Да и найдется ли человек, втайне не помышлявший вкусить запретного?
Джон Стейнбек, К востоку от Эдема
***
Давайте подсчитаем.
Уровень смертности в мире составляет около 500 000 людей в день. Это равняется 348 смертельным случаям в минуту.
5,7 смертей в секунду.
Никто не может точно сказать, сколько людей погибает в результате преступных действий. Однако, согласно последним исследованиям, как минимум, каждый десятый человек умирает от руки убийцы.
Половина этих убийств совершена наивными оппортунистами-одиночками. В основном с банальными мотивами и чувствами — такими, как месть, страсть, религия или ненависть. Другая половина совершена посредством организованных умышленных серийных убийств.
Если мы сопоставим эту теорию с нашими результатами подсчетов, мы поймем, что 17,4 человек умирают каждую минуту от рук серийного убийцы.
25000 смертей каждый день.
Девять из десяти серийных убийц ссылаются на некоторые скрытые мотивы, чтобы удовлетворить свои гнусные потребности.
А вот десятый — существо особого вида.
***
Дом Люпинов Пятница, 14 августа 7:32 41 день до следующего убийства. Голос Ли Джордана звучал странно искаженным из-за приглушенного треска старого радио Гермионы в ее подержанном Volkswagen Beetle. Обычно с приемом BBC London 94.9 проблем не возникало, но чем ближе она подъезжала к дому Люпинов, тем хуже становился прием радио-сигнала. «…Нападение на здание MI5 произошло в конце утреннего часа пик. Бомба взорвалась около 9 часов утра в штаб-квартире MI5. Двадцать три человека были убиты, и более сотни — ранены. Давайте послушаем запись вчерашней пресс-конференции с главой секретной разведывательной службы Альбусом Дамблдором…» Треск усилился, когда Гермиона свернула направо и проехала по сельской тропинке в глубь леса. Огромные деревья не давали проникнуть солнечному свету. В зарослях разноцветной листвы плясали огни, слабо освещая ее путь. Машина с грохотом проехала по каменистой дорожке, и Гермиона опустила окно, вдыхая свежий запах елей и утренней росы. «…Вчерашнее событие было грубым ударом, продемонстрировавшим вероломство и жестокость, которыми обладают некоторые мужчины для нанесения ущерба нашему любимому городу и стране. Сегодня мы признаем невероятное мужество и лидерство стольких лондонцев после террористической атаки в самом центре нашего города. Мы выражаем нашу глубочайшую благодарность отважным пожарным, полицейским, медицинским работникам и очевидцам, которые в мгновение ока продемонстрировали дух, на котором был построен Лондон, и помогли пострадавшим покинуть место преступления. Будьте уверены, что мы не остановимся, пока не найдем виновника и не уберем его с улиц нашего города. Улицы Лондона будут…» Радио прекратило вещание, затем завизжало. Все, что было дальше, — лишь тишина. Гермиона выключила радио. Она уже знала речь. Она видела и слышала это вчера днем по маленькому телевизору в углу отделения скорой помощи, пока ждала своего медицинского обследования. После расчистки здания все они были доставлены в ближайшую больницу Сент-Томас на Вестминстерском мосту. К счастью, серьезных травм у нее не было: просто царапины и немного дыма в легких от беготни и попыток помочь своим раненым коллегам в самом центре беспорядка. Когда наступал кризис, его часто разрешали так, как они его решили сейчас: делали все, что могли, с тем, что у них было. Она вспомнила оглушительный звук разбивающегося стекла и громкий хлопок, сотрясший все здание и людей. Пол содрогался в течение нескольких секунд, и на мгновение ей показалось, что потолок упадет и раздавит их всех. Потом она побежала на помощь. Она все еще была новичком в SIS, хоть и проработала аналитиком уже три месяца, и их отдел находился на другой стороне здания — достаточно далеко, чтобы они могли выбраться без каких-либо серьезных последствий. В свои 28 лет она была новичком в работе на месте преступления, и первые несколько месяцев ее профессиональной жизни были полностью погружены в работу за столом с архивными записями под руководством начальника, который никогда не принимал ее исключительность за нечто большее, чем совпадение. Она была очень удивлена, когда Джеймс Поттер позвонил ей час назад и лично попросил ее участвовать в этом деле, которое затрагивает одного из лучших друзей этого человека. Она не хотела его разочаровывать. Гермиона встряхнула головой, прогоняя воспоминания, и в тишине проехала по тропинке, пока не добралась до дома в конце дорожки. Дом Люпина находился между высоченными елями и березками, которые согревали местность зимой и давали тень летом. Деревья также немного отделяли их от соседей. Дом не был особняком, но был достаточно большим для небольшой семьи. Осенью открывался живописный вид на танец солнечных лучей, поблескивающих в зеленых и коричневых оттенках листвы. Теперь же здесь был возведен кордон вокруг дома, охватывающий улицу с подъездной дороги. Гермиона насчитала пять машин: две патрульные — из отделения MI5, две — от криминалистов и старый Peugeot 406 Break, который, как она знала, принадлежал Джеймсу Поттеру. Раньше девушка была очень близка с Гарри, сыном Джеймса, и помнила, что эта машина была в семье целую вечность. Годы учебы развели их по разным дорогам, но они все еще поддерживали связь через смс и звонки. Последнее, что она слышала, — он обручился с Джинни, что осчастливило Гермиону, потому что эта девушка всегда пробуждала в Гарри все самое лучшее. Она выключила свет, схватила сумку с пассажирского кресла и вышла из машины. Достала свой значок MI5 и показала его мужчинам, которые стояли у баррикад и уже самодовольно ждали повода, чтобы снова ее отослать с места преступления. Один из офицеров, сузив глаза, скользнул по удостоверению личности и через секунду пропустил ее. Еще двое офицеров ждали внутри периметра, прямо перед домом, осматривая местность с двумя криминалистами, одетыми в белые комбинезоны. Они искали какие-либо намеки на то, кем был убийца, и подсчитывали пронумерованные карточки с уликами, отмеченными во дворе, но пока не добились особого успеха. Криминалистика — грязная работа. Из-за телесных жидкостей, разложения, крови. И ошметков людей в худшем случае. Иногда было необходимо найти иголку в стоге сена, и даже самый подготовленный техник на месте преступления никогда не был в достаточной мере способен справиться со всем сразу. Она отпустила это все и вошла через дверь, практически снятой с петель. Зловоние — такое отвратительное, что слезы наворачивались на глаза, — пропитало все помещение. Желчь поднялась по ее горлу, когда невыносимая вонь достигла ее носа горячими влажными волнами смрада. Она поняла, что тонет в запахе внутренностей. Гермиона сморщила нос, прищурив глаза. Она продолжала идти. Пол в коридоре был сделан из светлого дерева. Тихий, полированный, без скрипа. Трое мужчин в белых комбинезонах и латексных перчатках бросились мимо Гермионы, чтобы выйти из дома. Единственный оставшийся криминалист сейчас разговаривал с Джеймсом. Джеймс уже ждал ее с закатанными рукавами и расслабленным бордовым галстуком. Ему было почти пятьдесят. Волосы его были нехарактерно растрепаны, очень похожие на прическу Гарри, и выглядело это так, будто вместо расчески он просто пару раз провел по ним руками. Морщины украшали темные круги вокруг его карих глаз, отражая горе и пролитые слезы. Она могла видеть напряженные мускулы в уголках его рта и то, как его плечи были слегка приподняты, заставляя его держать себя в руках. Мужчина рядом с ним, еще более высокий и долговязый, был одет в белый комбинезон судебно-медицинской экспертизы, на руках натянуты латексные перчатки. Капюшон его комбинезона был опущен, а черные волосы до плеч вяло свисали с обеих сторон лица. На его обветренном лице выделялся крючковатый нос. У этого человека были черные глаза, в которых было гораздо больше мудрости, чем Гермиона могла бы предположить. В тот момент, когда она подошла ближе, этот мужчина замолчал и окинул ее взглядом, явно осуждая. Прекрасно, начинается. Джеймс проследил за взглядом мужчины и, увидев Гермиону, сумел изобразить на губах что-то, почти напоминающее улыбку. — Гермиона, рад тебя видеть. Прекрасно, что ты смогла добраться, — его тон сочился надеждой, почти отчаянной, и это сильно обременяло ее. — Дорога была ужасной, но я здесь, — она одарила их легкой улыбкой и с болью в глазах добавила: — Соболезную твоей утрате, Джеймс. Гермиона дважды встречалась с Ремусом и его семьей. Первый раз — на одном из дней рождения Гарри несколько лет назад, а второй — в прошлом году, на летнем барбекю у Поттеров. Она запомнила их как добрых и любящих людей — тех, кому вы звоните, когда вам нужна помощь. Она знала, что Джеймс был близок с ними, а также с Сириусом, крестным отцом Гарри. Наверное, трудно потерять друга, когда он был близок тебе, словно родной брат. Она не могла не представить потерю для Гарри и его семьи, несмотря на то, что они отдалились друг от друга. Джеймс глубоко вздохнул и тяжело сглотнул, явно все еще потрясенный произошедшим. Но он был храбрым и поэтому кивнул, прежде чем поблагодарить Гермиону за поддержку. Они стояли в неловком молчании несколько секунд, пока человек рядом с Джеймсом энергично не откашлялся и указал кривым пальцем на файл в руке Джеймса. Это взволновало мужчину, потому что он снова открыл файл и, наконец, представил их друг другу. — Верно. Гермиона, это главный криминалист по анализу места преступления — доктор Северус Снейп. Он наш коллега из Службы судебной медицинской экспертизы по делам Волан-де-Морта. Снейп, это Гермиона Грейнджер, она… — Я знаю, кто она такая, — резко прервал Снейп и продолжил ровным голосом: — Будем надеяться, что работа мисс Грейнджер вполовину так же многообещающа, как говорят. Его голос звучал почти хрипло, как кассета, которую слишком часто проигрывали, из-за чего та потеряла громкость. Гермиона почувствовала, как ее щеки покраснели — это бросило вызов ее внутреннему «я», и она поклялась доказать, что он не прав в своей предвзятости. Его слова оставили горький привкус во рту, и она не могла полностью скрыть свою неприязнь к нему. — Я постараюсь сделать все возможное, доктор, — она заставила себя улыбнуться, но даже для ее собственных ушей ее голос казался напряженным, обиженным — так было всегда, когда кто-то пытался поставить под сомнение ее трудовые заслуги, не говоря уже об ее умственных способностях. Ей показалось, что она видела, как Снейп нахмурился, но с таким же успехом это могло быть всего лишь ее воображением. У этого человека было странно стоическое лицо, из-за чего Гермионе было трудно его прочесть. Но расшифровывать его не было ее работой. По крайней мере, не сегодня. Ужасная вонь все еще цеплялась за ее нос, когда Джеймс шагнул вперед и повел ее в соседнее помещение. Комната была просторной, с темным деревянным полом и сводчатым потолком. Подходящий к антуражу помещения темный диван был направлен к входной двери. Рядом аккуратно придвинуто кресло странного вида: обивка его подушек была украшена странным рисунком, который действительно не совпадал по оттенку или же стилю с другой мебелью. Большие окна с двойным стеклопакетом выходили на ухоженный газон и пропускали яркий дневной свет в мрачную комнату. Было очевидно, что Люпины пытались произвести впечатление, слившись с окружением, а не выделяясь. Два стула были поставлены спинка к спинке посреди комнаты, покрытые белыми простынями от пыли. На полу под ними было огромное малиново-коричневое пятно. Как засохшая лужа крови — темная, густая и застывшая. Джеймс неловко остановился посреди комнаты и передал папку Гермионе; его глаза пытались избежать контакта с чем-либо, что могло вызвать непрошенные воспоминания. Гермиона осторожно взяла папку и открыла ее. Гермиона с легкостью переключилась на профессиональный настрой, ее глаза проскользили по тексту за считанные секунды. Она вынула из сумки блокнот и ручку и начала задавать вопросы. — Трупы были опознаны как 37-летняя миссис Люпин и ее 6-летний сын. Оба были найдены вчера вечером в 22:37 специальным агентом Блэком — он уже рассказал, как все было? Гермиона подняла глаза, но Джеймс промолчал. Она подождала, предоставив ему немного времени, и, конечно же, через несколько секунд мужчина заговорил. — Сириус нашел их. После того, как SIS узнала, что террористом был Ремус, Сириус настоял на том, чтобы передать сообщение Доре самостоятельно. Я хотел сопроводить его, но беспорядок в штаб-квартире не позволил нам обоим уехать. Когда он прибыл, то обнаружил… Мы даже не могли предположить, что… — его голос сорвался, и ему потребовалось немало усилий, чтобы с дрожащими нотками продолжить. Печаль окрашивала каждое его слово. — Альбус отправил его в медицинский отдел, чтобы он прошел психологический тест, прежде чем он сможет вернуться к работе. — Мне жаль, Джеймс… — она нежно положила руку на плечо Джеймса и сжала губы в тонкую линию. Это был небольшой жест участия, но он, похоже, ценил любую поддержку. Он одарил ее легкой улыбкой и кивнул в знак признательности. Его глаза встретились с ее, и, хотя его голос был благодарным, он говорил так, будто его мысли были далеко от этого места. — Спасибо. — В каком отделе работал Ремус? — быстро спросила она и секундой позже прикусила нижнюю губу, как бы желая наказать себя за назойливый вопрос. — ТОАН. Он работал в отделе технических операций, анализа и наблюдения… Так, стоп. Гермиона удивленно подняла брови. Ее голос звучал потрясенно, когда она задала вопрос: — Разве это не тот отдел, который был подорван? Джеймс кивнул и поморщился, ему явно не нравилась эта тема. — Для мира все это будет выглядеть так, будто Ремус действительно сделал это по своему желанию. Новости уже просочились, его имя было сегодня утром в прямом эфире The Sun. Гермиона могла прочитать отрицание и гнев в его позе, поэтому она дала ему время, чтобы отдышаться и снова расслабиться. Но он этого не сделал. Вместо этого его слова усилили и без того накаленное состояние, которое привело его в ярость. — Пройдет совсем немного времени, прежде чем СМИ будут искажать его имя и действия. И ничего не остается, кроме вопиющей лжи. Они осквернят его репутацию, и, даже если мы сможем связать бойню, что случилась здесь с Волан-де-Мортом, у нас не будет ничего, что могло бы связать с ним и взрыв. Это очень расстраивает! — голос Джеймса был чистым ядом, и он разочарованно выплюнул эти слова, сжав кулаки. Его тело было так напряжено, что вена на его шее пульсировала. Гермиона отступила на шаг, наблюдая за вспышкой с безопасного расстояния. Огонь погас так же быстро, как и разгорелся, и мужчина внезапно стал старше, измученнее. Количество морщин на его лице, казалось, увеличилось, глаза горели отчаяньем. На его лице была написана усталость. Гермионе было больно смотреть на него и видеть его таким сломленным. Ее голос был спокойным, в него просочилось замешательство, когда она спросила: — Волан-де-Морт? — Что? — Джеймс вырвался из своих беспорядочных мыслей, когда ее вопрос застал его врасплох. — Это второй раз, когда ты упоминаешь это имя. Волан-де-Морт. Джеймс сжал пальцы в кулак и растянул губы в тонкую линию. — У нас есть основания полагать, что это было очередное убийство серийного убийцы, называющего себя Волан-де-Мортом. — Это уже не первый случай? — заинтригованно спросила она. — Уже пятый. Она внезапно перестала писать на белой бумаге своего блокнота и подняла голову, широко раскрыв глаза. — Пятый? — ее тон был на целую октаву выше, и она еще раз прикусила губу, чтобы скрыть свое явное удивление. Она пыталась поймать взгляд Джеймса, но он демонстративно избегал зрительного контакта с ней. — Да. За этой… варварской жестокостью кроется его рука. Убийства развратны, отвратительны, и обычно мы находим загадку, прикрепленную к жертвам, подписанную его псевдонимом. Лорд Волан-де-Морт. Но на этот раз мы ее не нашли. Пока не нашли. — Загадки? О чем они? — вопрос был задан сразу же, и она больше не могла скрывать своего волнения. Некоторым эта новость показалась бы мрачной. Для нее это было волнительно. «Наконец-то появился шанс проявить себя». Гермиона заинтересовалась, но Джеймс выглядел рассерженным. Он зарычал, его голос был странной смесью ярости и ужаса. — Разные вещи. Иногда он цитирует сказки, иногда другие книги. Однажды он отправил три страницы чертовой книги, и нам потребовалось две недели, чтобы узнать, что это была за книга. Даже Альбус не узнал ее. — Значит, мы до сих пор не знаем, о чем нам говорят его загадки? — У Альбуса есть идея, — продолжил Джеймс и посмотрел прямо на Гермиону впервые с тех пор, как она вошла в комнату. Его челюсти несколько раз сжались, прежде чем он осмелился произнести следующие слова, будто он не был в них уверен. — Он думает, что загадки приводят к следующим жертвам. Гермиона кивнула и записала некоторые детали в свой блокнот. Характерно — ум, высокомерие, надменность и гордыня. — Есть ли еще какие-нибудь вещи, которых он придерживается? — «Или она», — мысленно добавила Гермиона. — Он убивает каждые 41 день. — Почему 41? «Нечетное число, простое число, n2 + n + 41, Леонард Эйлер?» Ее мозг работал с большой скоростью, и она почувствовала, как по спине пробежал озноб предвкушения. Джеймс разочарованно засмеялся. — Мы не знаем. Трижды обведя цифру в блокноте, она сделала мысленную заметку, чтобы еще раз вернуться к этому, как только получит всю информацию о других убийствах. — Есть ли какая-то другая связь между убийствами? Может быть, между жертвами? Джеймс сокрушенно покачал головой, и Гермиона вздохнула, ее собственное разочарование возросло. Прикрепив ручку к блокноту, она пристально посмотрела на Джеймса. — Мне нужно посмотреть все файлы. И старые тоже. — Конечно. Как только беспорядок в штаб-квартире будет устранен, твой SIL будет повышен для доступа в архив… Внезапный звонок прервал речь Джеймса, и он вынул телефон из кармана. Читая имя вызывающего абонента, тот поднял указательный палец, давая понять, что ему нужно ответить на этот звонок. Он покинул комнату, чтобы принять его. Снейп вышел из тени у стены и остановился рядом с накрытыми стульями. — Я думаю, нам следует начать расследование места преступления. Вы готовы, мисс Грейнджер? — голос мужчины был таким же равнодушным, как и выражение его лица, его прежняя грубость была скрыта. — Да, — в ее глазах было заметно волнение; это подчеркивало уверенность в ее голосе. Она была к этому готова. «Мое первое реальное дело». Снейп еще раз оглядел ее, но в его темных глазах не осталось и следа насмешки. Теперь это была смесь любопытства и жалости. Секунду спустя он схватил одеяло и откинул его, открывая стулья. Она подождала, пока Снейп полностью снимет пылезащитную простыню и отложит ее в сторону, аккуратно сложив. Он снова отступил в тень, и Гермиона отгородилась от всего, что ее окружало, сосредоточившись на своей работе. Ее ручка летала над блокнотом, делая заметки, в то время как ее глаза осматривали комнату. Все, кроме стульев и ковра, было чистым и красивым, но лишенным воображения. «Никакой роскоши. Средний класс». От места преступления пахло кровью, гнилой плотью и тяжелым запахом расплавленной кожи. Тот обжег ей ноздри, немного болезненно, слезы прорезались в уголках глаз, и она несколько раз моргнула, пока ее взгляд снова не прояснился. Пресыщенный медный привкус покрывал ее язык, словно горсть монет, от которых она не могла избавиться, сколько бы раз она ни сглотнула. Даже когда в доме была включена каждая лампочка, атмосфера оставалась приглушенной. Здесь произошло нечто жестокое. Ужас наполнил воздух. Людей зверски убили. Страх все еще был ощутимым, острым и сильным, резня тоже. Не было никаких признаков драки, даже самые мелкие детали были аккуратно расставлены, например, фотографии в рамках на стене или вазы с орхидеями и лилиями в буфете. Гермиона увидела на фотографиях улыбающихся мужчину и женщину. Они становились немного старше на каждой последующей фотографии, затем к ним присоединился младенец, который превратился в маленького мальчика. Крайняя фотография была сделана самой последней. Гостиная уходила направо, к задней части дома, плавно переходя в столовую с тем же деревянным полом. Обеденный стол из красного дерева стоял под люстрой, подвешенной на длинной черной цепочке, прикрепленной к высокому потолку. Единственная белая французская дверь, находящаяся за столом, вела на кухню. «Опять же, все очень обыденно. Приятно, но ничего необычного». Прямо перед девушкой была лестница, ведущая зигзагом вправо к небольшой площадке, вроде балкона внутри дома, а затем влево, приводя на второй этаж. Дверь рядом с большими окнами на восточной стороне гостиной вела на задний двор. «Как он вошел?» — Вы нашли какие-либо признаки взлома? — небрежно спросила она и подошла к стульям, присев на корточки, чтобы лучше рассмотреть засохшие пятна. — Не считая расшатанной входной двери, в которую Блэк вчера вечером врезался с силой бешеного быка? Нет, — голос Снейпа был полон сарказма, и Гермиона мысленно закатила глаза, не обращая внимания на укол в сторону Сириуса. — А как насчет задней двери? — Цела и заперта. — Окна? — Тоже. «Что, если у него был ключ? Родственник? Друг семьи? Пожалуй, к почтальону ни один ключ не приведет». Она кивнула, и ее взгляд снова остановился на пятнах крови, которые сливались таким образом, будто человек, сидевший на одном из стульев, истек кровью. На дереве были ожоги странного коричнево-красноватого цвета, вероятно, от расплавленной плоти и мягких тканей тела. Или, по крайней мере, того, что от него осталось. Гермиона еще раз пролистала файл и посмотрела на фотографии. Ее желудок перевернулся, и она снова ощутила на языке едкий привкус рвоты. Тело мальчика выглядело неповрежденным, с синяками от веревок вокруг его лодыжек и запястий, гротескно выступавшими на его детской коже. Однако его голова была скручена под ужасным углом, почти на 180°, — так, что его затылок лежал на плече. Его глаза были широко открытыми и ярко-синими, в них отпечатался первобытный страх. Остальные фотографии с места преступления были еще хуже. Тело Тонкс было почти полностью покрыто запекшейся кровью и свалилось на стул, а лицо ужасно исказилось. Кожа свисала клочьями от щек до живота, где остальные внутренности собрались в лужу плоти, гноя и прочих жидкостей. На ее запястьях и лодыжках также были следы от веревок. «Два разных способа убийства. Перелом шейного позвонка у мальчика указывает на симпатию к детям — несчастное детство, возможно, недостаток внимания. Убийство Тонкс было гораздо более извращенным — может указывать на ненависть к женщинам. Возможно, они не замечают его, что приводит к неуверенности в себе, хотя это противоречит другому его поведению. Но два разных способа могут также означать о наличии двух убийц…» Она огляделась и проверила веревку вокруг стульев. «Оба были скованы. А что с Ремусом?» — Сколько веревок вы нашли? — она повернула голову и посмотрела через плечо на Снейпа, который явно в удивлении поднял бровь. — Шесть. «Две взрослые жертвы и ребенок: один из них — сотрудник MI5; как ему удалось их одолеть в одиночку?» Она кивнула и снова сосредоточила внимание на стульях и пятнах. Все выглядело так, словно какое-то злое существо использовало тело Тонкс как безжизненную марионетку в больной игре. Кто бы это ни сделал, он контролировал и манипулировал ее телом с такой безжалостной энергией, что Гермиона с самого начала надеялась, что бедная женщина умерла сразу, как все началось. Месяцы работы аналитиком и время, еще студенческой жизни, научили ее всегда держать в сумке пару запасных перчаток, которые она вынула и надела так, что они покрыли ее тонкие пальцы как вторая кожа. Указательным пальцем она потерла покрытое коркой место, проверяя состояние вещества. Оно было все еще влажным, почти кремовым, со сгустками. «Свернувшаяся кровь и… масло?» — Сколько времени уйдет у лаборатории, чтобы направить результаты тестов ДНК? — ее голос был резким и профессиональным, когда она встала, вернулась к основному отчету и перечитала аккуратный почерк, чтобы собрать важную информацию — такую, как время, одежда и улики. Снейп поморщился. — По меньшей мере три дня, возможно, четыре. Беспорядок в штабе будет стоить нам нескольких дней. Гермиона на мгновение нахмурилась, раздражение было отчетливо видно. Она глубоко вздохнула. — Хорошо. Вы нашли какие-нибудь следы убийцы? — Ничего, но… — Снейп остановился, оба повернули головы, когда Джеймс снова вошел в комнату, поспешно убрав свой мобильный. Гермиона спокойно продолжила свою консультацию, оставаясь сосредоточенной. — Но? — Мы нашли пятилитровую банку прямо возле стульев. Она была все еще наполовину заполнена. «Маслом», — мысленно добавила она и тоже записала в блокнот. — Кто-то брал образцы? Может, мы найдем, где оно было куплено. — В отличие от вас, мисс Грейнджер, сегодня у нас не первый день на работе. — Полагаю, отпечатков пальцев нет? — полушутя спросила она, но Снейп лишь приподнял бровь в ответ. Джеймс вмешался в их разговор, подходя ближе к ним. — Мы никогда не находим никаких следов или доказательств, которые приведут к нему. Все всегда безупречно. «Слишком чисто, почти стерильно». — А как насчет улицы? Следы шин? Следы обуви? — Ничего такого, — Снейп покачал головой. Его волосы, словно мягкая шторка, закрывали его лицо, и Гермиона подумала, что он просто не успел их вымыть или ему просто наплевать на свою внешность. «Таким образом, убийца наблюдал за семьей достаточно долго, чтобы знать их распорядок дня и как они живут». Джеймс ждал, когда она снова заговорит, но в данный момент ей не о чем было больше спрашивать, поэтому он продолжил. — SID позвонили мне: они нашли среди обломков несгораемую сумку с загадкой внутри. Снейп издал странный гортанный звук — смесь ворчания и фырканья, — и, когда он заговорил, голос его звучал странно. — Итак, теперь это официально. Это еще одно преступление Волан-де-Морта. На мгновение оба мужчины встретились взглядами, и Джеймс резко кивнул. Ее интерес снова пробудился. Странное желание заполучить личную записку от убийцы вызвало у нее покалывание по всей спине. — Что там написано? — голос ее был жадным, глаза настороженными и острыми. — Пока не знаю, но мы сможем взглянуть на нее, как только судебно-медицинская экспертиза закончит ее проверку. — Хорошо, — она почувствовала, как волнение затопляет ее нервы, чего она не чувствовала с тех пор, как приняла решение стать криминальным аналитиком, чтобы ловить убийц. Ее перчатки издали скрипучий звук, когда она сорвала их со своих рук, смяв при этом. Она держала их в руке, чтобы не забыть выбросить позже. Гермиона нерешительно вернула папку Джеймсу, держась за нее чуть дольше, чем нужно. — Мне нужна копия записей, а также все документы и медицинские заключения, которые у вас есть. Мне нужны загадки, фотографии и полная свобода действий. Она уже начала придумывать дюжину аргументов на случай, если Джеймс откажет в ее требованиях, но этот человек удивил ее. — Конечно, — сказал он, будто это была самая нормальная вещь в мире. Она подождала еще мгновение, но он невозмутимо продолжил: — Я поговорю с Альбусом завтра, он даст тебе разрешение для доступа на этот уровень безопасности. — Спасибо, — в ее голосе отчетливо слышались волнение и благодарность. Она была полна решимости найти закономерность в убийствах или, по крайней мере, разгадку для загадки, которую оставил убийца. Она прикусила губу, повредив при этом тонкий слой кожи. Это была дурная привычка, которую она пыталась контролировать большую часть жизни, но забывала это делать в моменты эмоционального всплеска. Джеймс отложил файл и с любопытством спросил: — Итак, что ты узнала? — его голос звучал обнадеживающе, как будто он отчаянно хотел услышать детали или объяснения, которых раньше не слышал. — Немного, — немедленно ответила Гермиона. Она снова пролистала блокнот и остановилась на последней странице, формируя свои мысли и заметки в понятные предложения. Ручка лежала в ее руке и служила указателем для ее объяснений. — Мужчина или женщина, вероятно, примерно того же возраста, что и Ремус. Харизматичный или, по крайней мере, достаточно манипулятивный, чтобы убедить семью позволить ему войти в свой дом в ранний час. Не было никаких доказательств принудительного входа, которые говорят нам, что кто-то впустил его намеренно — возможно, они знали его, но более вероятно, что они просто не сочли его приход достаточно подозрительным, что снова указывает на харизму, — взволнованная каждым словом, слетевшим с ее губ, она проговорила информацию, которую вынесла из того, что увидела. Ее тон и голос становились все быстрее и громче. — Также не было никаких признаков драки, следовательно, он, вероятно, первым обезвредил Ремуса. После этого он оглушил и миссис Люпин, затем мальчика. Возможно, он использовал наркотики, но это должна выяснить лаборатория. Он имеет, вероятно, непосредственный ум и занимает высокое положение на работе — скорее всего, его гений недооценивается, но мне нужно больше данных, чтобы сделать окончательный вывод. Она отвернулась от Джеймса лицом к стулу, и, указав на него ручкой, продолжила свою речь. — Клиническое состояние места преступления также определяет его высокий интеллект. Он тщательно спланировал все до мельчайших деталей. Он чувствует себя в безопасности и осознает свое превосходство… — Как ты можешь это знать? — грубо прервал Снейп, но Гермиона невозмутимо продолжила. — Канистра. Он оставил ее, потому что знал, что, даже имея улику прямо перед глазами, мы никогда не найдем его. С помощью этого, — она глубоко вздохнула, на ее лице появилось самодовольное выражение, когда Снейп замолчал. — Исходя только из этого преступления, я бы сказала, что у него гибкий график и он спортивен или, по крайней мере, достаточно спортивен, чтобы пробежать несколько миль. Возможно, в его хобби входит что-то похожее на бег трусцой или бег по лесу, раз он стер свои следы, возвращаясь тем же путем. По приблизительным подсчетам, кому-то с небольшой натренированностью потребуется от получаса до часа, если начинать с Уоллингтона. Она поймала взгляды, которыми обменялись Снейп и Джеймс, и воспользовалась возможностью, чтобы глубоко вдохнуть. Ее голос стал немного хриплым, но возбуждение подтолкнуло ее к желанию поделиться своими наблюдениями. Она перевернула страницу в блокноте и продолжила. — Также я не верю, что мальчик выжил и больше десяти минут после того, как Ремус вышел из дома. Ему нужен был мальчик, чтобы убедить Ремуса, но как только он был уверен, что бомба уже в пути… Остальное она не сказала и откашлялась. Слова сами собой вырвались из ее рта, и она внезапно почувствовала себя так, будто снова оказалась в колледже, когда ее диссертация стала вдвое больше, чем требовалось, и ее профессора закатывали глаза каждый раз, когда у нее возникал новый вопрос. Но ни Джеймс, ни Снейп, которых она определенно могла представить себе сварливыми учителями химии, не произнесли ни слова. Вместо этого они внимательно слушали. — Это место довольно изолированно. Я не очень бы надеялась получить какую-либо информацию, допросив соседей. Это в основном предположение, учитывая, что я еще ничего не знаю о других его убийствах. Мне нужно взглянуть на другие места преступлений и отчеты, чтобы подробнее рассказать о его выборе жертв. В двух словах: наш подозреваемый, вероятно, мужчина, лет сорока-сорока пяти, спортивной формы, скорее всего, успешный в своей работе, но социально замкнутый. Он умен, склонен к манипуляциям, беспринципный, хвастливый. Ее щеки вспыхнули легким красновато-розовым цветом, когда ее речь достигла апогея, и она остановилась на последнем слоге, снова прикусив губу. — Конечно, все является абсолютным предположением, пока у меня нет дополнительных сведений, — добавила она как запоздалую мысль. Воцарилась гнетущая тишина, и Снейп был первым, кто снова обрел голос, но он все еще звучал так же раздраженно, как и раньше. Он сделал шаг вперед и с легкостью скрестил руки на груди — манера поведения, которую он, казалось, совершенствовал много лет. — Я окажу некоторое давление на своих людей. Если вам повезет, вы получите результаты и отчеты к субботе. Джеймс автоматически кивнул и покрутил файл в руке, возясь с ней. «Привычка скрывать свое напряжение», — подумала Гермиона. — Мисс Грейнджер, — Снейп склонил голову в знак признательности, но, скорее всего, это был просто знак вежливости. Он ушел прежде, чем Гермиона успела что-либо сказать. Она снова повернулась к Джеймсу, жестокость комнаты тяжело давила им на плечи. На фотографиях отражалось темное мерцание, и она могла видеть, как глаза Джеймса остановились на среднем снимке: фотография его, Ремуса и Сириуса во время учебы в колледже. Все они выглядели невероятно молодыми, и она заметила очевидное сходство между Гарри и его отцом. Там был еще один мальчик, но Гермиона никогда его раньше не видела и имела хорошее воспитание, чтобы воздержаться от вопроса. Вместо этого она решила спросить что-то личное, и за считанные секунды ее голос изменился с профессионального на ранимый. — Как Гарри? — она ощутила знакомую озабоченность о благополучии друга. Со временем она привыкла. Невозможно дружить с Гарри Поттером, не беспокоясь сразу из-за дюжины вещей. — С ним все будет в порядке, — настойчиво сказал Джеймс недрогнувшим голосом. Он оторвал взгляд от фотографий и снова посмотрел на Гермиону, скрывая свои эмоции за очками размером с его глаза. Гермиона слишком хорошо знала эту манеру поведения. Гарри все время это использовал. — Ты могла бы навестить его. — Да, я приду, — она ободряюще кивнула ему, тот через несколько секунд ответил взаимным кивком. — Что ж, будем надеяться, что Снейп быстро подготовит отчеты. Тебя довезти до Лондона? — Нет, не беспокойся. Я приехала на машине, — легкая спокойная улыбка украсила ее полные губы, когда она вежливо отказалась, но тем не менее она присоединилась к Джеймсу, чтобы покинуть гнусное место преступления. Они вышли из дома в уютной тишине, и свежий воздух ударил ей в нос. Она даже не заметила, что ее обоняние приспособилось к ужасающему зловонию в доме Люпинов; чистый воздух сначала казался странным, и он покалывал ноздри, оставляя почти жжение в глубине горла. Офицеры, стоявшие на страже, снова наклеили на дверь ленту, опечатав место преступления. Джеймс проводил ее до машины, где через минуту оставил ее, когда его телефон снова зазвонил. В следующие несколько дней этот человек наверняка будет занят. Гермиона открыла дверцу машины, ей нужно было приложить много усилий, так как та все время заклинивала. Она села на мягкое сиденье, закрыла за собой дверь и кинула сумку на пассажирское кресло. Через несколько секунд она на мгновение вцепилась в руль. Тошнота от увиденного ужаса почти овладела ею. Запах, который наполнял машину, был смесью лимонного концентрата из системы омывателя лобового стекла и ее собственных духов. Она глубоко вдохнула и выдохнула. Несколько раз. Но отвратительный запах расплавленной плоти и желчи, прилипший к ее носу, все еще оставался с ней. Она включила радио и завела машину. Все, что было дальше, — лишь тишина.***
По шкале жестокости убийств убийство Люпинов, безусловно, достигает одного из самых высоких уровней.
Однако это еще не самое худшее из того, что я мог бы позволить им испытать.
Со временем вы поймете, что вам следует ожидать от меня более ужасных вещей.
Я не просто убийца.
Я исключительный.
И я выигрываю.
Постоянно.