***
Следующий день. 11 часов утра.
Винодельческое поместье Кьянти окружено простором виноградников с чередующимися оливковыми рощами и большими дубовыми лесами. В такое время здесь тихо, так как все уходят на работу и поместье пустует до позднего вечера. Но прямо сейчас, со второго этажа виллы, выполненной в тосканском стиле, доносится музыка. Если заглянуть в широкое окно, которое настежь раскрыто, откроется вид на светлую спальню с большой кроватью посередине. На ней лежит омега в легкой хлопковой пижаме белого цвета, покачивая ногами в такт музыке. Чонгук смотрит в телефон и невольно прикусывает нижнюю губу. Он проснулся еще два часа назад, и с тех пор не мог уснуть. Сейчас, поглядывая на часы в телефоне, он думает о сегодняшней встрече с Тэхеном. Хотелось не думать. Ведь это было непривычно и, немного волнующе. Чонгук нашел страницу Тэхена в инстаграм и успел посмотреть все фотографии. Альфа с фотографий улыбается Чонгуку своей необычной квадратной улыбкой, там много разных городов и полароидных снимков незнакомцев и пейзажей. Ненароком задерживается на селфи, сделанном в поместье. Они не договаривались о времени, но Чонгук сказал, что напишет сам, а сейчас путается в мыслях, думая, как начать диалог. Вместо этого он решает позвонить. После трех гудков Чонгук слышит Тэхена, голос у него очень приятный. Чонгуку он запомнился еще с первой встречи. — Чонгук? Омега забыл, что сохранил свой номер на телефон Тэхена. — Доброе утро, Тэхен. — Рад тебя слышать, Чонгук. Ты уже проснулся? — Да. Вообще-то я рано просыпаюсь, — Чонгук говорит правду: с утра он успевает сделать много дел как по дому, так и личных, — Я звонил, чтобы договориться насчет сегодняшней встречи. Если тебе все еще нужна помощь, хен? — Все еще нужна, и мне приятно, что именно ты вызвался мне помочь. — Чонгук слышит, как Тэхен улыбается на той стороне. — До скольки ты будешь занят? — Сейчас мы с Джино и сеньором Лоренцо на винодельне, но к трем я уже освобожусь. Где тебе будет удобно встретиться? Чонгук задумывается перед ответом. Пригласить Тэхена к себе домой было бы неудобно, да и отец будет недоволен. — Предлагаю в библиотеке Панцано. Там тихо и мы будем одни, — он на секунду запинается, представляя, что Тэхен может подумать, и добавляет, — а еще там будут необходимые справочники, которые могут понадобиться тебе для составления статьи и дополнения интервью. — Хорошо, тогда встретимся в три. Буду ждать и спасибо. Чонгук откидывает телефон и переворачивается на кровати, начиная разглядывать потолок. Предвкушение заставляет сердце биться быстрее. Он прикусывает нижнюю губу в попытке не улыбаться так сильно, но, скрывая лицо в ладонях, не удерживается и тихонечко пищит. Его и раньше звали на свидания, но никогда он не волновался так как сейчас. Стоп. Какое еще свидание? Просто встреча, чтобы помочь Тэхену по работе. У него впереди еще много времени. Чонгук успевает съездить с мамой по делам, закончить задания по английскому, и к двум уже стоит перед раскрытым шкафом в своей комнате. Выбирает тонкое белое худи и широкие джинсы, укладывает волнистые волосы и брызгает на них пару капель миста с запахом груши и яблок, который хорошо сочетается с его природным запахом пионов. До Панцано его довозит водитель отца и возле библиотеки он оказывается раньше назначенного времени. Тэхен появляется ровно к трем. Супер пунктуальный. Идет навстречу в черной футболке и солнцезащитных очках, которые снимает и цепляет на ворот. — Долго ждал? — Тэхен задает вопрос с некоторым переживанием и проверяет время, думая, что опоздал. — Нет, я просто раньше пришел. Пойдем? Тэхен кивает и пропускает омегу вперед. Чонгук заходит первым, а потом ощущает, как тяжесть от рюкзака неожиданно пропадает. — Наверное, он тяжелый. — Тэхен предугадывает вопрос Чонгука. Они выбирают один из дальних столов рядом с высокими книжными стеллажами. Тэхен достает свои блокноты и планшет. Чонгук садится напротив, на что Тэхен вопросительно смотрит, выгибая бровь. — Что? — омега не совсем понимает, что от него хотят. — Садись рядом, так будет удобнее, — спокойным голосом отвечает Тэхен и освобождает место возле себя, перекладывая рюкзаки на другой стул. Чонгук на секунду теряется. Не хочется придавать этому жесту особенное значение, но это выходит само по себе. — Ну что, с чего начнем? — Чонгук хлопает в ладони и вздергивает носик, изображая позу полной готовности к работе. Мило. Думает Тэхен, наблюдая за ним. — Сперва прослушаем те интервью, которые я вчера записал. Некоторые я уже перевел и выписал себе, но, к сожалению, не смог разобрать два последних, они так быстро и невнятно говорили, — достает из кармана диктофон и ставит в центр стола, включая нужную запись. — Давай подключим наушники, тут нельзя шуметь, — Чонгук протягивает один провод, второй оставляет себе. Садится ближе, двигая стул в сторону Тэхена, а их колени на секунду соприкасаются. Гук делает вид, что ничего не происходит, в то время, как Тэхен смотрит на омегу. Запись проигрывается, Чонгук прислушивается и делает пометки у себя в телефоне. Ставит на паузу и снова проигрывает. — Тебе помочь? — Тэхену становится неудобно, что всю работу он свалил на омегу, который, кажется, вошел во вкус, и активно переводит речь местных жителей из диктофона. — Тшш, — ворчит недовольно Чонгук, и прикладывает указательный палец к губам Тэхена. Движение неосознанное, и Тэхен замолкает. Секунда, две. Чонгук так и держит палец, пока Тэхен не дотрагивается до него рукой и не сжимает в ладони, опуская обратно на стол. Чон, который только отвлекся от дела, и понял, что произошло, убрал свою ладонь под стол, перебирая пальцы между собой. Альфа заметив, как тот еще больше уткнулся в свой телефон, поправляет наушник, сделав вид, что так ему лучше слышно.***
В библиотеке тихо, сквозь большие окна в общие залы проходят лучи света. Чонгук заправляет челку, которая попадает в глаза, за ухо, и продолжает выписывать заметки из интервью. Они с Тэхеном уже четыре часа сидят здесь, только один раз прервавшись на перекус, альфа принес ему брускетты с лососем в небольшой коробке и кофе. Тихо зевнув, Чон потянулся, разминая тело, которое стало деревянным за последние два часа. Оглянулся вокруг, через несколько столов сидят две молодые девушки и пожилой мужчина, вычитывающий газеты. Больше никого. Аудиозапись, которую включил Тэхен, играла на повторе. Голова начала болеть и Чонгук, помассировав виски, тянется к телефону альфы, чтобы выключить его. Когда он переводит взгляд на соседний стул, то невольно улыбается. Тэхен спит, положив голову на согнутые на столе руки, и повернув ее в сторону Чонгука. Из-за такого положения его губы надулись, как у маленького ребенка. Надо бы разбудить его, но омега позволяет себе небольшую шалость, оттягивая этот момент. Ложится напротив, так, чтобы их лица были напротив друг друга. Спящий человек всегда кажется наиболее уязвимым и беззащитным, открытым перед тобой. Поэтому смотреть на спящего Тэхена — удовольствие, вызывающее в животе омеги бурю тех самых «бабочек», но, одновременно, граничащее с волнением, будто ненароком проник в личное пространство человека напротив. — Подсматриваешь? — Чонгук, видимо, проморгал момент, когда Тэхен открыл глаза. Тот на секунду удивился положению, в котором они оба находились, а потом перевел спокойный теплый взгляд на своего «юного помощника по делу». Как бы резко не прозвучал вопрос, Чон не замешкался. Он продолжает лежать, склонив голову на бок. Омега пытается выглядеть спокойным, но сдерживает писк, и задумывается, не слышно ли его усиленное сердцебиение в тишине библиотеки. Наружу просится еле заметная улыбка, которую он все-таки выпускает, и получает в ответ такую же от Тэхена. — Слежу за твоим сном, хён, — игриво отвечает. Но потом выражение лица становится серьезнее. — Ты так сильно устал? — он обращает внимание на слегка опухшие и покрасневшие глаза Тэхена, вмятину на мягкой щеке от долгого лежания на руке, и растрепанные волосы, которые лезут на лоб. Тэхен проводит рукой по волосам в попытке привести прическу в порядок, и трет глаза, отходя от сонного состояния. — Вчера долго сидел за статьей. Знаешь, как это бывает: иногда, можешь днями не собрать себя в кучу и не написать даже одного предложения, а потом за вечер собираешь статью страниц на пять или десять. Но в таком состоянии есть свои минусы. — Например? — Чонгук все еще лежит, подложив руки под свою голову. Смотрит на Тэхена, пока тот говорит. — Когда работаешь в такой сфере, как журналистика, очень важен быстрый результат. Некоторые статьи теряют свою актуальность, если задержать их хотя бы на один день. Поэтому, я стараюсь не ждать вдохновения, а работать по выстроенному плану. Но это не всегда со мной работает, — до Чонгука доносится легкий смешок, а перед глазами расцветает квадратная улыбка, — поэтому, в основном, я работаю над материалом, который не требует срочной огласки, о котором даже не догадываются, но который, безусловно, будет интересен и полезен после выпуска. — А статья, над которой ты работаешь сейчас? — у Чонгука немного затекает шея, но ему хочется лежать так, разговаривая и смотря на Тэхена весь вечер. — Хмм… я бы сказал, что это золотая середина. Она полезна с коммерческой точки зрения для обеих сторон, но ее интерес для меня больше в том, чтобы раскрыть здешнюю культуру, рассказать истории местных жителей, которые хотят быть услышанными и достойны этого, продолжает восторженно Тэхен, — Например, Беатрис. Ты знал, что ее прабабушкой была писательница Грация Деледда, единственная итальянка, получившая Нобелевскую премию в области литературы. Отец Беатрис рассказывал ей, как семья переехала из Рима в сороковых после смерти бабушки. А я даже читал пару ее работ в университете. Голос Тэхена передает страсть, с которой альфа относится к своему делу. Этот огонь, это вдохновение будто передаются по воздуху. Иначе как объяснить то, что даже у Чонгука в глазах загорается искра. Тэхен на минуту прикрывает глаза, перебирая воспоминания в голове. Чонгук не отрывает взгляда, улавливая каждое движение. Альфа, который сейчас с таким энтузиазмом, рассказывает о своей работе, больше похож на молодого натуралиста с присущей такому возрасту и делу максимализмом и любопытством. Спокойный, уравновешенный в другое время, Тэхен сейчас раскрывается с другой стороны. — Это же так удивительно. Представляешь, сколько еще историй таится здесь. Вот, например, ты? — Я? — Чонгук от неожиданного высказывания выпрямляется на стуле и смотрит вопросительно на альфу. — Да, да, ты, Чонгук! Ты — удивительный человек, и я уверен, что и у тебя найдется история, которую бы ты хотел рассказать не только мне, но и всем людям на этой планете. Чонгук задумывается. — Или она еще ждет тебя впереди, — продолжает Тэхен, когда замечает заминку омеги, — но когда это произойдет, ты поймешь, о чем я говорю. Возможно, я прочитаю твою историю в каком-нибудь журнале, гуляя по улицам Нью-Йорка, а может, буду рядом в этот момент, чтобы записать ее из первых уст. Кто знает? Вы когда-нибудь чувствовали, насколько тяжело сдерживать улыбку, которая просится на лицо под натиском нахлынувших в один момент эмоций? Чонгук вам ответит: это невозможно. А Тэхен подтвердит. Потому что оба сейчас смотрят друг на друга, щедро одаривая собеседника напротив самой широкой ослепительной улыбкой, которая есть у них в арсенале. Забавно, думает Чонгук. Представить себя через несколько лет, сидящим напротив Тэхена, и рассказывающим ему что-то сокровенное, изменившее его жизнь, может немного печальное, или, наоборот, очень радостное. Омега уверен, именно такую историю, он бы хотел рассказать Киму. Использует ли Тэхен этот материал для выпуска статьи, или сохранит себе как книгу, которую читаешь перед сном, не важно, потому что она дойдет до своего главного адресата. Забавно, думает Тэхен. Будет ли он рядом с Чонгуком в момент, когда хочется рассказать всему миру о чем-то очень важном для тебя. Это может произойти завтра, пока Тэхен будет отдыхать в поместье, или через десять лет, когда альфа окажется где-то на другом континенте. Тэхен, действительно, считает омегу удивительным человеком с первого момента их знакомства. Первым, что бросилось в глаза и привлекло внимание Кима, был его образ во время верховой езды. Будто слова «свобода», «изящность» нашли свое определение в одном только облике человека. А дальнейшие «болючие» обстоятельства их знакомства — это так, пустяки, которые, тем не менее, внесли свое очарование в их отношения. — Пошли? — прерывает его размышления голос Чонгука. Тот уже собрал свои вещи в рюкзак. Тэхен смотрит на наручные часы, они показывает уже пол восьмого. Припозднились, понимает он. Они выходят из библиотеки, направляясь в сторону центральной площади. — Мы с тобой сильно задержались. Не против поужинать? — говорит Тэхен, — Хотя, я не знаю хороших мест. Вчера ужинал в El Gusto, но хотелось бы сходить в новое заведение. — Что бы ты без меня делал? — вздыхает Чонгук, прикидывая в уме, места с вкусной кухней и красивым интерьером. Потом хватает альфу за руку и ведет в переулок. — Не бойся, я тебя не украду, — с усмешкой отвечает он, глядя на удивленное такому жесту выражение лица, — Ким Тэхен, сегодня ты попробуешь лучшее ризотто в провинции. — Звучит вкусно, — соглашается Тэхен и идет за Чонгуком, все еще держа его за руку в ответ. Кафе, к которому они подошли, было небольшим: на летней террасе стояло всего три стола, покрытые белой скатертью. На улице становится прохладнее, но они все равно выбирают место на свежем воздухе. Фонари уже включены вдоль всей улочки, а за каждым столом горит длинная свеча в фигурном подсвечнике. Тэхен берет меню, но омега останавливает его, схватив за запястье. — Доверься моему вкусу, хён. Хочу показать тебе, как в Италии умеют готовить. — Хорошо, хорошо, — отвечает Ким, поднимая руки в сдающемся жесте. Когда за заказом подходит женщина, Чонгук не глядя в меню, заказывает две порции ризотто с креветками и шпинатом, на закуски моцареллу с оливковым маслом, салат с мидиями и фриттату с щавелем, колбасками и сулугуни. — Не много? — Не недооценивай мой аппетит, хён. А, ты, должен будешь попробовать все, — Чонгук заново обращается к женщине напротив, — и один тирамису на десерт. Они садятся напротив друг друга. Кроме них на террасе никого нет. — Я все хотел спросить: на кого ты учишься, Чонгук? Ты же студент? — Да, моя специальность — гуманитарные науки. Но осенью хочу поменять университет, и перейти на медиакоммуникации. — Не нравится специальность? — спрашивает Тэхен, пока на стол ставят прохладный лимонад. — Больше нет, чем да. История и антропология, конечно, интересны, но сейчас я хочу изучать то, что связано с непосредственным взаимодействием с людьми. — Знаешь, журналистика тоже часть медиакоммуникаций. Неужели у меня появится конкурент? — Чонгук в ответ на такой вопрос звонко смеется. Тэхен смотрит на его улыбку дольше положенного. — Только если уеду отсюда. — Так сильно хочешь уехать? — Да, — отвечает Чонгук, а потом добавляет, — не думай, что мне тут плохо, и меня держат взаперти. Просто раньше я и не думал о другом, мне было весело здесь, и я наслаждался путешествиями по провинциям. А сейчас, задумался, и хочу большего. Чонгук переводит взгляд на Тэхена, тот смотрит с интересом. — Думаю, каждый человек должен пожить зарубежом. Это очень интересный и полезный опыт. И я, надеюсь, что ты в ближайшее время достигнешь своей цели. Возможно, уже осенью. Через двадцать минут приносят блюда и закуски. Тэхен с восторгом смотрит и жадно вдыхает запах. — Божественно! Кажется, я попал в рай, — почти стонет Тэхен, прикрывая глаза. Чонгук хихикает. Когда он в первый раз открыл для себя это место, ему было четырнадцать. Омега забежал сюда после школы с друзьями, заказав только шоколадный джелато. Но этот вкус настолько покорил его, что с того времени, не было и недели, чтобы он не забегал сюда либо на полноценную трапезу, либо на быстрый перекус. — У меня была такая же реакция в первый раз, — говорит Чонгук, а потом рассказывает Тэхену историю того, как он стал самым верным постояльцем этого заведения. — Ладно, хватит на сейчас историй. Слюнки подберите и давайте есть, сеньор Ким, — снова хихикает омега. Тэхен начинает ужин с фритатты. К ней подали поджаренный багет с чесночным маслом. Стоило альфе один раз откусить, как у него, словно в мультфильме Рататуй, взорвался перед глазами фейерверк вкусовых ощущений. — Очень вкусно! — Приятного аппетита! — отвечает Чонгук, кладя в свою тарелку кусочки моцареллы. Смотрит на довольного Кима, и настроение почему-то становится на сто пунктов лучше обычного. Тэхен переходит к салату с мидиями. Накладывает сперва Чонгуку, потом себе. За эти три дня он понял, что если бы на паспортном контроле его спросили про цель поездки в Италию, он бы отметил итальянскую кухню. Вкусных блюд в этой стране хватит на десятки его путешествий. А Чонгук только что открыл для него будущего фаворита среди ресторанов. — Предлагаю, викторину, — вдруг воодушевленно вскрикивает Чонгук. Тэхен озирается вокруг, рядом сидит пришедшая недавно молодая пара, которая не обращала на них внимания. Поворачивается к омеге и спрашивает: — Зачем? — Если не дашь правильный ответ, то ответишь на любой вопрос о себе. — Я итак могу рассказать тебе о себе, если попросишь, — Тэхен не понимает, зачем устраивать викторину, ведь он бы с радостью ответил на любой его вопрос. — Так интереснее. Викторина будет на тему итальянской кухни. Посмотрим, сможете ли вы меня удивить, сеньор? Всего три вопроса. — А если я отвечу правильно, — Тэхену ведь тоже интересно узнать Чонгука получше. — Тогда сможешь задать любой вопрос мне. Ну что, согласен? Тэхен показательно вздыхает, но потом с легкой улыбкой кивает. — Первый вопрос: сколько килограмм пасты съедает среднестатистический итальянец в год? — Что? Это грязный прием, Чонгук. Как я могу это знать? — Подумайте, мистер лучший журналист! Не обязательно называть точное число, его вообще никто правильно не скажет, хотя бы приблизительное. Чонгук смотрит на Тэхена, у того появилась складка на лбу, из-за того, как сильно он задумался. Внутри омега не мог перестать умиляться такому виду. Ему нравилось открывать для себя все нового и нового Тэхена, наблюдать, как тот проявляет разные эмоции. Нравилось смотреть как сосредоточенное лицо через секунду могло стать чувственным, а невозмутимость превращалась в страсть. Разглядывая лицо, Чонгук замечает, как альфа время от времени притрагивается указательным пальцем к носу, будто смахивая что-то. Эту привычку он заметил еще в тот вечер, когда пришел к нему с мазью. Чонгук тогда совсем не ожидал увидеть его, кто-же знал, что этот альфа окажется полуночником. Сейчас, он вспоминает, как решился поцеловать Тэхена, и этот образ пускает небольшую дрожь по телу. Сделать вид, что после поцелуя у него чуть не подкосились ноги, было нелегко. Потому что стоило подойти к Киму впритык, в нос проник легкий шлейф его аромата. Это было безумное сочетание табака и ванили, которое патокой стекало по горлу, когда он слегка задел губами чужие. С того момента при каждой встрече омега старался незаметно уловить этот запах. Он был приятным. Табак заставлял тело покрыться мурашками, а ваниль будто окутывала его в мягкую перину. Чонгук слышит голос Тэхена на периферии и понимает, что ушел в себя с мыслями об аромате альфы. От осознания на лице появляется румянец. — Думаю килограммов шесть-семь, — дает свой ответ Тэхен. Выглядит так, словно он сидел и просчитывал. Возможно, так и было. Переводит взгляд на Чона, а тот сперва смотрит серьезно, а потом, не сдержавшись, прикрывается рукой и начинает смеяться. — Ты нас явно недооцениваешь. Бери выше. Двадцать три! Глаза Тэхена от сказанного расширяются в удивлении. Никогда бы он не подумал, что так много. Чонгук сложив руки на стол, всем телом потянулся вперед, щелкнув альфу по носу. И даже то, что перед ним взрослый мужчина, не остановило его от этой маленькой шалости. — Вопрос, как ты оказался гостем у сеньора Стьянти? Обычно, он не принимает в фамильном поместье новых людей. Поэтому сперва я подумал, что ты новый работник, но Джино сказал, что нет. — Мне повезло. Друг сеньора Лоренцо — директор нашего издательства. Именно он договорился о моем пребывании здесь, хотя изначально я планировал остановиться в самом городке, — отвечает Тэхен и параллельно притягивает к себе тарелку с ризотто, которое, по мнению Чонгука, лучшее в провинции. Стоит ему только поднести ложку ко рту, как запах ароматных трав начинает щекотать ноздри. Нежный вкус риса и тигровых креветок мягко оседает во рту, а все вкусовые рецепторы альфы будто умерли и воскресли заново. Чонгук, сидя напротив, с интересом наблюдает за реакцией Тэхена на блюдо. Все-таки именно он позвал Кима сюда и сейчас чувствует некую ответственность за свои слова «о лучшем ризотто в провинции». Будет обидно, если альфа не оценит его выбор. Но, когда видит, как Тэхен в блаженстве закатывает глаза и мычит, понимает, что он все сделал правильно. — Понравилось? — Очень. Это место действительно потрясающее, — отвечают ему, снова возвращаясь к трапезе. Чонгук доволен. — Ответ засчитан, — говорит омега, отметив в воздухе галочку. — Перейдем к следующему вопросу викторины. Какое блюдо является фирменным в Венеции? — Чонгук-а, разве эти вопросы не слишком сложные для того, кто приехал сюда в первый раз? — говорит Тэхен, уплетающий свою порцию. — Я думал, что ты эрудит, хён, — отвечает ему омега. — Эрудированность достаточно широкое понятие. Я могу знать все об итальянской кухне, а могу не знать ничего. Мои знания ограничиваются тем, что нельзя сочетать морепродукты с сыром или то, что завтракают в Италии всегда чем-нибудь сладким. Но на твой вопрос, я к сожалению, не знаю ответа. Хотя, попробую угадать. Суп минестроне? — Рис с горохом, хён. Так что готовься к новому личному вопросу. Почему ты приехал один? — Чонгук не хотел спрашивать об этом сразу, но любопытство взяло верх. — Ты хочешь узнать, нет ли у меня кого-то в Америке? — ответ был очевиден, но Тэхену все-равно захотелось спросить. Чонгук слабо кивает и отводит взгляд, переводя его на тарелку перед собой. Сам напросился, а теперь смущается. Вот, не мог Ким Тэхен просто ответить, а не переспрашивать? — Сейчас меня никто не ждет, Чонгук. — Только сейчас? — Последний год точно. Хотелось спросить больше. Узнать, кем был этот человек, который ждал Тэхена дома, как они познакомились, сколько встречались, но Чонгук понимал, что задавать такие вопросы сейчас будет неуместно. Они просто ужинают после совместной работы. Хоть Тэхен и согласился ответить на личные вопросы в этой викторине, копать глубже казалось омеге неправильным. Тэхен тем временем смотрит на Чонгука, понимая причину затянувшегося молчания. Но эту тему продолжать он не хотел. Считал, что они еще не в таких близких отношениях, несмотря на то, что чувствовал симпатию к этому человеку. — И последний вопрос на сегодня. Готов? — Чонгук первым прерывает молчание, возвращая разговор в прежнее русло. — Так и быть, я сжалюсь, и задам вопрос полегче. Как называется закрытая форма пиццы в виде полумесяца? Я уверен, что ты видел это название несколько сотен раз в кафе или ресторанах даже у себя в Америке. Тэхен задумывается всего на пару секунд. — Да, ты прав, Чонгук-а. Этот вопрос полегче и я знаю на него ответ. Кальцоне! — довольный ответом он хлопает сам себе. Чонгук показательно хватается за сердце, демонстрируя собой не желающего признавать поражение противника. Но потом звонко смеется, пародируя реакцию Тэхена на свой правильный ответ. Ким мог бы возмутиться, что омега его дразнит, но зачем, вместо этого можно любоваться этими искрящимися глазами, следить за красивой улыбкой и слушать заливистый смех. Он выбирает второй вариант. — Твоя очередь задавать мне вопросы, хён, — говорит Чонгук, когда успокаивается. — Я вспоминаю нашу встречу вчера вечером. Признаться, я был сильно удивлен, когда увидел тебя среди уличных музыкантов, а когда ты начал петь, удивился еще больше. Восхищаюсь людьми, которые способны вызывать у других такие сильные эмоции. — И мной? — Чонгук решается на этот вопрос, пытаясь разглядеть в словах адресованную ему похвалу. — И тобой. Ты не поверишь, у меня дрожь пошла, когда ты запел. Поэтому я хочу спросить, почему ты не занимаешься этим профессионально? — Я думал об этом, Тэхен. Мне нравится петь. Это то — что мне близко, и то, что помогает мне делиться своими эмоциями с людьми. В детстве я был зажатым ребенком, мало общался со сверстниками. Музыка помогла мне открыться. Но я хочу оставить эту часть себе, не обременяя музыку правилами и рамками. Хочу выступать только тогда, когда чувствую, что хочу этого от всего сердца. Петь то, что мне нравится. Поэтому я и не рассматривал это, как способ заработка. — Надеюсь, я смогу услышать твое пение еще раз перед своим отъездом. Во взгляде Чонгука на минуту появляется растерянность, но он быстро сморгнул ее, чтобы Тэхен не заметил. Думать об отъезде почему-то не хотелось. — Уже поздно, Чонгук. Пойдем, я провожу тебя до дома! — говорит Тэхен, когда им приносят счет. Альфа оставляет наличные, включая приличные чаевые в благодарность за вкуснейший ужин. Надо поблагодарить еще одного человека, но это чуть позже. — Меня заберет мой двоюродный брат. Так что ты можешь поехать сразу к себе, — отвечает Чонгук, когда они выходят за террасу ресторана и идут в сторону фонтана на центральной площади. Там можно поймать такси, пока машины еще ездят в сторону поместья. — Хорошо. Спасибо тебе, Чонгук. Ты мне очень сильно помог с делами. Поэтому я бы хотел отблагодарить тебя. — Разве ужин не был благодарностью? Ты все оплатил. — Конечно, нет, — восклицает Тэхен, — это был просто ужин после рабочего дня. И именно ты посоветовал этот ресторан, поэтому нет. Это никак не может быть моей благодарностью, — говорит альфа и встает напротив Чонгука, — чего бы ты хотел, Чон Чонгук, в качестве благодарности за выделенное мне время? Надо хватать быка за рога! — Хочу выделенное мне время! Давай проведем весь завтрашний день вместе. И проведем так, как я этого хочу, — заявляет омега, но потом, утратив свою напористую решительность, добавляет, — если ты свободен. Тэхен улыбается и обхватывает Чонгука за плечи, заставляя того, поднять голову. — Конечно! Назовем это днем Чон Чонгука! — предлагает Ким, а Чонгук от такой идеи только в восторге! Сам не замечает, как бросается к Тэхену в объятия, положив голову ему на плечо. Он не думал, что Ким согласится, знал, что у того были дела с работниками сеньора Лоренцо. Но вот, Тэхен соглашается провести с ним весь день и делать все, что захочет Чонгук, несмотря на то, что они знакомы меньше недели. Как это может быть правдой? Повторив этот вопрос у себя в голове, он немного робеет, ослабляя хватку за спиной альфы. — Тогда, до завтра? — теребит ручку рюкзака Чонгук, отходя и замечая машину брата. — До завтра, — отвечает альфа и остается наблюдать, пока фигура Чона не скрывается на переднем сидении машины, которая развернувшись, уезжает по главной дороге. День Чон Чонгука, думает Тэхен. Более приятного завершения сегодняшнего вечера он и представить не мог.