Гарри Поттер и Фатальная ошибка

      Гарри бодро вскочил на ноги, не желая продлять свое лежание на столь неудобным и вонючем матрасе и надев на себя единственный вчерашний, позавчерашний и еще много раз «поза» комплект одежды не по размеру и вышмыгнул из дома через окно, перед этим попрыгав несколько раз на месте, повертев руками и потянувшись в разные стороны, пусть изрядная теснота чулана и мешала во всем.       Советами мистера Гудвея насчет утренней зарядки не были забыты, и казалось, совершая все эти действия, Гарри уже видел, как становится столь высоким и сильным как его кумир. А от того прилагал лишь больше усилий.       На улице только начинало светать, а солнечные лучи дарили чувство тепла, лишь немного слепя зеленые глаза мальчика, что прямо сейчас совершал пробежку по привычному маршруту.       Легкая отдышка, выступивший пот и горячий пар, выдыхаемый изо рта вместе с тяжестью в ногах были ему наградой, но мистер Гудвей говорил, что так и должно быть, да и он сам знал из прочитанных книг что все нормально.       Хитро усмехнувшись, Гарри побежал обратно домой, успев прямо перед пробуждением ненавистной семейки. Стоило ему пройтись рядом с тетей Петуньей, как та наморщила нос, учуяв запах пота и ещё больше скривилась, глядя на грязные растрепанные волосы Гарри и испачкавшуюся одежду. — А ну быстро в душ, оборванец! И вещи кинь в стирку. — Получилось. — Гарри довольно прищурился. — Что ты там сказал? — Ничего.       Тихо буркнув ответ, чуланный постоялец мигом забрался в ванную комнату и полез под душ. Теплые струи воды казались манной небесной, а Гарри от удовольствия закрыл глаза и словно собирался простоять так целую вечность. Личного мыла и шампуня у него не было, но если немного воспользоваться чужим, то никто и не заметит.       Будто сбросив с себя килограммы нечистот и обтеревшись чьим-то полотенцем, Гарри даже свой чулан осмотрел довольным взглядом, как и еще один комплект одежды. На месяц или два точно. — Можно было хотя бы не кидать его на грязный матрас?       Оставалось напялить на себя «обновку» и радоваться несколько дней, а возможно даже неделю, что она будет чистой, как и он сам.       Тяжко вздохнув, Гарри начал собираться в школу. Сложить портфель, подобрать со стола заполненные правильными решениями тетради, и тихо вложить их в портфель Дадли, пока вся семья Дурслей обедает на кухне. Именно Дадли часто работал посредником и был таким себе авторитетом среди детей.       Ударив ногой по портфелю и оставив на нем отпечаток подошвы, Гарри бросил злой взгляд в направлении кухни и покинул дом. Что б уже через час видеть, как жирная рожа Дадли корчит ему какие-то гримасы и показывает язык в проезжающем мимо автомобиле.       Проводив тот обыденным глазом и порадовавшись что сейчас не зима, Гарри оставалось только продолжить свой путь, чтобы успеть попасть на первый урок. Он бы их и вовсе пропускал, если бы не мистер Гудвей и тетя Петунья, что не терпела его прогулов, а если проще — то не хотела видеть у себя дома.       Здание школы угнетало. Увидав его, Гарри всегда сжимался, стараясь стать меньше, чем он есть и понуривал голову.       Скучный урок, скучный учитель, скучный бубнеж под нос, но на перемене будет еще хуже. Именно по этому Гарри с напряжением вглядывался на стрелку часов, все ближе приближающую конец урока, а заветный для многих детей звонок похоронным набатом отозвался в ушах, заставив прискорбно цыкнуть.       Нападки долго не заставили себя ждать. Один из его одноклассников, местный «лидер» Карл, был чем-то похож на Дадли. Такой же заносчивый, жирный и злобный, любящий слышать визги одобрения от своих подпевал. И вот его компания и подошла к парте Гарри, только учитель отлучился из класса. — Ну что меченый, сегодня опять в прятки поиграем? — Отстаньте. — А то что? Нажалуешься мамочке?       Гарри кинул злой взгляд на Карла и рукой поправил челку, чтобы та закрывала шрам. Единственную особенность, которую Гарри в себе ненавидел, тот причинял слишком много неудобств. Незаживающий рубец, будто его нанесли вчера, а не много лет назад, около которого образовалась неестественная розовая кожа, а иногда он пульсировал и кровоточил. Лучшего предмета для насмешек и его клички — «Меченый» и не придумать.       И вот сейчас стоило тот в спешке зацепить рукой, как тонкая струйка крови начала стекать к глазу Гарри. — Фу, этот урод опять…       Дальше Гарри не слушал и постарался рукой убрать стекающую кровь, но сильный толчок в бок чуть не свалил его со стула, а мощный подзатыльник от Карла заставил соприкоснутся лоб с партой и только еще больше «раззадорить» шрам. Кровь немного запачкала поверхность стола, а вещи Гарри под гогот девчонок растащили мальчишки закинув их по разным углам класса. — Поттер? Опять замазываешь все что только можно, мыться тебя не учили?       Вошедшая учительница не обращала никакого внимания на резко утихомирившихся ребят, пусть и слышала на подходе к классу их смех и подколки, и просто сунула Гарри небольшую салфетку, с отвращением посмотрев на одного из своих учеников.       Чувства были взаимными, миссис Коул Гарри ненавидел наравне с Дурслями. Другие учителя хотя бы не трогали его, но мать Карла спускала своему сынку все «шалости».       Отмахнувшись рукой от салфетки и сбросив ее на пол, Гарри побежал в туалет к умывальнику, не слушая разгневанных криков миссис Коул о вопиющей невоспитанности, доносящихся вслед. И даже холодная вода не могла скрыть горящие щеки и раскрасневшихся глаз. — Проклятые Дурсли, это все из-за вас!       Оставшийся день прошел в том же стиле. И лишь некоторые ребята с его и параллельного классов в котором учился Дадли, не трогали его. Просто по тому, что от них он откупался домашним заданием.       Дождавшись пока класс опустеет и собрав разбросанные вещи, среди которых были книги, ручки и тетради, Гарри положил их обратно в портфель и дождался пока в коридорах не утихнут разговоры. И только тогда вышел из класса и начал возвращаться домой. К безразличному взгляду провожающую машину Вернона виднеющуюся вдали прибавилась кривая улыбка.       Сколько раз он видел эту картину и каждый раз в груди на мгновение вспыхивал мелкий комок жара из злости, жалости к самому себе и презрения к окружающим. Фыркнув Гарри побрел домой, предвкушая как вновь нырнет в свой мир фантазий и испытывая лишь кроху стыда, что не зашел увидеть мистера Гудвея, сегодня Дадли точно передаст больше домашней работы чем всегда и лишнего времени буквально не было.       До автоматизма заученный путь «домой» прервался раньше времени. — Меченый, как дела? Твой дядя небось не захотел пачкать тобой салон своей машины?       Гарри до боли сжал кулаки и постарался игнорировать Карла, ускорившись чтобы оторваться от него, но неудобная обувь покончила с этим начинанием почти сразу. — Не спеши, давай пройдемся, — дав Гарри подзатыльника и якобы по-дружески, положив руку на плечо, он продолжил, — мама мне говорила, что сирым и убогим нужно помогать.       Гарри молчал, понурив голову, стараясь обращать внимание на проезжающих мимо машины, а не на мерзкий смех. В его голове быстро созрел план перейти дорогу и разойтись с Карлом, тот точно не будет долго его преследовать в незнакомых для себя местах, а уж сам Гарри очень хорошо знал окрестности родного городка. — Скажу тебе по секрету, моя мама обсуждала тебя с другими учителями, и даже с твоим любимчиком библиотекарем. — Ты врешь! — Нет, нет, я слышал, как она говорила по телефону о том, как они с другими учителями обсуждали на собрании разных проблемных уродов как ты. И за ее словами Гудвей ни одного ее слова не оспорил. — Не верю! — Не кричи, идиот, — мальчики подошли к безлюдному перекрестку, на светофоре которого ярко горел красный свет, а глаза Гарри предательски налились слезами, и лишь опущенная голова не позволила Карлу заметить такое проявления слабости. В мыслях Гарри вновь появился мистер Гудвей рекомендовавший стойко игнорировать любые нападки и тогда от него отстанут. Вот только это было сложно. Гораздо сложнее чем можно подумать. — А еще она упоминала твою мать, — от этих слов Гарри натурально вздрогнул, — ты в курсе что тебя нагуляли?       Гарри кинуло в какой-то неестественный жар, а шрам отозвался болью заставив скорчить лицо в уродливой гримасе. Началась не прекращающаяся дрожь по всему телу. Карл совсем не обратил на это внимания, продолжая заливаться веселым голоском. — Ты врешь, — неестественно сиплый голос Гарри заставил его компаньона на секунду замолчать от растерянности. — Ты у нас попугай? А знаешь, если сказать проще — то твоя мать шлюха.       Карл потянул Гарри за волосы надеясь увидеть реакцию на его гениальное как он считал оскорбление. Меченый на удивление совсем не сопротивлялся, но пустой и статичный как у мертвеца взгляд больше напугал самого Карла.       Тем временем в голове Гарри последние слова Карла отражались как эхо. Все громче и громче с каждым разом. Шрам прострелил сильной болью, и засочился черной кровью. С этим пришел невероятный гнев, и еще большая боль в голове. Эхо слов становилось все громче и громче, не прекращаясь на секунду. Гарри толкнул Карла и схватился за голову сильно закричав. — Хватит!       Тело начало лихорадить еще сильнее, нестерпимый жар казалось сейчас начнет сжигать его изнутри. Мир вокруг перестал существовать. Хватаясь то за голову, то за самого себя, Гарри бросил взгляд на отходящего от него напуганного Карла, тот мелкими шажочками, будто от ядовитой змеи отступал назад.       В этот момент гнев пересилил все остальные ощущения, перед глазами Гарри предстало лицо Карла, на него наложилось лицо Дадли, потом Вернона, Петуньи, Коул и с каждым разом Гарри все сильнее и сильнее стискивал зубы, а крики его родственников заглушали непрекращающийся набат в голове с одного слова — «шлюха». — Убей.       Безэмоциональный голос, прозвучавший из ниоткуда, казалось, предложил самое логичное решение. — Убей.       Пот покрыл лоб Гарри, смешиваясь с черной струйкой крови, а его зеленые глаза заплясали странным задорным огоньком. — Умри пожалуйста, Карл.       Натурально расплакавшийся после этих слов Карл, оцепенел, а потом невидимая сила выбросила его на проезжую часть, прямо под колеса многотонного грузовика.       Тело буквально лопнуло в некоторых местах, а в других было раздавлено в лепешку. Столь много красного Гарри не видел никогда. А уж тем более никогда не ощущал на себе чужой крови.       Грузовик начал тормозить, накручивая на колеса тело ребенка и буквально превращая то в кашу.       Гарри как зачарованный наблюдал за этим, с неприкрытой улыбкой. Ему было так приятно. Больше никакого шума в голове, тело не горит от огня, злость отступила, а обидчик наказан, даже вылезший водитель, смотрящий на него как на безумца не мог испортить приподнятое настроение, но почему он так смотрел?       Гарри глянул на рукава и рубашку забрызганные кровью, машинально он попытался убрать кровь, ведь не планировал столь быстро пачкать одежду. Руки измазались. Взгляд задержался на останках Карла — вытекших или выдавленных органах и кровавому следе на асфальте, а потом…       Оглушительный крик разнесся на всю округу. Гарри упал на задницу и начал быстро отползать от трупа. Его глаза расширились в ужасе, а рвотные рефлексы казалось за раз выплюнут пустой желудок. — Это не я, это не я, это не я…       Гарри как заведенный повторял без остановки эти слова и с надеждой посмотрел на водителя, который уже куда-то звонил. Но в его не менее напуганном и напряженном лице он увидел лишь отвращение и страх, направленный на него. — П-поверьте, это не я!       Водитель начал приближаться к мальчику. — Стой здесь, сейчас приедет полиция и…       Гарри уже не слушал, он неуклюже и спотыкаясь побежал как много дальше от мужчины, что уже начал за ним гнаться. И нагонял.       Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, сбившееся дыхание и первобытный страх встретится с полицией… нет, с последствиями, подстегивал Гарри бежать без оглядки вперед и только вперед.       Но этого было мало, рука схватила его за шиворот. Гарри чуть не расплакался от обиды и злости, и со всей силы начал вырываться. Бил ногами, руками и дергался всем телом. — А ну успокойся, гаденыш.       Водитель прижал его к своей груди, крепко зафиксировав своими мускулистыми руками.       От безысходности Гарри потянулся своей головой вперед и вниз и укусил пленителя за так удачно подставленное запястье. Но укусил не так как всегда, а с искренним желанием вырваться, буквально рванув зубами кожу с мясом.       И у него получилось. Пусть кровь запачкала лицо, а ее металлический привкус наполнил рот, но Гарри ни о чем не жалел.       Столь долгожданная победа омрачилась через несколько секунд, возглас сирены обескуражил лицо Гарри, а сердце как будто остановилось.       А потом мир почему-то померк, взор застелила тьма, а уже через секунду Гарри увидел интерьер родного чулана и не продержавшись на ногах даже секунды, вновь упал, только теперь на ненавистный матрас.       Гарри несколько долгих минут, которые ему показались вечностью пялился тупым взглядом в стену, а после прижав ноги к телу и обхватив их руками начал тихо повторять про себя. — Это не я… Я этого не хотел… Я ничего не сделал…       Перед все еще расширенными от ужаса глазами, без желания на то Гарри, повторялась одна и та самая картина — как грузовик размазывает Карла по дороге. Раз за разом, со всеми подробностями, которые хотелось стереть из памяти. — Я не хотел… Это не я…       Он поднял свои руки и задрожал. Те все были испачканы чужой кровью. Перед глазами всплыла новая картина, которую он точно не видел. Обезображенное, смятое и раздавленное лицо Карла, ошметком кожи валялось рядом с расчавленой черепушкой из которой вытекло серое вещество. — Это все ты. Ты пожелал, а я исполнил. — Это не я!       Раздавшийся крик переполошил весь дом Дурслей. Рассерженный рев Петуньи и Вернона не достигал ушей Гарри, как и то, что кто-то рвался в чулан, но не смог открыть дверцу. — Кто здесь?!       Гарри начал оглядываться затравленным взглядом по всему чулану, но услышал лишь смех, казалось, звучащий отовсюду. Вновь все стихло. Вновь перед глазами начали мелькать картины зверского убийства и мертвого обезображенного лица. Гарри никогда не думал, что в реальности смерть столь страшна. А что с ним теперь будет?       Он лишь обхватил голову руками и тихо заскулил. — Пожалуйста хватит, я не хочу больше на это смотреть… пожалуйста… пожалуйста…       Щетинистые лапки Хелицеруса, упавшего с потолка на голову, пощекотали лицо Гарри и вывели того из транса. Резко стали слышны вопли Дурслей, а затхлый воздух чулана заполнил легкие.       Видения перестали мучать Гарри, а кровь с рук, лица и одежды куда-то пропала. — Спасибо.       Аккуратно сняв паука и шикнув ему спрятаться Гарри открыл чуланную дверь и осторожно выглянул из своего укрытия. Осторожность была лишней, взгляд всей семьи Дурслей был прикован к нему и красное от злости лицо Вернона не предвещало ничего хорошего. — Ты что сделал, дрянной мальчишка?! — Я? Я ниче… — звук тормозящего грузовика сам по себе возник в голове. — Отвечай, что это было? Почему мы не могли войти в наш чулан?       Вернон уже занес свою тяжелую руку для удара, а Дадли улыбался, предвкушая скорую расправу. — Спокойно, Вернон. Это, наверное, «наследие» моей сестрицы, — желчь в голосе Петуньи не услышал бы только глухой. — Той полоумной бабёны, что какие-то чудеса вытворяла? — Моя мама не полоумная! — слова Вернона вывели Гарри из отрешенного состояния и нового падения в ворох воспоминаний. — А ну молчать пока старшие разговаривают, — Вернон все же залепил пощечину, оставив красный след от своей ладони, — мало мы тебя воспитывали. Мы здесь даем ему кров, крышу над головой, нашу крышу, а он еще смеет возмущаться. — Во-во, все правильно, Вернон, мы так терпим его причуды — никогда не ест, слова доброго не скажет, но все от нас получает.       Гарри лишь молчал и потирал щеку. Это третий или четвертый раз, когда Дурсли так на него взъелись. Несмотря на их отношения, что сводились к минимуму взаимодействия, те очень остро реагировали на любые «выкрутасы» и старались держать его подальше от себя. Именно такую формулировку он услышал когда-то от Петуньи, вернувшись пораньше домой и застав их с Верноном разговор. Хотя из видимых странностей у Гарри была только две — отсутствие потребности в еде и заживление ран. Он вообще тогда много чего услышал. И о том, как его выбросят из дома только ему исполнится восемнадцать, как он мешает и много занимает места, даже как плохо влияет на Дадли.       Единственное, что они терпели — так это отсутствие его за кухонным столом. Видимо экономия продуктов пересилила их «предрассудки», и они решили тактично не обращать внимание на такую странность.       Но сейчас Дурсли распалялись пуще прежнего, будто он надавил им на больную мозоль, крики становились все громче, а упреки все острее. — Значит слушай меня сюда, дрянной мальчишка. Будешь помогать по дому во всем, чтобы дури творить разную ахинею не было. Ты меня понял? — Но тогда я буду не успевать делать домашнее… — Ты меня понял?! — Н-н-нет — Вот и хоро… Что? Что ты сказал?       Гарри почему-то начал ощущать веселье. И показав Вернону язык, захохотал и начал носится по дому разбивая все вещи, попадавшиеся под руку. — Ты что творишь, полоумный выкидыш?       А Гарри почему-то было просто весело. С каждой разбитой вазой, скинутым со стола телевизором, разбросанными книгами и тарелками, разломанной приставкой Дадли, он ощущал прилив силы и энергии. А крики Дурслей лишь раззадоривали его.       Мальчик который выжил сейчас задавал сам себе лишь несколько риторических вопросов. Зачем ему слушаться их? Его все равно найдет полиция, шрам слишком приметен, а камера видеонаблюдения около светофора лишь быстрее приблизит неизбежное, его ждет тюрьма. Он не сбежит даже если попытается, сам на улице не выживет, а еще раз убивать кого-то он не хотел. Так почему-бы не насолить Дурслям как можно сильнее напоследок?       Десять минут и один разгромленный дом спустя Гарри все же поймали общими усилиями и начали лупить со всей силы. А он лишь смеялся еще сильнее, провоцируя и раздражая этим своих «родственников». Бешенный визг Дадли от того как он обошелся с его игрушками, крики Вернона, упавшего с лестницы пытаясь поймать его в свои объятья, не менее энергичные крики Петуньи от разбитых ваз, фотографий и тарелок — все это чуть ли не впервые в жизни заставило Гарри искренне радоваться и открыто выражать радость во всю мощь своей глотки, не смотря на боль.       Сколько это продолжалось Гарри не помнил, все его тело нещадно болело — синяки, переломы, даже, наверное, отбитые внутренности отдавались резкой болью при любом движении. Гарри не знал, что именно у него болит, но был уверен, что все из перечисленного он заработал с избытком.       В конце концов его забросили в чулан, а он еще долго негромко посмеивался, скрутившись в клубочек и не обращая внимания на боль. Но через время звуки из чулана стихли, им на смену пришел тихий скулеж и плач, а шум тормозов грузовика и вид размазанного Карла вытеснил крик Дурслей и их потешные разъярённые лица.       И только паук своим почесыванием лапками всю ночь пытался отогнать противные видения.