Your dark eyes save my broken heart

      В какой раз за этот день и половину вечера ты проклинаешь всех своих подруг, которые уж очень хотели наладить твою личную жизнь. И ладно, если бы фразы на подобие: «хотим внуков», «тебе пора замуж», – говорили твои родители. Но нет! Спасибо маме и папе – их всё устраивало: твоя учёба, подработка, то, что ты самостоятельно снимала квартиру. Абсолютно! Все! Были! Довольны!       Но нет. Вот твоих одногруппниц, например, уж слишком сильно волновал вопрос со сколькими жирными кошками ты собираешься окочуриться. Ответ, что ты заведёшь здоровенную собаку – какую-нибудь наипушистейшую немецкую овчарку или, на крайний случай, поджарого добермана – и парочку шаловливых жопастеньких корги, вместо линючих наглых комков шерсти, их почему-то никогда не устраивал. Почему? Ты и сама не знала.       И вот именно по этой причине ты сейчас – как и в прошлую пятницу, как и в пятницу до этого, как и месяц, и два тому назад (но всегда в бесючую пятницу!) – проводишь свой законный свободный вечер не перед телевизором в обнимку с одеялком, кукурузными хлопьями и кружкой тёплого молока с корицей, а вынуждена в очередной раз улыбаться какому-то странному парню, с которым тебя захотели свести неугомонные подруги. И так было каждый раз! Каждый раз они находили того или иного молодого человека в анкете знакомств, через друзей/братьев/соседей, и каждый Божий раз с каждым ухажёром было что-то не так. Ну, почему просто нельзя было посетить галерею, выставку, парк?! Так сказать, приобщиться к культуре, повысить свой уровень просвещения. Да даже в цирке было больше шансов наткнуться на адекватного – дай Бог, неженатого и с тремя детьми – мужчину!       Но вот ты снова в старом-добром баре с громким названием «Madness». Хотя стоило тебе только взглянуть на нового претендента разделить с тобой сегодняшний вечер, то сразу же стало понятно: пора валить. И при том очень-очень быстро.       Внешне Терри был ничего: высокий, симпатичный, кудрявые светлые волосы и немного нагловатые голубые глаза – некий опасный хулиган, о котором должны слагать песни. Просто Сергей Есенин во плоти. Однако стоило «так называемому поэту Серебряного века» только открыть рот, то в момент стало ясно: не быть тебе его Шаганэ. А когда вдоволь наобщавшись о футболе, пиве и о том, какие все бабы стервы, вы пошли танцевать и мужские руки сразу же оказались там, где на первом свидании им быть точно не полагается, тебе в срочном порядке приспичило попудрить носик.       Извинившись перед молодым человеком, который, возможно, этого и не заметил, переключившись сразу же на рассматривание леопардового подола одной заправской «тигрицы», ты поспешила найти подруг, чтобы высказать всё нелицеприятное, что думаешь, а потом под шумок тихонько уехать в свою уютненькую холостяцкую квартирку одинокой женщины и воплотить грандиозные планы по поводу захвата пиццы с сериалами в жизнь.       Однако подруги, похоже, тебя опередили. Безрезультатно осмотрев почти весь периметр клуба, отдавив несколько десятков ног и мило пообщавшись с фикусом и с какой-то пьяной девушкой возле уборной, плюхаешься на высокий барный стул, судорожно набирая знакомые номера.       — Это бесполезно. Здесь нет сигнала, — громкий голос, перекрикивая музыку, доходит до твоих ушей, заставляя лишь поспешно отмахнуться. Не желаешь принимать очевидные вещи и пытаешься отослать хотя бы одну ма-а-аленькую SMS-очку. Ведь не дело: даже находясь в Лондоне, уходить по-английски! Но телефон рьяно выдаёт сообщение об отсутствии сети. — Вот видишь – бесперспективно. К тому же я видел, как твои подруги уехали с какими-то альбиносами-близнецами буквально через пять минут после того, как вы пришли. Кстати, что-нибудь будешь? Красивым девушкам сегодня скидки, — не отстаёт от тебя игривый голос, немного приближаясь к тебе, отчего аромат горького мёда с орехом приятно оседает на кончике носа.       Пребывая в жутком недовольстве от столь наглого предательства и кидалова, собираешься просто-напросто огрызнуться на очередного, бесспорно приятнуо пахнущего, но всё же придурка, ищущего утеху на одну ночь. Хотя самая последняя фраза незнакомца заставляет усомниться в поспешности принятого решения. С каких пор клубные Казанова говорят о скидках, а не сами оплачивают себе развлечения, спаивая наивных девушек?       Окончательно смирившись с невозможностью связаться с однокурсницами, медленно поворачиваешься в сторону, откуда, собственно, и пришло предложение выпить. И тут же попадаешь в плен небывало чёрных глаз. Возможно, тебе лишь так кажется из-за плохой освещённости, но живые, задорные огоньки полыхают ярче прожекторов и стробоскопов в зале. А немного лукавая улыбка, с приподнятым правым уголком губ, заставляет задержать дыхание на пару секунд.       — Вау, — единственное, что можешь выдавить, когда оглядываешь красивого бармена. В фирменной белой футболке с чёрным принтом, в такого же цвета фетровой шляпе и с милой бабочкой притягательного алого оттенка, что делало его похожим на джентльмена девятнадцатого века. А ещё твой любопытный внимательный взгляд тут же зацепляется за ремни подтяжек, которые только лучше дополняли этот очаровательный образ.       — Ну, так что будете, о прекрасная незнакомка? — парень не комментирует твоего возгласа, но не может не заметить твоего состояние и ещё больше расплывается в улыбке, демонстрируя ряд идеально ровных белоснежных зубов. Немного наклоняет голову и откидывает длинными пальцами надоедливую прядь, что постоянно спадала на лоб. И делает это так элегантно и в то же время развязно, что все названия коктейлей и жидкостей в этом мире разом вылетают из твоей головы.       — Я… я… — и только поток бессвязных слов хаотично бьётся в твоей черепной коробке, никак не желая собраться во что-то более связанное. — Мне… Я…       Брюнет только по-доброму усмехается, похоже, прекрасно осознавая, какое именно впечатление производит на женщин. Протягивает винную карту и начинает что-то говорить, указывая на те или иные названия. В себя приходишь только на абрикосовом «Лице Ангела», случайно не ляпнув что-то на подобии: «прямо как у тебя», – но вовремя прикусываешь язык, на что бармен только переводит взгляд с тебя на меню, одаривая очередной ослепительной улыбкой. И чуть опять не отправляет твой мозг куда-то к кучевым облачкам.       Немного трясёшь головой, отгоняя так неожиданно вспыхнувшее наваждение. Не дело влюбляться с первого взгляда в первого встречного! Особенно если он бармен, который каждый свой рабочий день может заканчивать в новой постели. Поэтому только мило киваешь, когда он снова ненавязчиво интересуется, не желаешь ли чего-нибудь выпить.       — Пина колада, пожалуйста. И, пожалуйста, побольше взбитых сливок, — Бен, как ты всё-таки уже ухитрилась прочитать на бейджике красными буквами, немного удивлённо приподнимает брови, так как даже не заикнулся об этом напитке, но ты истолковываешь сей жест немного иначе: — Да, я знаю, что по классике этот напиток подаётся без сливок, но…       — Нет, нет, что Вы. Даже не посчитал это странным: если дама желает сладкого, то кто я такой, чтобы ей запрещать, — шальные глаза цвета виски коротко подмигивают, даже заставляя сомневаться: не показалось ли это тебе в неверном свете, отраженном от зеркального шара, и не стоило ли взять что-нибудь более подходящее… К Cole?..       Бармен с невиданной грацией отрывается от стойки, направляясь к полкам, на которых покоились миллионы бутылок самой разной крепости, консистенции и цветов. И только сейчас ты можешь заметить его длинные волосы, завязанные тёмно-синей ленточкой в коротенький хвостик. Очередное «Вау», теперь с умилением, теряется где-то на полпути.       Пристально пробежавшись по нескольким полкам и выудив парочку необходимых компонентов, Бен возвращается назад, с немыслимым профессионализмом заливая всё в шейкер, встряхивая и перекидывая его из рук в руки и через плечо. Не сводит с тебя многообещающих глаз, как будто это шоу целиком и полностью предназначено лишь тебе.       — Вуа-ля! И вишенка! — поверх горы взбитых сливок – которых парень набузовал от души – опускается не кислая ягодка, а сочная ананасовая аппетитная долька. — Держи, красавица, — пододвигает к тебе, но не отходит, наблюдая за тем, как ты попробуешь этот алкогольный шедевр.       И смотрит так пристально и внимательно, что ты просто неловко улыбаешься, немного пожимая плечом, и спешишь укрыться от этих прожигающих глаз цвета оникса. Наклоняешься к одной из двух трубочек и блаженно прикрываешь глаза, когда прохладная жидкость со вкусом кокоса охлаждает всю тебя изнутри.       — Ну, как? Вкусно? — сладко причмокиваешь и киваешь, отчего «творец» заметно выдыхает, как будто твоё мнение, действительно, так много значило для него и его профессиональной самооценки. — Вот и славно, — закусывает губу, но, заметив ещё пару посетителей на противоположной стороне бара, лишь добавляет: — никуда не уходи, я скоро приду.       А куда тебе, собственно, торопиться? Подруги уехали с близнецами из Матрицы. И почему только всех тянет на неординарных блондинов? Дома нет животинки, которую надо срочно кормить. Родителям отзваниваться не надо – благо, уже не маленькая девочка, за которой надо следить глаз да глаз. А ненавязчивый флирт… То есть разговор – немедленно оправляешь себя – с привлекательным барменом поможет скоротать заунывный вечер.       Окончательно решив не покидать насиженного места и попивая чудесный коктейль, озираешься по сторонам. Бен, как и ожидалось, воркует с очередными клиентками, распинаясь про «Секс на пляже» – это его работа, чтобы больше продать, здесь ты точно не питаешь ложных надежд. За диджейским столом парень в белом пиджаке и кепке набекрень, вскинув кулак, призывает танцующих вторить какой-то зажигательно песне. Какая-то девушка, в смутно почему-то знакомом платье с леопардовым принтом, танцует на одном из помостов, крича что-то удаляющемуся от неё парню в цветастой огуречной рубашке. Чёрт!       Твоё безмятежное, разнеженное состояние вмиг улетучивается. Про Терри ты совсем и забыла! А вот он: тут, как тут. Прямо сейчас направляется в сторону бара. И прямо туда, где расположилась именно ты.       Немедленно вскакиваешь, стараясь не упасть на высоких каблуках, несмотря на устойчивую платформу. Судорожно машешь головой в разные стороны, пытаясь найти лазейку, чтобы избежать этой встречи. Однако спасительные двери в дамские комнатки или выход в гардероб находятся с противоположной стороны зала.       — Ты уже уходишь? — печально окликает тебя Бен, когда возвращается к тому месту, где ты сидела секундой назад. Вытирает немного мокрые от охлаждённого шампанского руки и сдвигает шляпу на затылок, открывая высокий, немного блестящий от пота лоб. — Что-то случилось? — его глаза подозрительно щурятся, стоит ему заметить твоё нервное состояние. — Я могу чем-то помочь?       Резко разворачиваешься, начиная быстро-быстро тараторить, изредка бросая короткие взгляды в сторону стремительно сокращающего между вами расстояние Терри, который, спасибо, похоже, пока что тебя не заметил:       — Вон видишь? Тот парень, — не оглядываясь, указываешь большим пальцем в нужную сторону. Немного отодвигаешься, чтобы Бен мог получше увидеть: — У меня с ним сегодня свидание, — однако заметив, как угольные брови начинают сходиться к переносице, кофейные глаза мгновенно сужаются, а сильные руки складываются на груди, заставляя белоснежную ткань натянуться в районе предплечий, стремишься побыстрее добавить, пока время ещё хоть чуточку есть: — Он мне не парень, и мы даже не встречаемся. И вообще! Это было даже не свидание, точнее свидание… Но нет! Меня девчонки заставили! В общем, я не горю желанием с ним видеться и хочу побыстрее удрать. Может поможешь, пожа-а-алуйста! — прижимаешь ладошки в просительном жесте и делаешь самую жалостливую мордочку, на которую только способна. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я не хочу быть облапана. И ещё обещаю купить столько алкоголя и напитков, сколько смогу выпить! Обещаю, обещаю, обещаю.       Очень надеешься, что если не Кот из Шрека вместе с твоими скудными актёрскими навыками, так хоть большие чаевые, вынудят нового знакомого тебе помочь. С трепетом сердца отчётливо можешь видеть, как Бен сомневается в правильности принятого решения. Однако, украдкой проверив наличие администраторов, быстро поднимает часть столешницы, отделяющую его от внешнего мира посетителей.       — Ну, чего ты стоишь? — выжидающе смотрит, пока ты только хлопаешь глазами. — Двойное приглашение нужно?       Торопливо киваешь, мгновенно подхватывая маленький клатч, и пулей залетаешь, подгоняемая торопливыми жестами парня. Становишься рядом с ним и… Что дальше-то? Куда спрятаться, находясь по центру барной стойки? А Терри уже подошёл. Вальяжно облокачивается спиной на столешницу, даже не обращая внимание, на то, что творится прямо позади него. Взгляд его целиком и полностью прикован к стриптизёршам, что через два часа после полуночи выходят танцевать на сцену.       — Б-52 и одну Маргариту, — протягивает ленивый голос, полностью сосредоточиваясь на даме в облегающей тёмной одежде, с кошачьими ушками и длинным не менее кошачьим хвостом.       Встречаясь с совершенно спокойными карими глазами, пытаешься перебороть панику и безмолвно задаёшь вопрос: «А что дальше?». И тут же мужская рука надавливает тебе на плечо, заставляя опуститься на колени прямо на пол. А твоя голова в этот момент неожиданно оказывается в преступной близости от ширинки чёрных штанов.       Первая реакция: возмутиться такой неслыханной дерзости. Да, он, бесспорно (безбожно), красив, но за кого он тебя принимает, чтобы предлагать отсосать именно здесь?! Но когда Бен смиряет тебя таки-и-им строгим взглядом и кивает в сторону достаточно большого проёма под раковиной, где, предположительно, должен был находиться мусорный бак, ничего не стесняясь, в коротком платье перебираешься прямо туда, стараясь поджать под себя ноги.       И стоит лишь Бену тактично поднять голову, чтобы не рассматривать твою задницу, обтянутую синим шёлком, как Терри отворачивается от «пламенного» шоу, устроенного «новыми Cats».       — Одну минуту! Б-52 и одна Маргарита, — рабочая улыбка, не затрагивающая глаз, с немыслимой скоростью появляется на лице. — Для своей дамы заказываете? Простите, не мог не заметить ту очаровательную леди в синем платье, с которой Вы танцевали, — совершенно ненавязчиво замечает парень, переливая, смешивая и опять переливая ликёры из одной ёмкости в другую. Еле перебарываешь желание, ударить по носку дорогих кроссовок, чтобы неповадно было устраивать такие проверки. Вы знакомы всего лишь не больше часа! Какое ему дело до твоей личной жизни?! Однако следующие слова, произнесённые Терри, заставляют лишь бессознательно обхватить колено Бена руками и прижаться к нему почти всем телом.       — В синем? Ты, верно, издеваешься, братишка! Девушка? Да, не в жизнь! Не больше, чем на ночь. Не спорю – задница у неё ничего, и ноги вроде бы тоже, хотя сиськи и маловаты. Однако, прости, такие девушки уж точно не в моём вкусе.       — А что с ней не так? — на душе немного обидно, а дыхание перехватывает. Голоса звучат так, как будто бы собеседники наклонились друг к другу, хотя слышно достаточно чётко: — Мне она показалась вполне милой и забавной.       — Возможно и милая. Да у неё парня хрен знает сколько не было, мне подруга брата сказала, когда просила с ней познакомиться. А мне что? Тяжело? Мается она, мается, по свиданкам ходит со всякими, как самая настоящая шлюшка. Тот для неё слишком некрасив, этот слишком глуп, у третьего есть ребёнок, а у четвёртого ипотека. Красивого, начитанного, заботливого и неженатого. Ха! С такими заскоками так и останется одна. Ну, может быть, с кошками. Мне, простите, такой фифы не надо. — Неосознанно сильнее сжимаешь мужское колено, заставляя Бена дёрнуться, хотя недовольства брюнет не выказывает.       Обида зарождается где-то в груди, а на глазах выступают маленькие слёзы. Случайно, не сдержавшись, хлюпаешь носом, совершенно не заботясь о том, что тебя кто-то услышит. Да, расстроенную, плачущую, в коротком платье, сидящей на полу, на неприличном уровне ног бармена. То ещё представится зрелище.       Сквозь шум – далеко не клубной музыки – до тебя доносятся пожелания хорошего вечера, произнесённые мягким баритом и громкое «бывай», а потом тёплая ладонь касается твоей макушки, бережно поглаживая т/ц/в локоны.       Аристократически длинные пальцы опускаются на не скрытое платьем предплечье в попытке поднять тебя, но ты не реагируешь, так и не разжимая хватки и удерживая Бена на месте. Однако через секунду обладатель ленточки в шикарных волосах сам подсаживается к тебе и заглядывает в твои покрасневшие, немного припухшие глаза. Стараешься отвернуться, но два пальца за подбородок возвращают твое лицо обратно, запрещая нарушить зрительный контакт.       Видно, что молодой человек хочет что-то сказать, но ты не даёшь, нагло перебивая, глотая ртом воздух:       — Ничего я не фифа! Я не виновата, что один не знал даже столицы Испании, у второго помимо одного ребёнка ещё двое и беременная жена. А последний вообще пришёл на свидание с мамой! Да, и я не бросаюсь на шею первому встречному! И да, я верю, что рано или поздно встречу своего единственного и неповторимого! И не шлюха я!       Бен только приоткрывает рот, чтобы что-то сказать или возразить, но ты, даже не слушая, стремительно поднимаешься, ударившись головой об металлический край раковины.       — Твою же мать! — потираешь затылок, шипя сквозь зубы. Вот, ещё и шишка на голове добавилась в дополнении образа. Прекрасно. Просто прекрасно. Отличное завершение вечера. Надо было оставаться дома!       — Спокойно. Держи, — кожи касается что-то холодное, а по прядям, переходя на шею и вызывая толпу мелких мурашек, стекает вода, заставляя рвано выдохнуть от облегчения.       — Что это?       — Лёд, — пожимает плечами, придерживая главное составляющее всех коктейлей на месте будущего синяка. Другой рукой шарит по столам, а нащупав лёгкую ткань, этой же рукой за подбородок приподнимает твоё лицо и промокает салфеткой уголок твоего правого глаза, стараясь не размазать уже потихоньку расплывающуюся безобразными разводами тушь. — Ну, и чего ты завелась? Многие мечтают о принце. В этом нет ничего такого.       Переходит на левый, как бы невзначай оглаживая большим пальцем твою раскрасневшуюся – то ли от незначительного количества белого рома в коктейле, то ли от злости и слёз, то ли от его нежных прикосновений – щёчку. Смотреть в глаза напротив становится почему-то уж слишком трудно, и ты в очередной раз отводишь взгляд, фокусируясь на радужных бутылях с барными гейзерами, и обидчиво закусываешь губу.       Бен безмолвно продолжает свои махинации, а ты обдумываешь, что тебе делать дальше: извиниться за весь этот цирк; пойти поплакать ещё; вернуться трезвой домой или разругаться с подругами, поставив обязательным условием прощения клятву никогда не вмешиваться в твою личную жизнь. Однако идея напиться вусмерть тебе почему-то импонирует больше всего. К тому же ты обещала красивому брюнету, что сейчас с таким тщательным трепетом старается не испортить (= исправить) твой макияж, выпить половину его алкогольных запасов.       — Спасибо большое, — отстраняешь мужскую руку от своего лица, забирая измятую потемневшую салфетку из тёплых пальцев. — И прости, что так получилось. Однако… — в какой раз не замечаешь попыток собеседника что-то сказать: — Однако я помню, что должна сделать в качестве благодарности. Поэтому наливай всё то, что ты мне там насоветовал. Начнём, полагаю, с… — постукиваешь указательным пальцем по нижней губе, пытаясь отыскать куда-то неожиданно исчезнувшую с твоего места винную карту, но стоит взглянуть в прекрасные карие глаза, а ещё заметить совершенно прелестную родинку под правым, как название всплывает само по себе, а ты расплываешься в робкой улыбке: — c «Лица Ангела». Лучше сразу же два!       Протискиваешься мимо Бена и уже хочешь покинуть территорию бара. Твоя рука тянется к перегородке, но тут же оказывается перехвачена. Замираешь и с недоумением приподнимаешь брови, пытаясь понять, почему тебя не выпускают.       — Т/и, не надо. Если ты это делаешь только из благодарности – то не надо, — хмуришься, не в силах припомнить, когда успела сказать своё имя. Даже осматриваешь себя: вдруг тоже есть бейджик, который ты не заметила, или подруги, отправляя тебя на свидание, как-то втихомолку успели нацепить противное розовое сердечко, как бывает на всех таких мероприятиях типа свиданий вслепую, когда их крутят по телевизору. Но Бен тут же спешит развеять твои сомнения: — Нет, мы с тобой формально не знакомы. Однако я знаю, как тебя зовут. И я совершенно точно знаю, что ты не шлюха.       — А с чего ты взял что я не… — бесспорно, осознание того, что тебя не считают падшей женщиной приятно, хотя брюнет столько услышал, что ты бы не удивилась, если бы у него сложилось именно такое ошибочное, но логично вытекающее из всего сказанного Терри.       — Каждое твоё свидание проходит по пятницам... — утвердительно киваешь, так как из-за учёбы, подработки и прочего, прочего, прочего другие дни были попросту забиты под завязку. Однако, похоже, бармен сейчас не об этом. — Ok, я тоже работаю по пятницам, — на взволнованном лице парня так и написано, что ты должна уже что-то понять, а у тебя складываются подозрения, что он уж слишком сильно переоценивает твои умственные способности. Поэтому ты только часто-часто моргаешь, ясно давая понять, что не понимаешь ни-че-го. — Ну же, Т/и. Ты приходишь в это заведение каждый день, когда и у меня смены. И каждый подобный вечер я вынужден наблюдать, как ты, даже не приблизившись к бару, убегаешь отсюда быстрее и чаще, чем Ахматова от Гумилёва. И я прекрасно видел, что уносилась ты совершенно одна. После получаса или, как потолок, после одного танца. Я же всё прекрасно видел.       И вот сейчас, судорожно копаясь в чертогах своей памяти, на которую никогда раньше не жаловалась, ты прекрасно вспоминаешь и эту прекрасную шевелюру цвета вороного крыла, и глаза цвета самого крепкого кофе, и даже эта рука, что так бережно сжимает твою кисть, сейчас кажется, на удивление, знакомой. А эпизод, когда ты чуть не рухнула в объятия именного этого Ангела, споткнувшись о порожек заднего выхода, сейчас проплывает особенно ярко.       Однако то, что он тебя знает, а ты всё-таки – хоть и негласно – знаешь его, ни в коем случае не может повлиять на твои не так давно составленные алкопланы на вечер этой пятницы! Никакого интима! Никаких мужиков! Этот вечер ты проведёшь лишь в окружении лучших шотландцев! Возможно, ирландцев, но англичанам здесь точно не место!       Только хочешь озвучить свою мысль более тактично, чтобы не обидеть, но вот теперь Бен не позволяет открыть тебе рта. Наблюдаешь, как брюнет щурится, смотря через твоё плечо в висевшее на стене зеркало, которое можно было и не заметить за столь большим изобилием вин и ликёров. Быстро хватает тебя, отодвигая так, что заслоняет от всего внешнего мира и торопливо выпаливает:       — Ты ещё хочешь столкнуться с Терри? Тогда прости, дорогая, — получив твой отрицательный ответ быстро нажимает на твои плечи, и вот ты опять стоишь на коленях. В этот раз находясь под той самой доской, которую не успела откинуть, чтобы выбраться в мир танцев и алкоголя из этого островка трезвости.       — Прости, братан. Ключи забыл.       — Нет, ничего. Держи, — Бен сосредотачивается на протирании столешницы, еле сдерживая улыбку от вытянувшегося лица Терри, когда он замечает подол знакомого платья где-то под барной стойкой. — Что встал? Иди-иди.       — А это?.. — твой несостоявшийся кавалер немного приподнимается на носочках, пытаясь более внимательно разглядеть: тебе ли принадлежит это тёмно-синее платье. Немного хмурится и недоуменно вперивается в бармена, что уже не сдерживаясь расплывается в победной улыбке, игриво подмигивая тебе. Но всё же придвигается ближе, стараясь укрыть твою фигурку от глаз посторонних.       — Это – никто. Возможно, дело не в фифах и шлюхах, а в кое-чьих руках, которые кое-кто не может держать при себе, — похоже, даже сегодня Бен втихомолку наблюдал за тобой, ловя каждое движение чужих наглых рук. Осознание этого приятно бьётся где-то внутри. А ты только теснее (снова) прижимаешься к сильным ногам, но теперь тобой движет восхищение и благодарность. А в непозволительной близости от твоих глаз вновь оказывается уже знакомая ширинка модных немного зауженных джинсов.       А может быть это всё-таки знак? И привлекательного британца всё же стоит включить в свой алкоколлектив и планы на ночь… вместе с парочкой бутылочек виски, разумеется!