***
— Что случилось, Улу? — спросила королева. — Шайка львов напала на Кайона и его гвардию! Они сейчас у перевала и им требуется помощь. — доложила северная сова. — Ясно! Улу, лети за Сураком! Балио, за мной! — скомандовала Рани и вместе с Балио побежала в сторону перевала. Рани сильно волновалась в частности за Кайона. Она знала, что шайки львов или бродячие прайды — достаточно серьёзная опасность. И поэтому Рани бежала как можно быстрее. Она надеялась прийти на помощь прежде, чем случится беда. Но добежав до места боя, Рани и Балио услышали рёв, а потом заметили Кайона и льва с перекусанным горлом. — Ваш вожак мёртв! Проваливайте отсюда! — командным тоном прокричал король, однако отступать бродяги сильно и не торопились. Рани была в нескольких шагах от Кайона. Она заметила, что вся морда красногривого льва была в крови, лапы и грудь тоже были в крови. Король уже думал применить Рык Предков, чтобы прогнать незваных гостей, но тут произошло неожиданное. — Кайон, осторожно! — прокричала бурая львица, заметив какую-то львицу, которая собиралась запрыгнуть на красногривого льва. Но было поздно, Кайон не успел обернуться, как его сбили прямо в толпу врагов, которые, воспользовавшись моментом, сразу бросились на него. Все испугались. Но в этой толпе практически сразу послышался Рык Предков: от Кайона понеслась волна ветра, которая отбросила бродяг в стороны. Король сразу после этого сделал прыжок в сторону своих друзей и сказал: — Я даю вам последний шанс уйти по-хорошему! — прокричал красногривого лев, давая понять, что дальше он церемониться не намерен. Но, видимо уходить они не собирались: они побежали в сторону защитников. А Кайон, недолго думая, применил против них Рык Предков. Шайку оставшихся в живых львиц унесло в один момент, словно листья сильным ветром. — Кайон! — прокричала Рани, подбегая к своему супругу. Король и королева слились в объятьях друг друга. Глядя на эту идиллию, складывается впечатление, что они неразлучны, будто разлука для них – страшный приговор. Однако действительность была совершенно иной. Любой, кто хорошо знаком с этой парой, прекрасно знают, что даже несмотря на то, что они почти не видятся, Кайон и Рани по-настоящему любят друг друга и их любовь очень крепкая. Можно даже сказать, что эта разлука делает их встречи и времяпровождения более желанными. — Ты не пострадал? — немного обеспокоенно спросила бурая львица, отстранившись от объятий. — Есть, конечно, пару царапин, но это всё пустяки. — с небольшим волнением, будто супруга не сочтёт эти «царапины» за пустяки, сказал Кайон. Кайон был буквально усыпан укусами, царапинами и раной на плече, как самое главное украшение этой кровавой картины. Рани, а, возможно, и не только Рани, задавалась вопросом: как Кайон, при таких телесных повреждениях ещё нормально стоит и спокойно говорит, не отвлекаясь на боль, будто он не получал эти раны? — Пара царапин?! — немного удивлённо спросила бурая львица. — Думаю, тебе надо сходить к Макини, чтобы она обработала твои раны. — сказала королева. — Хорошо. — не став сопротивляться, согласился Кайон, после чего обратился к Анге. — Анга, заменишь меня? — Будет сделано, Кайон. — сказала орлица.***
Кайон и Рани шли не очень быстро, в то время, как Балио уже ушёл далеко вперёд. Король и королева хотели по больше насладиться компанией друг друга, так как подобный случай бывает крайне редко, если вообще бывает. — Я так понял, помимо лечения ты меня ещё зачем-то освободила. — спросил Кайон. — Ну... я полагаю, что к тому времени, как ты освободишься, Анга и твоя гвардия закончит патруль... — начала бурая львица, в голосе которой чувствовались игривые нотки. — А значит... — подхватил эту мысль красногривый лев. — У нас будет немного времени друг для друга. — договорила свою мысль Рани. По улыбке льва было видно, что он согласился с этой идеей. После чего, оба в приподнятом настроении пошли дальше.***
Кайон и Рани лежали в обнимку, в своей пещере. Прошло около часа с тех пор, как Кайона проверила Макини. Она назначила королю небольшой отдых, как минимум, на день и желательно без физических нагрузок. Они лежали, разговаривали и мечтали о многом, например о детях или о путешествии. Пара мечтала о многом, но самым основным мечтанием были дети. — Кайон, а как ты думаешь, кто у нас будет?.. Мальчик или девочка? — спросила Рани. — Я думаю, что у нас будет и мальчик, и девочка. — с лёгкой улыбкой сказал красногривый лев. — А ты что думаешь? — Я думаю, что девочка точно будет. — ответила на поставленный вопрос бурая львица. Супруг лишь улыбнулся. После чего они продолжили наслаждаться тишиной. До тех пор, пока Рани не начала новый разговор. — Кайон? — почти шёпотом обратилась Рани, повернув голову к красногривому льву. Кайон лишь приподнял голову и приоткрыл свои глаза, без слов давая понять, что он готов услышать следующие слова львицы. — Представляешь, мы уже четыре месяца, как вместе. — сказала Рани, вспомнив, сколько времени уже прошло с тех самых пор. — Да, как быстро время летит. — сказал Кайон. — До сих пор помню нашу первую встречу. — сказала бурая львица, вспомнив случай с обвалом. — Ага, если бы не королева Джанна, то вы бы нас и не пустили в земли. — сказал Кайон, тоже вспоминая этот случай. — Это да... — сказала львица медленно засыпая. Заметив то, что Рани уже уснула, Кайон пододвинулся поближе к ней, и через некоторое время он тоже уснул.***
Прошло несколько дней с того дня. Раннее утро. У Древа Жизни уже стоял Кайон, который уже ожидал прихода членов дневной гвардии. За эти несколько месяцев сын Симбы тоже изменился: он стал больше в размерах, а его голову стала покрывать почти полноценная, густая, алая грива. Телосложению и силе этого красногривого льва могли позавидовать многие львы. Как только все собрались, начался утренний патруль. Утро проходило без происшествий. Патруль проходил спокойно, не считая шуток и выходок Банги. — Ох!.. И как только Фули его терпела!? Я не понимаю! — раздражённо сказал зеленоглазый гепард. — "Терпела"?.. Не то слово! — с улыбкой сказал красногривый лев, продолжая путь. — Кайон, а ночному пройду, случайно, не нужна лишняя помощь? — спросил Аздад. — Это надо у Рани спросить, а так я думаю... — хотел сказать Кайон, но его внезапная боль. Гримаса короля выражала боль, которая свела его в ступор. Кайон уже не слышал дальнейшие расспросы, перед глазами всё расплылось, а сознание пронзило болью. Остановку лидера не сразу заметили, за исключением Аздада, который шёл бок о бок с львом и почти сразу заметил, что Кайону стало плохо. И вот, после того, как красногривый лев, потеряв сознание, упал на землю, началась суета.***
Макини была в одной из пещер под Древом Жизни. Они осматривала Кайона, который уже больше часа находился без сознания. Маджузи была озадачена подобной ситуацией, ведь ещё утром красногривый лев чувствовал себя хорошо. Однако спустя некоторое время Макини уже выяснила причину потери сознания. — Что с Кайном? — войдя в лазарет, с явным страхом в голосе, спросила Рани. — Он потерял сознание. — сказала Макини. — Из-за чего? Я не верю, что он мог просто так потерять сознание, ведь с утра он хорошо себя чувствовал. — встревоженно тараторила Рани, пока Макини не прервала её. — Швари, Рани... Швари... Сейчас я тебе всё скажу. — призывала шаманка успокоиться королеву. — посмотри сюда, Рани. — сказала Макини, указывая на рану на плече. — Эта рана должна была уже зажить. Ведь так? — вспомнив эту рану и тот факт, что раны не могут оставаться долго кровоточащими, спросила бурая львица. — У здорового льва, обычно, раны заживают в течение двух дней, а раны Кайона до сих пор не зажили. Как я уже поняла, Кайон подцепил какую-то болезнь, а вот какую болезнь, это мне ещё предстоит выяснить. — объяснилась шаманка по поводу Кайона. Рани охватывал шок, который постепенно сменился волнением и страхом. — Я... я, пожалуй, пойду... — в пол голоса сказала королева, медленно направляясь к выходу из лазарета. У выхода из лазарета бурую львицу ждали Сурак и Балио, они тоже волновались за Кайона, как за короля, так и за члена их семьи. — Ну... что с ним? — спросил Сурак. Рани не сразу ответила, для неё самой эта новость была ударом. — Он болен... — решившись ответить, сказала королева, несмотря на то, что она сказала эти слова спокойно, родные всё равно почувствовали некую тревогу и волнение, которую Рани старалась не показывать. — И на сколько серьёзно? — спросил Балио. — Не знаю... Макини сказала, что она пока не знает, что за болезнь. — сказала бурая львица. — остаётся лишь надеяться на то, что болезнь излечима и не смертельна. Надежда и моральная поддержка со стороны близких – неверное, единственное, что не даёт Рани впасть в панику. Она надеялась, что эта болезнь не загубит Кайона, а её родня только подкрепляла эту надежду.***
Кайон очнулся на следующий день, ранним утром. Весть о вчерашнем происшествии уже успела облететь все земли Древа, если только их. Однако появление Кайона на утреннем патрулировании подавило самые страшные мысли, но надолго ли? Следующие несколько дней потерь сознания и обмороков не было. Но всё же болезнь не стояла на месте: на следующий день Кайона охватывала лёгкая головная боль, ещё через пару дней – добавилась лёгкая слабость, ещё позже проявилась светобоязнь. Рани, волнуясь за своего супруга, добилась того, чтобы король освободился от патрулирования и уделил время отдыху и лечению. Однако даже это мало помогало. Болезнь сильно подкосила здоровье Кайона, эти три недели превратили короля в исхудавшего, бледного и слабого льва. Алая грива короля потускнела и потеряла свою яркость. Глаза лишись того блеска, который был до этого. Ходили слухи, что Кайон скоро умрёт, чего опасались многие жители земель Древа. Сама болезнь, как поняла Макини и Нирмала, не заразная, так как никто из тех, кто контактировал с Кайоном, не заболел этой болезнью. Именно поэтому Рани всё своё свободное время уделяла своему супругу. Многим было не по себе, каждый по своим причинам боялся его смерти: кто-то боялся потерять друга, кто-то боялся потерять короля, кто-то – члена семьи. Рани было тяжелее всего, она не могла принять тот факт, что её супруг может умереть от какой-то злосчастной болезни. С того самого первого обморока бурая львица не переставала волноваться. Бывало и так, что она ночами не спала, потому что боялась проснуться и увидеть, что Кайона больше нет, боялась, что ему будет жизненно необходима помощь, а Рани не смогла бы помочь будучи спящей. Чем хуже становилось Кайону, тем тяжелее было для королевы. Если король страдал физически, то королева страдала душевно: она стала крайне раздражительной и взволнованной. Из-за чего Рани много чего не замечала, частности изменений внутри неё, а именно начали беспокоить частая рвота и тошнота. Однако бурая львица долго не придавала этому значения, если вообще обращала на это внимание. Если бы не Сурак и Балио, она бы, наверное, ещё долго не задумывалась о том, что с ней происходит. Продолжение следует...