Африка

Когда Рейвен открыла глаза было около семи утра, она поняла, что тяжело дышит и у нее зашкаливает пульс: ей приснился кошмар, детали которого она не могла вспомнить, но она бежала, она была одна, она убегала от чего-то. И она глубоко вдохнула, пытаясь замедлить эти удары, она сфокусировалась на деревянной стене комнаты, которая не принадлежала ей. Воспоминания о том, что произошло прошлой ночью, внезапно переполнили ее, как будто принадлежали кому-то другому, и она почувствовала, как рука Ани обвивает ее талию, ее горячее дыхание касалось ее шеи, ее ноги переплелись с ее ногами, ее запах пропитал все вокруг. Она почувствовала как горят слезы в ее глазах, и воспользовалась своим положением, она свернулась калачиком и прижалась спиной к женщине, позволив слезам свободно падать. Ей нужно было высвободить накопившуюся боль, сколько раз ей хотелось проснуться вот так, но она не могла этого сделать. Она засыпала, боясь проснуться в гневе, с желанием снова свалить этот валун на Аню, но теперь, когда она ощущала ее объятия, ей было все равно. Она просто хотела убедиться, что она не уйдет, и вместо этого ее отдушина даст ей более ясное представление о реальности и о том, как все меняется, снова. — Почему ты плачешь? — прошептала женщина за ее спиной. Рейвен задалась вопросом, как она узнала, но не стала в него углубляться. — Я в порядке, — ответила она, вытирая лицо, и только потом повернулась к ней. Аня проснулась, ее взгляд был настороженным, и она всматривалась в ее выражение лица, чтобы убедиться, что Рейвен не лжет. Затем она провела рукой по ее лицу. — Поговори со мной, — сказала она ей. Это прозвучало как мольба. — Я подумала… — Рейвен на мгновение задумалась. — Не хочешь ли ты рассказать, чем занималась, когда тебя не было? Аня медленно кивнула. Она ожидала, что Рейвен захочет обсудить, возобновить то, на чем они остановились накануне вечером, и она ответит на ее вопрос, зная, что брюнетка, вероятно, просто хотела услышать, узнать то, о чем она не знала. — Когда я приехала в больницу, мой отец был в коме, и прошло несколько дней, прежде чем он проснулся, думаю, это были худшие дни… я проводила дни в тишине зала ожидания, размышляя и переосмысливая то, что оставила здесь, о том, как бы все не было хорошо, это никогда не будет сопоставимо с моей жизнью в Трикру, — вздохнула она. — Единственное, что удерживало меня привязанным к реальности, были документы, которые прислала Лекса, работа, которую нужно было вести в деревне, хоть и в безвкусной и устаревшей форме, все же заставляла меня чувствовать себя неотъемлемой частью реальности, которую я оставила позади. Рейвен почувствовала боль Ани на своей коже, только услышав эти слова. И она возненавидела себя. Она ненавидела себя, потому что была так поглощена своей болью, что ни на секунду не думала о том, через что ей пришлось пройти за эти месяцы одиночества. — Что случилось, когда твой отец проснулся? — спросила она, удивляясь тому, насколько ее голос звучал приглушенно. — Началась долгая и сложная реабилитация, — рассказывала Аня. — А я тем временем пыталась привыкнуть к мысли о том, чтобы снова заселиться в свою квартиру, где только ночевала…мне предложили старую должность в полиции, но я отказалась…каждую пятницу я встречалась с Титусом, дядей Лексы. — Зачем? — спросила Рейвен. — Мы работали вместе, чтобы найти спонсоров и разрабатывали план переселения деревни, — объяснила женщина. — Мы переселим Трикру через месяц, если все будет хорошо, и я ничего тебе не говорила, потому что это еще не официально, мы ждем кое-какие разрешения… мы собрали деньги, и Титус выписал мне крупный чек за работу, которую я проделала…именно благодаря ему я смогла заплатить за лечение моего отца… затем, когда ситуация стабилизировалась, у моего отца случился второй инсульт и…он не смог это пережить, — Аня сглотнула, а ее глаза заблестели. — Я поспешно организовала достойные похороны, пригласив несколько близких друзей, затем побросала свои вещи в сумку и вернулась сюда. Это единственное, что интересовало меня, я похоронила отца и меньше чем через два дня была уже в аэропорту, чтобы вернуться домой. Аня замолчала, вытирая лицо. Она ненавидела показывать свои чувства, не имело значения, была ли она перед Лексой, Рейвен или кем-то еще, но она выдержала взгляд брюнетки. — Должно быть, это было нелегко, — сказала Рейвен. — Вернуться? — спросила азиатка. — Это была единственная легкая вещь за эти недели, которую можно забыть. — Да, — кивнула она. — Забыть… — Не хочешь рассказать мне, что ты делала? — нерешительно спросила Аня. — Я тренировалась с Эш все это время, — улыбнулась женщина. — Концентрация на физической боли заглушала все остальное, это утомляло меня настолько, что я не могла думать, и это было единственное, что меня волновало, думать было мучительно…но в любом случае, я узнала что-то новое, — она пожала плечами. Аня смотрела на нее, пытаясь прочитать ее эмоции. — Прости меня за все, Рейвен, — сказала она. — Я буду ждать сколько нужно, чтобы получить твое прощение, я не жду чуда. Рейвен посмотрела ей в глаза, как же ей этого не хватало. Как трудно было избегать ее взгляда целую неделю. Она прислонилась своим лбом к ее лбу и провела рукой по ее лицу, заправив прядь ее волос за ухо. — Прошлой ночью, среди криков, рыданий и хлопнувших дверей я… — глубоко вздохнула она. — Я забыла тебе кое-что сказать. — Что? — спросила Аня, готовая на что угодно. — Что я люблю тебя, Аня, — прошептала Рейвен. Она открыла рот, но ничего не могла сказать и изо всех сил пыталась сдержать слезы. Рейвен же приблизилась к ней и поцеловала, рискуя вызвать сердечный приступ у женщины, сердце которой уже подверглось суровому испытанию. Но Рейвен просто хотела вернуть все те эмоции, которые, как она думала, больше не будут сопровождать ее в дни, полные гнева и боли, она хотела чувствовать. И если поцелуй прошлой ночью был необходимым, продиктованным потребностью создать контакт, отличный от толчков и криков, то это был другой поцелуй, полный ожиданий. Аня взяла лицо Рейвен в ладони и нежно углубила поцелуй, проникнув языком между ее губами, и слегка застонала от радости, снова ощутив ее вкус, снова имея возможность касаться ее. Инженер обняла ее за бедра и перекатилась через нее, пытаясь прижаться как можно сильнее к ее телу. Ей не хватало тепла, которое могла дать ей только Аня, того чувства безопасности и защиты, которое давало ей ее прикосновение. Руки азиатки пробежались по ее спине и скользнули под футболку Рейвен, поднялись до плеч и медленно сняли ее. Брюнетка помогла ей, подняв руки, и когда Аня села, она обнаружила, что на Рейвен были только несчастные трусики и ничего больше, и ей потребовалось мгновение, чтобы отстраниться от ее губ и осмотреть ее обнаженное тело, словно видела его в первый раз. — Как же я скучала по тебе, — просто сказала она, и другая, воспользовавшись ее позой, тоже стянула с нее футболку. Аня взяла губами сосок Рейвен, заставив ее застонать. Ее язык прослеживал каждый миллиметр ее кожи, которую она время от времени нежно прикусывала зубами. Она скучала по вздохам Рейвен, по тому, как она зарывалась руками в ее волосы, по тому, как она стонала ее имя. Она тоже застонала, когда брюнетка сжала ее грудь руками. Они вздрогнули, когда зазвонил телефон бывшего полицейского. — Господи, сегодня воскресенье! — заворчала Рейвен. Конец магии. Аня закатила глаза, схватила мобильник и прочитала имя на экране. Затем приняла вызов. — Надеюсь, это срочно, Лекс, — фыркнула она. — Конечно, это срочно, — ответил голос ее лучшей подруги на другом конце. — Я должна сказать тебе две вещи, обе довольно срочные, — тон ее голоса звучал серьезно, настолько, что Рейвен, все еще полуобнаженная, прислушалась. — Говори, — азиатка побудила ее продолжать, обменявшись озадаченным взглядом с инженером. — Я только что говорила с посольством, и нам разрешили осмотреть новую деревню сегодня, я хочу поехать через час, — объяснила она. — Можем поехать вчетвером, так что собирайтесь. Аня серьезно кивнула. — Хорошо, — ответила она. — Что еще? — Самое главное, — подразнила Лекса, сделав короткую паузу. — Ты не можешь быть немного тише? Мне все слышно здесь, и я не хочу быть частью ваших непристойностей! Они обе вспыхнули, когда смех Лексы разнесся по комнате. — Иди к черту, Вудс! — рявкнула Аня, повесив трубку и бросив телефон на тумбочку. Она рухнула на кровать, закрыв лицо обеими руками, в полном смущении. Она осмелилась открыть глаза только тогда, когда Рейвен убрала ладони от ее лица, намекнув на смущенную и милую улыбку. — Какая нам разница? — спросила она, целуя ее в кончик носа. — Держу пари, она это выдумала. — Ты говоришь так, потому что не знаешь, какой у этой женщины слух, — фыркнула она. — Лекса чертова рысь Вудс! Рейвен отпустила ее руки и прижалась к ее обнаженному телу в беззаботном смехе. — Тогда поцелуй меня, — прошептала она, когда ее рука скользнула под трусики другой. — И пусть она слышит, как я скучала по тебе. Аня застонала ей в губы и сжала ее ягодицы. Тем временем в соседней комнате Лекса уткнулась головой в подушку и громко смеялась, а Кларк недовольно смотрела на нее. — Ты ужасна, — сказала она, слабо толкая ее обнаженное тело и подавляя смех. — Я ничего не слышала. — Я могла бы нарисовать лицо Ани, — смеялась шатенка, проведя рукой по глазам. — Бьюсь об заклад, она тоже слышала тебя много раз, — блондинка накрылась простыней. — Ты совсем не тихая! — Конечно, она слышала меня много раз, — Лекса развернулась к ней. — И она всегда заботилась о том, чтобы я это знала. Теперь рассмеялась Кларк. — Думаешь, они с Рейвен все прояснили? — спросила она. Учительница на мгновение задумалась. — Если не прояснили, то как раз собирались, — ее захлестнула очередная волна смеха. — Но если это компромисс, чтобы Аня была здесь и в хорошем настроении, я более чем счастлива. Затем она звонко потянулась и села, позволив простыне соскользнуть с ее тела. Она попыталась встать с кровати, но Кларк остановила ее. — Что тебе снилось? — спросила она. Лекса повернулась, чтобы посмотреть на нее, и снова легла. — Почему ты спрашиваешь? — у нее было отчетливое ощущение, что она знает ответ. — Судя по твоим звукам, это был хороший сон, — доктор хитро улыбнулась. Она слышала, как Лекса стонала во сне, сначала полусонная она испугалась, но прислушавшись, она улыбалась после каждого звука. — Это был, — легкий румянец покрыл щеки австралийки. — Я говорила во сне? — спросила она. — Ну, не то чтобы говорила, — теперь ее улыбка стала озорной. — Мне жаль, что я разбудила тебя, — усмехнулась другая. Кларк приподнялась, изучая выражение лица Лексы. Ее смущение было обезоруживающей красотой. — А мне нет, — улыбнулась она. — Это было определенно интересно. Рука Кларк медленно скользнула под простыню, удивив брюнетку, когда она прикоснулась к центру ее удовольствия. Учительница распахнула глаза. — Кларк, — прошептала она, напрягая каждый мускул. — Нам нужно собираться. Она не убедила бы даже мертвеца. Она сдалась, прикрыв глаза, когда пальцы Кларк начали медленный массаж. — Пять минут, — предложила доктор, купаясь в ее возбуждении, торжествующе улыбаясь при виде ее тела, уже реагирующего и ищущего более глубокий контакт. — Трех достаточно, — Лекса раздвинула ноги еще шире, застонав ей в губы. Блондинка воспользовалась возможностью прижаться к ее телу, не заботясь о соскользнувшей с нее простыне. К ее огромному удивлению, шатенка, которая с самого начала прикрыла глаза и закусила губы, чтобы не шуметь, обвила ее шею и нависла над ней. Она прижала Кларк спиной к матрасу, не прерывая контакта с ее пальцами. Теперь рука блондинки была зажата между их телами, но она не прекращала свой массаж. Волосы Лексы были повсюду, спадали с ключиц, щекотали лицо Кларк и покачивались каждый раз, когда брюнетка двигалась в такт ее теперь уже влажной руки. Видеть учительницу такой: с откинутой назад головой, закрытыми глазами, в такой позе, было беспрецедентным зрелищем. Она никогда не видела, чтобы она полностью теряла бдительность, отдавалась сознательно и, не претендуя на какой-либо контроль. Это было так ужасно эротично, что потрясло ее так, словно она была близка к оргазму. — Так что тебе снилось? — хриплым голосом спросила она. И Лекса, теряясь в своем удовольствии, ответила, не открывая глаз. — Ты, — простонала она, а пальцы Кларк продолжали рисовать медленные круги между ее ног. — И что я с тобой делала? — снова спросила она. Лекса еще сильнее прижалась к ней. — Именно э-это, — она с огромным трудом пыталась выстроить осмысленное предложение. — То, что ты де-делаешь…сейчас. Блондинка схватила ее за задницу свободной рукой, чтобы помочь ее движениям. — Кларк… — Лекса запрокинула голову, прикусила язык, но не смогла подавить продолжительный стон, который сорвался с ее губ, когда мир цвета взорвался за ее веками. Оргазм утащил ее, как бурное море, из безопасной и скучной гавани, посреди бескрайней синевы, с которой она столкнулась, когда открыла глаза, во взгляде Кларк. Спуск с этой вершины был медленным и столь же приятным, ее тело сотрясала дрожь несколько минут, в течение которых она не спускала глаз с женщины снизу. Ей нравилось теряться в этом море, у нее всегда было ощущение, что она не сможет выплыть. Это было похоже, словно она оказалась в самом большом океане, населенным множеством потенциально опасных существ, и была очарована их красотой, забыв о течении, которое тянуло ее прочь от берега. Лекса часто задавалась вопросом, насколько глубок океан Кларк, может ли он затащить ее на дно, может ли он поглотить ее. Будут ли у нее силы бороться с течениями? Оставаться на поверхности, чтобы соленая вода не заполнила ее легкие? Адреналин струился по ее жилам каждый раз, когда она думала об этом. Когда Рейвен и Аня подошли к мастерской, Лекса и Кларк уже были там. Они загружали багажник красного джипа большими сумками, и доктор улыбнулась, увидев их. — Мы идем на войну? — спросила инженер, разглядывая содержимое багажника. Там был ящик с едой, водой, ящик для инструментов, запасные ботинки, разная одежда и…оружие. Лекса была вооружена, ее пистолет висел на кожаном ремне, и когда Аня присоединилась к ней, она и ей вручила оружие. — Это просто предосторожность против партизан, — сказала она. — Думаю, хорошо, что я взяла с собой доктора! Рейвен громко рассмеялась, азиатка обошла бывшего командира и нагнулась к ней, притворившись, что завязывает шнурки. — И это я такая шумная, Вудс? — спросила она, лукаво улыбаясь. — Не знаю, о чем ты, — рассмеялась женщина, закрывая багажник. Они заняли места в машине, Аня была за рулем, несмотря на то, что Лекса знала точнее местонахождение будущей новой деревни. Никто не умел передвигаться на четырех колесах с таким же умением, как эта женщина, когда дело доходило до непроходимых троп и грунтовых дорог посреди саванны. Конечно, учительница сидела рядом с ней, чтобы не только указывать ей дорогу, но и следить за ситуацией вокруг. На самом деле оказалось, что нередко можно было встретить группы партизан, которые знали саванну как свои пять пальцев и использовали каждое ущелье, чтобы спрятаться или напасть на транспорт. Глаза обеих женщин были настороже, об этом можно было догадаться, даже несмотря на то, что они были в солнечных очках: лоб у Ани сосредоточенно сморщился; Лекса лишь изредка проверяла свою карту, она предпочитала сканировать растительность, покусывая нижнюю губу. Кларк и Рейвен сидели сзади и пытались поговорить, чтобы облегчить явно напряженную атмосферу, царившую в салоне. — Что мы найдем в этом месте? — спросила инженер, не обращаясь ни к кому конкретно. Ответила Лекса, не оборачиваясь. — Помимо территории, которую мы займем нашими строениями, там есть уже два здания, — сказала она. — Еще несколько лет назад это была база наблюдения для рейнджеров заповедника, но сейчас она слишком далеко от их штаб-квартиры, поэтому она выведена из эксплуатации. Именно Найла предложила этот район для переселения деревни, благодаря сотрудничеству правительства и нашего посольства я получила спутниковые снимки, на которых разместила все здания нашей деревни, но не хочу портить вам сюрприз, — с улыбкой закончила она. — Так что мы будем делать, когда приедем? — задала вопрос Кларк. — Сначала мы проверим осуществимость проекта и попытаемся понять, является ли то расположение зданий, которое мы выбрали, оптимальным, — Лекса повернулась и посмотрела на Рейвен. — Твое присутствие не случайно, мне нужен твой логистический опыт. Брюнетка кивнула, но, похоже, это ее не особо беспокоило. — Не думаю, что там много придется пересматривать, — ответила она. — Ваше нынешнее расположение деревни почти идеальное, но посмотрим, не нужно ли будет что-нибудь сдвинуть. Лекса указала подруге несколько направлений, сверяясь с картой, а африканский пейзаж затопил все вокруг. Хорошо, что машина была оборудована климат контролем, дожди почти прекратились, оставив после себя довольно сильную влажность, предвосхищавшую палящую жару засушливого сезона. К счастью, внутри салона термометр показывал двадцать градусов, а затемненные стекла делали солнце гораздо менее раздражительным. К месту назначения они прибыли в десять утра, и Аня остановила машину возле большого бетонного здания, расположенного посреди поляны, настолько большой, что ее границы было трудно разглядеть. Выйдя из машины, они жадно огляделись по сторонам. — Добро пожаловать в новую Трикру, — Лекса театрально развела руками, указывая на здание перед ними. — Здесь будут новые офисы, — она достала связку ключей и открыла массивную дверь. Они пошли по коридору, и Лекса указала на первую комнату слева от них, открывая ее. Она объяснила им, что планировка офисов останется прежней, но медицинская лаборатория будет больше, учитывая доступное пространство. В здании было столько же комнат, как и в нынешнем, так что особых изменений не было. Они совершили небольшую экскурсию, прежде чем выйти и начать гулять на свежем воздухе. — Здесь есть то, чего нет в Трикру, — начала объяснять австралийка. — Например, эти сторожевые башни, — она указала на точку вдали от них, где возвышалась деревянная платформа с небольшим навесом, высотой три или четыре метра. — Они обозначают границы? — спросила Рейвен, и шатенка кивнула. — Их четыре, — продолжила женщина. — И не только они будут отмечать границы деревни. Они пошли дальше, и Лекса показала им, где они разместят мастерские, школу, жилые сараи, столовую и лазарет. Структура была примерно такой же, но женщине, казалось, не терпелось поделиться с другими новинками. Таким образом, после более чем двухчасового пути они оказались перед другим полностью отремонтированным зданием. Четыре женщины остановились перед дверью огромного прямоугольного здания, и бывший командир посмотрела на каждую из них, снова беря свою связку ключей. — Для чего будет это здание? — спросила Аня. — Я не помню никаких заметок на твоей карте. Лекса не ответила, она просто повернула ключ и запустила их внутрь. Был узкий коридор с двумя дверьми. Она провела небольшую группу в комнату слева и повернулась, чтобы насладиться изумленным выражением лица троицы, сопровождавшей ее: комната была огромной и полностью меблирована. В центре было три дивана, расположенных в форме с, слева — пуфики. Стол для пинг-понга справа, еще длинный стол с несколькими стульями. Также там были холодильник, книжный шкаф, пара гитар, стереосистема, проектор и рабочие места с лампами и столами. — Присаживайтесь! — Лекса улыбнулась, указывая на диван, затем открыла холодильник, который оказался полон еды. Она взяла четыре банки пива и протянула каждой из них, затем села одна на диван напротив них, они же продолжали оглядываться. — Как это возможно? — спросила Рейвен. — Когда мы с Аней начали искать спонсоров, действительно многие откликнулись со всего мира, — начала рассказывать Лекса, открывая свою банку. — Мы предполагали, что для того, чтобы все сделать правильно, потребуется около двухсот тысяч долларов, но когда мы с Маркусом обработали данные, мы обнаружили, что…ну, что мы собрали почти миллион. Ее голос был в эйфории, взволнованным. Она рассказывала то, что сама с трудом могла себе представить. — Мы изучили улучшения для новой деревни и решили, как использовать все оставшиеся деньги, — продолжила она. — Сначала мы решили построить границу вокруг деревни, это просто металлические шесты, скрепленные проволокой, но они будут блокировать вход большинству животных. Мы закупили материалы для школы, построили поле прямо за границей, обновили арсенал инструментов в мастерской, подготовили навесы, чтобы не оставлять наши машины под дождем. Чем больше говорила Лекса, тем больше от удивления расширялись глаза трех женщин. — Столовая будет больше, столов хватит на всех, так что Индре не придется работать в две смены, а в лазарете будет больше кроватей и новое оборудование, — ее глаза остановились на Кларк. — Комнаты будут точно такими же, но у нас было много денег, и мы построили настоящие ванные комнаты и душевые, с проточной водой и душевыми кабинами, достойными своего названия, — в этот момент Рейвен подскочила на месте. — О мой бог, — сказала она. — Мы можем принимать душ без любопытных людей и обезьян? — Три ванные комнаты для мужчин и три для женщин, — подтвердила Лекса. — В итоге осталось пятьдесят тысяч…и я решила использовать это здание как комнату отдыха. В комнате напротив есть небольшая кухня, микроволновая печь и еще два дивана. Внизу есть ванные комнаты с проточной водой и душ, — довольно закончила она. — Как ты обставила это место? Когда? — недоверчиво спросила Аня. — Я позаботилась о том, чтобы все было доставлено до переселения, Найла и Мерфи помогли мне организовать все за несколько дней, — ответила она. — Я приехала сюда четыре дня назад, и мы все обставили за несколько часов. — Невероятно, — наконец заговорила Кларк. — Ты сделала что-то невероятное. — У нас хватит еды на пару дней, так что можем здесь пообедать, — продолжила Лекса. — После обеда я покажу вам остальное, и мы уедем до заката, — она снова улыбнулась. Они провели несколько часов в здании среди множества великолепных вещей и удобств, а кондиционер делал их времяпровождение еще приятнее, охлаждая горячий воздух. Они весело обедали, а Лекса подробно рассказывала, как они будут перемещать деревню по частям. Только ближе к вечеру, когда солнце стало немного снисходительнее, они посетили то, что еще оставалось увидеть в новой деревне. Они собирались отправиться в путь, когда закат начал окрашивать небо в темно-оранжевый цвет. Они загрузили рюкзаки в машину и собирались занять свои места, когда зазвонил телефон Лексы. — Алло, — тут же ответила она. — Маркус, что случилось? Она внимательно слушала, что говорил мужчина на другом конце провода, ее взгляд был сосредоточен, а сама она напряжена, Аня обеспокоенно смотрела на нее, а Кларк и Рейвен обменялись странными взглядами. Кейн говорил несколько минут, и, наконец, учительница кивнула. — Хорошо, — сказала она своему собеседнику. — Будьте на связи, — затем она положила трубку и растеряно посмотрела на своих спутниц. — Что случилось? — спросила Аня. — Маркус говорит, что несколько часов назад они слышали выстрелы, — начала рассказывать она. — Они думали, что это какой-то браконьер, но послали команду проверить, и оказалось, что это партизаны. — Как далеко от деревни? — спросила Рейвен. — Чуть больше трех километров, — Лекса вздохнула. — Они ушли в противоположном направлении от Трикру, Кейн укрепил деревню и отправил всех охранников на патрулирование границ, но ехать на закате, рискуя столкнуться с группой злобных солдат - определенно плохая идея. Переночуем здесь, утром вернемся в Трикру, — объявила она. — Думаешь, они подойдут к Трикру? — спросила Кларк. — Эш установила два знака, предупреждающих о минном поле, возле деревни, — ответила женщина. — Но у нас нет мин, — нахмурилась Аня. — Но партизаны этого не знают, — Лекса хитро улыбнулась, а Рейвен разразилась смехом. — Знаете что? — спросила инженер. — Я не против переночевать здесь, эти диваны намного удобнее моей кровати! Они снова разгрузили машину и вернулись в здание, но теперь по какой-то причине атмосфера изменилась. Возможно, из-за беспокойства за деревню, воцарилась необычная тишина. Лекса растянулась на одном из трех диванов, и ее взгляд был поглощен мимолетными мыслями, Кларк, сидевшая на том же диване, рассеянно листала книгу, глядя на девочек каждые три минуты. Аня лежала на диване напротив, заложив руки за голову, ее глаза были прикрыты. Можно было подумать, что она спит, на самом деле она украдкой наблюдала за Рейвен, которая продолжала метать дротики в висящую на стене мишень. Инженер нервничала, заламывала руки, из которых все время выскальзывали дротики, она фыркала, постоянно поправляя волосы. Неужели приближение партизан так сильно ее потрясло? Даже ужинали они почти в тишине, и вскоре после него Лекса объявила, что идет в ванную, и исчезла за дверью. Прошло полчаса, Аня встала посмотреть, где она, но тоже исчезла. Оставшись одни, Рейвен и Кларк посмотрели друг на друга. — Ты беспокоишься? — прямо спросила блондинка. — Не сильно, — Рейвен бросила последний дротик и села напротив Кларк. — Наконец уроки Эш окажутся полезными, я просто надеюсь, что завтра мы вернемся в деревню без происшествий. — Все будет хорошо, — кивнула врач. — Если ты беспокоишься не об этом, можно узнать, что с тобой? — снова спросила она. Другая взглянула на дверь, красноречиво указывая на то место, где незадолго до этого исчезла Аня. — Ты можешь себе представить, — ответила она. — Я думала, вы разобрались, ответила Кларк. — Да, ну… это сложно, — заключила она. — Поговори с ней, — призывала ее Кларк. — Не держи все в себе. После этих слов вошла Аня, и выглядела она напряженно. Она была одна, никаких следов Лексы. Она села на свободный диван, глубоко вздохнула, под пристальным взглядом девушек. — Где Лекса? — спросила Кларк. — Ей нужно было подышать свежим воздухом, — ответила Аня. — Ты не совсем отвечаешь на мой вопрос, — заметила блондинка. — Я думаю, ей нужно побыть одной, — объяснила женщина. — А я думаю, что хочу убедиться, что все в порядке, — ответила она. — Она в порядке, Кларк, — отрезала Аня, но решительный взгляд собеседницы заставил ее занервничать. — Пожалуйста… — попросила она, вглядываясь в нее своими голубыми глазами, наполненными страхом. Азиатка со вздохом сдалась. — Выходишь на улицу и направо, — сказала она. — Лекса находится на первой вышке, которую мы встретили по пути. — Спасибо, Аня, — Кларк быстрым шагом вышла из комнаты и, оставшись наедине с Рейвен, Аня встала и закрыла дверь под пытливым взглядом брюнетки. — Что случилось? — прямо спросила она, садясь на свой и диван, и посмотрела на нее. — О чем ты? — Рейвен избегала ее взгляда. — Ты часами молчишь, ты неуловима, каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты сосредотачиваешься на чем-то другом, и, честно говоря, это меня очень сбивает с толку, учитывая события последних суток, — на одном дыхании сказала она. Брюнетка повернулась и посмотрела на нее. — Мне страшно, Аня, — сказала она ей. — Партизаны далеко, завтра вернемся, не… — Рейвен покачала головой, останавливая поток слов. — Не из-за солдат, — начала она. — Я…я боюсь завтра, послезавтра и после послезавтра… — Я не понимаю, Рейвен… — выражение лица Ани было действительно растерянным. — Когда тебя не было, мне снился сон, почти каждую ночь, — объяснила Рейвен. — Я видела, как красный джип исчезает за холмом с тобой и твоей сумкой…я плакала, глядя тебе вслед, это всегда был один и тот же сон…потом я просыпалась, а тебя не было, я просыпалась и понимала, что проживу этот кошмар и наяву…ты уехала, ты не вернешься, не важно, как сильно я скучала по тебе, как сильно я хотела видеть, как ты появляешься в мастерской по утрам вся в масле… Рейвен сделала паузу не только потому, что переживать эти мгновения было очень больно, но и потому, что Аня слушала ее с грустными глазами. — Я уже было свыклась с это занозой в сердце и… чувствуя тебя в моих объятиях вчера, спустя несколько месяцев, я не думала, что ты можно одновременно чувствовать радость и боль, — продолжала она. — Сегодня утром, когда я проснулась, ты была там…боже, Аня, ты была там, и я просто не могла с этим справиться… и я в ужасе, боюсь, что завтра проснусь, а тебя не будет, — закончила она, глядя ей в глаза, ее руки заметно дрожали. Аня слушала ее молча, с невыносимой болью впитывая каждое слово. Говорить было нелегко. — Я не жду, что все наладится в один миг, Рей, — начала она. — Я не считаю само собой разумеющимся то, что произошло между нами с тех пор, как я вернулась в деревню и мне так жаль, что ты жила в этом аду каждый день так долго…в моей жизни есть всего несколько вещей, в которых я уверена…я уверена, что нахожусь в нужном месте, с тех пор, как приехала в Трикру… Я уверена, что Лекса всегда будет рядом со мной, даже на расстоянии двенадцати тысяч километров, чтобы посмеяться надо мной и при необходимости спасти мою задницу…и знаешь, в чем еще я точно уверена? Рейвен покачала головой, задумчиво глядя на нее. — В тебе, — просто ответила она. — И я не имею в виду, что считаю твое присутствие в моей жизни предрешенным, я имею в виду, что уверена, что твоя улыбка или слезы могут изменить мой день, что независимо от того, насколько сильно я устала за день, я все равно хочу постучать в твою дверь и заняться с тобой любовью, но, самое главное, я уверена, что хочу просыпаться каждое утро с твоими волосами на своем лице, твоей головой на моем плече, твоими ногами, переплетенными с моими… и я буду каждый день напоминать тебе, что я здесь, я никуда не уеду, Рейвен! Я буду делать это, пока ты не перестанешь меня спрашивать. После этих слов, Рейвен приблизилась к ней и так крепко обняла, что Аня замолчала. Аня обняла ее в ответ и прижала к себе, позволяя ей оставаться в таком положении столько, сколько потребуется. Слезы наполнили ее глаза, и она позволила им упасть, но Рейвен подняла голову, увидела их и взяла ее лицо в свои ладони. — Нет-нет, — прошептала она, вытирая их пальцами и покрывая поцелуями ее лицо. — Не плачь, все будет хорошо, — сказала она ей. Аня кивнула, снова сжимая ее в своих объятиях. Она была дома. Когда Кларк добралась до вышки, ее глаза уже привыкли к полной темноте, она сразу же разглядела профиль Лексы, выглядывающей из-за края башни. Она стояла в тишине, но видела ее приближение, и он наблюдала, как Кларк взбирается по лестнице высотой три метра, настигнув ее в считанные секунды. — Хей, — сказала она. — Хей, — ответила шатенка, не глядя на нее. — Ты в порядке? — спросила Кларк. — Да, — Лекса кивнула, усаживаясь на деревянные перила, свесив одну ногу. — Нет, напротив, — блондинка подошла и положила руку ей на ногу, заставляя Лексу посмотреть на нее. Она выглядела обеспокоенной, может быть, измученной чем-то, ее зеленые глаза были уставшими. — Правда, сейчас просто неподходящее время, — попыталась она. — Не хочешь сказать почему? — Кларк обеспокоенно посмотрела на нее. — Плохие мысли, — двух слов было достаточно, чтобы забить тревогу. — Если тебе не хочется об этом говорить, я приму твое молчание, — сказала она. — Но если тебе хочется поделиться плохими мыслями, я здесь и слушаю тебя. Лекса посмотрела на нее, она очень хорошо знала, что сказать то, что она собиралась, означало разрушить самую большую и самую массивную из многих стен, которые она выстроила между собой и остальным миром. И все же она чувствовала отчаянную потребность поговорить с Кларк. — Когда я рассказывала тебе о своем прошлом, я была не совсем честна, — начала она. — Вернее, была, но есть кое-что, о чем я тебе никогда не рассказывала. То, с чем я сама никогда не смирюсь, то, что причиняет мне боль. Кларк посмотрела на нее, молча призывая ее продолжать, и, сделав глубокий вдох, Лекса начала рассказывать. — Между смертью Костии и моим отъездом в Африку прошло два года, но эти два года были очень мрачными не только из-за боли, которую я испытывала, но и потому, что эта боль заставляла меня делать то, что никто никогда не должен делать, — сказала она. — Мое расследование привело в камеру множество наркоторговцев, и я пыталась их допросить, но, конечно, они не сотрудничали…поэтому я решила послать к черту протокол и хорошие манеры, допрашивала их в подвале, избивала их до крови, пытаясь выяснить, кто заказал мое убийство, в результате чего погибла моя жена. Ее голос дрожал, она опустила глаза, не в силах выдерживать взгляд Кларк. — Наконец, с двумя сломанными ребрами, опухшим лицом и тремя выбитыми зубами, один из них заговорил… я узнала, что заказчиками были два брата, возглавлявшие большую героиновую сеть между Сиднеем и Мельбурном, их звали Карлос и Даниэль Нейра, и они назначили цену за мою голову, — Лекса подняла взгляд к небу. — Я стала одержима их поиском, проводила целые ночи в участке, изучала план…я не хотела их арестовывать, я хотела их уничтожить…и когда мы обеспечили защиту раскаявшемуся человеку и переезд его семьи в Австралию, он сказал нам, что Карлос и Даниэль будут в Сиднее, чтобы заключить крупную сделку… это был единственный шанс, который у меня был, поэтому я рискнула броситься на их поиски, начала на них охоту, о чем они даже не подозревали. Они передвигались поодиночке, по отдельности, чтобы не вызывать подозрений и никоим образом не привлекать внимания… они одевались, как американские туристы средних лет, но их роскошь невозможно было не заметить. Я настигла Даниэля среди ночи, когда он возвращался из бара напротив отеля… я набросилась на него и ударила ножом. Лекса начала рыдать, воспоминание было таким ярким, словно произошло только что. — Я ударила его ножом в живот семнадцать раз, оставив в луже крови на окраине города, — продолжила она. — Я была вся в крови, но единственным способом закончить начатое, было найти Карлоса до того, как он узнает о смерти брата. Я побежала в машину переодеться, привела себя в порядок, и пошла в казино, где Карлос допоздна развлекался в компании проституток…когда он вышел, уже почти рассвело, он был пьян…никого не было…я убила его голыми руками, Кларк…я била его, пока не увидела, как его глаза погасли. Кларк начала плакать, не замечая этого. Она не знала, то ли это потому, что Лекса тоже плакала, то ли потому, что могла прочувствовать всю боль, которой была пропитана эта история. — Что было после? — срывающимся голосом спросила она. — После того, как я избавилась от улик, Аня помогла мне все скрыть, и убийство двух мексиканских братьев, продававших героин, попало во все газеты, об этом говорили несколько дней…в отделе все знали, что командующая Вудс не могла ничего не знать, но никто не сказал ни слова… — продолжила она. — Я убила двух людей, Кларк, своими руками… если я закрываю глаза, я все еще могу чувствовать их горячую кровь, я вижу их насмешливые выражения лица, когда они умирают, не имея возможности ничего сделать, потому что они знают, кто отнимает их жизнь…и я заставила свою лучшую подругу запачкать свои руки в этом ужасном преступлении, позволила своим людям прикрыть меня, сделала все то, что никогда не должен делать полицейский…я стала похожа на них, — она обхватила голову руками. И Кларк, впитывая боль после каждого слова, дала ей несколько минут, чтобы излить безмерное отчаяние, которое она чувствовала и которое, без сомнения, чувствовала каждый день. — Ты не такая, как они, — наконец, сказала она. — Ты все то, чем они никогда не будут, даже если ты этого не видишь. Ты женщина со значимыми ценностями, моралью и привязанностями. И ты права, убийству нет оправдания, ты совершила ужасный поступок, и он навсегда останется в твоей памяти и будет причинять боль, но ты была ослеплена горем, ты потеряла жену и взяла закон в свои руки. Лекса подняла голову и посмотрела на нее. — Я не должна была этого делать, Кларк, какой смысл изучать право и становиться копом? — спросила она. — Ты не можешь разбираться во всем, знаешь, что еще не имеет смысла? — спросила она. — Ты могла бы исчезнуть на тропическом острове, жить под солнцем, рядом с морем, открыть бар и провести большую часть своих дней пьяной…но ты приехала в место, где люди умирают от голода, чтобы обучать детей, помогать другим. Я видела тебя, Лекса, ты не наказываешь себя, не поэтому ты здесь. Ты любишь Трикру, любишь ее недостатки, ее трудности, любишь ее даже тогда, когда в этом нет смысла…поэтому, как видишь, не всему можно дать объяснение. Кларк ненадолго замолчала, Лекса смотрела на нее, и даже в темноте ее зеленые глаза сияли. — Даже просто слушать тебя вызывает огромную боль, которую я могу только отдаленно представить, — снова заговорила она. — Но в некоторых моментах ты должна изменить свою точку зрения…ты не заставляла никого лгать ради тебя, ты не просила Аню о помощи, ты не просила свой отдел прикрыть тебя, но все же они это сделали… целая группа полицейских солгала ради тебя, Аня рисковала попасть в тюрьму не меньше тебя, для этих людей ты бесценна, Лекса, ты понимаешь? Они настолько восхищаются тобой, что оправдывают самые ужасные преступления и становятся соучастниками! Я знаю, что это не умаляет факт убийства, но это должно облегчить бремя…я многое помогу тебе пронести на своих плечах…и это тоже. Лекса посмотрела на нее так, будто не могла поверить своим ушам, тем более, когда Кларк ей улыбнулась. — Разве ты не думаешь, что я монстр? — спросила она. — Разве убийство не делает меня человеком, от которого нужно держаться подальше? Она была застигнута врасплох, когда Кларк приблизилась к ней и прижала ее к своей груди, покачивая головой, словно услышала глупость века. Она крепко обняла ее, положив подбородок на ее макушку, и вдохнула, снимая напряжение. — Ты много кто, но уж точно не монстр, — ответила она. — И, Лекса, последнее, чего я хочу, это держаться от тебя подальше. Лекса обняла ее, ком в горле не хотел исчезать. — Как такое возможно? — спросила она, взяв ее руки в свои. — Опять же, не ищи объяснений, просто позволь мне помочь тебе нести бремя ужасных вещей, которые произошли с тобой, хорошо? Именно тогда Лекса подняла глаза и встретилась глазами с Кларк, видя, что она ждет ответа или знака. Она едва заметно кивнула. — Спасибо, Кларк, — сказала она. И она действительно это чувствовала. Она взяла ее за футболку и притянула к себе, их губы встретились, несколько мгновений сладости, которые облегчили боль и разочарование, и все это благодаря женщине в ее объятиях. Когда через несколько минут они вернулись в здание, Лекса бесшумно открыла дверь и вошла в комнату, Кларк следовала за ней. Аня спала, растянувшись на диване, положив голову на подлокотник и вытянув ноги, ее каштановые волосы спадали, частично закрывая лицо, а рот был приоткрыт. Рейвен полностью спала на ней, голова покоилась на ее груди, руки по бокам тела, ноги на ней. — Давай оставим их одних, — прошептала Лекса, взяв Кларк за руку, и повела в другую комнату. Она сдвинула два дивана, сняла обувь и легла, приглашая другую сделать то же самое. Когда Кларк легла, она обняла ее сзади, уткнулась подбородком в ее плечо и почувствовала, как она взяла ее руку и оставила поцелуй между ее пальцами. Она закрыла глаза, глубоко вдыхая запах ее волос.