Скрышепад

Balenciaga, Hello Kitty, Я бухая, отойдите. Я принцесса Хеннеси, На руках носи. МУККА (ft. Хофманита) — «Худи».

      Пальцы скользнули вниз по скользким складкам, и Йеджи стало жарко под одеялом. Она давно это хотела сделать, давно мечтала возбудиться до такой степени, что потечёт, как сучка, а потом доведёт себя до крышесносного оргазма.       Сегодня в школе она обнимала Чхве Ёнджуна и пропиталась вся его запахом.       Так было забавно, но даже учитель вёл себя словно влюблённый мальчишка, когда рядом находилась Йеджи. Он прятал от неё своё смущённое лицо, еле касался руки, а потом улыбался исподтишка, когда думал, что она ничего не видела. Действительно, порой не замечала, но Юна и некоторые другие девочки, что знали о небольшом секрете подруги, видели всё и одобрительно улыбались. Они читали достаточно много разных интернет-рассказов, и одной из тем, что заставляла трепетать, как раз была любовь учителя и ученицы. Потому они не имели ничего против того, чтобы Йеджи и учитель Чхве мутили, ведь они представляли из себя как раз ту пару, которую хотелось видеть при упоминании отношений более старшего парня и младшей девушки.       А вообще, без шуток, Йеджи впервые мастурбировала на кого-то, а не на абстрактного звёздного айдола с идеальным макияжем и причёской.       Она представляла, как её ласкает Ёнджун: как касается шеи, как спускается ладонями вниз, прямо по груди, как целует живот и бёдра, как в итоге начинает трогать её пальцами, смотря проникновенно в глаза. Конечно же, если бы всё было в реальности, Йеджи закрыла бы лицо руками в смущении, сводила колени и делала бы всё, чтобы закрыться. Но если учитель обладает терпением, а он обладает — образование не позволит струсить, то Хван раскроется в его руках. Она мягкая, как пластилин, пылкая и страстная, и если немного поднажать, немного пройти глубже, то можно увидеть и её душу.       — Ёнджун, — шепнула, а во рту сделалось так сухо, будто он сам находился в этой комнате. — Оппа…       До пика была всего пара движений, вся шея покраснела вместе с ушами, в горле пересохло, а спина выгнулась. Но не дали достигнуть такого нужного сейчас оргазма и удовлетворения, потому что Ынха, весьма самоуверенная и немного нахальная, открыла дверь комнаты девушки. Йеджи пришлось очень шустро вынуть руки из-под одеяла и, краснея, наблюдать за бесцеремонной мачехой, которая сделала вид, что ничего не заметила. Она откашлялась, улыбнулась и со всей напускной торжественностью, ей свойственной, сказала:       — Мы с твоим отцом ненадолго уедем, буквально на пару дней. Хотим навестить мою маму. Ты остаёшься дома одна, за главную. Пожалуйста, прошу, ничего не разнеси здесь, не приводи друзей, если они не могут после себя убраться, а ещё обязательно протри пыль на шкафах, хорошо? Я дам тебе денег на карманные расходы, хорошо?       Кажется, Ынха до сих пор так и не поняла, что работающая Йеджи не нуждается ни в каких подачках, тем более карманных деньгах. Но пришлось молчаливо кивнуть и вновь накрыться одеялом с головой — чёрт побери, сейчас воскресенье, кто вообще станет собираться в какую-то далёкую поездку? Но, видимо, Ынха собирается побить рекорд какой-то странности, ведь ещё подошла к Йеджи и совсем легонько тронула её за плечо. Девушка сразу же вынырнула из-под одеяла и хмуро уставилась на мачеху.       — Я очень хочу, чтобы мы стали как мама и дочка, — она ласково взяла голову Йеджи и поцеловала в лоб, отчего девушка обомлела. — Потому… ты можешь обращаться ко мне просто — «мама»? Я очень сильно хочу стать с тобой настоящей семьёй…       — Хорошо, — в голове Хван была самая настоящая война, потому что матерью она могла назвать лишь одну женщину — ту, что её породила, и если бы была возможность, она бы больше никого так не называла, потому что «мама» не ассоциируется с чем-то хорошим, — мама.       — Вот и чудненько.       Квартира на ближайшие пару дней её, а это значило, что можно было позвать чисто на дружеские посиделки своих одноклассников. Думая, кого бы позвать, Йеджи мыла посуду, а потом ставила табуретку, чтобы вымыть всю пыль со шкафов. Рост позволял это сделать, потому с делом управилась быстро, а потом стала вызванивать каждого из друзей, чтобы они чётко дали ответ: да или нет, готовы ли они следовать тому плану, что придумала Хван. Она очень сильно хотела подбодрить Рюджин, сделать из неё девушку, которая была до изнасилования Чанбина, и пускай по осколкам собирать человека трудно, Йеджи очень хотела это сделать, хотела хоть немного подбодрить её.       — Я готова прийти с Саном, — произнесла Суджин, — и раз будет вечеринка, но нет бухла, то могу показать какой-нибудь мастер-класс.       — Я приду с Феликсом, — Юна во время разговора постоянно оборачивалась на своего бойфренда и посылала ему воздушные поцелуи. — Если это что-то связанное с моей сестрой, то я всё сделаю, чтобы повысить ей настроение.       — Приду, — следующим на очереди был Чунджи, и он практически скучающе лёг на свою кровать. — Не знаю, конечно, зачем, но приду.       — Я принесу закуски, — воодушевилась Наён и посмотрела на Цзыюй, что спала рядом с ней. Пришлось стать максимально тише и чуть ли не согнуться в попытке спрятаться от девушки, что порой её пугала. — Надеюсь, что особых предпочтений ни у кого нет, но я посмотрю.       — Я приду, — Уён после этого почти сразу положил трубку.       — Возможно, буду, — проговорил Бомгю.       Ёнджун встрепенулся, зевая и ероша свои тёмные волосы; он слышал краткий разговор брата, что сейчас вытирал лицо полотенцем, а потому у него был лишь один вопрос:       — Кто был?       — Хван Йеджи, — сказал Бомгю бесхитростно и посмотрел на себя в зеркало. — Мы с ней познакомились на одной вечеринке, я вроде говорил. Неплохая девчонка. Пускай с того времени мы не общались, но она вполне себе ничего девушка.       — Моя ученица, — чашка с кофе оказалась в руке Ёнджуна, и Бомгю задохнулся воздухом. — Иди, проведи с ней хорошо время.       — Ничего себе, хён разрешает мне поразвлечься с девчонкой, — младший хмыкнул и сел напротив своего брата. — Я думаю, она неплохая сама по себе. В особенности, когда пьяная. Знаешь, она так смотрит на всех, прямо ух…       — Я тебе сказал поразвлечься на вечеринке, а не с Хван Йеджи, — Гю увидел злой огонёк в глазах Ёнджуна и остановился. — Захвати денег, купи чего-нибудь поесть туда. И повеселись. Без фотографий не возвращайся.       Все собрались в доме Йеджи буквально через час и начали необходимые приготовления, чтобы потом на готовенькое пришла Рюджин. Юна предупредила свою онни, сказав, чтобы она через пару часов пришла в новую квартиру их одноклассницы, и Рю кивнула тогда, не начав особые приготовления, но и не упав опять в сон. Она делала всё буквально не спеша: чистила зубы, выбирала одежду, а потом и красилась, делая макияж не вызывающим, но чтобы нравиться самой себе в этом поганое время. Она принимала таблетки, следовала расписанию и посещала врача, который контролировал её состояние. Конечно же, родители знали обо всём, но предпочитали не показывать своего сочувствия: старшая дочка всё равно сказала, что их участие делает только больнее.       В общем, через час сборов Рюджин выбралась из своей берлоги и пошла по улицу прямо к новому пристанищу Йеджи. Там она ещё не была ни разу: то там находились отец с мачехой Хван, то сама одноклассница работала и была не настроена ни на посиделки, ни на доверительные разговоры. Она, кажется, была серьёзнее своих сверстниц, имела определённую сумму в кошельке и старалась мыслить наперёд. Конечно, не каждому Йеджи рассказывала о своих проблемах, но если кто и знал, то отмалчивался: негоже чужие тайны выносить на всеобщее обозрение.       — Это я, Рюджин, — сказала девушка в домофон, и ей открыли дверь. Теперь поднятие на лестнице, звонок в дверь… и Рю почему-то открыл дверь её собственный парень, Уён, который сразу заключил её в объятия, притягивая к себе, словно магнитом. Он ничего не говорил, просто обнимал что есть силы, прижимался, дабы касаниями помочь, спасти, но он не знал, что даже объятия не были целебными для его нуны. — У…Уён?       — Да, — смазанный поцелуй, и только после этого он позволил Рю войти, скинуть лёгкие кеды и куртку. — Пойдём в комнату Йеджи, там сейчас все наши.       «Все наши» поприветствовали Рюджин от души и показали, насколько они рады её видеть. Наён сразу дала ей в руки купленный сэндвич, Суджин, оглядев её пряди, предложила покрасить волосы, а Юна на пару с Феликсом и Бомгю играли какую-то мелодию на гитарах, которую выучили незадолго до небольшой дружеской встречи. Шин-старшая растерялась, по-настоящему растерялась и не знала, что делать, пока Йеджи, хозяйка квартиры и вечера, не усадила онни на кровать, улыбаясь.       — Мы хотим, чтобы ты немного улыбалась, — проговорила она, — и мы готовы предложить тебе всё, что хочешь: закуски, напитки, музыку, внимание и любовь. И мы хотим, чтобы ты всё это приняла.       — То есть вы собрались здесь все… ради меня? — и большая компания, еле помещающая со своим скарбом в комнате Йеджи, кивнула. — Это… понимаете, это слишком даже для меня… я не знала, что вы готовы… боже, я сейчас расплачусь…       В прошлом классе у Рюджин не было подруг: она держалась обособленно от всех, занималась своими делами и делала всё, чтобы не привлекать внимание. Наверно, это одиночество и зацепило Цзыюй, которой в школе было слишком скучно, и она решила, что раз за эту старшеклассницу никто не заступится, то с ней будет весело поиграть, а потом разломать и бросить. Игра стоила свеч, ведь не каждый школьник попадает после «простых издевательств» в психушку, и пускай это было не сладким временем, Рюджин осознала, что ей нужны друзья. Ей нужно общение. Ей нужен кто-то рядом, кто будет поддерживать. Именно поэтому Рю была безгранично благодарна Юне, что познакомила её со своей компанией, а той самой компании — за то, что приняли и не оттолкнули.       — Вы… золотые люди, — Рюджин находилась в объятиях своих подруг, в то время как парни неловко разливали газированные напитки и посмеивались: девушки же, они такие тактильные. — Вы просто не представляете, как мне сейчас это необходимо.       — Вполне себе представляем, — проговорила Наён и шмыгнула носом — она не думала, что так сильно растрогается. — Мы вообще не ожидали, что Йеджи нас всех созовёт к себе.       — Я, кажется, больше всех не ожидал, — хохотнул Бомгю. — Знаком-то с вами всего ничего, а вы приняли меня как своего. Приятно.       — Друзья Феликса — наши друзья, как и друзья Сана — наши друзья, — произнесла с теплотой Йеджи и первой выскочила из объятий. — А теперь предлагаю небольшой конкурс. Юна, Бомгю и Феликс сыграют нам что-нибудь, а мы будем отгадывать, что это за исполнители и песни.       Все согласились, и Юна в испанском стиле ударила по струнам, немного поморщившись, но тёплый взгляд бойфренда подбодрил её, и вот они, шёпотом посовещавшись, начали наигрывать знакомый мотив, к которому присоединился и Чхве Бомгю. Он с удовольствием наблюдал за своим учеником, что делал огромные успехи на гитарном поприще, а потом перевёл взгляд на его девушку, что вся светилась от счастья и любви. Надо же… никогда ему не было так приятно наблюдать за чужой любовью: старший брат со своей Минни Нишей не вызывали приятных эмоций, а когда тайка так запросто перескочила с члена на член, так вообще чуть ли не перестал уважать женщин. Бомгю не знал, что сейчас поменялось, видимо, отсутствие девушки сказывалось, но, глядя на всё, что творилось вокруг него, он резко, даже очень резко, захотел отношений.       — Ставлю свою руку на то, что это «Gee», — проговорил Чунджи громче всех предположений, и Юна ему кивнула.       Сыграли ещё несколько песен, и ни в одном раунде Рюджин не выиграла, как, в принципе, и Йеджи с Суджин, которые лишь пожали плечами и выпили за здоровье каждого находящегося в комнате банановый милкис. Перешли к закускам, и все затесались в общую беседу: каждому было интересно, как кто проведёт летние каникулы, которые были уже не за горами, и тут Юна совершенно внезапно для всех подскочила и зажала рот ладонями. Её старшая сестра подумала, что младшую тошнит, но Юна вдруг истошно завопила:       — За всеми волнениями и школой мы забыли, что у Йеджи был недавно день рождения! — все настолько непонятливо переводили взгляды с Юны на ничего не понимающую Йеджи, что Шин пришлось всё объяснить: — У Йеджи пару дней назад был день рождения, а вы все забыли про это!       — Получается, что и ты сама забыла, — Наён, единственный человек, что поздравил Хван утренним сообщением, обняла подушку и прижала к себе. — Но ладно, вот мне бы Джи-Джи не простила…       — То есть ты знала и ничего не говорила? — Суджин скрестила руки на груди, а Сан сказал ей не вертеться: очень терпеливо учился плести маленькие косички, которые постоянно разваливались в его руках. — Ещё подруга, называется…       — Кажется, мы сегодня собрались не для того, чтобы выяснять, кто чьё день рождения проебал, — тактично вставила Йеджи и улыбнулась. — Можете хоть сейчас считать, что мы празднуем его. Но я бы предпочла это назвать вечеринкой для Рюджин.       Скоро Йеджи, Чунджи, Бомгю и Наён ушли на перекур, а остальные принялись осматривать квартиру четы Хван: она выглядела не особо обжитой, чувствовалась рука какой-то стерильности, будто владельцы были врачами, да и у чуткой Суджин всё вызвало чувство отторжения. Она, тонкая натура, задумалась над тем, как же Йеджи тут живёт, если везде, кроме её собственной комнаты, нет ничего уютного и жизнеутверждающего? Наверно, по привычке, потому что, вспоминая, в каком клоповнике подруга жила в последнее время, даже эта конура покажется чем-то более-менее приемлемым.       — Что-то мне не хочется знакомиться с мачехой Йеджи, — произнесла Юна. — Хотя она вроде сказала, что она неплохая женщина, да и на Чеджу они слетали хорошо все вместе… что-то, мне кажется, всё равно произойдёт.       — Что, например? — спросил Сан, не особо хорошо зная подруг своей девушки, но он действительно силился понять каждую, чтобы понять, как с кем разговаривать.       — Просто чуйка, — Юна поморщилась и зябко охватила себя руками, а Феликс в это же время обнял её за плечи. — Не верю я её мачехе. Не верю я её отцу. Сан-оппа, ты, наверно, не знаешь подробностей, но при разводе господин Хван, отец Йеджи, отказался от неё. Он сказал, что не любит её. И, если честно, то, что она пошла против матери, не зная, как примет её отец, многого стоит.       — То есть Йеджи пошла на риск? — спросил Сан, нахмурившись. — Надо же. Я думал, что там всё по-другому было, Суджин как-то странно всё объяснила…       — Потому что я о таком просила не распространяться, — у Йеджи в руках было четыре окурка, и она достаточно укоризненно взглянула на друзей, что обсуждали её прошлое, о котором не хотелось вспоминать. — Это дело меня, моей матери и её недоухажёра.       — А ещё учителя Чхве, потому что именно он отвёз её в полицию, — хихикнула Юна, ткнув под рёбра Бомгю, что тихо подкрался за остальными, что вернулись с балкона. — Да-да, оппа, я про твоего хёна говорю.       Бомгю оставил зарубку у себя на памяти, потому что он не знал, что брата с ученицами что-то связывает, но потом остановился посередине коридора. Точно же. Действительно. Хван Йеджи. Всего имя и фамилия для окружающих, но столько смысла для его старшего брата, учителя химии, между прочим, её классного руководителя. Да и странно было видеть огни злости в глазах собственного хёна, когда он сказал, что будет развлекаться с этой самой сероволосой девушки, что собрала вокруг себя компанию из друзей, дабы подбодрить плачущую подружку. Видимо, Ёнджун действительно что-то к ней чувствовал, и будет намного лучше, если сам Бомгю сейчас пустит все силы на то, чтобы понять, любит ли Йеджи его брата.       А если любит? Что тогда?       Тогда Бомгю будет по-настоящему в ахуе.       Юна, девушка Феликса, страдала явно каким-то заболеванием, что позволяло ей постоянно болтать и при этом оставаться не при делах, если её будут даже в чём-то обвинят, то потом простят. Она же всеми любимая младшенькая, да и к тому же красивая до колик в животе, потому именно с ней решил немного уединиться Бомгю. Он хотел многое узнать о своём брате как об учителе, и будет неплохо, если он узнает это из уст не Йеджи, а её подружек — уж им она всё рассказывает точно.       — Хорош ли мой брат в преподавании? — Чхве нахмурился, глядя как девчонка из компании, кажется, Наён, закинула что-то в рот и воровато оглянулась: он понадеялся, что тут не было наркоманов, но Им вселяла беспокойство. — Мне просто интересно. Я же учился в другой школе, сейчас вот в университете обучаюсь на филолога, и мне просто интересно.       — Он хороший учитель и классный руководитель, — с готовностью ответила Шин-младшая, будто бы знала, что сейчас речь зайдёт о Чхве Ёнджуне. — Кстати, по рейтингу популярности он лидирующий в категории «классная задница». Вроде так она называется. Но там есть на что посмотреть.       — Согласен, — Юна внезапно захихикала, и Бомгю поддержал её. — А… он нравится Йеджи?       — Ты на Джи-Джи глаз положил? — Юна сощурилась, а потом хмыкнула. — Тогда тебе стоит побороться с собственным братом. У них там какие-то мутки, это я тебе точно говорю.       — В смысле? — всё внутри замерло, а потом Бомгю почувствовал, как закружилась голова и мир уполз из-под ног, подобно муравьям, что бежали от страшного муравьеда. — У Йеджи мутки с Ёнджуном-хёном?       Юна доверительно подозвала парня к себе, заставила наклониться, а потом на ухо прошептала, по секрету, но этот секрет заставил парня зажмуриться, ведь он не ожидал такого ни от собственного брата, ни от девушки, которая слишком самоотверженно заботилась о Рюджин:       — Когда был весенний фестиваль в нашей школе, за день до весенних каникул, они целовались в фотобудке. Не знаю, где хранит твой брат те фотографии, но Йеджи их хранит у себя в бумажнике. Она мне их показывала: судя по лицу моей подружки, твой брат очень опытен в поцелуях и может завести с пол-оборота.       Вот это поворот. Ёнджун, у которого не было достаточно давно девушки, а полгода — это долгий срок, оказывается, мутит с собственной ученицей-старшеклассницей, которой недавно исполнилось семнадцать. Какие ещё секреты он скрывал от младшего брата, что пытался с того случая с Минни Нишей делиться всем, чем только можно? Видимо, их было полно, потому что Бомгю ни разу не видел, чтобы брат вынимал фотографии с Йеджи и рассматривал их. Настал час найти всё это, рассмотреть в деталях, а потом сказать хёну, что он отвратителен — тот, кто клюёт на малолеток, не достоин преподавать в обычной средней общеобразовательной школе, тем более иметь классное руководство.       — Возможно, — разговор был окончен, Бомгю отошёл сам, потому что Чунджи поставил музыку на ноутбуке Йеджи, и хозяйка праздника начала танцевать. Пускай не в ритм, не в такт, но было в этом что-то цепляющее, из-за чего хотелось присоединиться и вилять бёдрами так же, как и она. — Стоп, это же NGBR! Я узнаю голос Черён!       — О да, моя нуна, как всегда, в топе всех и выше всяких похвал, — улыбнулся Феликс. — Может, придёт время — и я вас с ней познакомлю. Она хорошая, клянусь…       — Немного вспыльчивая, ебанутая и мнит из себя непонятно что, — вспомнила Суджин эпизод в туалете полгода назад. — Хотя, может, она тогда была недовольна, что её пригласили выступить в школе, а не на разогреве на концерте у Леди Гаги, например.       — А мне интересно с ней познакомиться, — Юна внезапно поцеловала Феликса и улыбнулась. — Я очень хочу, чтобы твоя нуна стала мне подругой. Может, у нас найдётся хотя бы одна тема, на которую мы будем говорить, и, клянусь, я тогда буду самой преданной слушательницей.       Бомгю за тот вечер сделал много фотографий, в принципе, как и Юна, желающая запечатлеть каждую счастливую эмоцию на лице своей сестры. Они все знатно постарались, организовав небольшую вечеринку, и так же знатно повеселились, под вечер убирая все следы своего пребывания в большие мусорные мешки. Йеджи что-то напевала, пока оттирала вместе с Суджин от пола пятна краски для волос, что вполне себе понадобилась Рюджин: её светлые пряди потемнели, и Со решила немного обновить её причёску. Чунджи взвалил на себя большие мешки для мусора, Наён прибралась на кухне, а троица с гитарами убрала свои инструменты в чехлы. Всё выглядело так, как было до вечеринки: стерильно, чисто, и Йеджи выдохнула, улыбаясь. Рю тоже выглядела осчастливленной, ей не хватало подобной встряски, и она очень весело щебетала, когда вся компания высыпала на улицу, чтобы проводить каждого до остановки или же до дома.       — Я такси нам заказал, простите, — проговорил Сан, обнимая Суджин и виновато улыбаясь. — Хочу с Су немного времени провести.       Первой проводили Наён, что внезапно уехала на автобусе, хотя Йеджи помнила, что она жила в шаговой доступности, потом ушёл Джунхён, обменявшись с парнями рукопожатиями, а девушек приобняв. Уён крепко поцеловал Рюджин на прощание, сказав, чтобы она не пропадала и больше от него не пряталась, и скакнул в подъезд. Бомгю махнул всем и укатил на ближайшем автобусе, чтобы проехать буквально пару остановок и вломиться в квартиру. Как там добрались другие, его особо не интересовало. Его больше интересовали фотографии в бумажнике брата, потому что, чёрт побери, они там действительно были.       Ёнджун, на счастье, мылся и не заметил прихода младшего брата, потому Бомгю прокрался в его комнату и порылся немного в портфеле, что он брал с собой на работу. Бумажник оказался на дне, и Гю раскрыл его, с изумлением садясь на кровать и открывая в рот, потому что, кроме как «охуеть», слов у него не было.       Кажется, раскрылся новый секрет его старшего братика, потому что в бумажнике действительно оказались те самые фотографии, где Йеджи целовалась со своим учителем. И кажется, Чхве Ёнджун действительно попал.