Хазин.
Четыре месяца и две недели до ограбления.
- Прошу прощения, могу я к вам присоединиться? – он заговорил первым. - Что? – Олег даже сначала не расслышал, так был погружен в свои мысли. Он следил за этим молодым мужчиной уже почти две недели, тенью ходил по пятам, а сейчас Разумовский стоял прямо напротив его столика, совершенно реальный и говорил. Спрашивал, если быть точнее, только вот что? Волков прослушал. - Вы милый, - усмехнувшись, продолжил Сережа, не дожидаясь ответа, присаживаясь напротив, - Я заметил, что вы ходите в это кафе примерно в тоже время, что и я. Постоянно смотрите в мою сторону, но не пытаетесь заговорить. Решил сделать первый шаг, поправьте меня, если ошибаюсь в намерениях, - лицо его на этих словах побагровело. Черт! Олега никто и никогда еще не называл милым. Он внушал страх, опасение, кто в здравом уме мог вот так легко и весьма однозначно подкатить к нему в людном кафе в разгаре дня? Он не знал, как реагировать. С тех пор, как Разумовский стал его целью, Волков часто следил за ним, просто чтобы в определенный момент направить действия мужчины на благо их операции. Да, он был ему симпатичен, и зачастую Олег терялся в россыпи этих гладких рыжих волос. Но Разумовский все еще был целью, а Волков охотником. Заговорить с ним в планы мужчины не входило. Но Сережа сделал первый шаг. Значит это не его, Олега, решение, ведь так? - Я вас смутил? – робко поинтересовался Олег. - Немного, но на сталкерство это не похоже. Я вам нравлюсь? – какой же прямолинейный. - Если позволите, - Волков не помнил, когда в последний раз так смущался. - Позволю, - Разумовский искренне улыбнулся, и тут же покрылся румянцем. - Я могу вас чем-нибудь угостить? - К сожалению, мне нужно бежать на работу, но, если вы не против, мы можем встретиться здесь же, ближе к вечеру? – увидев кивок Волкова, Сережа достал свой телефон и продолжил, - Как вас зовут? - Олег, - минутной паузы хватило на то, чтобы понять: знать имя Сергея он не мог, это было бы странно, - А вас? – все-таки задержка не ускользнула от пытливого взгляда зеленых глаз. - Смотрю, вы не очень в новые знакомства, да? – он улыбался, но был весьма робок, - Я тоже. Просто вы у меня из головы не выходите, - тут мужчина осёкся, спешно пригладив, выпавшую рыжую прядь, - Я Сережа. - Мне очень приятно, - Олег задумался. Как продолжать разговор? Есть ли смысл? Он понравился этому парню, и это не совсем правильно. Точнее, это совсем неправильно. Дурацкая затея. Но до ограбления же еще больше четырёх месяцев, что такого, если они немного пообщаются? - Может, обменяемся телефонами? – это заметно оживило Сергея, и они начали спешно диктовать друг другу цифры, после чего Разумовский поднялся и подтянул к себе чехол с макбуком. - Мне нужно идти, - почти виноватым тоном произнес мужчина, - Был рад знакомству. И раз на сегодня я уже побил все рекорды в своей смелости общения с новыми людьми, терять мне особо нечего, - он немного замялся и поглядел по сторонам, будто бы проверяя смотрят ли на них другие посетители. Они не смотрели, - Олег, вы две недели прожигали во мне дырку этими вашими невозможными глазами, так что я чувствую, что имею право быть отомщенным, - он наклонился к Волкову ближе и почти на ухо запальчиво прошептал, - У вас очень возбуждающий взгляд. Тепло его дыхания исчезло также мгновенно, как и появилось, мужчина уже шел к выходу, когда Олег поднес свою мокрую от волнения ладонь и прижался к лицу в том месте, где только что, совсем рядом, был Серёжа. Другой ладонью он сжимал папку с досье на Сергея Разумовского, главы «Вместе», компании, обеспечивающей внутреннюю безопасность Печатного Двора Санкт-Петербурга.///
- Зачем пришла? - Олег все ещё лежал на диване, было прохладно: то ли из-за наступающей семимильными шагами осени, то ли из-за того, что Серёжа встал с нагретого места и переместился за стол, где обычно восседал Волков. - К нам идёт Гром, - коротко ответила Макао. - Это сводка погоды? - ухмыльнулся Олег, привставая на локтях, - Чья идея? - Майора. Мы не можем помочь Бостону, не хватит ни умений, ни ресурсов. Врача согласились отпустить только с Громом. - Понятно, - Олег потёр виски, после сна голова болела будто бы ещё сильнее, но, тем не менее, мыслил он как никогда здраво, - Мы не можем отключить станки. - Не можем, - согласилась Макао, время и так не играло им руку: остановить печать денег хотя бы на полчаса означало колоссальную денежную потерю, а эти бабки буквально должны были спасти их задницы, - Что делать? - чуть помявшись, спросила она. Катя не испытывала чувства вины за содеянное, но понимала, что мнение Олега, как одного из праотцов плана, было важным. Общая цель победила личное отношение. - Теперь ты пришла за советом? - Завались. Я пришла за Разумовским. Гром может и про него спросить, не последняя фигура в здании, - Катя перевела взгляд на Серёжу. - Я никуда не пойду, - тут же вклинился мужчина. - Тебя не спрашивали, - огрызнулась Лебядкина. - Он никуда не пойдёт, - безапелляционно строгим тоном сказал Олег. - Это не тебе решать, - Катя выглядела очень плохо, уставший вид, красные от недосыпа глаза и огромные мешки под ними, побледневшая кожа, - Гавана поговорила с Майором. Он все рассказал, и я склонна ему верить. Но твоё поведение, в отрыве от всей хуйни с Сирией, вызывает множество вопросов. - Я был назначен Главным. - И ты знатно проебался. - Есть такое, - Олег откинулся на спинку дивана. Спорить смысла не было, Макао права. Его словно лавиной накрыло, он смутно помнил, что было ночью. Он предложил казнить Амстера? Что за хуйня! Злость напополам с отчаянием захлестнула. Крошить хотелось всех налево и направо. Его наверное только Серёжа в сознание и привёл, терять его эфемерное тепло сейчас было пытке подобно. - Вставай, - Катя кивнула Разумовскому, и тот тут же метнул взгляд в сторону Олега. - Она ничего тебе не сделает, - резонно заметил Волков. Да, он не хотел, чтобы мужчина уходил. Но Катя была права, проблем и так куча, чтобы добавлять к ним ещё одну. - У тебя травма, - видимо этой простой фразой Разумовский хотел выразить все своё смятение и заботу. Олега прошило теплом и любовью. За него переживали. После всего того, что он нахуевертил, после того как влюбил, а потом предал. - Я не сахарный, иди, - Волкову захотелось вскочить и обнять парня, того самого, которого несколько дней назад называл своим. - Я знаю все ваши схемы. Что вы делаете и собираетесь делать, я же все расскажу, - Серёжа смотрел с некой надеждой, по его голосу читалось что-то похожее на «останови меня, скажи, что-нибудь». Но Катя решила все за них. - Ты будешь на мушке каждую ебаную секунду. - Это так ты мне ничего не сделаешь? - чуть ли не смеясь, выпалил Серёжа. - Ну или знай, что Олег тоже под прицелом, - а здесь девчонка пошла в ва-банк. - Почему ты думаешь, что ему не насрать? - спросил Олег, удивляясь отчаянной храбрости этой девицы. Она его бесила до мозга костей, но как же он ей восхищался. Такая тонкая-звонкая, с этим желтеньким платочком на шее, а страсти устроила будь здоров. В её руках мог мир сгореть. - Потому что мне не насрать, - сказал Серёжа, поднимаясь с места и следуя к Кате. Выбрал же момент с признанием, боже. Он беспокоился за Олега, а тот думал, что жизни не хватит, чтобы искупить вину. Разумовский был таким искренним с самого начала, от момента знакомства до сегодняшнего дня. Говорил, что думает и думал, о чем говорил. Он был раскрытой для Волкова книгой. Первый заговорил, первый признался в любви, первый не выдержал и взорвался. В Волкове было столько лжи, которую он прикрывал то заботой о деле, то верностью Хазину. Он был весь соткан из вранья и недомолвок. Но Серёжа умудрился полюбить эту его версию. А сейчас он находился на стадии прощения, прощения настоящего Олега. Возможно ли его вообще простить? Волков не знал, но видел, как Разумовский пытается. И его коробило от этого. Его мальчик не должен так страдать. О чем он думал? А думал он только о том, что это ведь Серёжа первый подошёл, первый заговорил. Значит это и его вина в том числе. Это было не честно, Разумовский не знал и половины Олега. Но как слаб человек перед лицом искушения. Когда за ними почти закрылась дверь, погруженный в свои мысли Олег вдруг опомнился. - Не выключай станки. - Понадеемся на тупость Грома? - Понадеемся на Майора. Катя вышла вслед за Серёжей. Дверь на ключ она не закрыла.///
Картина была по виду библейская. По масштабу историческая. А по сути своей до искр из глаз раздражающая Грома. - Вы, блять, издеваетесь, - почти прорычал Игорь. Перед ним стоял парень, под определённым ракурсом и в тусклом освещении входа в Печатный двор, где гостей собственно и встречали. Его можно было назвать почти мальчиком: молодой, со вздернутым носом, в повязанном на талии комбинезоне и белой футболке с яркой надписью: «СВОБОДУ ПОЛИТЗАКЛЮЧЁННЫМ». - Лёха? - обратился малец к Грому, ухмыляясь, - …Леха с детства мечтал стать космонавтом, в камуфляжном скафандре со щитом, автоматом… - парень немного приблизился к Игорю, оценивая габариты мужчины, присвистнул, - А наш Лёха подрос, у Лёхи щетина и бас… - он чувствовал себя максимально фривольно. Перекинутая через плечи винтовка смотрелась так органично, что тот производил впечатление человека, находившегося здесь с момента основания здания. - А почему без маски? Думаешь, я тебя не опишу и фоторобот твой за секунду не склепаем? - Игорь действовал интуитивно, хотя и знал, что на ринге с тигром нужно как можно быстрее перепрыгнуть через ограждение и убраться домой, он все ещё не мог укротить в себе рвущийся наружу гнев. Всё-таки в последнее время, эмпатичный и тревожный Майор, вызывал больше сочувствия, чем придурок с дурацкой агиткой вместо личности. - А Бристоль у нас активист, и все это действие для него - политическая акция. Тупо скрывать своё лицо, когда собираешься им же свою деятельность и пиарить, - пояснил знакомый голос сзади. Это был Денис, ебаный, Титов, - А ещё он ментов до жути ненавидит, - подмигнул он, и хлопнул Грома по плечу, будто бы они были старыми друзьями. Игорь дернулся в отвращении. - Забыл, как сам недавно ментом был, Дениска? - с надеждой уколоть побольнее, спросил он. Надо сказать, задеть мужчину получилось. - Человека определяет выбор. Я свой сделал, - вмиг посуровевшим тоном отозвался Титов. - Хорошо выглядишь, кстати, давно тебя таким не видел. Был постоянно таким заебанным, а теперь скорее выебаным. Какого это, дружок, честь на член променять? - Гром чувствовал, что даже сам воздух напрягся. Доктор рядом стояла, готовая в любой момент выполнить свой долг. Храбрая девчонка лет тридцати первая вызвалась вступить в здание оккупированное террористами только потому, что профессия у неё такая: жизни спасать. А сейчас ей приходилось слушать бессмысленный вульгарный трёп. Грому стало стыдно за себя, за Дениса и за всех в радиуса километра. - Неплохо, тебе бы тоже что-нибудь на член променять. Перестанешь быть таким грозным дядькой, - парировал Денис, выглядя внешне вполне невозмутимым. От Игоря, однако же, не скрылись сомкнутые челюсти и ходящие за ними желваки. - Хорошо, я передам твоей матери твою позицию, - а вот это было зря. Денис рванул в порыве ударить Грома, но вовремя осекся. - Вы сюда свои отношения обсудить пришли или по делу? - строгий женский голос раздался откуда-то из-за угла и охладил пыл Игоря, но не Дениса. Последний мрачно подошёл к Бристолю и тихо проговорил тому на ухо. - Погнали, ещё минута и я за себя не ручаюсь, - и ушёл в ту сторону, откуда только что прозвучал голос Макао. Делегация двинулась вперёд, по направлению к холлу. Титов шёл первым, за ним Игорь и Александра, командированная сюда спасти Илью. Бристоль замыкал линию и с энтузиазмом напевал Грому прямо в затылок. - Лёха плечист, Лёха рукаст, у Лёхи приказ! Что на собачий язык переводится «фас»... Игорю нужно было терпеть это, за себя, за Сашу и за всех заложников в здании. Но он не был тем, кто ищет отмычки к дверям, кропотливо подбирая нужную комбинацию действий. Он эти двери с ноги выбивал. - Слушай сюда, - он резко повернулся к Бристолю и ткнул пацаненку указательным пальцем прямо в грудь: где-то между «свободой» и «политзаключёнными», - автозак не обещаю, но в колонии строгого режима со сроком от двадцати пяти лет до пожизненного тебе точно пиздец, маленький пидарас. - Ситуация «SOS», - ухмыльнулся парень, абсолютно не боясь мужика ростом под два метра и объемами как он сам помноженный на два, - Дядя Стёпа шарит за поп культуру, - и прыснул в кулак. Гром мог поклясться, что ещё одно мгновение, и он втащит по смазливому личику, но тут он почувствовал руку на своём плече. Легкое Сашино прикосновение чуть-чуть отрезвило, в который раз за последние минут пять, вспыхнувший мозг. - Игорь, мы здесь по делу. Не отвлекайся, пожалуйста, или, в любом случае, не мешай мне делать мою работу. Стыдливо опустив голову, полицейский поплелся, куда было сказано, попутно озираясь по сторонам. Огромное освещенное дневным полусолнцем через массивные окна помещение пахло недавними медикаментами, потом и затхлостью. На полу сидела, мирно опустив голову, большая часть заложников. К нежданным посетителям они отнеслись с интересом, отвлекаясь от похрустывания вечно затекающей в сидячем положении спины. Но все это мелочи. Тишину и редкое шумное дыхание людей перебивали томные, хрипящие и невообразимо тяжелые, явно дающиеся человеку с трудом, вздохи лежащего на медицинской каталке – откуда они ее только взяли-то? – Бостона. Илюша почти не говорил, губы от нехватки в организме крови побелели и высохли, а лицо страшно осунулось, хотя этого и не было видно из-за варварски натянутой маски Дали. Рядом с ним сидел Сидней - еще один бугай в комбезе, как подумал Майор только без оружия, если не считать набедренные повязки с ножами. Когда Игорь и Саша вошли, тот резко прекратил свой безостановочный лепет, так что Гром не успел разобрать ни слова из сказанного. Александра, нужно отдать ей должное, прямо с порога бросилась к больному, отпихивая мешающего под ногами Максима. - У меня… у меня есть кое-какие навыки, - запинаясь начал он, то и дело посматривая на дрожащего Илюшу, которого врач начала тормошить, чтобы избавить от оставшихся кусков верхней одежды, - Я раньше… в общем, я могу чем-то помочь? - сказал Сидней. - Держите вот это, - Саша сунула ему в руки капельницу, потому что единственный лоток у имеющейся рядом стойки был занят другим препаратом, - Повыше! И снимите вы уже эту маску, - доктор не дала никому вставить слова, - Мы ему, блять, кислородную наденем. Если против, то ваш товарищ точно абсолютно анонимно помрет, - Шустову не надо было говорить дважды. - А что это? - Анестезия, - Макс кивнул. В предплечье Третьякова ловким движением вошла игла, - Крови не боитесь? - Нет, нет, конечно! - Замечательно, тогда сейчас все достану и начнем. Хирург посмотрела на Грома, не в ожидании разрешения, но в каком-то немом одобрении своих действий. Тот с замиранием наблюдал за происходящим, за быстро-быстро работающими руками Александры, совсем не мондражирующими и не трясущимися. Кто-то сзади нагловато ткнул его между лопаток автоматом. - Зачетная куртка, - резкий женский голос отскакивал от каждой стены в комнате. Марго умела производить впечатление, - Она, поди, на аукционе бы за приличную сумму ушла. Ты где ее откопал, мент? Во время революции в прошлом веке? - Не твое дело, - огрызнулся мужчина, нахохлившись и машинально поправляя и одергивая полы. - Ну не хочешь болтать, как хочешь, - равнодушно фыркнула Сеул. «Молодая еще совсем, - заметил Игорь по голосу, - Да и ростом не выше Юли», - Пойдешь к вашей ненаглядной Коржавиной или тут стоять будешь? - Постою тут, - убедительно ответил он. Оставлять Сашу без присмотра вообще не хотелось. Некуда не торопиться, не сахарный – постоит часик. - Неправильный ответ, громила, - отшутилась девушка. Голова в капюшоне чуть наклонилась, и из-под маски выбился короткий, не длиннее обычного каре, пепельно-серый окрашенный локон. Параллельно наводя на Майора оружие, и показательно сняв тот с предохранителя, она продолжила, - Ты сейчас пойдешь к Коржавиной. Ничего с твоей ненаглядной врачихой не случится. - Ты с пушкой-то по аккуратнее бы, - рядом вновь появился тот самый «активист». Улыбаясь во все тридцать два, он облокотился о плечо Марго, - А то Леха у нас зачетный ментяра: моргнуть не успеешь, как ствол у тебя в жопе окажется. Оба засмеялись, и только Гром наблюдал за ними вполоборота, не реагируя ни на одну провокацию. Если сейчас сорвется… Лучше об этом не думать. - Бля, у него лицо вообще каменное что ли? Дядь Степ, вы хоть иногда улыбаетесь? – и Бристоль нахально ткнул пальцем Игорю между бровей. Еще бы мгновение, и Гром бы его сцапал да сломал, перегнув, как тростинку, пополам. Но Андрей оказался слишком изворотливым и ловким. - Не поймаешь, дяденька полицейский. Ловить таких как мы, все равно, что за туманом охотиться, - с прищуром пояснил парень. И стало понятно, что смысл в его словах кроется куда глубже мелкой потасовки. - Пиздуй, Игорь Угорь, - Марго махнула в сторону коридора, - Если не сдвинешься с места, прострелю тебе лодыжку. Не сомневайся. Наглухо отлетевшей Марго было глубоко поебать на их акцию «мирного ограбления», дай волю – она бы половине народа в здании уже головы поотрывала. Кому-то за дело, а кому-то от скуки. - Разумовский тоже у вас как вип-персона в отдельных апартаментах? Хорошо устроились, я смотрю, - сказал Игорь, медленно плетясь мимо Саши и Сиднея, подгоняемый автоматом у затылка. Операция шла своим ходом, ни на кого не отвлекающийся хирург сосредоточенно пыталась достать злосчастную пулю. - Не жалуемся, - подошла к ним Макао. Рядом стоял и Титов. Оба проигнорировали вопрос про начальника внутренней безопасности. Однако необходимость в этом отпала – рыжую макушку с бледным веснусчатым лицом, невероятно молодившим, казалось бы взрослого, мужчину. Красный цвет комбинезона шел ему, сливаясь с огненными волосами. Тот, видимо почувствовав шестым чувством, что разговор зашел о нем, поднял голову и посмотрел на Грома. Майор хотел увидеть во взгляде испуг или задавленность, но, кажется, единственное, что полицейский успел разглядеть в зеленых глазах, оказалось презрение. Смутившись странной догадкой, Игорь и сопровождающие его Сеул и Бристоль остановились. - Я сам его поведу, - вызвался Денис, - Свои своих не бросают, да, Игорек? – и подмигнул. Гром захотел помыться после такого унизительного жеста. - Не хочу вносить яблоко раздора, мальчики, - залепетала Марго, чуть вскинув оружие в неряшливом жесте, - но вам не кажется опасным затея отпускать бывшего мента, который только что предал своих, с другим таким же ментом? Где гарантия, парень, что ты и наш не кинешь? Титов сорвался в сторону дерзкой девчонки, попутно уже в голове вырывая с корнем ее волосы, пока Катя не стукнула его под ребра. - Остынь. Сеул, я тебя понимаю, но мелкому доверяет Амстер. А если Амстер доверяет, то и я тоже. - Блять, разберитесь уже между собой, а то я могу и сам сходить – вы только подскажите, куда сворачивать, - несмешно съязвил Игорь. - Размечтался! – отозвались четверо, - Иди, - продолжила уже одна Макао, давая добро. В итоге к Ксюше Майор шел с Титовым, вразвалочку сопровождающим его – гордость сочилась из всех неприкрытых щелей. - Где вы её держите? - Сейчас узнаешь. - В каком она состоянии? - Я ебу. Сам сейчас её впервые в жизни увижу. - Так ты, сучоныш, действительно не проверил её тогда? – Гром резко затормозил, хватая мелкого за полы комбинезона, что было ошибкой. Дуло винтовки тут же уперлось куда-то между ребер. - Слишком много вопросов, Майор Гром. Утомляешь, - процедил сквозь зубы Денис. - Титов… - Грому до одури хотелось увидеть в глазах напротив хоть каплю сожаления. - Вегас, - парень оттолкнул Игоря от себя и одним взмахом руки приказал ему идти дальше, - Я теперь Лас Вегас. - Ты Лас Пидарас, Титов, - под нос пробурчал Гром, оставляя Дениса позади себя. Отлично, теперь он шел под прицелом винтовки одного из самых непредсказуемых его знакомых. День прекращал быть томным.Гром.
Когда Игорь выходил из Двора, то уже не понимал, на той ли стороне он ведет борьбу. Кажется, это был третий раз по счету, когда Майора ставили перед выбором, заставляя сомневаться. Вернее сказать, никто его насильно не заставлял, но мужчина прекрасно оценивал положение вещей, все чаще задумываясь об их неправильности. Когда в работе мы привыкаем к жестокости и цинизму, когда преступность это априори синоним аморальщины и нравственности, то последнее, что ждешь от мира – это террориста, что топит за свободу слова и освобождение политзаключенных. Последнее, на что рассчитывает твой устоявшийся в стереотипах мозг – это увидеть собственные идеи в идеях людей, которых ты должен посадить за решетку. Из книг, фильмов и сериалов привыкаешь, что если человек сделал что-то плохое, хорошим в этой истории он уже не станет, все, крест, счастливого пути. В жизни не так. В жизни бандиты заботятся об экологии, переводят старушек через дорогу и переживают за политический строй государства. Гром частенько смотрел под другим углом на привычные вещи после громких, как правило, особо жестоких преступлений, с которыми сталкивался за время службы. И менял шаблоны – что-то где-то переклеивал, перестраивал, но стороннее – методики, тактики, планы. Он сам в список изменений никогда не входил. Чего не скажешь про сейчас. Просто поменять шаблон – наклейку: оторвал одну, прицепил другую. Попробуй изменить наблюдателя, попробуй измениться сам. В кои-то веки не ситуация подстраивается под зрителя, а зритель под ситуацию. Все это варилось, кипело и раздражало нутро, пока Игорь огромными метровыми шагами пересекал опустевшую площадь перед зданием, передавая управление за слежкой снова ребятам Мусаевой. Сама она показалась возле палатки, чуть прихрамывая. - Ты с ума сошла тут появляться? – первое, что сказал он, когда подошел. - Да, потому что это моя работа. Только попробуй что-нибудь ляпнуть. Укоризненный и безоговорочный тон подействовали соответствующе – мужчина лишь приобнял Элю в надежде, что кто-нибудь другой сможет донести до командира отряда необходимость покоя при таких травмах. - Я бы одного тебя туда не пустила, - продолжила женщина, - Врачиха не считается, - и грубое слово резануло по ушам. Александра стояла ненамного дальше их двоих, а поняв, что разговор зашел про нее, поспешила смыться в палатку, докладывая положение вещей. - Со мной все в порядке, личный концерт мне там устроили, - сказал Игорь, а внутри разрывался от разъедающих его противоречий. В голове до сих пор крутилась песня того юнца, про космонавта Лёху. Ассоциировать себя с таким персонажем очень не хотелось, но сходство было налицо, - Пойдем, мне есть, что вам рассказать. В тенте по привычной обстановке была шумиха, шорох бумаг до оглушительного раздражал, а работающие, кажется, на постоянке принтеры гудели, местами зажевывая бумагу. Только по собравшимся в ожидании людям в главном помещении можно было понять, что случилось что-то важное, о чем остальные мелкие работники могут и не догадываться. Напряженное молчание прервалось шумным выдохом Федора Ивановича, что ободряюще похлопал по плечу Майора, стоило тому подойти. Все выжидали. В этот раз Игорь действительно шел в никуда, рисковал гораздо большим, чем Юля, Денис и Леша до этого, и его возвращение назвали если не чудом, то отличным профессионализмом самого мужчины. То, что его могли положить где-нибудь перед выходом одной-единственной пулей между глаз, когда пафосно открылись ворота, и поиграть на публику – Грому думать не хотелось. А то, что он мог больше не увидеть чернющих в свете фонаря глаз Пети, и вовсе заставляло задыхаться в непривычной панике за свою жизнь, что уже начала вытекать за пределы инстинкта самосохранения. - Они сдаются и готовы всех выпустить? – с наигранной надеждой в голосе взглянул на Игоря Гречкин. - Ага, а Майор лично принесет свои извинения за нанесенный ущерб, - устало парировал Гром, - Помимо состояния Коржавиной, есть еще новость - сказал полицейский, упирая руки в бока. - Ну да, как по канону. Хорошая и плохая, - усмехнулся Кирилл. Небрежно пожевывая зубочистку, блондин дергано тряс ногой, стуча ею о стол, на котором сидел. Хваленое спокойствие только казалось таким. Принтеры усиленно работами. Ширк-ширк-ширк. Ширк-ширк-ширк. Как по мозгам. - Вообще-то, - Игорь чуть подумал, - они обе хуевые, как ни крути, но вторая вообще полный пиздец. Начинать? - Давай, заебал загадками говорить, - Гречкин приподнялся, сунул кулаки в карманы, освобождая путь Игорю до стенда с маркерами. Гром счистил какие-то разноцветные зарисовки, кто-то в углу нарисовал цветочек, по-детски, неумело, но все равно мило. Взял черный маркер и начал раскладывать по пунктам, что удалось узнать. - Ксению Борисовну держат в отдельной комнате, приблизительно в правом крыле на первом этаже, но чтобы пройти туда – необходимо подняться в центральном корпусе на второй этаж и только потом спуститься по лестнице к кабинетам в той части здания. Другого пути или нет, или я не заметил, - все единогласно и молчаливо согласились скорее с первым вариантом, не предавая сомнениям способности Майора, - Кабинет не очень большой, не больше этого помещения, - он быстро дернул рукой, - За ней наблюдает всего один человек, это важно. Причем, маленького роста – не выше Федора Ивановича. Без обид, товарищ полковник, - Игорь чуть улыбнулся, а Прокопенко гордо поправил усы, - Но я уверен, что его хоть иногда подменяет кто-то другой, а из тех свободных, что успели засветиться передо мной – все почти с меня комплекцией. Короче. Фифти-фифти. Дальше. Доска постепенно начала превращаться в заметки сумасшедшего, потому что понять, что на ней накарябал Гром, было почти невозможно. - Девчонка запугана, из-за одиночного сидения непонятно где и непонятно с кем – понятно дело – вообще одичала. Я когда вошел, она чуть не бросилась на меня, но потом успокоилась и вообще замолчала. Ведет себя довольно отстраненно и безучастно, но никаких внешних повреждений мы с Сашей не заметили. Состояние, в целом, не считая психологического, почти удовлетворительное, блять. Игорь выдохнул. Удовлетворительное, если не считать приставленного к затылку 24/7 дуло автомата. - Это какая из новостей? – Эльвира напряженно разглядывала мужчину, каждый мускул на ее лице сосредоточенно следил за повествованием, в особенности, делая пометки на расположение коридоров во Дворе. Если штурм будет второй раз – это поможет сэкономить пару минут. - Это, увы, «хорошая». Сейчас будет хуевая. - Матерись поменьше, а то у нас тут дети, - съехидничал Гречкин, когда Леша чуть запинающимся шагом подошел к Игорю и безмолвно кивнул мол: «продолжайте». Юноша выглядел задумчивым и вел себя достаточно отстраненно, чтобы оценить вылетевшую в его сторону шутку, устраиваясь чуть в отдалении от других. Руки криминалиста что-то перебирали в воздухе, будто вот он сидит тут, но на деле же, головой, находился совершенно в другом мире. В любом случае, Гром решил поинтересоваться, что его беспокоит, позже. - Второе, что я хочу вам сообщить, - принтеры не переставали гудеть, - никакого Майора в здании нет. - Ты в этом… уверен? – с паузой в голосе спросил полковник, - Как жешь нет-то? А где он, по-твоему? - На сто процентов я в этом не уверен. - А на сколько ты уверен? - На девяносто девять. Гречкин присвистнул. - Его нет в здании, и проверить мы пока это не можем, придется отрабатывать одновременно две версии. - Да, и одна из них абсолютно безумная, - не унимался Прокопенко. - А что в этом безумного? – подал голос Леша, - Вполне… рядовая ситуация, - и снова ушел в себя, так что, продолжать дискутировать с ним кому-либо, было бесполезно – не достучишься. - Пока был там, успел много с кем… познакомиться, так сказать. Хоть голоса мы его настоящего по-прежнему не знаем, но лицом к лицу он со мной точно не сталкивался. Ну, думаю, сидит где-нибудь, в укромном местечке. Да и спросил у этих говнарей, где их главный, ничего под этим другого не имея. А они мне: Олег, мол, отдыхает. Тут я и настрожился. А на вопрос, где Майор, телка, что мной светские беседы вела, дернулась – почти незаметно, но короче я все понял. - Че ты понял? – без наезда, спросил Кирилл. - Что нет там внутри никакого Главного. Вернее есть. Но это только Волков, но это так, валыной помахать да порядок поддерживать. Настоящий мозг этого цирка рыло в пушку держит, на свободе, сука, отсиживается, - и Игорь раздражающе потер зудящий подбородок. - Почему Волков не может быть мозгом операции? Тоже чуйка подсказала? Ты у нас с сегодняшнего дня Человек-паук что ли? - Слушай, Гречкин, завали, а. Не он это. Мелковат, да и уперт слишком. Чисто вояка, сам же по досье видел. Такому нужен кто-то, кто направлять будет, придумывать, обдумывать. Не он это, говорю тебе. Блондин вскинул руки, запихивая в рот очередную пластинку мятной жвачки, хуй знает какую по счету. На сегодня – это была его единственная еда, и живот у Майора скоро прилипнет к позвоночнику. Впрочем, не привыкать. - Заебись, что я могу сказать, - выругалась Эля, поправляя ремни на форме, - Мы и до этого почти ничего не знали, и даже с этим не могли толком работать, а теперь еще выясняется, что Чмошник с коммутатора вообще не здесь. И как его искать, позвольте спросить? А если он не в Питере? - В Питере. - Снова чуйка? – на этот раз усмешки Кирилла Грому стали поперек горла. И он уже собирался начать перепалку, затыкая вездесущего криминолога, но его перебили. - Это все, что ты хотел сказать, или есть еще, чем нас можно огорошить? – Федор Иванович устало прислонился к шкафчику со всяким нужным канцелярским барахлом. Совсем рядом, почти над ухом, одна девушка тоже включила принтер, чтобы распечатать один из последних отчетов и пару процессуальных бумажек. Маленький неприметный агрегат серого цвета мерно выплевывал расписанные каракулями белые странички, что на ощупь еще были горячие. При желании, в некоторых местах можно было даже размазать краску, извазюкав пальцы. Гром медленно поднял вверх палец, попросив подождать, и замер возле типичного устройства, без которого не обходится ни один на свете офис, вслушиваясь в шуршащий равномерный звук. Взял один из выплывающих страниц, смял в руках. Взял еще один под крик: «Что вы делаете?! Это же нужно срочно отнести…». Куда отнести – Игорю было глубоко наплевать. В голове параллельной аудиодорожкой проносился шум, который мужчина слышал на протяжении своего пребывания в Печатном Дворе, доносящийся откуда-то то ли снизу, то ли сбоку. Будто отовсюду сразу, этакий саундтрек. Такой же размеренный, шуршащий звук. Ширк-ширк, ширк-ширк. Как тут. Гром посмотрел на смятые страницы протокола осмотра найденного на свалке авто, затем перевел медленный взгляд, полный осознанности, и уставился на присутствующих. - У тебя лицо, будто ты познал всю бренность Вселенной. Что такое? – спросила Эля и подошла к нему, вырывая из оцепеневших рук листы. Протокол как протокол, ничего особенно. - Мы такие идиоты… - Гром схватился за голову и даже пару раз постучал по ней широкими ладонями, - Господи блять. - Ты нормально скажешь, что происходит или нам силками вытягивать? – обеспокоенный голос Кирилла чуть отрезвил. Тот стоял, выпрямившись, нахмурив темные брови на бледном от недосыпа лице. Прокопенко просто молчал, покачивая неопределенно головой, видимо, смирившись с отсутствием ответа на свой ранее заданный вопрос. - Они не собираются выносить деньги. И в тупик мы никого не зажимали. Блять, как все просто-то нахуй! - Что? – крикнули разом все, честно, уже устав от Громовских догадок. - Они тянут время. Просто тянут ёбаное время. Вся эта шушара с переговорами и заложниками – гребаный спектакль. - Но для чего? - Чтобы напечатать деньги. Прикиньте, они ведь в Печатном дворе вообще-то, - Игорь так криво ухмыльнулся, пораженный собственной догадкой, что даже не сдержался и истерически заржал, - С работниками Двора! Сука, миллионы немеченых купюр! Или сколько уже за все это время?! Ни одна ищейка не отследит эту падаль! Мы думали, что прижали их к стенке, а они все это время стояли у нас за спиной! Господи, какие же мы идиоты, - смеясь до слез в глазах, ворчал Гром, - В Печатном, мать его, дворе, сука! - Ты думаешь, они разобрались со станками? А проверять как? Вдруг кто-нибудь из заложников что-нибудь намудит, кто проверит? - Да я-то откуда знаю, блять! Главное, что они разобрались! Я их собственными ушами слышал! Жужжат-шаршат, как в улье. Макаров, - он окрикнул парня, единственного, кто еще сохранял сидячее положение и, похоже, кто вообще почти никак не реагировал. Забыв напрочь про его состояние, Игорь уточнил, - Вы не слышали ничего, когда входили туда? - Нет, при нас такого не было. - Может, выключить забыли? – почти шепотом произнес догадку полковник. Его вопрос снова остался без ответа висеть в воздухе. - Макаров! – резко подскочил Гром на жопе, - Помнишь, ты говорил про тех челов, что Титову помогли? – Мусаева морщится, вспомнив неприятное знакомство, - Есть по ним инфа? Ты же вроде с какой-то папкой бегал. Надо с чего-то начать. - Да, что-то удалось найти, сейчас гляну. Впервые с заинтересованностью, молодой человек убегает в соседнюю комнату, сразу вернувшись обратно. - Ничего нового, собственно, - зачитывает он, пробегаясь глазами, - Есть пара имен, вроде как друзьяшки с юга, с криминалом связаны, но по мелкой, в крупные схемы до этого не ввязывались. Или их так хорошо крышуют, что не подкопаешься. У нас пока ни концов ни ниточек. Гром что-то спрашивает, фоновым шумом будоражит голову Леши, который так сильно задумался, что почти выронил из рук папку, удачно подхваченную сработанной реакцией Игоря. Глаза парня вспыхивают, но недобро, резко бегая по помещению. - Так, мне нужно отлучиться, - встает он, ищет оставленные где-то вещи, вертя головой и озираясь по сторонам. - Это куда это? – удивился Гречкин. Перегородил ему путь, оставляя Грома наедине с бумажками. - Это по делу, - Макаров чуть смягчился, - Хочу кое-что проверить, - и спрашивает совершенно неожиданно, - Машину дашь? - А по ебалу не дать? – поражаясь запросам, Кирилл, будто проверяя, на месте ли ключи, сует ладонью в задний карман брюк, - Может, пояснишь, с чего вдруг самодеятельностью решил заняться? Язык ведь есть о помощи попросить, неужели думаешь, я откажу? – и мужчина еле заметно проводит по сбившейся челке юноши, убирая ту с глаз. - Кирилл, - серьезно говорит Макаров, смахивая руку и не поддаваясь на провокации, - Пожалуйста. Объяснять долго, а время в нашем случае – деньги. Выгорит – узнаешь первый, обещаю, нет – ну и хуй с этим, значит, проебался. Ну так что? Кирилл ломается, поглядывая на блестящий метал, нагретый, пока тот вертел их между пальцев. Незамысловатый брелок в виде миниатюрной версии машины слегка побрякивает. - Держи, - ключи с громким, явно не очень одобрительным, шумным вздохом опускаются в протянутую ладонь, которая тут же закрывается, не оставляя шанса передумать, - Водить-то хоть умеешь? - Шутишь? – не менее изумленно смотрит на блондина Леша. - Я имею в виду спорткары. Там же… - Не сложнее, чем самолетом управлять, - недослушав, захватив пару блокнотов и сунув часть документов со свое стола, криминалист уходит. Вернее почти. Его хватают за руку, задерживая перед самым выходом. - А ты самолеты, что ли, водить умеешь? – озадаченный, Кирилл пытается удержать его, но пока не понимает, от чего именно, - Все в порядке? – Макаров раздраженно кивает. Поджав губы, Майор нутром понимает, что идея ему не нравится от слова совсем, - Пожалуйста, будь аккуратнее. И я не про тачку. И отзвонись. Теперь можешь идти. Весьма непривычное проявление заботы и беспокойства цепляют юношу, и он напоследок сжимает холодную ладонь, до этого держащую его самого за рукав парки. А потом шумит мотор, отдаляясь и пропадая из поля восприятия. Кирилл возвращается в палатку, гоня из башки все плохое. - Ну и я тогда пошел, - встает Гром с насиженного места, громко захлопываю переданную ему папку и цепляя ту подмышкой. - А ты куда? – «Они издеваются?» - спрашивает сам себя Гречкин. - Дергать, сука, за ниточки и искать концы. Ты же слышал Макарова, - говорит Игорь, удивляясь таким расспросам. Помимо блондина, в разговор встревает полковник. - А нас посвятить? - Собираюсь решить вопрос неуставным методом, - коротко ответил Гром. - Будешь лица бить? – с усмешкой комментирует Прокопенко. - Поговорю с Бустером. Прокопенко понятливо замолчал: он про Игната слышал со времен одноклассничества Грома – они вроде как дружбу водили и в потасовки всегда влезали вместе, а потом дорожки разошлись, но и это не помешало. Общение такое не одобрялось изначально, но из-за помощи того Игорю по работе глаза прикрыть можно. Но Федор Иванович лично никогда ни в чем подобном замешан быть не хотел. Из принципа по службе. А уж какими методами его Игорек пользуется – как говорится: ничего не видел, ничего не знаю. - Кто такой Бустер?! – в спину Грому крикнул Гречкин. Не получив ответа, блондин раздосадовано, с не унимающим чувством тревоги теперь еще и за гребанного Грома, плюхнулся обратно в кресло, – Я же типа главный! Я веду это дело! Почему мне ничего не говорят?! - Ты ведешь себя как идиот, - Эля стояла над душой с вкуснопахнующим стаканчиком какого-то ароматного чая, заметно выделяясь на фоне кофеиновых наркоманов. Брызгать желчью не хотелось, поэтому Кирилл спокойно развернулся лицом к Командиру, спрашивая: - Ну вот что ты на меня взъелась, скажи мне? За ту шутку глупую? Ну так грех на дураков-то обижаться! - Даже не отрицаешь? – уголок губ Мусаевой дрогнул, пропадая в напитке, что не осталось незамеченным блондином. - А смысл? – мужчина откидывается на неудобную спинку стула, зацепляя руки за головой и уходя в размышления, - Не нравится мне все это. Эля решила не спрашивать, что именно. Вокруг уже который день твориться черт знает что, вряд ли Майор говорит про ситуацию в целом, а его личные мотивы ее мало волновали. - Ты же понимаешь, что мирно мы не договоримся? – внезапно спрашивает у женщины Кирилл. Та перестает улыбаться, - Штурм, в том или ином виде, будет в любом случае. Ни одна операция по ведению переговоров в России обычно не длится дольше пяти дней. В какой-то момент нам не оставят выбора решить все гуманным способом. Ты же знаешь, как это бывает – вас просто запустят туда, как дезинсекторов на зачистку от вредных насекомых, и уже будет не важно – сколько там заложников и кто среди них находится. - Тогда мои ребята будут готовы, - решительно ответила Эля. Картон стаканчика чуть помялся от усилившейся хватки, - И я тоже. - Я в этом и не сомневался, - уважительно прозвучал Майор, удивившись самому себе, и продолжил, - Просто не хочу этого. Снова окунать руки по локоть в кровавую кашу – так себе идея. - Ты не похож на того, кому не все равно, - честно призналась Эля, поближе присаживаясь к собеседнику и еще раз, уже менее равнодушно, окинула того взглядом своих карих глаз. - Знала бы ты, сколько раз за свою жизнь я уже слышал что-то подобное, охуела бы, - тяжко выдохнул Кирилл, - Нам план нужен. - Типо «План А»? - Типо нулевой. На случай, если План А пойдет по пизде. - Ну так давай подумаем. Время есть, вроде, - предложила Мусаева, опускаясь на соседний стул. Человек по левую руку кажется вполне терпимым для того, чтобы вынести с ним рядом некоторое время, - Все равно все разбежались, а Прокопенко бумагами занят. А если позвонят, - она бросила глаза на коммутатор, - то ты как раз на месте. Не Гром, конечно, но сойдешь за временного заменителя, если будешь поменьше языком трепаться.///
Массивное здание из коричневой плитки недружелюбно встретило Макарова высоким черным забором. На фоне вечно удручающей погоды такая расцветка в совокупности с неприветливыми холодными стенами давила и на без того нервничающего юношу. Он боязливо открыл калитку, больше напоминавшую ему решетку. Вошёл внутрь. Его сразу остановила охрана. По холлу метались курсанты, пара глаз то и дело поглядывали на странного гостя, застывшего на пороге. Всю дорогу криминалист думал о своей догадке, прижимая наспех собранные обрывки личного дела Волкова. Худощавое лицо, чёрные глаза не давали ему покоя. Впалые щеки и гордый насмехающийся взгляд долго мерещились Леше, пока он наконец не вспомнил, где видел это дерзкое лицо. Фотографии…сколько они перерыли их, пока фабриковали данные для конференции? Но где-то ещё… только вот где? Макаров ругался под нос на самого себя за плохую память. - Молодой человек, вы к кому? Часы посещения курсантов с родными выложены на сайте. Лёша достал удостоверение, не без удовольствия, надо отметить, тыкая им в хмурые рожи на входе. Заветная надпись «Федеральная служба безопасности» работала безотказно. Оба лица сразу вытянулись, морщины разгладились. Один из охранников даже вскинул руку к виску, но видимо посчитал это слишком унизительным, сразу одернув себя. ⁃Чем можем помочь? - уже вежливее обратились к юноше. ⁃Я бы хотел поговорить с одним из работников педсостава. С кем-то постарше, кто обучал выпуск 2010 года. Может, завуч или кто-то. Не знаю, как у вас тут структура построена, - стараясь звучать как можно солиднее, Макаров ощущал дрожание голоса. Авторитету и убедительности Грома и Гречкина ещё долго учиться. ⁃Зачем? ⁃По делу, - резко оборвал Макаров, - Есть пара вопросов по одному из ваших бывших воспитанников. Следствие считает важным пообщаться с преподавателями. ⁃Вам, наверное, Любовь Николаевна нужна… - неопределённо сказал один второму. ⁃Ну так ведите! - прикрикнул Лёша. Что за детский сад? Стоят два бугая, друг на друга ответственность перекладывая. Его повели по прямым ярко-оранжевым коридорам, увешанным флагами, почетными грамотами и дипломами, стендами с ненужной никому информацией. Оставив криминалиста возле одного из кабинетов, Лёша учтиво постучался, но разрешения ждать не стал - некогда. Вошёл. За огромным дубовым столом с лакированной поверхностью сидела женщина лет шестидесяти, квадратные очки висели на веревочке, опираясь о тонкую переносицу. Ясные глаза сразу обратили внимание на гостя. Макаров вкратце представился, снова предъявляя удостоверение. Женщина, в отличие от охраны, почти не изменилась в лице, словно к ней каждый день ФСБшники поболтать забегали. ⁃Проходите, конечно, - вежливо попросила она, предлагая стульчик возле стола, - Чай? ⁃Да, не откажусь. Перед ним опустилась небольшая керамическая чашечка с приятным ароматом крепкого чёрного чая, сахарница и пиалка с шоколадными конфетами. ⁃Я слушаю, - учтиво и добродушно сказала женщина. Отложив свои дела, она опустила острый подбородок на сцепленные ладони. ⁃Подскажите пожалуйста, - начал Лёша, попутно выуживая нужную фотографию, но пока не показывающую ее. Любовь Николаевна зацепилась глазами за вещь, решив не комментировать, - Вы наверняка наслышаны об ограблении Печатного двора? И что в этом непосредственно замешан ваш бывший курсант и выпускник Олег Волков? ⁃Да, конечно, - погрустнела преподавательница, - Мы до сих пор всем училищем пребываем в шоке. Олежа никогда не был похож на человека, способного совершить что-то подобное. Мы очень огорчены. Очень, - настояла женщина. ⁃Что ещё вы можете сказать о нем? О его окружении, например, - мягко намекнул Макаров на нужное русло. Пальцы мяли кусочек фото. ⁃Я вела его класс всего три года, с девятый по одиннадцатый, но даже за такое короткое время могу с уверенностью сказать, что все преподаватели до меня и мои коллеги отзывались о нем исключительно как о дружелюбном, добром и приветливом юноше. Его успехи по физкультуре поражали. А когда он попал в армию, то никто не сомневался, что родине достался один из лучших солдатов. Даже не верится, что он такое на войне творил. Простите меня, конечно, но я когда вашу пресс-конференцию слушала, ощущения были, будто вы про кого-то другого говорите… ⁃А друзья? – Леша резко прервал ностальгирующую преподавательницу, - Вы сказали, он был очень дружелюбным. ⁃У Олега несколько компаний водилось, ребята чуть ли не со всего курса к нему тянулись. Так и не вспомнить… Женщина задумалась, отвернувшись. Тогда Макаров решил подсказать ей, но не успел. ⁃Олег никогда никому не отказывал и часто помогал кому-то. За ним из-за этого постоянно мальчик один таскался… Лёша положил перед ней мутный старый снимок 2006 года с выпускного Волкова, где парню торжественно вручают аттестат об успешном окончании заведения. Олег улыбчиво пожимает руку ректору училища, выглаженная форма сидит на молодом человеке как влитая, вторая кожа - не иначе. На заднем фоне среди родственников выпускников и просто посетителей, между преподавательским составом и СМИ с замирающим взглядом стоит невысокий парень с русыми волосами, небрежно спутанными и взъерошенными. На нем форма выглядит скорее нелепо, висит на худых плечах, а красные погоны портят и без того опущенное грустью лицо. Все хлопают, все радуются. Но он нет - его губы поджаты и напряжены. ⁃Этот мальчик? ⁃Да! Это Петенька Хазин, - улыбается преподаватель, бережно берет в руки снимок, словно тот сейчас растворится в воздухе, гладит морщинистой ладонью по лицам ребят, - Ох, как он переживал, когда Олежа выпускался, а уж когда того в армию призвали, то вообще в себе замкнулся. ⁃Как, вы сказали, его зовут? - уточнил Лёша, чиркая в блокноте. ⁃Петя Хазин, а почему вы о нем спрашиваете? Разве это важно? ⁃Обычный процесс, - выдумывал юноша, - Хочу по возможности пообщаться с ним, как с близком другом Олега. Сами понимаете, нужно собрать полную характеристику на преступника. ⁃А, да-да, конечно, - закивала женщина. Затем вспомнила что-то, встала и подошла к стеллажам за спиной, выудив из него папку в красном переплете, - Вот, они действительно не разлей вода были. Фотографии - одна за одной - мелькали перед глазами криминалиста. Вот ребята на соревнованиях по легкой атлетике, вот на перемене, вот Олег тащит книги Пете из библиотеки. ⁃Олег старше его на четыре года, но эта разница почти не чувствовалась. У Пети всегда мозги работали далеко вперёд, он для своего возраста перерос по интеллекту всех своих однокурсников. Его поэтому и не любили - слишком выбивался из общей массы, другие ребята над ним шутили часто, обижали. Олег как стал для него защитником в девятом классе, так потом они и не расставались. Вообще, странно это все, я бы скорее от Пети ожидала… - она запнулась, - противоправной деятельности. ⁃Что вы имеете в виду? - Макаров присел ближе, стараясь не упустить ни запятой в речи женщины. ⁃Он, конечно, мальчик хороший был, золотой даже - с медалью вышел по итогу-то, но личность сама по себе неординарная, а блестящий склад ума скорее приносил больше вреда, чем пользы. Он вундеркинд, если вам что-то говорит об этом. ⁃Вундеркинд? - Лёша слышал о таких людях, но никогда вживую с ними не сталкивался. ⁃Да, у таких ребят мозг иначе работает, обычным людям не понять их. Это… высшая степень развития интеллекта! - с восхищением сказала Любовь Николаевна. ⁃Вы сказали, что скорее от него ожидали бы…. Можно поподробнее? - Петя никогда учится не любил, и служба ему противила. Понимаете, отец его сбагрил к нам, а дальше разбирайтесь, как хотите. Его бы в науку, в медицину, а не в военный… Его многие учителя жалели, отпускали с занятий, наш библиотекарь даже дубликат ключей подарил как-то, чтобы Пете полегче было… но чем дальше, тем хуже становилось. Бунтарство, максимализм. Наркотики, - глаза за очками чуть помутнели от накатывающих воспоминаний, - Даже попытки суициды случались. Если бы не Олег, не знаю, что бы тогда было. Знаете, - грустно засмеялась она, - если кого и представлять с автоматом наперевес, то Петю, но точно не Олега. Лёша услышал достаточно. Петя выпустился в 2010-ом, вырос, обзавёлся тачкой, строгим бежевым пальто, но дерзость в глазах и движениях не потерял. Макаров до сих пор помнил эти наглые повадки в общении, просочившиеся всего за несколько минут знакомства. Слои накладывались друг на друга: старая фотография с выпускного - Петя опечален и зол на систему, встреча у палатки - раздражение в том, что его не пустили к Грому, и наконец свалка… Бездомный вонючий мужик, испачканный кровью и грязью - но презрения в глазах не скроешь ни одним гримом. Сердце Леши стучало как бешеное. Наскоро поблагодарив добродушную учительницу, он вылетел из заведения, держась за воротник куртки, чтобы дышать стало легче. «Золотой, нахуй, мальчик. Неординарная, блять, личность, - орал внутрь себя Макаров, - Гром блять, олух, развели тебя как придурка последнего!»///
Гром тихо-мирно добирается до нужной подворотни, сворачивая за угол, и оказывается напротив задрипанной, абсолютно непрезентабельной вывески знакомого нужным людям места, замаскированного под спортзал. - Ля-я, старичок, какие люди и без охраны! Ты шо тут делаешь, дорогой? Предупредил бы хоть, мы бы тебя как почетного гостя, хлеб, соль, все дела! В пыльной, заваленной тренерской сидел приятный розовощекий мужчина. Белый кепарик нацеплен козырьком назад, спортивная футболка такого же цвета мешковато висела на нем. Выйдя из-за стола, он поприветствовал такого редкого, но очень приятного сердцу посетителя крепкими, возможно чересчур, объятиями, похлопывая Грома по мускулистой спине. - Да я по делу, ненадолго, - отмахнулся Игорь, усаживаясь на предложенный рядом диван. Когда туда же приземлился Игнат, мебель плачевно скрипнула и затихла. Полицейский так до сих пор и не понял, как при заработке, который получает его друг, можно держать свой основной «офис» в таком загаженном состоянии? Видимо, чтобы не прикопался никто… так ведь у входа джипак стоит… Странно, в общем. - Та когда ты не по делу забехал? Бра-ат, даже обидно, если честно. Тебе как будто от меня только одно и надо. Прилетаешь сюда, залетаешь редко, как-то прикидываешься, как с чужим типом, чесн слово, - с присущим только ему акцентом, залепетал Бустер. Он вальяжно откинулся, подгибая под себя ногу – прямо так, в кроссовке, - Вспоминаешь старика-Игната, когда нужда приспичит, короче! – закончил свою долгую мысль Бустер. - Ну что ты такое говоришь! – обиженно протянул Игорь, а сам вспомнил, что, в целом, так все и было, и друг его прав, - Просто… времени нет вечно. - Игорек, Игорек, - качает головой мужик, - Так всю молодость пропустишь. - Ой, ну тебя. Жизни учить будешь? - А может и буду! Кто тебе еще кроме друга об этом скажет? Ты ж упертый, хуже барана! - Ну-ну! Ты это… давай тут… не борзей, - у Игоря, кажется, в этих стенах уровень интеллекта чисто на автоматизме опускался до соотвествующей собстановки, - Проверок у тебя, что ли, давно не было? - От ты какой, а! Годы идут, а ты все такой же обалдуй! Угрожаешь мне! Так я пуганый! – засмеявшись, они оба пару минут повспоминали молодость, а заметив у мента папку, Игнат вспомнил основную цель визита, - Так чего хотел-то? Помогу, чем смогу. Ты меня знаешь! – уважительно сказал он, чуть приклонив голову. В дверь пару раз постучали, потом заглянули, а увидев гневное лицо Бустера, сразу поспешили убраться, не мешая «важной деловой встрече» начальства. - Пару людей пробить по связям надо: кто такие, где ошиваются, чем и как дела ведут. Работают по мелочевке, так что нам самим их почти не достать. А у тебя, я не сомневаюсь, в каждом углу свой человечек найдется. Выручай, Игнатка, вечно должен буду! - Ты и так мне должен, - шутливо подметил тот, но на комментарий отреагировал как на похвалу – растёкся довольно по дивану, напоминая подтаявшее на солнце мороженое, - Покажи хоть, шо за люди-то. Я может и силен, но не всесилен. Они разложили на небольшом столике, предварительно смахнув на пол крошки и составив на полки посуду, документы из прихваченных файлов. Конечно, у Грома было не так много времени самому ознакомиться с ними – все-таки Леша знал чуть больше, хотя бы потому, что собственноручно все это собирал – но с другом они, считай, изучали их вместе с нуля. Повертев в пухлых мозолистых ручках несколько фотографий с немногословным досье, одноклассник Грома тяжко протянул: - Ля-я. Скользкие они какие-то у вас, мутные, не нравятся мне такие, я бы с ними работать не стал, - и цокнул языком для эффекта, - Но у меня есть парочка вариантов. Посидишь тут, минут двадцать, пока я звоночки кое-какие делаю? – поднявшись, спросил Игнат. - Да, без проблем. Только… можно кофе у тебя попить? Спать хочу, жесть просто. - Сию минуту, - он открыл дверь и громко крикнул кому-то неопределенному вглубь зала, - Грому чашку кофе принеси! - Да я бы сам, что ты, у меня рук нет что ли, - начал Игорь, смутившись. - Сидеть! – приказал Бустер. Из помещения послышалось недовольное: «Схуяли? Я чо, на официанта блять похож?», на что посуровевший мужчина ответил, уже более угрожающе, - Я шото не понял, у тебя голова лишняя? Ты шото не догоняешь, дорогой? Поднял свой зад, я сказал. И чтобы через пять минут нашему гостю уют тут организовал, - он повернулся к Игорю, спрашивая про сахар, - С тремя ложками сахара! – снова повернулся и спросил про печенье, - И печенье чтоб притащил! Живо! В темпе вальса, дорогой! Раз-два-три, раз-два-три! И наконец вышел сам, захватив со стола мобилу с разбитым сенсорным экраном. Когда желанный напиток поставили перед ним, учтиво и аккуратно, что не приебаться, Игорь опасался его пробовать – вдруг они ему туда плюнули. Ребята Бустера и так его недолюбливали – и за работу в участке, и за вынужденную помощь, но друг однажды ответил на это: «А ты здесь не для любви, Игорек. Как и я. Уважение – вот, что главное, а ты его заслужил. Так что забудь». После этого Майор действительно меньше обращал внимания на слухи у себя за спиной – они его больше не тревожили. Вернувшись с каким-то помятым листом бумаги, исписанным, чем попало – тупым карандашом – Игнат всучил тот Грому, виновато пожав плечами. - Что нашел, родной. Игорь быстро пробежался по почти нечитаемому почерку, разбирая его исключительно по средствам опыта и долгого знакомства с обладателем, научившись воспринимать какие угодно каракули. У него самого почерк был не лучше, так что грех жаловаться. На листочке мелко была написана пара фамилий, несколько магазинов и точек, где видели этих парней и какие-то адреса, один из которых явно выделялся на фоне усиленным подчеркиванием снизу. - Они обычно в центре ошивались – давно дела ведут, но полгода назад перебрались загород, - пояснял Бустер, заглядывая через плечо, - В поселок новый, километров тридцать-сорок, не более. Говорят, работали там на кого-то и с радаров на все это время пропали полностью. Видать, серьезный заказчик был, раз они всю свою деятельность ради этого бросили. Ну, пробили камеры-хуямеры, что было видно, - и ткнул пальцем в обведенную в самом низу несколько раз конечную цель, - Короче, примерно, вот этот дом. Он только недавно построен был, там рядом ни огорода, ни забора толкового, нихрена нет. Из кирпича красного, кругом поле – не прогадаешь, если решишь вдруг поехать. - Откуда инфа, что они там все это время появлялись? – переспросил Игорь. - Так говорю же, не видели их в городе полгода целых! А в местных магазинчиках – что их, раз-два и обчелся, на всю-то округу – постоянно то продуктами, то еще чем-то отоваривались. Игорь понятливо кивнул, уловив мысль. Он неотрывно всматривался в уголок странички, где пестрел подчеркнутый адрес, боясь, что сейчас тот исчезнет, забирая с собой последнюю надежду. - Бля, братан, спасибо тебе огромное! – заулыбался Майор, - Ты меня как всегда выручил. - Что за дело-то хоть? – полюбопытствовал друг. - Про ограбление Двора слышал? – тот кивнул, - Ну вот. Больше, ссорян, сказать не могу. Нас федералы как овец пасут, так что такие дела. Но помог ты знатно! - Ясно все с тобой, Гром, вали уже на работу свою! – Бустер огорченно прижался в прощальном объятии к Игорю, - Опять тебя двести лет не видать. - Клянусь, закрою дело и приду к тебе! - А мастер-класс проведешь? Ты обещал, вообще-то! - Что угодно проведу, Бустер! Бывай! Он уже дернул ручку, чтобы побежать по делам, как тихо работающая плазма в кабинете Игната, вещавшая типичные русские новости про то, как все вокруг облажались, а мы единственные молодцы, вдруг переключилась на странный видеоролик. Замаячив яркими вспышками, он не понравился Грому сразу. Экран бесновался в буйстве черного и красного. Фонил как новогодняя ёлка. Зрелище было тревожное, казалось, сейчас тьма разверзнется и из неё полезет, как минимум, Самара Морган. Хотя, когда это цветовое безумие поутихло, высветив лишь одиноко стоящий стул, Гром поклялся всем Богам, чтобы сейчас увидеть страшилку из «Звонка», нежели идущего из тьмы, к единственному предмету мебели, Майора. То, что это был именно он, Гром не сомневался. Когда мужчина сел, догадка подтвердилась. - Здравствуй, Петербург, - искаженный модераторами голос, насмешливый тон: Игорь слышал этого уебка каждый день на работе. До поры до времени искренне верил, что он – это связующая нить, единственный путь связи с заточенными во Дворе людьми. Но и это было ложью, Майор – это не террорист, а фикция. Насмешка над всеми органами внутренних дел. Позорный фарс над Игорем, - Или вся Россия? – продолжили с телеэкрана, - А может, весь мир? Гром заскрежетал зубами, хотелось вломить ублюдку в челюсть, да только их разделяло расстояние, умещавшееся прямо сейчас в жидкокристаллический экран Бустера. - Впрочем, не важно, - продолжал преступник, - Меня зовут Майор. И мне очень приятно, наконец-то, обрести голос вне стен палатки ваших доблестных страж порядка. За те дни, что мы вынуждено сидели взаперти, полиция Санкт-Петербурга успела уйму раз извратить нашу позицию, наш образ и наши намерения. Я здесь, чтобы передать миру, что они лгут. Прямо сейчас, в стенах дворца, происходит самое важное событие наших жизней. Это ограбление, воистину, войдет в историю, и нам действительно жаль, что оно задело кого-то из ваших близких. Поэтому позвольте мне вас заверить, каждой семье, пострадавшей от наших рук, а именно всем тем, кто вынужден прильнуть к телеэкранам и ждать своих родных, мы официально заявляем, что в ближайшее время вам поступит ощутимая денежная компенсация с нашей стороны. То, чего вы никогда не дождетесь от вашего государства. Как только мы уйдем, и вы воссоединитесь с любимыми, живыми и здоровыми, не сомневайтесь, вам поступит вторая часть. Мы свое слово держим, мы честны перед собой и перед народом. Да, Игорь Гром? – лица Майора видно не было, как и у всех грабителей, оно было скрыто под маской Дали, но почему-то именно сейчас Грому показалось, что взгляд преступника устремлен ему прямо в душу, - Помните моего друга, верного товарища и руководителя операции, того самого, кто обещал обеспечить безопасность всех внутри здания? Того самого, кто в итоге оказался безумным садистом и боевиком? Игорь, вы его помните? Я думаю, что да. Вы ведь честный человек, неподкупный коп, страж закона. Всегда на стороне справедливости. У меня к вам один вопрос: как вы спите по ночам? – Гром не успел подумать, что, сука, из-за вас, мразей, вообще не сплю, как Майор поднял руку с зажатым в ней телефоном и, большим пальцем нажав на плей, воспроизвел аудиодорожку: - … Кто мать твою такой Олег Волков?! - Гром, ты рехнулся... – из динамиков донёсся голос Гречкина. - Никто в душе не ебет, кто такой Волков, - Игорь и не представлял, что может звучать так агрессивно-угрожающе, - а народ считает его чуть ли не новым Христом. Так давай пороемся в его прошлом и докажем обратное. Не получится – пришьем ублюдку парочку грехов. Мы ведь плохие дяденьки-полицейские. Так давай хоть оправдаем то, что они про нас наговорили. Когда там ближайшая пресс-конференция? … - запись оборвалась. Мужчина на экране держал театральную паузу. Затем, секунд через пять-десять нажал на релоуд. Запись перемоталась в начало. - … Кто мать твою такой Олег Волков?! Еще раз. - … Кто мать твою такой Олег Волков?! Еще раз, но теперь на экране заезженной пластинкой на репите по ощущениям сотню раз крутилось: - Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Гром, ты рехнулся... Мозг был готов взорваться, как Майор с экрана остановил пытку. Комнату вновь поглотила тишина. Бустер смотрел на Грома глазами по пять рублей. - Ну ты брат, даешь… - но продолжить ему не дали. Игорь заговорил, да только не в реальности, отвечая Игнату, а на экране, из динамика Майора. - Не получится – пришьем ублюдку парочку грехов. Мы ведь плохие дяденьки-полицейские… - пшик, репит, и начался вокально-инструментальный самой тревожно-мерзотной оперы в жизни Игоря, - пришьем ублюдку парочку грехов… плохие дяденьки-полицейские… мы ведь… народ считает его чуть ли не новым Христом… никто в душе не ебет, кто такой Волков… мы ведь… плохие… пришьем ублюдку… кто такой Волков… парочку грехов… мы… мы ведь плохие дяденьки… дяденьки… дяденьки… пришьем ублюдку… мы ведь… полицейские… Воцарившейся вновь тишине Гром уже не верил, он ждал финальный аккорд. И тот прозвучал. - Гром, ты рехнулся... - Когда там ближайшая пресс-конференция? - Вот и все, что вам необходимо знать об Игоре Громе, - процедил Майор, убирая телефон в карман красного комбинезона, - Это лишь предыстория, все остальное происходило на ваших телеэкранах. Плохие дяденьки-полицейские действительно пришили Олегу парочку грехов. Игорь, надеюсь, вы ответите за свои слова и действия. Жду вашего официального заявления до вечера, - экран погас. Тварь даже не сказала, что Грома ждет в противном случае. Конечно, так долго выслуживаться перед народом и так смачно проебаться, начав угрожать заложниками – косяк не свойственный Майору. Но Гром умел читать между строк, видел то, что осталось за кадром. И видел он там кучу проблем. Картинка на телике сменилась показом какого-то отвратного дневного шоу про политику. Мерзкий ведущий под руку с мерзкой соведущей начали по косточкам перемывать каждое слово, брошенное Майором. - Вы только поглядите, они же государственные деньги хотят раздавать, это мало того, что преступно, это антипатриотично! – надрывался какой-то старый тип с сальными волосами. Игорь даже подумал, что подобная передача играет на руку грабителям в их стремлении заработать людскую любовь гораздо больше самых высокопарных фраз Майора. И тут Грома прошило осознанием. Это не желание выслужиться и заработать баллы. Все это было о времени. Все действия Майора всегда, абсолютно всегда, были о времени. Они же печатают деньги. И сейчас они в курсе, что полицейские догадались. Им как никогда нужно время. И вот как они его выкрадывают: выстраивают между собой и спецами непробиваемую толпу неравнодушных. Бросают своих «фанатов» под пули, превращая в пушечное мясо. От этих мыслей стало еще гаже на душе. Нужно поскорее найти этого Чревовещателя, пока ситуацию еще можно хоть как-то исправить. Гром побелел, тут же выхватывая из рук замеревшего с пустым взглядом друга пульт и выключая это дерьмо. Нахуй, нахуй, нахуй, блять! И тут же набирает Гречкину, положив огромный болт на конфиденциальность – ничего страшного, если он проорется напарнику при Игнате, тому не привыкать. Блондин берет трубку уже на второй гудок. - Пожалуйста, скажи, что вы видели новости, - умоляюще шипит Гром. - Да, нам протранслировали.. э т о, - судя по голосу, Кирилл либо заёбаный, либо достигнувший в своем похуизме наивысшего уровня, - Только что нашли этот сраный жучок. Естественно, обезвредили. Проверяем остальную одежду. - Очки Макарова? – спросил Игорь, заранее зная ответ. - Очки Макарова, - подтверждает Майор. - Блять! – громко, на эмоциях, Гром был готов швырнуть свой телефон в стену. Его гнев остывает, натыкаясь на спасительные нарытые данные, - Я тут кое-что узнал. У тебя бумаги по найденной на свалке тачке под рукой? Глянь, нам удалось ее по камерам пробить? Надо посмотреть, где эта малышка последние несколько месяцев каталась. Пробегись глазами, - Игорь выжидающе молчит, на том конце с усердием изучают страницы распечаток, - Ну? - Давай я тебе перезвоню? Тут сам черт ногу сломит, рукожопые блять, сшивать дела не научились, - Кирилл сваливает к стенду с изъятыми уликами, - А тебе нахуя? Ты не сюда сейчас? - Я пробил тех парней, на которых Леша досье рыл. Через знакомых… – он начал объяснять, понял, что это лишнее, и упустил детали, - В общем, достал адресок один, если совпадет с тем, что ты мне скажешь, сразу же поеду проверять. Есть подозрение, что вся эта шушера красноголовиков около полугода в Ропше ошивалась. Предварительно, там они и готовились к ограблению. - Думаешь, наш Майор там до сих пор? – после паузы, ответили Грому. - Не знаю, но проверить надо. - Без ордера и постановления суда тебя не пустят. Это же полюбасу частная собственность, неприкосновенность, все дела, - начал перечислять Гречкин. - Я в рот это ебал, понятно? – Игорь чувствовал, что вот-вот сорвется, - Пока так, со стороны посмотреть съезжу. Может, ошибка какая, - в трубку одобрительно замычали. - Понятно. - Макаров-то не вернулся? – вспомнил Игорь. - Неа… - И новостей нет? Звонил хоть? - Нет, тихо пока. - Ну ладно. Ты это, не парься. Нормально все будет. Жду звонка, только шибко там не рассусоливай, - и отключился. Голос Гречкина ему не понравился от слова совсем. Время прошло немного, но что-то беспокоило Майора, передаваясь, как по цепочке, и Игорю тоже. Но нервничать было некогда. - Братан, не смотри на меня так, - истошно промычал Гром. Только осуждающего друга ему в копилку для хорошего дня не хватало, - Это были вынужденные меры. Я бы никогда… - Та я-то шо? Я ничего. Оказывается, мы ближе по духу, чем казалось, - отшутился мужчина. Второй раз попрощавшись с Игнатом, убедительно втолковывая тому, что все, что он сейчас слышал, он благополучно забудет, Гром выбрался на улицу, ожидая перезвона. Ветер задувал за воротник, и полицейский переминался с ноги на ногу, чтобы хоть как-то растрясти тепло по телу. Долгожданный рингтон зазвучал спустя минут семь, со стационарного. - Севыч? Нашел? – стараясь перекричать ветер, спросил Игорь. - Игорек, это я, Федор Иванович, - отозвались на телефоне, - Ты про машину спрашивал… - Гром на секунду выпал – не нравилось ему это, но слушать продолжил, - В Питере машина редко появлялась, снимков с городских камер мало. В основном, все время загородом. - Где именно – не нашли? - Без понятия, но после КАДа всегда на Ропшинское шоссе сворачивала. Дальше глухо, - отрапортовал Прокопенко. Игорь смотрел на адрес с листочка: «…Ропшинское сельское поселение…», сверкая глазами и ликовал, что получилось. - А Гречкин где? Занят? - Беда у нас, Игореша, - запричитал полковник, - Макаров, ну Леша, он, в общем… на машине разбился, - Грома как холодной водой окатили. - Как это разбился? – слова давались с трудом, - Насмерть что ли? – почти шепотом уточнил Игорь. - Нет, но там вроде все очень плохо. Кирилл только что на место аварии уехал, на дежурке. - Час от часу не легче, ну и пиздец, - лицо Майора полыхало от эмоций. Он снял кепку и присел на какое-то ограждение возле побитого тротуара, чтобы ноги не подвели, - Один что ли? А как вы его одного-то отпустили? Он же в таком состоянии сам во что-нибудь врежется! - С ним Мусаева уехала. На пассажирское села, ну, чтобы он бед не натворил как раз. Сдружились они, конечно, с Лешкой-то… Ох, ну и беда… - Ладно. Держите меня в курсе, я поехал в Ропшу. - Ты же без машины! - Меня… подвезут, Федор Иванович, не переживайте, - у Игоря появился кое-какой план. Следующий телефонный звонок, в отличие от первых, принес ему невообразимое душевное спокойствие и тепло – все-таки слышать полюбившийся тембр голоса с привычкой хрипотцой было приятно до скрежета зубов. Особенно сейчас, когда Игорь вновь терял под ногами почву, когда мир рушился на глазах, а ситуация утекала из-под контроля, как горячий песок между пальцев. Все его мысли всецело были заняты домом на окраине поселка, и Майор чувствовал себя виноватым, что не может подорваться и поехать в больницу, поддержать… Друга? Они с Кириллом типо… друзья?///
Леша вообще не видит, что происходит за окнами машины – он просто несется с одной единственной мыслью и целью – доложить двум Майорам, и в частности Игорю, что их жестко наебали. Конечно, звонить опасно. Этот Говнохазин мог уже понаставить прослушки куда угодно, даже в жопу к Грому. Но ему кажется, что едет слишком медленно, слишком долго, хотя пробки на дороге уже кончились, и ничто не мешает ему втапливать педаль газа до упора, не обращая внимания на ставшую такой ненужной стрелку спидометра. Чужая машина сливается с криминалистом в единый механизм, желающий одного – как можно скорее добраться до палатки. Телефон тоже почему-то тупит: парень не может попасть по нужным кнопкам, фыркает, матерится и пробует снова. Следить за дорогой некогда. Набирает последний номер в списке звонков, ругаясь еще сильнее, когда Гречкин какого-то хуя не берет трубку. Вторая попытка. Сука, третья попытка. Он там что, потерял часть своей руки или что?! Наконец, на том конце весело, лишь с легким беспокойством, отвечают: - Ты где пропал-то? Решил по городу на крутой тачке поездить? Я, конечно, не против, но ты в курсе… Беззаботная речь Майора раздражает, и Леша перебивает, держа руль одной рукой, а второй прикладывая к уху телефон. - Заткнись и послушай меня! – Кирилл точно убьет его за такие слова, но позже. Сейчас нужно сделать так, чтобы он просто выслушал. Плевать, что для этого придется сделать. - Чо? - Слушай, говорю! Я знаю, кто этот Майор! Понимаешь, я знаю! – а у самого голос срывается, задыхается, приходится опускать окно. Шум мешает разговаривать, но дышать становится легче. Вдыхая побольше воздуха, он продолжает, - Это так смешно, господи, он все это время был у нас под носом! - Что ты несешь? Ты где? – от веселого тона осталось только послевкусие. Кирилл отходит от стоящих рядом Игоря и Эли, слышит, как на том конце кто-то рвано пытается использовать легкие по назначению, но получается это, мягко говоря, не очень, - Макаров, блять! - Ты понимаешь! – и Леша заливается смехом: полуистеричным, сумасшедшим смехом, вызванным чувством собственной тупости и слепоты, - Мы все идиоты! Нас всех наебали, как малолеток! Ты понимаешь! – надо сказать что-то существенное, он ведь собирался сказать что-то важное, а сам ржет, падая головой на руль, чтобы унять трясучку и ломку в костях, - Я был в Суворовском, Кирилл. Я знаю, кто такой Майор. Гречкин пытается поверить в то, что слышит. Неужели, его мальчик догадался? Это потому он вел себя так странно, сбежал, никому ничего не сказав? Неужели, сейчас все кончится, и они смогут отрубить голову Медузе? - Я знаю, потому что это… - Леша? Резкий треск, шум и невыносимый грохот. Блондин даже отодвигает трубку от уха, чтобы не оглохнуть. Телефон что ли уронил, балбес? - Леша, ты тут? Тишина. Глухое шипение, за которым следует разочарованное: «Абонент временно недоступен. Оставьте сообщение на автоответчик». «Может, телефон сел», - как-то неуверенно пытается сообразить Кирилл, огорчаясь, что их оборвали на самом важном. Черт, как специально! Подходя снова к товарищам, мужчина продолжает пялиться на завершенный вызов, маячивший верхней строкой в звонках. «Ничего страшного, сейчас он приедет, и тогда уже все всем расскажет, спокойно и без нервяка…». Гречкин стоит и тупит, не блокируя телефон. Почему не блокирует? Ждет, что ему перезвонят. Но не перезванивают. Проходит около десяти минут. Он даже успевает абстрагироваться от ожидаемого чувства тревоги, старается снова влиться в разговор. Проходит пятнадцать минут… Один из дежурных ребят с опаской подходит к нему, чуть дергая за рукав рубашки. - Простите, Кирилл Всеволодович… - произносит парень, закрывая рукой трубку стационарного, проводом тянущегося с одного из столов, - Подскажите, пожалуйста, ваша машина – она одна такая в городе? Или есть другие? - В каком смысле? – не понимает Майор, хмурясь. В Питере миллион машин, что за вопросы блять? - Красная Ламборджини – только у вас или у кого-то есть еще такая? - А… - доходит до него, - Насколько мне известно, я единственный владелец. Что-то случилось? – спрашивает, сам же оборачивая клубящееся внутри, под сердцем, беспокойство в фантик из шутливого поведения, - Че, Макаров, пока ездил, штрафов нахватал? Дежурный снова прислоняется к телефону, хаотично и кратко кивая несколько раз, сводит брови, затем смотрит на блондина – так, что у Гречкина холодок по позвоночнику пробегает, волосы на затылке дыбом встают – и снова отодвигается. - Тут, в общем, такое дело… - на его тон оборачиваются все, кто стоял рядом: и Эля, и даже Прокопенко, становится невозможно тихо. Кирилл как будто бледнеет, превращаясь в почти прозрачного, - Нам позвонили, сказали – на Московском проспекте авария случилась. Красно-черная Ламборджини в камаз на объезде ворот врезалась. Судя по камерам – на скорости почти двести километров в час. Отправили группу из Второго отдела – он ближе всех – проверять, что да как. Короче, машина в мясо – почти вся под низ ушла. Водителя пока не достали, разгребают завалы, но если жив, то это будет настоящее чудо. Вот, позвонили узнать, если за рулем не вы, то… Кирилл слушает конец фразы словно через толщину водной стены – слова доносятся издалека, слова чужие, они врут. Не может быть такого… - Кирилл? Кирилл, ты слышишь?! – Эльвира тормошит его за плечо, а дежурный уже вернулся за свой стол, с которого долетают какие-то торопливые указания. Блондин поднимает вмиг опустевший взгляд на Капитана. Та выглядит до блевотного сочувствующей и понимающей, так, как никогда до этого не выглядела, тем более по отношению к Кириллу. И рука так крепко легка на плечо Майора, и держит так уверенно, что хочется разнести все к хуям от этой всепоглощающей и добродушной уверенности и спокойствия. - Кирилл… Не успевая закончить, женщина обращается уже к пустоте, потому что Гречкин прямо в рубашке несется на улицу, садясь в первую попавшуюся патрульную машину, включая сирену с мигалкой. Его останавливают, открывая дверь пассажирского места: - Я поеду с тобой. - Рехнулась? - Это не обсуждается. Я тебя одного не пущу. Кто-то из тента шепчет: «Это ж надо так из-за машины переживать, чтобы бросить все и подорваться», а в ответ: «Ну еще бы! Почти сорок лямов! Я бы на его месте…». Все, о чем сейчас думает Кирилл, пересиливая себя, чтобы глаза не заливала пелена слез, это о том самом чуде, которое должно произойти в его гребанной жизни хотя бы раз! Если он приедет к трупу, то вряд ли сможет вынести это еще раз. Кругом дым, разлетевшиеся куски металла, изувеченный асфальт. Толпа с улицы, заполняя ближайший периметр тротуаров, завороженно наблюдает, как аварийная служба пытается приподнять камаз, чтобы выкатить остатки того, что еще полчаса назад называлось машиной. Проверяют, не поврежден ли бензобак. Если рванет… Внутри железного скафандра, под изувеченной броней спорткара, накрепко прижатой грузовиком, лежит Леша, чья рука выронила телефон, закатившийся куда-то под ноги, и теперь безвольно болтается. Пробитый экран, на корпус капает кровь: медленно, вытекая из вены по капле – кап, кап, кап, словно на кухне забыли перекрыть кран. Лицо юноши прижато к рулю, глаза открыты от ужаса, запечатлевая последние секунды до аварии. В них непроницаемая пелена, стекло, в котором можно увидеть свое отражение и ничего больше. Из носа течет кровавый ручей, тут же впитывающийся сработанной, но такой бесполезной подушкой безопасности. Внутри костного скафандра, за переломанными ребрами, чуть трепещется сердце, бьющееся из последних сил, рвущееся наружу, жаждущее наконец пришедшего, такого близкого, покоя. «Моя остановочка». Кто-то едет, шепотом умоляя всех существующих и вымышленных богов: «Пожалуйста, не умирай, пожалуйста, я прошу тебя». Но из-за шума работающих рядом отрядов спасателей не слышно ни молитв, ни их обладателя, спешащего через весь город. Наверное, если бы Леша мог, он бы подумал, что забыл сказать самое важное, он бы предупредил своих ребят, он был бы им полезен. Наверное, если бы Леша мог, он бы помечтал оказаться сегодня дома у Кирилла, укрываемый огромным одеялом и слушающий невнятный бубнеж телевизора. Но теперь он всего лишь тело под грудой когда-то дорого металлолома. Он – ненужный кусок мяса, из которого торчат наружу кости. На почти бездыханном лице появляется слабая тень усмешки: как иронично, что это произошло именно сейчас, когда мир сильнее всего на свете нуждается в нем. Кто-то прорывается внутрь, кто-то кричит. Кто-то выламывает изувеченные и навсегда погнутые двери, чтобы добраться и аккуратно вытащить водителя. Сердце делает удар. Еще один. И говорит, что с него хватит. Человек, что спешил изо всех сил, не верит в свое опоздание. Он врывается к бесполезным богам, с ноги вышибая дверь и оставляя слабакам их молитвы, он уже не просит, он требует: «Вы там оглохли что ли?».///
Когда черная иномарка с пафосным свистом паркуется в метре от Грома, тот уже успевает погрузиться в глубокие воды своей головы и мыслей. Петя находит Майора с задумчивым выражением лица, щелкая перед его глазами зажигалкой. - Алё, гараж, такси приехало. Велком, - ухмыляется Хазин, разговаривая с зажатой в зубах сигаретой, - Что за помойка вообще? Какое-то гетто, - Петя был явно удивлен, забирая служителя закона из места, где обычно тусуются персонажи по другую сторону закона. - Спасибо, что не отказался, - поднимает взгляд Игорь. Петя, конечно, догадывается в чем дело такого упаднического состояния мужчины, но он надеялся увидеть злость или раздражение, а перед ним сущее отчаяние. Они молча садятся в машину, когда Петр докуривает – тоже в тишине – и Гром почти никак не реагирует на «случайные» прикосновения, сейчас больше похожие на попытки спровоцировать. - Игорь, ты че такой грустный? Хуй сосал невкусный? – отшучивается Хазин, выруливая из петлявого двора. - У нас парень один из команды в аварию попал. Я подробностей не знаю, но говорят, все плохо. Криминалист, Лешей зовут. Молодой совсем. А я на задание еду. На душе от этого дерьмово. - Блять. Сочувствую, - видно было, что Пете неловко. Поддерживать и сопереживать – явно не его конек. Хотя мужчина старался. - Не надо. Надеюсь, обойдется. У меня появилась зацепка по ограблению. Есть вариант, что его координируют не из здания, - Гром не мог объяснить себе того, что Игнату – другу с подгузников – он не доверился целиком, а Пете сейчас буквально сливал конфиденциальную информацию. - О, - только и высказал Хазин. На самом деле это было даже забавно. Про эти догадки ментов тот уже был осведомлен, и смотреть на их тщетные попытки выяснить, кто же скрывался за личиной Майора, было феерически смешно. Поэтому Петя с нездоровым азартом ждал, чего же Гром выдаст в качестве «зацепки», - Куда едем? - В Ропшу, - коротко ответил Игорь, пристегнулся и кивнул, мол «трогай». Блять. А вот это уже интересно.