Я так долго был погружен в свои мысли, что в конце концов лишился разума.
Эдгар Аллан По
***
Каждый человек ведет тройную игру: публичная жизнь, личная жизнь и тайная жизнь.
Присмотритесь к любому ребенку — посмотрите, как он взаимодействует со своими друзьями в школе. Потом спросите его мать, как он ведет себя дома. А теперь постарайтесь убедить ее, что тот же самый ребенок ограбил магазин на углу.
«Только не мой мальчик», — скажет она.
И будет права.
Потому что ее мальчик так бы не поступил.
Для разных людей в разных ситуациях мы представляемся разными.
Если вы поступаете плохо, то окружающие считают вас злодеем. Если вы злодей, то перестаете быть человеком.
Вы — монстр.
А злобные монстры подлежат уничтожению, чтобы обезопасить хороших людей.
Но, к несчастью, все не так просто: не бывает хороших или плохих людей.
Примером такого бессмысленного стереотипного мышления является чернокожий борец за гражданские права Мартин Лютер Кинг. Он рисковал своей жизнью ради того, чтобы будущее поколение чернокожих американцев не подвергалось такой же жестокой расовой дискриминации, которой подвергался он. Тот был одним из хороших.
Но знаете ли вы, что у него было множество интрижек?
Его супруга знала об этом и страдала молча.
Разве это не «плохо» — изменять своему партнеру, ранить его чувства, но все равно не останавливаться? Был ли Мартин Лютер Кинг бабником, который намеренно причинял боль своей жене и для которого секс был важнее ее душевных мук?
Или же он герой, пожертвовавший своей жизнью ради благого дела? А может, он и тот, и другой?
Разве один хороший поступок уравновешивает плохой?
Позвольте мне ответить на этот вопрос.
Мартин Лютер Кинг был человеком. Не хорошим и не плохим. Просто человеком. Человеком с особыми причудами и недостатками.
А теперь задумайтесь: действительно ли вы такой хороший человек, как вам кажется в глубине души?
***
Штаб-квартира MI5, кабинет Джеймса Поттера Пятница, 29 августа 9:32 26 дней до следующего убийства Встретимся? 9:16, ГП Гермиона? 9:21, ГП Я работаю. Случай очень сложный и требует полного внимания. К тому же, мне еще нужно поработать над профилем. 9:22, ГГ Мы не виделись несколько месяцев. 9:23, ГП Гермиона. 9:31, ГП Глаза Грейнджер пробежались по матовой поверхности телефона. Большой палец ритмично рисовал круги по экрану, размазывая тонкий слой разводов по стеклянной поверхности. Игнорировать Гарри нечестно, и девушка знала это. Однако, общение с ним привело бы к эмоциям. Эмоции дали бы волю чувствам, а не логике, что означало — она начнет переживать. Проявление чувств в данный момент было крайне непозволительно. В кабинет вошел Драко. Не обращая на него внимания, она положила телефон в левый карман темного пиджака. Как обычно, Драко занял место подле нее, в левой руке у него была аккуратно зажата стопка книг. Гермиона разглядела старую и потрепанную обложку, торчащую из-под грубой ткани темной кожаной куртки, но сразу же отвела взгляд и сосредоточила его на Джеймсе. Серебристый бейджик с именем ее руководителя мягко мерцал в желтоватом свете. — Теперь, когда все в сборе, мы можем, наконец, начать, — коротко взглянув на Драко и кивнув ему, Джеймс перешел в деловой режим. Должно быть, нелегко участвовать в расследовании, когда переживаешь личную трагедию. Особенно — когда тебя допрашивают подчиненные. Гермиона впитала наблюдение так же быстро, как и проигнорировала очередное жужжание сообщения от Гарри в кармане. Драко не сделал никаких попыток начать допрос, вместо этого он скрестил ноги и положил книги на колени. Краем глаза Гермиона заметила, что их там три, но не придала этому значения. Затем снова сосредоточилась на Джеймсе. — Нам важно знать, имел ли Ремус врагов. Джеймс задумчиво покачал головой, открыл рот, но вдруг… — Никогда. Все любили Лунатика. Впервые с тех пор, как Гермиона вошла в кабинет Джеймса, она повернулась лицом к другому мужчине, который, сгорбившись, сидел во главе стола. Широкие плечи и узкие бедра, обтянутые черными джинсами. Белая модная кофта с V-образным вырезом, которая обрывалась прямо у пояса, демонстрируя темно-ореховый кожаный ремень, несомненно, принадлежавший какому-то дизайнерскому бренду. Вокруг его тонкой шеи висели простые деревянные бусы, а взъерошенные волосы выглядели растрепанными — он несколько раз провел по ним руками. Голубые глаза были налиты кровью и блестели. Казалось, что он слишком часто их трет. Сириус Блэк. — Лунатик был хорошим парнем. Никаких драк. Никаких долгов, — его голос дрожал, как тонкий слой льда на морской глади. Несколько раз он сжал руки в кулаки. Одновременно решительно и виновато. — Если бы я… Если бы я только… Я мог бы спасти его… — Мы этого не знаем, — перебил Джеймс, но Сириус ему не поверил. Это лишь еще больше распалило мужчину. Удивительно, но Сириус промолчал, сжав челюсти. «Подавленное чувство вины. Гнев, направленный на окружающих. Отрицание. Очевидные реакции на потерю близкого друга». — Что насчет фотографий? — откуда-то сбоку поинтересовался Драко, наклонив голову, пока Гермиона записывала наблюдения за происходящим на свежей странице блокнота. На этот раз мужчины синхронно замотали головами. «Нет узнавания, как и в остальных случаях. Может ли это значить, что погибшие никак не связаны между собой?» Она заправила прядь волос за ухо. «Серийный убийца и без определенной закономерности в действиях — редкость. Он слишком умен. Исключил наличие схемы в своих убийствах. Но, учитывая все загадки, которые оставил после себя, он определенно что-то задумал. Вот только что именно? Случайные жертвы усложняют и запутывают поиск, но я вычислю его. Обязательно». Драко приступил к стандартным вопросам. Были ли у Нимфадоры враги? Упоминал ли Ремус о переменах в жизни? Болели ли они? Однако, ответы были бесполезны. Как заметила Гермиона, Ремус и его семья были абсолютно заурядными. Никаких сюрпризов. Ничего необычного. Когда Драко задал вопрос о состоянии здоровья, Джеймс промолчал, но Сириус ответил, что все трое были в хорошей форме. Очевидно, что Сириус всячески старается заступиться за своего друга. В его голосе слышалось не столько обожание, сколько любовь. — Ремус пил, — внезапно воскликнул Джеймс, прервав Сириуса на полуслове, и получил в ответ грозный взгляд. Девушка не сомневалась, что Джеймс любил Ремуса так же, как и Сириус, но именно он твердо держался на ногах, чтобы отыскать истину. Мужчина не возводил своего друга на какой-то пьедестал. И Гермиона была благодарна ему за это. Внезапно обстановка накалилась. Щепетильность, присущая деликатным темам и осторожным вопросам, была испорчена внезапным приступом гнева у Сириуса, направленного к Джеймсу. Гермиона метнула взгляд в сторону Драко, и тот нерешительно оглянулся на нее. Становилось все труднее дышать. — После работы. В рабочее время — никогда. Брось, Сохатый, он же не так много пил. Джеймс поморщился. — Сириус, он много пил. После того несчастного случая в колледже… — Это было лет сто назад. Он же не начал… — Именно. Помнишь, Тонкс звонила, когда он исчез в прошлом году? Трое суток не было ни единого звонка… — Все когда-нибудь проявляют слабость! — Сириус раздраженно стукнул ладонью по деревянному столу. В огромной пластмассовой подставке, по форме напоминающей резиновую утку, покачнулись ручки. Джеймс устало взглянул на друга с нотками разочарования. Некоторое время ни Гермиона, ни Драко ничего не говорили; единственным источником звука была ручка Гермионы — ручка Реддла, — царапающая по страницам. «Значит, Ремус был алкоголиком. Считает ли Волан-де-Морт алкоголизм своеобразной болезнью? Мы все еще не располагаем информацией о состоянии здоровья Лаванды и Хепзибы». — Ремус работал над делом Волан-де-Морта? — Едва ли. Он не погряз в этом по колено, как мы, но знал о некоторых деталях. Дамблдор включил и его в Орден, но… — Джеймс нервно теребил в руках какие-то папки. — Он никогда не работал с психопатами такого рода, в отличие от нас с Сириусом. «Получается, что он мог быть случайной жертвой. Сомнительно, но мы не должны отбрасывать это предположение». Бросив быстрый взгляд на Сириуса, а затем снова на Джеймса, Гермиона решила оставить этот вопрос на потом. «Сириус явно предвзят. Если он будет продолжать искажать или скрывать информацию, то это только навредит расследованию. Тонкс и Тедди не были целью убийцы — это очевидно всем. Мишенью был Ремус». — Думаю, на этом у нас все, — девушка невозмутимо закрыла блокнот и не стала обращать внимания на вопросительный взгляд, который метнул в ее сторону Драко. «Ничего это не даст. Лучше не вмешиваться в ссору». Сириус даже не шелохнулся, лицо его было жестким и горьким. Джеймс, по крайней мере, порядочно принял виноватый вид. А еще он устал. Изнемождение четко читалось в чертах его лица. Гермиона готова была поклясться, что он сильно состарился с момента их последней встречи у Люпина. Принимая во внимание обстоятельства, вероятно, так оно и есть. — Ценю ваше рвение. Как думаете, сможете ли вы подготовить характеристику к следующей неделе? Альбус хотел бы, чтобы у нас к тому времени, как закончится конференция Европейской комиссии по террористическим атакам, было готово официальное заявление для прессы. «Как я могла забыть? Все-таки совершено нападение на здание британской спецслужбы. Конечно, они собрали конференцию». — Думаю, мы справимся, — за обоих ответил Драко, и Гермиона согласно кивнула. Вскоре они попрощались и вышли из кабинета Джеймса. Сириус остался там. Когда деревянная дверь с грохотом закрылась за ними, Гермиона громко вздохнула. Драко, как обычно, пристроился рядом, зажав книги в руке. Они двинулись вперед по коридору. — Было странно, — нарушил тишину Драко. — Одно из ужаснейших переживаний — усомниться в человеке, которого считал безупречным. — Ты имеешь в виду ту поговорку? Что верность делает вас семьей? — пробормотал Драко куда-то в пустоту. Гермиона согласно повела головой. — Человек, который искренне предан тебе, который всецело любит тебя, — никогда не предаст твой образ. И неважно, насколько сложной окажется ситуация. Драко хмыкнул, но промолчал. Они продолжили путь в тишине. «Смогла ли я быть такой же преданной, как Сириус?» Пока она думала об этом, ноги сами несли ее в офис. Маленькая сумка на плече покачивалась при каждом шаге. «Если приходится, я вычеркиваю людей из своей жизни без объяснений, без колебаний и без предупреждения. Мне свойственно ошибаться, и я не держусь за ненужных мне людей и вещи, когда чувствую, что они мешают мне. Нет. Я не создана для верности». Жужжание телефона напомнило ей, что необходимо закончить разговор. Девушка достала устройство из кармана пиджака и вслепую ввела код. Экран вспыхнул, и через секунду на нем всплыли уведомления. Разумеется, от Гарри. Прошу. 9:51, ГП «Впрочем…» Вздохнув, она наконец сдалась и написала ответ. «Возможно, все же создана для верности. Возможно, это просто всегда было выгравировано на моих костях». Воскресенье, Фортескью, 14:00. Не опаздывай. 10:03, ГГ***
Флориан Фортескью Воскресенье, 31 августа 13:59 24 дня до следующего убийства Гарри опаздывал. Конечно, он всегда и везде опаздывал. Раздраженная, Гермиона опустила взгляд к наручным часам. Одна минута сменялась другой. Прошло еще пять минут. Впору пойти и заказать кофе. Так ей хотя бы будет что выпить. Воскресный день был хлопотным для кафе Флориан Фортескью. Парочки и компании толпились в большом коридоре кофейни, флиртуя, болтая и поглощая тонны мороженого. И молодежь, и старики наслаждались спокойным выходным днем под теплым августовским солнцем. Флориан Фортескью была сетью кофеен, разбросанных по всему миру. Множество людей ежедневно поклонялись их тыквенно-пряному латте и сливочному пиву. Гермиона встала в очередь за пожилой парой и окинула взглядом помещение. В углу висел плоский экран, на котором транслировались новостные репортажи и журналисты, а также важные, общеизвестные лица со всей Европы. Европейская комиссия по террористическим атакам. В суматохе последних дней она совсем позабыла об этом. Вести поиски Волан-де-Морта с каждым днем становилось все сложнее. До сих пор не было ни улик, ни зацепок. Это опустошало. Задумавшись, она рассеянно наблюдала за быстро меняющимися лицами глав государств и их представителей. Некоторые были хорошо узнаваемы, например, Дамблдор, который прибыл в костюме, похожем на тот, в который он был одет, когда Гермиона впервые встретилась с ним — даже отвратительный розовый галстук присутствовал. Следом прибыла Помона Спраут, нынешний канцлер Германии. На ярко-синем экране телевизора та выглядела приятной пожилой дамой в своем оливковом костюме. Немного пухленькой, но элегантной. Пожалуй, похожа на бабушку. Те, что подкладывают сладости в карманы своих внуков. На мониторе мелькали то президент России — Каркаров, то премьер-министр Великобритании — Слизнорт, то президент Франции — Делакур: все они собрались обсудить террор Волан-де-Морта. Европа не часто сталкивается с такими ужасными террористическими атаками, как взрыв в MI5. Угроза Волан-де-Морта пока не распространилась на всю Европу. Великобритания, а точнее Лондон, был его песочницей. Впрочем, неизвестно, как скоро он изменит страну. И поэтому преступник пробуждал в умах людей страх и ужас из-за неизвестности. К террористическим атакам всегда относятся с особой осторожностью, чтобы не озлобить людей — или, что еще хуже, не показать, что действуют недостаточно быстро в условиях очевидной угрозы. Проведение конференции с главами государств, а также руководителями секретных разведывательных служб призвано помочь успокоить людей. В смятении Гермиона прикусила уголок нежных губ. «Неужели они не понимают, что, уделяя ему столько внимания, только распаляют его? Ради Бога, он же нарцисс». В очереди ей не удавалось расслышать слова корреспондента, но вряд ли те были бы информативны для нее сейчас. Участники конференции все еще прибывали. — Мисс Грейнджер, какой приятный сюрприз встретить вас здесь. Гермиона резко обернулась, потревоженная и удивленная глубоким приятным голосом. Глаза ее расширились, когда она поняла, кто заговорил с ней: безупречно чистая белая рубашка, закатанные до локтей рукава и незастегнутая верхняя пуговица, открывающая взору изящную шею. Темные джинсы, идеальные волосы, высокий рост, стройная фигура и… чертовски красивый — Реддл. — Доктор Реддл, — она слабо улыбнулась ему. Он ослепил ее колкой, уверенной улыбкой и проникновенным, пытливым взглядом стальных глаз. От такого взгляда сердце девушки забилось быстрее. Казалось, он мог проникнуть прямо в душу, узнать самые темные стороны твоей сущности и обратить их против тебя. Этот взгляд предвещал беду. Один из посетителей за ним прочистил горло, раздраженно хмыкнул и указал взглядом, чтобы они продвинулись дальше по ходу очереди. Гермиона так и сделала. Реддл прошел следом. — Мисс Грейнджер, вы разве не должны сегодня вместе с другими членами конференции отстаивать интересы национальной безопасности? — Никто не может ежедневно защищать королеву, доктор Реддл. Мужчина одобрительно улыбнулся, но никак не прокомментировал это. Вместо этого он изящно указал на одну из табличек. Девушке захотелось узнать, есть ли хоть что-то, что Том Марволо Реддл не сделал бы элегантно. — Кофе, мисс Грейнджер? Она огляделась в поисках Гарри, но его все еще не было. — С радостью. У меня была назначена встреча, но он все равно опаздывает. К тому же, не могу же я отказаться от бесплатного кофе, верно? — девушка попробовала одарить мужчину обаятельной улыбкой, но потерпела фиаско. Флирт всегда был не самой сильной ее стороной. — Как насчет вас, доктор Реддл? Наслаждаетесь выходным днем? — У патологоанатомов, к сожалению, не бывает выходных. Круглосуточная работа. Люди умирают ежедневно, — мужчина проговорил это с такой беззаботностью и равнодушием, что Гермиона невольно всмотрелась в его глаза. Она заметила в них признаки отвращения, но не придала этому значения. Они продвинулись вперед и сделали заказы: она — латте, он — черный кофе с двумя ложками сахара. Мужчина расплатился за оба напитка прежде, чем Гермиона успела достать кошелек. Пока они ожидали готовность заказа, она почувствовала, что он пристально смотрит на нее — причем так, что взгляд прожигает все слои кожи. Пронзительный. На затылке выступил холодный, как морось, пот. — Джентльмен никогда не должен опаздывать на свидание. Утверждение вызвало у нее смешок, суховатый и невеселый. — Уж он-то точно не джентльмен. Реддл вопросительно вскинул одну из своих идеальных прямых бровей, и Гермионе показалось, что его тяжелый взгляд стал еще внимательнее. Но тут внимание его глаз резко исчезло, и на нее снизошло озарение. «О нет, он думает, что Гарри и я…» Словно отмахиваясь от других предположений, она выпалила, возможно, чересчур быстро: — Он просто друг. Мы знакомы еще со школы. — Понятно, — ухмылка Реддла была очень острой, как бритва, в глазах сверкало что-то озорное, будто она ляпнула нечто довольно глупое или забавное. Пожалуй, и то, и другое. Сволочь. — Я бы никогда не позволил женщине простаивать в очереди. Она хмыкнула. — Разумеется. Гермиона не сомневалась, что под рубашкой, сшитой на заказ, и ботинками стоимостью 500 фунтов он выглядел менее безупречно. Она полуобернулась, чтобы забрать горячий стаканчик, но Реддл опередил ее. Высокий стройный мужчина грациозно перегнулся через прилавок и зажал оба стаканчика между своих длинных тонких пальцев. Затем протянул руку, и она забрала свой стаканчик из его ладони. «Порезы на кончиках пальцев, зажившие и обросшие новым слоем кожи. Скорее всего, нанесены каким-то скальпелем. Старые — 5-6 недель. Новые — менее трех дней. Это говорит о его работе патологоанатома. У серийных убийц, которые только начинают свою карьеру, как правило, порезы вокруг пальцев. Тот, кто убивает регулярно, знает свои инструменты и знает, как скрыть эти повреждения. Есть ли у Волан-де-Морта…» Она остановилась, пораженная, с широко раскрытыми глазами. Девушка решительно напомнила себе, что она не может продолжать видеть Волан-де-Морта повсюду. Такими темпами она заподозрит Драко через неделю, а Дамблдора — через месяц. Реддл наклонился к ней, и его дорогой лосьон после бритья застыл у нее в горле — тягучий, словно мед. Мускусный. Пряный. Свежий, как мятная конфета. — Я могу доказать вам это, мисс Грейнджер. Поужинаем? Персиковый румянец расплылся по ее щекам, мгновенно нагрев кожу. Девушка отмахнулась от этого и сделала несколько шагов от стойки, чтобы дать возможность следующему клиенту получить свой заказ. Теплый бумажный стаканчик благоухал ароматом свежесваренного кофе. Но нотки лосьона после бритья Реддла не покидали ее. — Доктор Реддл, я не… — она остановилась на полуслове, смахнув прядь вьющихся волос за ухо. Конечно, та не осталась на месте и сразу же вернулась обратно, прильнув к щеке. Невероятно. Даже волосы предают ее сейчас. — Не думаю, что это хорошая идея. В ближайшие несколько недель у меня много работы… Реддл ничего не ответил. Просто посмотрел на нее с тем же напряжением, что и раньше. Пальцы его принялись постукивать по стаканчику кофе. Что-то просчитывающее мелькнуло в его взгляде, и ей вспомнилась их первая встреча, когда он одним движением руки подчинил себе всю комнату. Сейчас, здесь, в кофейне Фортескью, Реддл снова был у руля. Люди, стоящие вокруг них, ничуть не мешали ему. Голос его прозвучал нараспев, глубокий баритон, подобный приятной мелодии. — Я понимаю. Самое ужасное, что она даже не знала, действительно ли он пригласил ее на свидание или просто пошутил. Узнать правду она не успела, так как ее вдруг кто-то окликнул с конца очереди. Молодой загорелый мужчина, с темными кудряшками на голове, выбритыми висками и дурацкими хипстерскими очками на носу. Гарри. Гермиона неуверенно помахала рукой и улыбнулась. Реддл обернулся и окинул ее друга оценивающим взглядом, затем снова повернулся к ней. — Похоже, он наконец-то отыскал дорогу. — Да, — ответ был неуклюжим, однако девушка не знала, что еще можно было сказать. Красные пятнышки все еще пробивались на нежной коже. Реддл кивнул ей, показав, что ему пора идти. Однако, прежде чем попрощаться с ней, он произнес: — Мое предложение остается в силе, мисс Грейнджер. Каждый дюйм ее тела замер на месте, в то время как сердце почти болезненно колотило по грудной клетке. Из-за близости и напора, волнами исходившего от Реддла, Гермиона чувствовала себя ужасно, ужасно маленькой. Но ей это не нравилось. И она не знала, что ей со всем этим делать. Мужчина был для нее загадкой. Вне своего кабинета он был всем, чего желал ее разум. Она нерешительно кивнула, крепко сжав бумажный стаканчик. — Обязательно подумаю над этим. — Человеку нужно время, чтобы принять верное решение. Доброго вечера, мисс Грейнджер. Реддл исчез в толпе людей так же быстро, как и появился — подобно тени, ускользающей от людей. Место, где он находился секунду назад, заняли другие люди, будто его и не было здесь вовсе. Гермиона сделала глубокий вдох. Ее кожа медленно переставала трепетать от волнения. Гарри подошел к ней через несколько секунд, держа в руке ярко-оранжевый коктейль из тропических фруктов. Он шумно потягивал тот через трубочку. — Друг? На секунду она задумалась над вопросом, но затем отрицательно покачала головой. — Нет, даже близко. Сердце же, коварная натура, сбилось с ритма.***
Квартира Гермионы Воскресенье, 31 августа 19:56 24 дня до следующего убийства Горячий душ порой творил чудеса с мышцами, которые устали и затекли за неделю. Гермионе очень нравилось ощущение свежести. Ведь очищение от следов пыли и грязи с измотанного тела — это первый шаг к ощущению себя живой. К возрождению вновь. Любой аналитик знает, что для сохранения здравого ума необходимо абстрагироваться от жестоких и чудовищных происшествий, с которыми приходится сталкиваться на работе. Гермиона на собственном опыте убедилась, что склонна терять связь с окружающим миром, как только появляется что-то необычное и интригующее. Как бы странно это ни звучало, но дело Волан-де-Морта являлось для нее самым увлекательным и захватывающим событием, которое когда-либо происходило в жизни. Поэтому ритуал приема душа был крайне необходим для прояснения рассудка. Встреча с Гарри была… тяжелой. Сначала они обсудили стандартные вопросы. «Чем занимались? Как дела? Есть что-то новенькое в жизни? Как Джинни? О, теперь ты работаешь с Драко?» И лишь после всего этого Гарри собрался с духом, чтобы спросить о том, что его интересовало больше всего. О похоронах. Оценка специалиста легко может исказиться под влиянием личных эмоций и переживаний. Один ошибочный критерий, одна неверная догадка — и характеристика разрушена. Это похоже на эффект бабочки Эдварда Нортона Лоренца: мельчайший просчет способен привести к совершенно иному результату. Если бабочка взлетела, остановить ее невозможно. Исход неотвратим. Она выключила воду. Живоглот потерся мохнатой шубкой о голые ноги девушки, и ей стало щекотно. Она натянула легкие шорты и простой горчичный топик. Вещь была ужасной, она купила ее на рынке в Анкаре, но тонкий хлопок хорошо подходил для подобных жарких дней. Облегающий, но легкий. Десять минут спустя девушка расположилась в кресле, которое было слишком большим для одного человека. Впрочем, она была вынуждена признать, что такая покупка имела исключительно декоративное значение — мебель идеально вписывалась в просторную комнату. Квартира Грейнджер находилась в центре Лондона. Буквально в десяти минутах езды от MI5. Район считался одним из лучших в городе, и ей повезло, что она арендовала эту квартиру сразу после колледжа. Хозяйка квартиры была любезной, а арендная плата на удивление приемлемой; временами она подумывала о переезде, но ей нравилось ее маленькое райское местечко посреди города, в котором она чувствовала себя уютно. Свежесваренный кофе уже стоял на столике. На кружке красовалась яркая надпись: «Сохраняй спокойствие и пей кофе», — выполненная в стиле «Юнион Джек». Рон подарил ей эту кружку много лет назад, сразу после ее переезда. От посуды насыщенно распространялся аромат кофе, и она глубоко вдыхала и выдыхала этот запах. Живоглот уселся прямо на ее колени, и теперь его пушистая шерстка терлась о бедра. Девушка слишком устала, чтобы обращать внимание за щекотку. Вымученно вздохнув, Гермиона бережно придвинула к себе первую книгу из стопки, которую Малфой ей одолжил. Те были сложены ровной башенкой рядом с блокнотом на мягком кресле и ждали своего часа. Все были первыми изданиями. Ценными экземплярами. Как-то вечером, когда они с Драко долго работали над загадками в ее кабинете, она попросила его принести их ей для ознакомления и сравнения. Разумеется, у нее тоже были все эти книги — «Алеф и другие рассказы», «Имя розы», «Божественная комедия», — но зачастую в первых изданиях оставались фрагменты и слова, которые изменялись при переиздании. Девушка решила проверить, есть ли и в этих различия. К сожалению, но даже у Малфоев не было первых изданий «Одиссеи» и «Дома листьев». Текст загадки Ремуса темными чернилами на белых страницах тетради мелькнул перед глазами Гермионы.«А тут — следствие замысла.
Между двумя кадрами уместилась целая жизнь.
dajlkunkfgzzsqgkiy».
«Дом листьев», автор Данилевский. Когда эта книга только появилась, то представляла собой не более чем плохо сшитый ворох бумаги, который время от времени всплывал рекламой в Интернете. Нестандартный дизайн и оформление, необычная верстка и стилизация страниц. Эргодическая литература. В ней через каждые несколько строк или слов текста, выстроенных странным образом, указывались сноски — ссылки на книги, фильмы и статьи, которые отзеркаливали происходящее в сюжете. «Чувство скованности, множество действующих лиц, бесконечное количество сюжетных линий, перерастающих одна в другую. Настоящая история ужасов в истинном проявлении. Если правильно помню, сестра Данилевского сочинила сопутствующее произведение. Композицию. Такая неразбериха». Гермиона открыла первую книгу, чтобы прочитать отрывок, к которому ссылается загадка. Около часа она корпела над книгами, осторожно перелистывая хрупкие страницы и сверяясь с собственными записями, но, не найдя новых подсказок, остановилась. Не имея кода, Гермиона ничего не могла сделать с загадками. «Время прочесть все записи заново. Психопаты — прообразы зла. Обаятельные и умные чудовища. И почему психопат? Разве нельзя хоть раз быть обычным убийцей?» До этого она работала над незначительными делами, ничем не примечательными. Профиль здесь, мнение там — но когда MI5 попросил ее о помощи, она сочла это шансом наконец-то заняться чем-то стоящим, соответствующим ее квалификации. Гермиона энергично потерла усталое лицо, растягивая кожу вверх и вниз, влево и вправо. Глаза неохотно приоткрылись, и она рассеянно уставилась на телефон, лежавший перед ней на прозрачном столике. Грейнджер постаралась представить себе жизнь, в которой она не выбрала карьеру аналитика. Была бы у нее нормальная жизнь? Работа по восемь часов в день, выходные и свободные вечера, прогулки, встречи с друзьями, ужины с каким-нибудь обворожительным мужчиной — например, с Реддлом. «Приняла бы я его предложение в другой жизни?» Гермиона подхватила телефон. Прохладный корпус уверенно лег в ее ладонь. «Специалист по составлению профилей никогда не должен терять голову из-за дела. Хороший специалист должен уметь разделять работу и личную жизнь». Она обильно смочила губы, пока вторая рука чесала шерсть Живоглота за ухом — в том месте, которое он особенно любил. Тот заурчал. Сердце Гермионы заколотилось между ребер, дыхание сбилось. Гермионе не привыкать быть той самой девушкой. Той, которая читает книжки, пока другие загорают у бассейна. Той, которая помогает Гарри и Рону окончить среднюю школу, вместо того чтобы отправиться в путешествие по Европе с Виктором. Той, которая остается дома одна воскресным вечером. Пальцы сами нашли номер Реддла в списке последних вызовов. Она никак не могла побороть жуткое, сковывающее чувство, которое нахлынуло на сердце. Тревожное напряжение пульса, гулко бьющегося в кончиках пальцев, загипнотизировало ее. Живоглот мяукнул и продолжил урчать. Затем перевернулся на спину, открыв доступ к своей мягкой шерстке на животе. Ей не хотелось в конечном итоге остаться одной. Или еще хуже: одинокой. Тогда почему бы не постараться получить удовольствие от жизни? Нажав на экране зеленую кнопку вызова, она дождалась, пока не произойдет соединение. Послышался характерный звук гудков. Крещендо ее сердца под ребрами нарастало, не желая успокаиваться. Казалось, что оно вот-вот разорвется на части. «Еще не поздно. Я могу просто повесить трубку». Реддл принял вызов на третьем гудке. — Реддл, — голос звучал ровно и бархатисто, даже помехи не могли исказить его тембр. Во рту мгновенно пересохло. Девушка сглотнула подступивший к горлу ком. Некоторые люди заставляют вас почувствовать себя особенными. Искусно сотворенными. Заинтригованными. Ошеломленными. Околдованными. Услышав ровное дыхание по ту сторону линии, она задалась вопросом, что же именно заставляет ее испытывать такое сильное влечение к Тому Марволо Реддлу.***
Здесь нет хороших или плохих людей.
Но кто тогда вы? Кто я?
Это как вопрос о смысле жизни. Ответа не существует.
Снова и снова нам диктуют определенные нормы. Говорят, что для безопасной жизни необходимы правила и запреты. Все это.
Но это ложь.
Нас контролируют.
Вас контролируют.
Я не разделяю людей на хороших и плохих.
Мы такие, какие есть. Мы делаем то, что хотим. Мы животные.
В конечном счете, все мы — просто набор спутанных атомов с заложенными инстинктами. И эти инстинкты глубоко запрятаны в жилах. Еще до сцепления атомов. До того, как научились проводить грань. Тогда никто не мог сказать нам, что то, что мы делаем, имеет последствия;
что необходимо соблюдать определенные правила, чтобы стать лучше.
Основой нашего существования всегда была грубая сила. Социум попросту маскирует ее.
Верой: охота на ведьм, инквизиции и крестовые походы.
Политикой: войны, революции и борьба за свободу.
Правосудием: смертная казнь.
Все они убивают.
В таком случае:
Почему не могу и я?
Почему не можете и вы?