За два часа до этого.
— Виктория, мне кажется, я не был с тобой честен. — Вижу, как Итан садится на мой туалетный столик, на котором из-за моей депрессии ничего нет, кроме стакана из-под пива. — Я за тебя переживаю, — указывает взглядом на стакан. — Давай, удиви меня, — откидываюсь назад. Я уже полностью убита. — Я видел, как ты пришла с утра. Ты была с Дамиано. — Итан не задает вопросов, он утверждает. А я и не скрываю. — Однажды, он подошел и сказал мне, что в жопе. Ему было 16 лет, он сказал, что любит тебя, но не может быть рядом из-за своих вспышек агрессии. Ты знаешь, что он чуть не убил человека. Слушаю его, но сердце дает сбой. Имя «Дамиано» бьет под дых, и отскакивает, словно мяч по всему телу, вызывая табун мурашек. — Тогда мы с ним долго работали. Я и мой отец, ты знала, что мы прошли курсы, которые помогают справиться с гневом? Он попытался, он берег тебя. Когда он ревновал, ты видела лишь верхушку айсберга. Однажды он взял биту и разбил каждый миллиметр моего гаража. Вы расстались, и он начал спиваться. Кстати, помнишь, почему мы с Томасом тогда не пришли к тебе смотреть кино, и отменили наши каждонедельные посиделки? Вы переживали расставание по-разному: он убивал себя физически, а ты морально. Попытка очередного суицида. Тогда это было тяжело. Тебе было 14, когда ты пыталась, ему же 19. Большой мальчик, большие проблемы. Не замечаю, как слезы капают на мою футболку. Воспоминания о проблемах, которые оставили не только физические увечья, но и моральные. Он не заслуживал моего ухода, а я ведь так и не извинилась. Хотя, я видела, что его не было долго время. Мы репетировали без вокалиста. — Он ненавидел нашу группу, срывал репетиции. Мне кажется, что он до сих пор переживает: остаться или уйти. У него два пути, и он готов сейчас уйти ото всех, лишь бы ты осталась. И он поставил весь куш на кон. Я видел вас: вы были счастливы. Вы забыли оба, что такое обязанности, вы были просто вдвоем. Такие счастливые. Мы с Томасом надеялись, что это не сон, нашей группе быть. Мы не идиоты, Вик, и вы были незабываемо-прекрасными. Как дети, как тогда, когда мы все были детьми без лишних проблем и надуманных забот. — Итан, что ты пытаешься мне доказать? Мы не вдвоем уже. Остынь и окстись. Я не хочу слышать. Он женат, у меня девушка. — Твоя девушка — это секс-кукла, которую ты сняла, чтобы разозлить Дамиано. — Ну в Риме у меня Мария. — Ухмыляюсь. — Твоя Мария не дура. — Итан вторит и сверлит взглядом. — Я не хочу слышать о Дамиано. — Отворачиваюсь. — Трахаться ты с ним ночью хотела. — Я охуела от такой наглости, видимо, Итан этого ждал. Продолжил сыпать соль на рану. — Он женился, — удар, — потому что Джорджия увидела, как вы трахаетесь. Ну, вы всегда этим занимаетесь, странно, что для нее это был секрет. Из двух сияющих людей вы превратились в двух убитых горем трупа. — Что? Что? — Не слышу его эпитеты. Джорджия увидела? — Как? — Дамиано оставил телефон, он сама залезла и все прочитала. — Пытаюсь перебить, он закрывает рот ладонью. — Она сказала, что выложит все, если вы будете вместе. Дай договорить! — Пытаюсь вырваться, и пойти набить морду этой твари. Итан держит цепкой хваткой. — Он защитил тебя, потому что единственный человек, которого он любит — это ты. Ему похуй на себя, меня, Томаса. На всех. И если ты сейчас скажешь, что ты готова прыгнуть с тарзанки, он пойдет с тобой, хотя боится высоты. Если ты бросишь группу — он бросит всех нас. Он топит себя ради тебя. Ты обязана его простить. Я всегда на твоей стороне, но не сейчас.Спустя 4 месяца.
— Мы наблюдали вас в постели, вы считаете, что этот трюк помог вашей группе добиться успеха? — Интервьюер слащаво улыбнулся. — Мы смогли добиться успеха, потому что не боимся трахаться и быть голыми, — Виктория откинулась назад, и переплела наши с ней пальцы.