Бог дает нам мясо, а дьявол — повара.
Томас Делони
***
Почему нас привлекает столь предосудительная с моральной точки зрения вещь, как убийство?
Общество осуждает кровопролитие, и тем не менее мы с интересом, даже с упоением, смотрим девяностоминутный фильм, где бывший полицейский обстреливает и убивает толпы русских мафиози, стремясь вернуть свою дочь. Или же телесериал, где группа детективов ищет серийных убийц по составленному ими профилю.
Чем кровавее, тем круче.
Не кажется ли вам странным, что более 47% людей, регулярно смотрящих телевизор или стриминговые каналы, в качестве развлечения ищут именно такой контент? Означает ли это, что в каждом из нас дремлет подобное извращенное начало?
Может быть, то продирается на поверхность только у некоторых из нас?
Но не у всех поголовно.
Каждый хранит в себе тьму. Каждый хранит в себе монстра.
Это лишь вопрос времени, когда они вырвутся на свободу.
***
Штаб-квартира MI5, Конференц-зал №13 Среда, 24 сентября 15:14. 2 дня до следующего убийства Сидя на едва удобном офисном стуле в комнате для совещаний, Гермиона держалась прямо, как стержень, опьяненная кофеином и выбросом адреналина, в готовности поймать серийного убийцу. В помещении было душно, пахло потом и несвежей одеждой. Вокруг находилось слишком много людей: не только представители Ордена, но и агенты, помогавшие в расследовании, и представители СМИ. Также присутствовал Абраксас. Собрание вел Дамблдор, задавая вопросы и зачитывая протоколы. Они все еще обсуждали карту памяти, благодаря которой возможно было приблизиться к Волан-де-Морту. Потерянная ранее надежда медленно закрадывалась обратно в души присутствующих. Рядом с Гермионой кто-то слишком громко жевал. Надвигающаяся головная боль застилала ее глаза. — Она защищена паролем, но я занимаюсь этим. Думаю, у меня уйдет на все не более суток, — ответил Невилл после того, как Дамблдор осведомился, не продвинулся ли тот в решении данного вопроса. Гермиона нисколько не сомневалась, что вскоре они получат информацию, содержащуюся там. Невилл умел обращаться с компьютерами так, как никто другой. Она доверяла ему. — Необходимо как можно скорее ознакомиться с данными. Что бы там ни было, это может помочь нам окончательно прижать Волан-де-Морта. Разом говорило множество людей. Джеймс. Сириус. Северус. Но их голоса были размыты. Информация, которой они делились друг с другом, для Грейнджер не нова — уже слышала и читала все, что было известно по этому делу. Она подавила зевок, грозивший вот-вот вырваться на свободу. Сон этой ночью оказался непродолжительным. Гермиона успела поспать всего два часа, прежде чем солнце взошло на небо, пробиваясь сквозь густые серые облака. Она непрерывно твердила себе, что должна успеть доделать все дела, а потом уже лечь поспать; еще одна деталь исследований, еще одна страница, еще одна, еще одна, еще одна, еще одна — и так до тех пор, пока голова не стукнулась о клавиатуру компьютера, что заставило ее снова проснуться. Поэтому Гермиона по итогу отправилась спать. Беспокойным. И пару часовым сном. — Когда будет возможность перевезти жертву №6? — донесся до слуха вопрос с противоположной стороны стола от Доркас Медоуз, постукивающей ручкой по лежащему перед ней блокноту. «Жертва №6. Не Рон». Гермиона заерзала на своем стуле, царапнув ногтями твердый материал подлокотников. Ей хотелось выругаться, но она остановила себя. Называя жертву по номеру, а не по имени, та обезличивала не только истязания Рона, но и самого Волан-де-Морта. Но. В полиции это обычная практика ведения дел. «И все же, — подумала она. — Именно человеческая сущность внушает ужас при виде его деяний». Гермиона закусила внутреннюю сторону щеки, надавливая зубами на кожу до тех пор, пока не почувствовала металлический привкус; она так ничего и не ответила Медоуз. Нервы и без того были у всех на пределе. — Завтра он будет стабилен. Как только его перевезут в Бартс, мне будет легче за ним наблюдать, — Абраксас перебрал пальцами по ребристым выпуклостям бутылки с водой, стоящей перед ним, изобразив наигрывание некой клавишной мелодии. Гермиона подметила, что это их общая с братом привычка. Вероятно, оба подхватили ту в детстве, обучаясь игре на фортепиано. Еще минут двадцать они обсуждали материалы дела и доклады, прежде чем Дамблдор отпустил всех со словами: — Все молодцы. Возьмите выходной. Лонгботтом будет держать вас в курсе положения дел. Поскольку Рон стал очередной жертвой, не было причин опасаться скорого нападения. Волан-де-Морт не мог нарушить свою схему. Он просто не мог ее нарушить. Не в его характере. Гермиона поднялась со стула и, широко разведя руки над головой, потянулась, прохрустев затекшими суставами и позвонками. С другой стороны стола к ней направился Драко, ловко увернувшись от брата, прежде чем тот успел заключить его в нечто похожее на объятия. — Еще не спишь на ходу? — поинтересовался тот, подойдя ближе. — Я в меру работоспособна, — ответила она, улыбнувшись. Предвкушение, нахлынувшее на нее маленькими волнами, заглушало дремавшее в душе беспокойство. Спасшийся Рон был маленькой выигранной битвой в войне против Волан-де-Морта, но тем не менее это еще не полная победа. — Полагаю, это означает «да», — развернувшись, Драко подхватил со стола пустой стаканчик из-под кофе: на картоне он черной шариковой ручкой нарисовал логотип MI5 и карикатуру на кого-то, похожего на Абраксаса. Голос его был беспечен, но сквозил усталостью. — Собираешься идти домой? — Ни за что, — уж себя-то Гермиона знала прекрасно — она была не из тех, кто сидит дома и ждет. В своем кабинете она могла хотя бы поработать над чем-то. Может быть, доработать профиль. Проколы придают профилю четкости, равно как месть лишает тот ясности. — Принесу нам кофе, — скомкав стаканчик, он метнул его к мусорному ведру, где тот отскочил от края отверстия, пролетев около метра, прежде чем упасть на пол. Драко не стал поднимать стакан, а быстро вышел из кабинета, пока брат не успел его догнать. Гермиона посмотрела Драко вслед и извиняюще улыбнулась Абраксасу, после чего направилась следом.***
Штаб-квартира MI5, Кабинет Невилла Четверг, 25 сентября 10:22 1 день до следующего убийства Кабинет Невилла представлял из себя скудно освещенное помещение площадью восемь на восемь квадратов, где вдоль стен теснилось множество разномастных экранов, от которых к жужжащим компьютерным блокам змеями тянулись кабели и провода. Из мебели здесь имелось только два старых офисных кресла, выглядевших так, словно департамент выбросил их много лет назад — кожаные подушки ссохлись и потрескались. В этой части здания отсутствовали окна, и лишь устаревшая система вентиляции циркулировала в помещении спертый воздух; в маленьком пространстве стоял запах сырости и плесени, еле разбавленный смесью приятных ароматов: лосьона после бритья и шампуня с запахом корицы. — Я извлек информацию пару часов назад и поначалу ничего не обнаружил. Что казалось невозможным, учитывая большой объем имеющихся на чипе данных. Тогда я запустил несколько программ резервного копирования и… — Лонгботтом, — нетерпеливо перебил его Драко. Гермиона, тяжело вздохнув, промолчала. Недоброе предчувствие закипало внутри нее. И ей это не нравилось. — Ах, да, простите, — пролепетал Невилл, с извиняющимся видом почесав затылок. — В общем, среди данных я нашел запись, которую удалось восстановить. Это пробудило в ней интерес. — Что там? — Так просто и не расскажешь. Вам стоит увидеть самим, хотя, должен предупредить, что это ве… — Невилл запнулся, с трудом подбирая подходящие слова. Словно он сам еще не полностью осознал, что увидел. Его что-то неистово разрывало эмоционально на части — причем так сильно, что это заметила даже Гермиона. Глубоко вздохнув, он снова заговорил, но голос звучал странно, оборванно. Нервно. — Это ужасно. Я показал запись Дамблдору и Поттеру час назад, и оба были потрясены увиденным. Они попросили позвать вас двоих, чтобы вы нашли что-нибудь полезное. На расположенном перед ними экране Невилл поочередно открыл нужные папку и приложение, затем отрегулировал громкость. Но перед тем, как нажать кнопку воспроизведения, он замешкался, смотря в монитор затравленными и слегка расширившимися от грядущего ужаса глазами. — Ладно. Готовы? — Просто нажми на чертову кнопку, — Драко уставился в экран, скрестив руки на груди. Гермиона внимательно осмотрела Невилла, выглядевшего так, словно для нажатия кнопки требовалось неимоверное мужество, а затем также перевела взгляд на экран. Послышался щелчок мышки, и картинка ожила. Поначалу не было никаких действий. В течение нескольких секунд изображение оставалось черным. После на смену темноте явился искусственный ослепляющий свет с пятнами черных, зеленых и коричневых оттенков. Объективу потребовалось время, чтобы настроиться из-за внезапной смены интенсивности света и режима съемки. Постепенно кадры приобрели резкость. Им удалось разглядеть лишь нечеткий силуэт человека в черных эластичных перчатках, заслонявший собой половину обзора. В руке у того мелькнула какая-то вещь, которую он тут же убрал в сторону — крышка от объектива. Затем раскрыл лежащий рядом набор медицинских инструментов: скальпели, ножницы, шприцы, пинцеты, зажимы. — Это… — Волан-де-Морт, — закончила Гермиона. Она не знала наверняка и не понимала, почему сказала это, но подсознательно была уверена, что так оно и есть. Точность, самоутверждение, провокация. Все в человеке перед ними кричало о том, что это именно он. По позвоночнику пробежал холодок зарождающегося страха. Волан-де-Морт тщательно отполировал свои инструменты, после чего вышел из кадра, показав то, что скрывалось позади него. Кто. Рон сидел на чем-то очень похожем на стоматологическое кресло и был зафиксирован широкими ремнями, которые удерживали его в руках, ногах и талии. Во рту у пленника находился тряпичный узел, который служил кляпом. С левой стороны головы, над бровью, виднелась полоса засохшей крови — вероятно, от удара, которым его и вырубили. В помещении едва можно было обнаружить что-то необычное, то выглядело как любой другой подвал в Лондоне: бурые каменные стены с налетом зеленоватого мха по углам и серый крошащийся бетонный пол. Дальнюю стену украшали какие-то вырезки и странные рисунки — присмотревшись, Гермиона различила среди них карты. На них был изображен Лондон, если судить по общим очертаниям и ее знаниям о географии страны. Однако изображение было слишком размытым, чтобы различить более мелкие детали. Волан-де-Морт не торопился. Ни разу не показав камере своего лица, он продемонстрировал только верхнюю часть тела и руки, затянутые черной материей. Все было инсценировано с извращенной точностью, начиная с того, как Рон располагался напротив камеры, и заканчивая нависшей над ним тенью, имя которой — Волан-де-Морт. «Он хочет, чтобы мы наблюдали. Он хочет сказать: „Смотрите, на что я способен. Я живу среди теней. Я и есть тень. А это мое шоу”». Рон прохрипел, а затем приглушенно закричал из-за кляпа во рту. А когда Волан-де-Морт выдернул тот, Уизли отчаянно глотнул воздух и прокричал призыв о помощи. Его мучитель ни капли не удивился, более того, казалось, что тот даже поощрял вопли Рона. Волан-де-Морт потянулся к одному из скальпелей, словно у него имелось в запасе все время мира. И криком было не остановить то, что приближалось — он лишь подстегивал. Гермиона напряглась, застыв на одном месте. Все ее мышцы одновременно сократились и заболели. Думать становилось все труднее; разум словно пытался отключиться, поскольку догадывался, что произойдет дальше. Волан-де-морт приблизился к Рону и одной рукой в черной перчатке, запутавшись пальцами в рыжих волосах, обхватил его лицо, а другой — скальпель, тут же вонзившийся в щеку пленника. Кровь заструилась по коже, пульсируя под металлом в такт отчаянным мольбам — та все усиливалась в потоке, покидая рану, в то время как скальпель все глубже и глубже погружался в мертвенно-бледную плоть. Все было как в тумане. Жестокое, преисполненное насилия расплывчатое пятно в красных, телесных и черных тонах. Между всхлипами, мольбами и хриплыми криками послышалось чье-то мычание, напевающее некую мелодию. У Гермионы задрожали ноги, в желудке появилась тяжесть. Рывок — она устремилась прочь из кабинета. Позади, будто откуда-то издалека, до ее слуха донесся голос Драко, словно песня, звучавшая в другой комнате, но она не могла — не хотела — останавливаться. Выбежав, Гермиона даже не оглянулась.***
Штаб-квартира MI5, Коридор Четверг, 25 сентября 15:04 1 день до следующего убийства По ощущениям Гермиона простояла около кабинета Невилла целый час, вдыхая прохладный и приятно пахнущий воздух, который был спасением от давки нагроможденных экранов и перегретых компьютеров. Спокойствие и тишина полумрака предоставили ей пространство и время, чтобы разобраться в том, что крутилось в голове. В мыслях мелькали страшные и отвратительные образы — один ужаснее другого. И, невзирая на все ее усилия изгнать их из своего сознания, те продолжали мельтешить под закрытыми веками: лицо Рона исказилось в отчаянном крике, кровь текла буквально отовсюду, рука Волан-де-Морта в черной перчатке с блестящим металлическим инструментом, в котором отражался искусственный свет галогенных ламп. Со злостью, похожей на кирпичную глыбу внутри, и стиснутыми до предела зубами и кровью во рту Грейнджер неподвижно замерла на одном месте, скрестив руки на груди и устремив расфокусированный взгляд вперед. Мир вокруг нее был потерян. В горле запершило от рвотных позывов и желчи. Наперекор инстинкту она заставила себя сглотнуть, отчего по коже побежали мурашки отвращения. На языке засел прогорклый привкус. Оперативная подготовка оказалась совершенно бессильной для восприятия такого зрелища. Извращенность и близость, которыми орудовал Волан-де-Морт, уничтожили любой проблеск надежды, зародившийся у нее за последние часы, напрочь перечеркнув абсолютно все. Гермиона все еще пыталась отдышаться и прийти в себя, когда дверь в кабинет Невилла открылась и закрылась. Шаги были легкими, но уверенными. Она прекрасно знала, кому те принадлежали. Драко. — Ты как? — поинтересовался тот, наклонившись достаточно близко, чтобы она ощутила тепло его тела. Мягкое и приятное излучение. Создалось впечатление, будто он пытался воздвигнуть некую физическую стену между ней и миром. Весь страх и ужас, навеянный Волан-де-Мортом, струйка за струйкой исчезал прочь, пока вокруг не осталось ничего, кроме присутствия Драко. Гермиона глубоко вдохнула, медленно выдохнула и услышала, как то же самое сделал и он. Казалось, они простояли так целую вечность, и лишь дыхание отделяло их друг от друга в небольшом кусочке пространства между ними. Приятный знакомый аромат, исходящий от Драко, укутал ее с головы до ног: она различила остроту его лосьона после бритья и кофейное дыхание. Ощутила тонкий оттенок лимонного сорго его шампуня и свежесть кондиционера для ткани, используемого прислугой при чистке одежды. Все в этом собрании ароматов было ей хорошо знакомо — настолько сильно, что казалось интимным. Открыв глаза, Гермиона увидела, что Драко стоит прямо перед ней, чуть повернувшись профилем. Серые глаза потускнели от переживаний. Она могла видеть, как в них мерцает воспоминание об увиденном ужасе. Странно, но она вдруг подумала о Томе. — Все постоянно говорят, что мы не в силах защитить абсолютно всех, но мы просто обязаны попытаться, Драко. Иначе зачем еще мы нужны? — она автоматически потянула руку вверх, в желании то ли прикусить заусенцы у ногтей, то ли прикрыть покусывание губ, но, прежде чем она успела сделать хоть что-то, Драко перехватил ее ладонь на полпути ко рту. — Знаю. Мы пытаемся, — он провел большим пальцем по запястью и ладони ее руки. Привычка из давно ушедших времен. Порыв прикусить губы уменьшился. Она немного успокоилась. — Может, поедешь домой? Попробуешь немного поспать. — Спасибо, — произнесла Гермиона после нескольких секунд осмысления. Идея оставить его здесь одного, в то время как она постарается немного отдохнуть, ей не нравилась, но Грейнджер знала, что в таком состоянии от нее нет никакой пользы. И она была искренне благодарна Малфою за предложение. Тот продолжал держать ее за руку, и она нашла в этом утешение. Теперь все жуткие образы из записи превратились в своеобразное эхо где-то в глубинах сознания. Они по-прежнему оставались различимы, но скрывались под толщей серой дымки. Под фильтром цензуры. Пока ничего не могло дотянуться до нее или причинить боль. Она разберется со всем завтра или чуть позже, когда выспится и поест. Когда Гермиона отстранилась и покинула Драко, то все еще чувствовала его взгляд, преследующий ее даже после того, как она уже вышла из здания. Это успокаивало больше, чем следовало бы.***
Видели, как она отреагировала?
Страх. Отвращение. Гнев.
Она пережила то, что переживает каждый, когда близкий ему человек становится жертвой чудовищного преступления. Жертвой убийцы. Монстра.
Как думаете, по-прежнему ли она будет считать Волан-де-Морта одиноким человеком?
Или все-таки она отступится и тоже назовет меня монстром?
На первый взгляд она кажется такой заурядной, такой ужасно нормальной. Снаружи она обыденна, но на самом-то деле… ох, внутри она так восхитительно испорчена. Порочна и пропитана гнилью. Подобна головоломке, которой недостает нескольких завершающих штрихов. И мне просто необходимо найти и вырезать ненужные фрагменты, чтобы она обрела целостность. Это приносит наслаждение и будоражит.
Сама того не зная, она осуждает меня. Я мрачное марево в сознании, которое преследует ее денно и нощно. Она ужинает со мной, лежит в моих объятиях и занимается со мной сексом, не подозревая, что я — тот самый ужасающий монстр, которого она пытается поймать.
Любовь к монстру неизменно приводит к плачевному исходу.
Ведь что отличает монстра от любовника?
Правильно.
Ничего.