Все секреты спрячу, Ты же взрослый мальчик. MARUV — «Между нами»
Тёплая женская щека была приятной на ощупь, и Йеджи не пожалела, что ответила на приветственный поцелуй Ю Джимин — девушки её кузена, Хёнджина, которая оделась ведьмой на этот Хэллоуин и была рада видеть Хван. От её ночной истерики остались лишь следы под глазами, скрытые консилером и пудрой, краснота на белках скрыли капли, а все порезы были спрятаны под рукавами рубашки. Хёнджин ударился с сестрой кулаками, слегка убирая с лица тёмные удлинённые локоны и желая расспросить девушку о том, как она сейчас себя чувствовала, ведь совершенно недавно он видел своего дядю, её отца, в компании какой-то женщины, но знал, что задавать вопросы не стоило. От Йеджи до сих пор немного пахло алкоголем, не всё вымылось со вчерашнего дня, остались самоненависть, жгучая тоска и желание как можно дольше оставаться на празднике, чтобы ничто не напоминало об истерике. — Прекрасно выглядишь, — проговорила девушка и вновь оглядела Джимин со всех сторон, улыбаясь и слегка оправляя её юбку, дабы та не топорщилась, а потом вернулась с улыбкой и попыталась глазами найти Джунхёна. — Чунджи кто-нибудь видел? — Да вроде Крис видел, как он в туалет заходил, — пожал плечами Хёнджин, — но ты напиши ему, вдруг он тебя тоже потерял и ищет, а ты стоишь с нами. Это была трезвая мысль, но не нужная — Ким опустил руки на плечи девушки и поцеловал в висок, вызывая странное щекотание в желудке и желание, чтобы её вновь все перестали замечать — теперь слухов не оберётся и станет одной из самых обсуждаемых персон в школе. Джунхён же красивый, единственный, пускай странный и с крашенными волосами, это не мешало ему оставаться в числе тех парней, на которых заглядывались девушки, ведь в нём всё равно что-то было такое, что притягивало и заставляло смотреть на него чуть ли не с вожделением — может, тайна крылась в его внешности, немного нетипичной для корейца, а может, в длинных волосах, ведь не все парни решались их отрастить. Йеджи слегка улыбнулась своему молодому человеку, принимая однако нежность и ласку, а потом слегка поклонилась худощавой и тонко красивой, как фарфоровой кукле, Джимин и Хёнджину, что оделся значительно скромнее своей спутницы и ждал, когда наступит время разных конкурсов. Они ушли в немного другом направлении — в сторону комнаты для репетиции, где уже собирались ученики для повторения танца, чтобы выступить с ним идеально. Всего в группу танцоров входило семь человек: шесть парней и одна девушка, призванная для того, чтобы все выступления не были слишком «гейскими», но от этого появлялась какая-никакая пикантная перчинка. Суджин искренне любила танцевать, вытягивала своей энергетикой хореографию, ей предоставленную, и сейчас разминалась, чтобы на репетиции покорить каждого неслучайно забредшего зрителя, даже того же самого вечно смущающегося Уёна, что сейчас разговаривал со своим братом и надеялся, что тот мазнёт бальзамом обветренные губы. Укджин же всячески уворачивался и говорил, что ненавидел вишню всем своим крошечным сердцем, потому что она неприятная и на запах отвратительная, и если Чон достанет флакончик, то потом будет жрать подгоревшую лапшу. Кажется, на такие жертвы начинающий писатель не был готов идти, потому перестал настаивать и переключил всё своё внимание на Су, которая уже танцевала вместе с Сонхо, что, в принципе, был одним из ведущих в компании. — Привет, Йеджи, — Укджин улыбнулся, его брат синхронно с ним повернулся, — как у вас дела, ребятки? Слухи об отношениях Йеджи и Чунджи распространились быстро, на них поглядывали, подмигивали, и девушке, если честно, вскоре стало совсем уж неуютно, особенно когда Суджин на репетиции танца откровенно ластилась ко всем парням, что её окружали. Уён явно не видел в своей жизни столь откровенных танцев, потому смутился и в какой-то момент решил выйти, вызывая гомерический хохот у собственного брата, который думал, что начинающий писатель видел в своей жизни всё. Он знал, как Чон собирал материал для своих романов: смотрел ролики на ютубе, читал различные статьи, даже в библиотеку ходил не для того, чтобы поболтать с очаровательными молоденькими работницами, а для того, чтобы почитать книги и с шёпотом «вот я дурак!» переписать нужную информацию в ежедневник. Парень отличался явным целомудрием, не писал про темы, в которых фигурировали половые отношения, стрип-клубы, наркотики и иные запретные для него темы, потому принял решение, что не будет присутствовать на показе танца. Ему это не нравилось, и это его субъективное личное мнение, которое он не собирался навязывать остальным: никому не нужно, чтобы тыкали в грязь лицом и говорили, что такие танцы слишком пошлые и откровенные, тем более для школьников, которые спали уже с противоположным полом во всех позах и на всех поверхностях. Йеджи тоже через некоторое время вышла — захотелось в туалет, пообещала, что придёт к первому номеру, который как раз был танцевальным, и пускай парни не хотели отпускать зрительницу, Джунхён сказал, что нужно отпускать в любой момент, как попросят. Жаль, что он не применял эту свою воистину восхитительную цитату на практике: когда его попросили отойти, не мешать, он встал, загородил проход и сказал, что никогда и ни за что не отпустит. Хван шустро выскользнула из танцевального зала, выдыхая и поправляя рукава рубашки, которую так любила — сегодня с утра искала её в завалах белья с покрасневшими и опухшими после вчерашних событий глазами, потом гладила, придавая презентабельный вид, надевала и стремительно выбегала из дома. Да, девушка сейчас выглядела сногсшибательно: короткая кожаная мини-юбка, чёрная шёлковая рубашка, роскошное бордовое кружевное бельё, которое когда-то шутки ради ей подарила Суджин — это всё составляло достаточно самоуверенный образ, который никак не вязался с нынешним психологическим состоянием Хван. — Надо же, я думала, проститутки в школу не ходят, — послышалось сзади, когда Йеджи тщательно мыла руки со слегка почерневшими от грязи ногтями; пускай и стригла их недавно, всё равно было ощущение, что такую процедуру надо повторять по несколько раз за неделю. — Или это остатки одежды после развода твоих родителей? — Кажется, нападать со спины — дурной тон, достойный крыс, — проговорила девушка, поворачиваясь к Цзыюй и стряхивая холодные капли воды прямо на неё. — Ой, прости, подумала, что тебе нужно освежиться. Цзыюй и Йеджи находились в напряжённых отношениях, всегда друг друга задевали, пытаясь уколоть побольнее, а потом разбредались по разным сторонам клетки зализывать раны, потому что такое противостояние требовало особых душевных сил. Они бы с радостью вцепились друг другу в волосы, встрёпывая причёски, но Чжоу вспоминала тот момент, когда её сбросили с лестницы, раз за разом, когда пересекалась со своим врагом в стенах школы. Только вот раньше её окружали друзья, которые могли отговорить от каких-то дурных идей, защитить в нужный момент, а в данной ситуации Хван была один на один с китаянкой, которая уже придумала, что сделает, потому крикнула куда-то вглубь туалета. — Да господи, даже спокойно справить нужду нельзя, — пробурчала Дахён, застёгивая на ходу юбку, но её глаза зажглись в тот момент, когда она увидела Йеджи — вспомнила, сколько раз хотела этой выскочке личико подправить за то, что вогнала в страх. Люди боялись тех, кто заставил их испытать ужас, ненавидели, а потому больше и больше хотели отомстить, сделав так, чтобы боялись именно их и никого больше. Дахён была мелкой сошкой в делах Цзыюй и пускай мнила себя неизвестно кем, оставалась исполнителем, что выполнял всю грязную работу, за которую откровенно брезговала браться китаянка. — О, наша хорошая сученька тут, какое счастье. — Я про это же, — Чжоу хмыкнула. — Она тут брызнула на меня водой, как думаешь, что мы с ней сделаем? Йеджи банально приросла ногами к полу, потому что знала — если дёрнется в сторону выхода, её перехватят коготки Цзыюй, а если к окну — то куда дальше? Сигать с третьего этажа прямо на асфальт, доставляя тем самым удовольствие двум девушкам, что уже пишут своеобразному подкреплению, что нашёлся повод для мести? Это так глупо, так по-детски, что Хван осталась в полной боевой готовности, но всё равно не ожидала того, что Цзы кинется на неё, практически разрывая шёлковую рубашку, что пуговицы разлетелись по полу, а потом открывая холодную воду и опуская под неё пепельную голову школьницы, которая не ожидала такого и чуть не ударилась шеей о кран. — Пиши, чтобы наши запихнули учителя Чхве в раздевалку для девочек в физкультурном зале, сейчас мы эту суку туда приведём, — Йеджи не ожидала того, что Цзыюй с особым остервенением ударила её лицо о раковину, а потом, как только Хван сделала попытку вырваться, пнула по ноге и приложила о зеркало, оставляя на нём кровавый след от разбитого носа. Йеджи не могла сопротивляться, не понимала, почему и за что с ней так поступали, а как только к избиению подключилась Дахён, стала брыкаться, но её достаточно быстро обезвредили и повели по коридору, что не был полон учеников — все уже скопились в актовом зале и ждали начала представления, которое будет воистину разрывным и привлекающим внимание. В ушах звенело, когда Йеджи пихнули прямо на пол, сдёрнув с неё шёлковую рубашку и помахав рукой, мол «дальше выкручивайся сама, ты же маленькая шлюшка, раз так одеваешься». Девушка коснулась тыльной стороной ладони носа, из которого текла кровь, поняла, что он очень сильно болел, и шикнула, внезапно слыша достаточно злой мужской окрик рядом, пускай обладателя этого голоса никто, как священного агнца, не смел трогать. — Твою мать, серьёзно?! — Ёнджун, весь разозлённый, ударил кулаком о запертую дверь и вновь что-то прорычал, не оборачиваясь. Он ещё не знал, что у него была соседка по несчастью, лежащая практически полуобнажённой на полу. — При ученицах не принято материться, — кое-как поднялась на ноги Хван и прикрыла грудь, скрытую кружевным бюстгальтером, и в этот момент шокированный мужчина обернулся, встречаясь взглядом с Йеджи, у которой было разбито лицо. — А вообще, согласна, твою мать. Ёнджун понял — он попал в самую настоящую жопу, а вместе с полуголой ученицей шансы попасть под статью и вылететь из системы образования прилетали сразу же на отметку «сто процентов».* * *
Чунджи понимал — уже начиналась затравка на выступления, объявилось, что за кулисами присутствовали специальные гости, которых пригласил директор, и вся танцевальная школьная группа хмыкнула, так как видела ту самую начинающую айдол-группу из маленького агентства, которая красилась в гримёрке. Жаль, что в зале он не увидел знакомой пепельной макушки, зато заметил Цзыюй, стоящую у последнего ряда и очень уж криво ухмыляющуюся; он помнил, что у Йеджи и Чжоу очень сильный конфликт, доходящий до кровопролития, но из туалета Хван тогда не вернулась, оставив телефон, что забрал Уён, в танцевальном классе. Суджин даже не волновалась, захихикала, что её подруга просто сбежала от всех страстей человеческих, ведь танец был по-настоящему горячим и совершенно не детским, Со видела краску, что облепила щёки Йеджи, а её попытку уйти восприняла максимально нормально. — Уён реально встал и вышел, — Укджин усмехнулся и выдохнул через нос. — Вот же мальчишка! Идеалист же, для него секса не существует. — Забавно слышать такое от учеников школы. Этот голос узнали все, кто готовился к выступлению, и каждый повернулся, удивлённо смотря на девушку, что стояла в достаточно коротком платье, скрестив руки на груди и хмуро поглядывая на толпу мальчиков во главе с единственной школьницей. Это была Ли Черён — она совершенно недавно дебютировала вместе с группой из ещё четырёх девушек, их клип содержал в себе концепт соседок, которые будут очень рады, если кто-то придёт к ним. Черён сама по себе являлась сильным танцором и вокалистом, её одногруппницы были хороши в другом: Чхве Джису, Лиа, обладала воистину оперным голосом, Винтер, Ким Минджон, умела так управлять речитативом, что все пророчили ей будущее в одном из сезонов «Show me the money», Е Шухуа вместе со своей сводной младшей сестрой Нин Ичжоу, которую называли ласково Ниннин, были хорошими вокалистками. Кто-то говорил, что группа слабовата из-за только одного ведущего танцора, кто-то — что не хватало рэперов, а кто-то вообще возненавидел NGBR за концепт, который был «второсортным и унылым». — Будто бы вы половина не школьницы, — Суджин смерила взглядом макнэ, Ниннин, китаянку с красными волосами и большими глазами, которая сразу же насупилась и решила не вступать в полемику. — Давайте просто не мешать друг другу, вам ваши продюсеры и менеджеры не позволят даже дышать рядом с красивыми мальчиками. — Ах ты су… — Черён была вспыльчивой, потому её сразу сместили с поста лидера, отдав это место вполне себе разумной Винтер, что зажала рот одногруппницы рукой, не давая высказать гневную фразу, а компания школьной самодеятельности вышла на сцену. — Я не позволю, чтобы какие-то шмакодявки закрывали мне рот!* * *
— Тебе не холодно? — Йеджи сидела на скамейке, зябко обхватив руками плечи, и тряслась, и нет, её никак не напрягал вездесущий холод, просто было неуютно находиться перед мужчиной практически в нижнем белье. Она даже не встрепенулась на то, что учитель обратился к ней на «ты», будто желая сблизиться, да и сам он где-то внутри себя дрожал — только вчера расстался с Минни Нишей, так теперь его ученица сидела перед ним в лифчике и мини-юбке, будто бы назло. — Йеджи? — То, что у меня кровь на лице, вас вообще не смущает, учитель Чхве? — хмыкнула Хван и болезненно поморщилась. Они сидели уже минут пять без возможности выбраться, потому что у обоих при себе не оказалось телефонов, а вся школа если не находилась в актовом зале, то решила остаться дома и не портить себе настроение. — Сраная Цзыюй, когда её из школы исключат?.. На женские плечи опустился тёплый пиджак, хранящий аромат одеколона учителя, и девушка встрепенулась, посмотрев на Ёнджуна округлёнными глазами, будто не верила, что такое могло произойти. Молодой человек присел рядом, выдыхая, и выглядел так, будто не совершил ничего сверхординарного, будто просто подсказал дорогу до ближайшей библиотеки и пошёл по своим делам, зная, что девушка обязательно дойдёт сама. Йеджи укуталась в пиджак, осторожно вдыхая, и стала постепенно согреваться — от кафельного пола шёл холод, одежда на ней, конечно, мама не горюй, действительно проститутка, но что поделать, это была идея Чунджи, он хотел видеть её в таком наряде, пускай им сейчас любовался учитель. — Но вообще, да, меня напрягает, что у тебя кровь на лице, — спустя несколько секунд молчания сказал Ёнджун и вынул из кармана пиджака, потревожив Хван, носовой платок, который носил просто на всякий случай, и встал со скамейки. — Тут есть вообще туалет? — Прямо напротив нас дверь, — проговорила Йеджи, показывая вперёд, — там и туалет, хотя чёрт разберёт, работает он или нет. Чхве открыл дверь, включая свет, и выкрутил кран с холодной водой, за всем этим наблюдала девушка, которой было непривычно такое внимание, да и вообще — кто из шлюшек-подружек Цзыюй сделал так, чтобы учитель пришёл в женскую раздевалку? Его не избивали — не посмели, значит, всё прошло как-то вежливо и по маслу, и от этого возникало столько вопросов, что голова трещала, Хван даже не заметила, в какой момент Ёнджун опустился перед ней на одно колено, слегка цепляя пальцами подбородок и вытирая холодным мокрым платком нос. Девушка слегка криво ухмыльнулась, а потом прикрыла веки, осознавая, что им обоим придётся долго ждать выручки, никто не ходил здесь, если не было необходимости, а физрук, Ким Нам Джун, явно наблюдал за школьниками, что слюни подтирали, наблюдая за сексуальным танцем. — Что же это вы так с Цзыюй сцепились? Будто не поделили что-то, — у Ёнджуна не было опыта разборов женских конфликтов, в его сознании всё сводилось к одному — не уступили друг другу парня, может, кто-то из них сказал что-то нелицеприятное или разболтал секрет, ведь в его юности всё замалчивалось, нынешнее поколение — дети интернета и инстаграма, общительные и вспыльчивые, возможно, что-то из этого и сыграло главную роль в ссоре. — Или кого-то не поделили, а? — Я думаю, если бы мы не поделили парня, то действовали бы по-другому, — отозвалась Хван и покорно повернула голову; чувство мужских пальцев на лице успокаивало, после вчерашней нервотрёпки наконец-то на душе всё наладилось, хоть ситуация, в которую они попали, вызывала вопросы и негодование. Можно же было всё полюбовно решить, без избиения и вталкивания в женскую холодную раздевалку, в которой, казалось, будто специально отключили отопление, а осенью без тёплой батареи было немного прохладно. — Там уж одним носовым кровотечением не обошлись бы. Что вы вообще знаете о девочках моего возраста, учитель Чхве? Только то, что они не любят химию? — Ну, ещё знаю то, что такие девочки составляют рейтинг самых сексуальных учителей и я там на первом месте, — подмигивание левым глазом заставило Йеджи опешить и слегка откинуться на стенку, а мужчина, будто бы ничего не заметив, встал с колен и пошёл в туалет. — Ты прислушивайся, вдруг кто мимо пройдёт. Ёнджун попал в спортивный зал практически случайно — Нам Джун попросил забрать его журнал выпускного класса, потому что сам забыл его, и донести до учительской, а в темноте коридора невыспавшегося Чхве буквально бедром толкнула какая-то девчонка в раздевалку, запирая на ключ, а уже потом обнаружилась соседка, что прикрывала тело руками. Он, мягко говоря, офигел, увидев полуобнажённую Йеджи в бордовом кружевном бюстгальтере, а потом что-то внутри шевельнулось, разразилось громом и не дало сделать шаг к ней навстречу. Она, такая хрупкая, с разбитым лицом, полураздетая, и чёрт, его слишком сильно зацепил тот факт, что она практически голая, потому и мысли смешивались в кашу. Мужчина сел рядом на скамью, и лучше бы этих телодвижений он не делал, ведь девушка вздрогнула и чуть не упала с края, лишь реакция Ёнджуна, что перехватил её за талию, спасла Йеджи от падения на холодный пол. Они смотрели некоторое время в глаза друг другу, а потом Хван выпуталась из нежелательных объятий, встала на ноги, разрывая расстояние и не понимая, почему так сильно колотилось сердце. Может, это страх, что мужчина учует от неё запах вчерашнего виски? Какой-то бубнёж послышался в коридоре, и Йеджи внезапно узнала этот голос, подлетая к двери; она заколотила кулаками по дереву и внезапно пронзительно крикнула: — Уён, если это ты там, выпусти! Я в раздевалке, эта сука… — Ёнджун предпочёл зажать уши ладонями и молча наблюдал за тем, как дверь раскрывалась, а девушка затягивала спасителя в объятия, поглаживая его по затылку и благодаря. Уён, а это был именно он, решил пройтись до спортзала, потому что физрук попросил его найти непутёвого учителя химии, а вместо него он нашёл запертую подругу в почему-то мужском пиджаке, хотя, когда он кинул взгляд на скамью, то заметил и Чхве Ёнджуна, что сидел в рубашке. Два и два сложились, мысли спутались от такой близости к женскому телу, и Чон еле оторвался от объятий, хотя хотелось продолжать как можно дольше эти прикосновения, и щёки покраснели. — Так… а теперь у меня вопрос… где мне взять новую рубашку? — Я могу одолжить, — совершенно бездумно Уён вцепился в пуговицы на собственной одежде, а потом под недоумённым взглядом учителя покраснел ещё пуще. — Ой, точно, как я буду сам без рубашки… но вы вдвоём тут… ничем же не занимались? — Прости, но в фанфике ты это не опишешь, — Йеджи хмыкнула и посмотрела на Чхве, что до сих пор ничего не сказал. — Учитель Чхве, у вас или других учительниц есть какие-нибудь рубашки на замену? — Ну, про других ничего сказать не могу, но у меня есть, — Уён чувствовал себя третьим лишним, будто при нём разговаривала давно женатая парочка, а потом всунул в руку подруги её телефон, который он перехватил в танцевальном зале чисто «на всякий случай». — Ученик Чон, спасибо, мы пойдём, действительно, надо бы Йеджи дать рубашку, нельзя же ходить по школе без одежды. Уён чувствовал себя странно, потому что хранителем тайн никогда не являлся, а этот секрет был каким-то… Странным? Не то слово. А ещё он был грязным и вызывал естественное желание помыться, ведь никогда не верил, что Йеджи такая — имеющая парня и при этом запирающаяся в женских раздевалках вместе с учителем, который незнамо что мог с ней за это время сделать.