королём. Добрый и воспитанный, щедрый и бескорыстный, готовый помочь и не ищущий выгоды. Но при всех своих прочих достоинствах необычайно ранимый. Ему было абсолютно без разницы, какого ты сословия, сколько у тебя за пазухой и в погребе холщовых мешков и сундуков с золотом. Он отнёсся к тебе как к самому обычному человеку: совершенно на равных. И если даже тебе и не суждено было стать великим воином, то заботиться о своём апельсиновом Короле – уже считалось для тебя великой честью.       Но годы летели, всё это время ты тренировалась в ведении ближнего и дальнего боя, совершенствовала умение стрельбы из лука, арбалета и прочее, прочее, прочее. Читала про различные тактики, стратегии, маскировку. А мальчишка с кудрями цвета кофейных зёрен, о которых ты тоже вычитала в одной из заумных книжек с самих островов, стал твоим неизменным (единственным) настоящим другом, с которым вы разделяли все шалости и проказы, невзгоды и переживания       Ты постоянно помогала ему удирать за стены дворца, показала Нарнийский лес во всем его великолепии, к которому все тельмаринцы боялись подходить больше чем к статуе Аслана, познакомила с некоторыми лесными зверюшками, что долго не принимали Каспиана, но потом всё же, хоть и с неохотой, пошли на контакт. Ты открыла ему абсолютно новый, прекрасный, беззаботный мир, о котором юный наследник, занятый всеми этими королевскими уроками и делами, мог только мечтать. А он каждый день таскал тебе книги из библиотеки, смог уговорить главу тайной полиции – разумеется, представив его как самого обычного дворянина, иначе бы ты точно не согласилась, – давать тебе уроки по камуфляжу, лазанию по стенам и прочим премудростям, которые необходимо было знать опытному бойцу. Его Высочество сам нередко принимал участие во всех авантюрах и активно занимался с вами, но никогда не стремился взбираться по отвесным преградам. Ты думала, что ему просто не нравится, что ты смогла обойти его в этом умении, хотя на самом деле принцу нравилось наблюдать за тобой.       Наблюдать за тем, как светились твои глаза, когда получалось положить врага на лопатки; за тем, как ты сопела и дулась – прямо как в детстве, – если что-то не выходило с первого раза; за тем, как ты стояла на уложенных набок бочонках, стараясь удержать равновесие, а в тебя летели камушки, от которых ты почти всегда успешно уворачивалась.       Хотя к урокам верховой езды, коим азам он научил тебя лично, и мини-миссиям, поставленным твоим несравненным наставником, заключающимися в краже яблок, груш и всяких безделушек (практика незаметности и скрытности), он присоединялся с превеликим удовольствием и рвением.       К тому же вы почти всегда возвращали награбленное, но парочка апельсинов без твоего ведома всегда-всегда согласно каким-то магическим стечениям обстоятельств оказывалась в твоей походной сумке. А на красивых губах уже возмужавшего парня всегда играла плутовская улыбка, так и кричащая: «Я не я, и лошадь не моя. Я не имею ни малейшего понятия, откуда это взялось!» И этот запах зрелых апельсинов навсегда слился с образом весёлого юноши с шебутными глазами цвета каштана.       К сожалению, ты так и не стала рыцарем при правлении Каспиана IX, однако стараниями главы тайной полиции, о секрете которого ты в конечном итоге узнала, Его Величество отправил тебя на Одинокие острова, чтобы полностью прочувствовать и погрузиться в реальную атмосферу опасности. Испытать свои силы и проверить нутро на прочность. Непонятно почему, но у тебя всегда было непреодолимое ощущение, что твой отъезд произошёл не без помощи твоего наилюбимейшего Принца. Хотя внешне он всеми силами пытался тебя отговорить от этой затеи и даже порывался отправиться вместе с тобой.       Но наследник нужен престолу, а ты так и уплыла за море, грея и преумножая в душе тёплые, уже давно не дружеские, чувства к уже давно не мальчишке, который подарил тебе путёвку в лучшую жизнь и почти всего себя самого, целиком и полностью.       Почти полностью…       И только спустя два невыносимых года разлуки, что тянулись, кажется, целую вечность боев, тренировок и службы разведчика, до тебя дошли слухи, что Древние Короли Прошлого вернулись, а в Нарнию стучится война. На первом же судне помчавшись обратно, чтобы лично удостовериться в молве горожан, к превеликому огорчению выяснила, что у Мираза родился наследник, а твой некоронованный Принц, согласно сплетням дворца, сгинул в лесу.       Возможно, если бы ты вернулась пораньше…. Возможно, если бы не старалась доказать и оправдать надежды, возложенные на тебя, и попыталась хоть немного отступить от чётко установленного ещё в самом детстве плана… Возможно, если бы, только ступив на корабль несколько лет назад, попросту развернулась и осталась рядом с тем человеком, к которому тянулась душа... Возможно, только тогда ты бы не прошляпила тот момент, когда Королева Сьюзен Великодушная забрала сердце твоего мальчика с апельсинами навсегда.       А потом разбила его на осколки, когда победив тельмаринцев, вернулась вместе с семьёй обратно в свой родной мир.       Да, ты сломала барьер, разделяющий невозможность дружбы между людьми разных сословий, став чуть ли не самым приближённым человеком самого Короля Каспиана X. Однако сменив постаревшего, требующего покоя наставника в тайной полиции, ты до сих пор старалась держаться в тени. Да, у тебя не было титула, но, оказалось, это нисколько не волновало Аслана, когда его увесистая лапа ложилась на твоё израненное в битве плечо, а раскатистый рык произносил заветные слова посвящения, даруя благородное имя и звание. Да, ты нашла человека, в которого влюбилась окончательно и бесповоротно, и ты была готова сложить голову за Своего Короля, однако… Однако Дочь Евы так плотно смогла засесть в мыслях нетвоего уже Принца за какие-то несколько дней, что тебе почти за целую жизнь с ним рядом это даже не снилось.       И даже по прошествии трёх долгих лет после ухода Королей и Королев Нарнии и беспрерывных сражений, где ты всегда была рядом, его душа до сих пор горевала о Сьюзен. А на вопрос Люси, когда они с Эдом только вернулись, не обзавёлся ли Каспиан королевой, тот лишь ответил: «К сожалению, нет. Никто не смог затмить твою сестру, Люси».       И хоть слышать такое было невыносимо больно и неприятно, но где-то в груди ты до сих пор лелеяла жалкий огонёк призрачной надежды, что Каспиан всё же сможет разглядеть в тебе что-то большее, нежели просто подругу детства с исправной выслугой Короне. Как оказалось, опять зря…       Ведь красоту Королевы из другого мира могла затмить только звезда. Настоящая, живая звезда. Куда уж с ней тягаться обычной девчонке, выползшей из самых низов?       — А она, действительно, очень красивая, — единственная фраза слетает с твоих губ, когда дочь Раманду, одарив очередной ослепляющей улыбкой обоих Королей Нарнии и тряхнув своими лунными волосами, заставляя маленькие искорки полететь в разные стороны, устремляется обратно ввысь, в чёрное блистающее тысячами разноцветных далёких огней небо.       — Прости, ты что-то сказала? — словно зачарованный невиданной недосягаемой человеку магией Каспиан всё продолжает вглядываться в темноту: наверное, до сих пор надеясь, что удивительная девушка, что сияет ярче Луны, спуститься вновь.       — Нет ничего, Ваше Величество. Нам пора возвращаться на Покорителя Зари. Я хочу побыстрее сплавать на этот прокля́тый Тёмный остров и вернуться обратно домой, — произносишь холодно, бросая взгляд в море, где даже от стола Аслана были видны ядовито-зелёные языки и тучи смрада и дыма, что всем своим видом, так и предупреждали: «Умрёшь, умрёшь».       Быстрым шагом направляешься вдоль стола, усыпанного всякими яствами: виноград нескольких сортов; спелые яблоки, наверное, сахарные; твои любимые апельсины, которые почему-то сейчас вызывали лишь отвращение; и многие другие фрукты, название которых ты даже не знала. Хотя как только вы поднялись в этот каменный зал по выбитым в скале ступеням, Люси, сразу же заметив твой любопытный взгляд, шепнула на самое ухо, что странный продолговатый фрукт, напоминающий обычный картофель и покрытый короткими жёсткими волосками называется киви. И хотя Королева сама его пробовала лишь однажды из-за тягот и дефицита войны в её мире, но по её словам он был о-о-очень вкусным и что в нём даже есть косточки, которые можно преспокойненько съесть. Но даже такие деликатесы сейчас не подогревали твой интерес.       Дойдя до мраморной арки, застываешь, не услышав следующих за тобою шагов. Только Лорд Дриниан, как и положено настоящему ответственному капитану, становится рядом по левую руку. Не спеша, разворачиваешься, наблюдая как не только матросы, но и твои люди до сих пор пируют, утоляя свой голод. Люси, которая сразу же по твоей реакции всё поняла, сочувствующе смотрит в сторону. А Эдмунд и Каспиан многозначительно переглядываются, словно что-то обсуждая, а потом переводят все своё внимание на тебя. Лицо Твоего Короля выражает некое подозрение, а глаза немного прищурены.       — Я не имею права приказывать Вашим матросам, капитан, — обращаешься к лысому мужчине, что также как и ты хотел побыстрее закончить и уже был готов к погрузке, — но как глава тайной полиции своим воинам, — зацепляешься за крепких парней, что активно даже в присутствии Каспиана X подливали себе вино, — я говорю: погружаться на борт. Сейчас же!       Стеклянные графины вмиг опускаются, мягко ударившись о древо стола, и вот теперь ты можешь отчётливо слышать, как тяжёлые сапоги ступают за твоим всколыхнувшимся тёмно-синим плащом.       Но стоит тебе спуститься на одну только ступень, как оказываешься окликнутой обычно мягким, но сейчас требовательным, кажется, немного недовольным, но в тоже время и удивлённым, баритоном:       — Т/и, тебе не кажется, что действующий король Нарнии здесь всё-таки я. И приказы здесь тоже могу отдавать именно я. Не думаю, что случится что-нибудь плохое, если ребята немного перекусят. Мы не видели нормальной еды очень-очень долгое время. Ты сама вымотана и раздражена, — не можешь не согласиться со столь мудрыми мыслями, но рьяное желания, активно подстёгиваемое обидой и, главное, страшной женской ревностью, заставляет незамедлительно убраться с этого острова «прекрасной нимфы небесной».       Немного наклоняешь голову в бок, но так и не оборачиваешь в сторону Каспиана. Пару раз выдыхаешь сквозь плотно сжатые зубы, пытаясь напомнить себе, что ты глава элитной охраны и просто не имеешь права на проявление каких бы то ни было эмоций и тем более не должна перечить своему Владыке.       — Ладно, хорошо. Я погорячилась. Король здесь, действительно, именно Вы, — неспециально, но фраза сочится сарказмом. Неудивительно, что, когда ты разворачиваешься, все пары глаз смотрят на тебя с ужасом и недоумением: никогда раньше, даже в самые плохие времена, даже во время прошлой войны, ты не позволяла себе даже плохого слова подумать в сторону наследника трона, не то что сказать. Однако не смотришь ни на кого больше, только в необычайно тёмные глаза, цвета гречишного мёда, который ты так любила. В несколько быстрых движений подходишь к брюнету, но застываешь в метре, как того и требует этикет. И чуть склонив в уважительном поклоне голову, произносишь: — Прошу прощение, Ваше Величество. Если Вы только позволите мне сказать, то я выскажу свою точку зрения: Кариакин дал предельно ясно понять, что у нас каждая минута на счету, что зло всё сгущается и сгущается, и что сейчас дело идёт на секунды, не то что на часы. Поэтому мне и показалось, что было бы гораздо разумнее именно сейчас выдвинуться в путь, найти седьмой меч, а уж потом пировать. Но раз Вы считаете иначе… То кто я такая, чтобы спорить с Вами? Всего лишь девчонка с помойки. Вы, разумеется, оставайтесь – как и велел Король, — бросаешь своим подчинённым, даже не смотря на них. — Но я уж, простите, с Вашего позволения пойду, Ваше Величество. Благодарю.       Даже не дожидаясь ответа сама себя отпускаешь и с гордой осанкой удаляешься из этого места, радуясь, что великие силы Аслана не сочли твои намерения враждебными и агрессивными и не погрузили в транс прямо за этим роскошным столом, добавляя ещё одну жуткую статую к трём уже зачарованным Лордам.       — Ваше Величество, мне вернуть её? — в глубине души Рипичип надеется, что Король всё-таки достаточно умён, чтобы заметить то, что смогла понять даже обычная мышь, которая вообще не должна быть сведуща в человеческих чувствах.       — Спасибо, Рип. Я сам, — Каспиан поджимает губы, и, отдав приказ всем немедленно идти к лодкам, выскакивает самым первым во тьму, пытаясь разглядеть в этом мраке, окутывающим остров, тебя.       Карамельные глаза быстро пробегаются по ветвистым деревьям, изогнувшим свои страшные лапы, полям, на которых только сейчас распускаются красивые светящиеся насыщенным синим цветом бутоны. Маленькие стайки мотылей кружатся в высокой мокрой траве, а ты сидишь на самом краю скалистого берега, совершенно не обращая внимания на немного назойливых насекомых и болтая ступнями над непроглядной пропастью.       Сапоги из дорогого материала, до этого бесшумно ступающие по примятой траве, что доходила Королю до колена, ступают на усыпанный галькой настил, но ты даже не вздрагиваешь. Словно не слышишь, как незваный гость пытается нарушить твой шаткий покой и вновь проделать брешь в стальной броне самоконтроля и терпения, что только-только затянулась тонкими нитками, готовыми порваться от одного неосторожного прикосновения.       — Т/и, — не отвечаешь и отворачиваешься, когда мужчина присаживается рядом с тобой, опуская ноги с утёса. — Что случилось? — намеревается дотронуться до плеча, но так и замирает, стоит заслышать, как ты хлюпаешь носом. Прекрасно осознает, что сейчас не увидит твоих восхитительных глаз, поэтому лишь накрывает своей широкой ладонью твои, что разрывали один за другим нежные лепесточки одного из сорванных тобою люминесцентных цветков. — Я тебя чем-то обидел?       — Всё в полном порядке, Ваше Величество, — пытаешься отстраниться или ухитриться плечом стереть дорожки кристальных слёз, что уже прекратили идти, но до сих пор не высохли, отражая все твоё отчаяние.       — Конечно в порядке, — по-доброму усмехается твой Принц, стягивая с ц/т/в головы капюшон и пропуская сквозь длинные пальцы одну из прядей мягких волос. — Если бы все было в порядке, то ты бы не называла меня «Ваше Величество».       — А как же? Вы мой Король. Вы предельно дали мне это сегодня понять, так что… Как мне Вас ещё называть?       — Т/и, прекрати этот бред, — подушечки перебегают по немного холодной щеке, заставляя сотню мурашек пройтись по спине от горячих прикосновений. Большим пальцем проводит по линии челюсти, добираясь до подбородка и осторожно, словно боясь напугать, разворачивает твоё лицо на себя, сразу же лицезрея немного опухшие глаза и маленькую чистую капельку, собравшуюся на одной из пушистых ресничек. Аккуратно, стараясь случайно не поранить, смахивает её и немного склоняет голову набок. Смотрит так открыто и преданно, что на душе становится даже немножечко гадко: — Если бы ничего не случилось, то ты бы называла меня «Твоё Высочество» или «Наглый, Невыносимый Засранец», как это было в детстве, верно, мой доблестный рыцарь? Верно.       Не можешь не улыбнуться, когда столь родные янтарные глаза глядят на тебя с такой заботой и нежностью, а на тонких губах застывает немного нахальная улыбка, больше свойственная Каспиану-мальчишке, чем Великому-Королю-Всея-Нарнии-Каспиану X.       — Вот так. Теперь ты хотя бы не плачешь, — отпускает твоё лицо, но только для того, чтобы заключить твои ладони между своими, поднося этот замок к самой щетине и немного о него потираясь. — Что произошло? Почему ты сбежала?       — Я не… — возражение слетают с твоих губ быстрее, чем ты понимаешь, что все всё прекрасно видели: ты, действительно, просто сбежала. Закатила непонятный скандал, как какая-то одержимая злобным духом несчастная, и попросту убежала.       — Сбежала, — повторяет ещё раз, вынуждая только пожать плечами. — Что с тобой творится последнее время? С того момента, как в Нарнию вернулись Эдмунд и Люси, ты ходишь нервная, злая и недовольная. — Неожиданная догадка осеняет венценосную голову, а краешек губ немного опускается вниз: — Ты это из-за Питера, да? — смотришь с непониманием, искренне не осознавая, причём здесь Верховный Владыка Кэр-Параваля. — Ты скучаешь по нему? Жалеешь, что он не вернулся вместе с ребятами? Я тебя понимаю. Мне всегда казалось, что вас неимоверно тянет друг к другу. Так же как и меня тянуло к Сьюзен, — ты не успеваешь возмутиться и выпутаться до того, как мужчина бережно обнимает тебя, прижимая к своему телу, заставляя вдохнуть запах солёного моря, горьковато-пряного кориандра и грейпфрута с оседающим прямо на кончике языка сладким апельсином.       Апельсином… Свежие нотки, придающие терпкому аромату некоторую игривость. От Каспиана всегда пахло именно так. Всю твою сознательную жизнь, которую ты только его знала. И скорее всего, именно этим запахом пропитались уже и твои вещи, и даже волосы, и все твои мысли. Почти невесомо, неощутимо. Но каждый раз, смыкая веки, ты ощущала этот шлейф, обволакивающий тебя словно кокон.       Однако сейчас мечтательная уютная дымка не застилает твой разум. Его окутывает настоящее бешенство. Как он мог только подумать, что у вас с сыном Адама может быть что-то большее, нежели дружба! Да, Пит стал твоим другом! Он отлично владел мечом и был просто великолепным – прямо под стать своему званию – партнёром для спарринга. Он умел чувствовать, и он сразу же разглядел то, что одна крайне тупая, некогда курчавая голова не смогла осознать до сих пор.       К тому же Питер поначалу не очень импонировал Каспиану, поэтому и неудивительно, что он всей душой не желал, чтобы его родная сестра имела хоть что-то общее с зазнавшимся тельмаринским наследничком. Скорее всего, это была основная причина, почему старший Певенси был на твоей стороне. Хотя, не исключено, что он просто сочувствовал и желал поддержать.       Но ни о какой романтике и речи быть не могло! Ты была преданна своему единственному Королю, и, даже считая Питера весьма привлекательным и милым, прекрасно осознавала, что ловля химер из другого мира – просто наивно и глупо.       И вот теперь: человек, который стал для тебя всем, открыто заявляет, что видел какие-то там несуществующие чувства к другому?! А ещё приплетает сюда ту, от упоминания которой твоё сердце обливается кровью?! Ну, это уже чересчур. Не надо было подбивать Каспиана сбегать с уроков по логике, тактике и дедукции!       — Ты издеваешься? — сильно-пресильно выделяешь последнее слово, пытаясь выпутаться из любимых объятий, который сейчас обжигали сильнее про́клятого драконьего золота. Даже в кромешной тьме можешь увидеть, скорее почувствовать, невозможность Короля уразуметь, что и когда он сделал не так. — Это уже ни в какие ворота! — выдернув руки, отчего цветочные лепестки, медленно кружась, летят прямо в обрыв, стремглав встаёшь, отряхивая штаны. — Ты совсем что ли тупой? У меня с Питером никогда и ничего не было и попросту быть не могло. Моё сердце навсегда отдано идиоту, который ничего дальше собственного носа не видит! — кричишь и, не дожидаясь ответа, бросаешься по еле видной дорожке, заставляя возмущённых мотыльков, загудеть.       Брюнету надо не меньше минуты, чтобы прийти в себя и рвануть за тобой. Не успеваешь даже добраться до середины поля, как оказываешь остановленной и лицом впечатываешься в крепкую грудь. А запах цитрусов опять обжигает лёгкие.       Вырываешься всеми силами, но не пытаешься кричать или применить бойцовские навыки, так как из-за первого на твои вопли сбежит вся округа, а никому, даже таким старым близким друзьям как Эд и Люси, не пристало видеть подобное зрелище. Второе действие вовсе считаешь кощунством, потому что с зафиксированными руками из всех эффективных приёмов на ум сейчас приходит только один. И весьма болезненный и неприятный для оппонента-мужчины.       Тебя сильно встряхивают за плечи, и строгий голос сверху, разделяя слова, произносит:       — Кто. Он. Такой?       — Не твоего носа дело, Ваше Величество, — бьёшь по винной рубашке и бешено вырываешься, но одним лёгким движением Каспиан разворачивает тебя к себе спиной и перехватывает запястья. Твои руки скрещиваются, а ладони оказываются на твоих же плечах.       Освободиться становится попросту невозможно, тем более, когда одна мужская нога, проскальзывает между твоими, мешая устойчиво стоять. Только наклоняешь корпус вперёд, и вот теперь точно обеспечиваешь себе проигрышное, незавидное положение.       — Кто он? Я тебя ещё раз спрашиваю: кто он? — дёргаешься, но затихаешь, когда горячее дыхание касается чувствительной кожи за ухом.       — Что..? Что Вы делаете, Ваше Величество? — во рту становится очень сухо, а слова не хотят подбираться и строиться в более развёрнутые предложения. Быстро-быстро моргаешь, пытаясь решить: показалось тебе или нет.       — Хочу просто выяснить, почему ты вдруг начала меня называть так, как никогда в своей жизни, — невесомый поцелуй приходится тебе прямо на скулу, чуть ниже мочки.       Необычайно медлительно разворачиваешь голову в сторону Короля, тут же попадая в плен его глаз. В свете распустившихся огромных, по размеру напоминающих подсолнечники, цветов можешь предельно точно увидеть, что и без того тёмные глаза заполонила почти чёрная радужка, а губы, что до этого итак всю жизнь притягивали тебя сильнее металла к магниту, оказываются непозволительно близко.       — Не думаю, что это правильно, — как бы силён не был соблазн податься желанию, выдыхаешь, а миллиметры между вами становятся незначительнее. — Я не королева и тем более не звезда. Если Вы хотите найти забытьё во мне, считая на всё готовой, глупой девчонкой, то я вынуждена разочаровать Вас, Ваше Вели…       Только сейчас до тебя доходит, что твой корпус не согнут, а руки мужчины не удерживают тебя. Одна, проскользнув по животу, оплетает тонкую талию, а вторая поглаживает дико бьющуюся жилку на шее.       — Дурочка ты моя, — свежее дыхание почти сливается с твоим.       И вот, когда ты уже, абстрагировавшись от здравого смысла, собираешься приподняться на носочках навстречу, необычайно громкий звук, разрезающий безмятежную тишину, разносится над всем умиротворённым полем, заставляя соцветия схлопнуться, погружая всю природу и вас вместе с ней в непроглядную тьму.       — Каспиан! Т/и! — не замечая вашей неоднозначной позы, в сторону обрыва, освещая себе путь фонариком, несётся взмыленный Эдмунд. И ты еле успеваешь выскользнуть из цепких рук Короля. Делаешь пару шагов в сторону, стараясь обуздать собственный рассудок и коря за немыслимую глупость – хоть и желанную, – которая чуть не случилась. Певенси подбегает к вашей парочке и начинает активно жестикулировать руками, указывая в сторону острова, где, по словам дочери Человека-Звезды, находился последний клинок: — Туман всё больше и больше густеет. Нам надо торопиться, иначе мы точно не сумеем разрушить проклятие и спасти тех несчастных с Одинокого острова. Идёмте.       Только сейчас замечает ваше общее приторможенное состояния и лишь подталкивает обоих в спины, заставляя двигаться в направлении лодок.       — Ну, же. Потом поговорите.       — Ваше Величество, — обращаешься к Каспиану, который до сих пор бросал на тебя короткие взгляды. Аккуратно отстраняешь руку Эдмунда и выверенным шагом отправляешься прямо на берег, где только вас и ожидали матросы. А пока вы не забрались в лодки, решительно заявляешь своему Королю: — Когда все это закончится, то обещаю, непременно подам в отставку, — и, не дожидаясь, когда брюнет вымолвит хоть слово, запрыгиваешь в уже отчалившую к Покорителю Зари шлюпку.