Доверься мне родная и пошли, Ведь от этого мира нас тошнит. HammAli & Navai и JONY — «Без тебя я не я».
Если бы участницам NGBR недавно сказали, что их групповую деятельность поставили на паузу, они бы все вместе рассмеялись и сказали, что они ещё реабилитируются, возьмут высоту, но продажи падали, интерес тоже, и совсем скоро менеджеры сказали девушкам, что они все пока на паузе. — Это немыслимо! — говорила Черён, куря сигарету за зданием агентства. Она уже оплевала стену, вся изматерилась, душу из себя вынула, а так и не нашла удовлетворения. Минджон, лидер группы, покачала головой, а потом переглянулась с оставшимися участницами. Шухуа и Ичжуо уже упаковали вещи, чтобы улететь в Китай, и стояли буквально с кислыми минами — они все хорошо подружились и готовы идти друг за другом хоть в огонь, хоть в воду. Джису стояла, скрестив руки на груди, и молчала. — На нас просто забили! Девочки, может, каждая индивидуально заведёт аккаунт в инстаграме, а? Может, таким способом мы привлечём внимание к нашей группе? — А ты думаешь, есть смысл? — задала вопрос Винтер, и каждая из девушек, кроме Ли, кивнула. — Директора компании не будут ничего менять. Скажи спасибо, что нас вообще не расформировали. — Блядь, Минджон, — Черён была самой старшей в группе, её уважали как онни, но порой она откровенно перегибала палку, — приостановка на паузу и есть тихое расформирование. Только об этом в средства массовой информации не заявили. Но будет странно, если я вернусь домой… ты, Винтер, хотела вроде свою школу окончить, Джису тоже, а вы, Шухуа и Ичжуо… — Мы окончили её, — вздохнула Шу, — будем подыскивать университеты. Потратим время с пользой. — Я не буду домой возвращаться, — сказала твёрдо Черён. — Мне тупо стыдно будет перед родителями. С позволения агентства, я пока что останусь в общежитии, чтобы избежать лишних вопросов. Я не смогла... Все осознавали: Ли Черён слишком долго стажировалась и билась за место в группе, и то, что она рисковала вернуться к родителям ни с чем, расстраивало её больше всего и больше всех. Она очень резко затушила сигарету о кирпичную кладку и отвернулась от своих одногруппниц, чтобы они не видели её слёз, и сжала руки в кулаки, чтобы сдерживать хотя бы всхлипы. Она всегда показывала лишь силу, лишь власть, и ей было до дурноты обидно, что она не смогла помочь группе удержаться на плаву, а теперь плакала, не в силах остановиться. — Черён-и, — подала голос Джису, кратко улыбнувшись, — это мы не смогли, а не только ты. Ты была хорошим лидером, пока тебя не заменила Винтер. Мы же будем общаться все вместе, так ведь, девочки? А потом, когда придёт время, и ты тоже вернёшься к семье. Тебя ведь там Ёнбок ждёт, поверь мне, он любит тебя и не будет говорить, что ты неудачница. — Но я самой себе говорю, что я неудачница и ничего не умею, — услышали девушки голос Черён, а потом в испуге прильнули к ней, стараясь своим теплом согреть страдалицу. Они понимали её: если бы сами стажировались около шести лет и буквально уцепились за возможность дебютировать, возможно, так же себя вели. У каждой девушки своя история: Черён долго стажировалась, Джису прошла по блату как внучка основателя компании, что на данный момент был в отставке, Минджон продвинули социальные сети, Шухуа прошла прослушивание в Китае и была там на первом месте, а тихая Ичжуо просто добилась всего через постель. У каждой своя история, каждая пыталась честным способом дебютировать, но… не смогли удержаться на плаву и теперь все вместе тонули, не зная, что делать дальше. Будущее, покрытое мраком, — вот то, что их ждало, и если бы рядом было больше людей, способных подбодрить и утешить, им бы было намного легче. Но, к сожалению, они только впятером, они есть друг у друга — и это одновременно и самое лучшее, что было у них, и самое худшее. — Всё образуется, — сказала Винтер, стараясь своим твёрдым и несломленным характером показать всем, что причин для слёз нет, — мы все вернёмся на сцену. А если нет — то гори всё синим огнём. Я вообще хотела быть в своё время балериной, знаете ли. Так что в любой момент просто уйду и пойду учиться в балетную академию. — А я, пожалуй, на архитектора, — рассмеялась Лия. — Ладно, девочки, будем на связи. Я поеду к родственникам в Тэгу. — А у нас самолёт через шесть часов, — Ичжуо и Шухуа улыбнулись друг другу — они возвращались в Китай, и пускай там расстанутся, ведь Е нужно будет добраться до Тайваня, а Ниннин до Чаньши, они проведут замечательное время вместе, рядом. Они и так в группе были близки, а сейчас их дружба обострилась. — А меня ждут родители, чтобы мы подали документы в школу, в которой я училась, — сказала Ким. Девушки разбрелись по местам, где проведут оставшееся время до того момента, как им объявят либо о распаде, либо о реорганизации. Они все, каждая молилась на повторный дебют, чтобы их время и деньги не пропадали даром, но была лишь одна из них, что отчасти радовалась временной недееспособности группы. Это была лидер, Винтер, что села в такси и ехала сейчас к родителям, чтобы окончательно поговорить с ними по поводу школы и того, в чём она нуждалась. Впервые за пару лет она встанет к маме и папе лицом к лицу, улыбнётся и скажет, что она дома. И дома, в квартире, которую она выбила при помощи нескольких зарплат, она будет уже не лидером группы NGBR Винтер, а Ким Минджон, которая счастлива вернуться домой.* * *
Конечно же, многие в школе сразу поняли, что новенькая, переведённая в первый класс старшей школы — это никто иная, как Винтер, потому многие приставали к ней с вопросами, с разговорами, и от этого девушке совсем скоро стало плохо. Она не любила пристальное внимание, которым пытались избаловать её поклонники, прятала глаза, если пытались рассмотреть её лицо, а потом, когда люди ей наскучивали, просто уходила, не слушая слов, брошенных вслед. Зачастую эти реплики не были лестными, её обвиняли в том, что она гордая и заносчивая, и Минджон с сожалением думала о том, что лучше быть гордой и заносчивой, чем постоянно отвечать на бесконечные вопросы. В конечном итоге к началу июня девушка нашла себе лишь одну подругу по имени Чо Миён, красавицу, которая всячески защищала её от злых языков и была одной из тех, кто в своё время попал под очарование Чхве Бомгю. О нём она прожужжала все уши Минджон, которой стало намного проще слушать, чем говорить, и зачастую она пропускала фразы восхищения мимо ушей, чтобы не заполнять голову, но совсем скоро зацепилась за всего пару слов, которые подруга сказала: — К нему обращались девушки, чтобы лишиться с ним девственности. Говорили, он самый нежный любовник, о котором можно только мечтать. — И что, действительно ли он так хорош? — Минджон не имела никаких отношений с парнями буквально никогда, и такая информация взбудоражила всю её кровеносную систему. Сердце застучало, мозг заработал. — А какой он по внешности? — О, у меня много его фотографий, — захихикала Миён. — Одно время я была председателем его фан-клуба. Столько у него поклонниц до сих пор! Это прям удивительно, знаешь… Винтер впервые тогда увидела фотографию Чхве Бомгю: он был в отглаженной школьной форме, с растрёпанными отросшими чёрными волосами и своей извечной гитарой, которую он таскал с собой всегда. Честно, девушка не удивилась, что настолько смазливый парень имел определённый успех у девушек, потому лишь хихикала вместе с Миён, а когда была дружеская ночёвка, то спросила: — А вы… вместе были? — Конечно, — с готовностью ответила Чо. — Потому и говорю, что он восхитителен. Из первых уст! — Понятно. У кого в школе не спроси — каждый знает, кто такой Чхве Бомгю, и это заставило однажды Минджон позавидовать, что многие его знают, знакомы лично или через друзей, но самое главное — никто не отзывается о нём плохо. Это было удивительно, и Ким загорелась однажды познакомиться с ним, чтобы самостоятельно составить впечатление. Можно сказать, что она в каком-то смысле даже влюбилась в него, влюбилась в его несомненно романтичный образ и слова подруги, что лились в уши, подобно патоке. Она хихикала с каждой шутки про Бомгю, умилялась с каждой милой истории про него и вступила в фанклуб имени Чхве Бомгю, где стала председателем при Миён, которая всячески пробивала место для своей новой подруги. — Он приходит в школу примерно раз в месяц: пообщаться с парнями, с кем дружил, с девчонками, если есть время и желание, потому что не всегда хочет, — сказала Миён. — Он же теперь первокурсник! А студенты — это тот народ, который хочет одновременно успевать и учиться, и тусоваться. — Ох, примерно так же про айдолов говорят, — расхохоталась Винтер. За время, проведённое в школе, она сильно раскрепостилась и стала вести себя с другими более непринуждённо, в особенности с Миён, которой стала сильнее доверять. Конечно, Минджон пока не делилась с ней информацией, что могла быть конфиденциальной, например, про её агентство, закулисье айдолов и как тренировалась, будучи стажёром, но чувствовала, что когда-нибудь откроется. Когда-нибудь, когда контракт окончится или им скажут, что никакого редебюта не будет — они все выброшены буквально на помойку. — Но ладно. Миён… может, ты познакомишь меня с Чхве Бомгю? — А почему бы нет? — у Чо так сильно загорелись глаза, что казалось, что они зальют своим светом всю планету. — Я думаю, ты ему понравишься, потому что он любит подобных тебе. Конечно, эти слова про то, что у Бомгю даже есть определённый типаж, немного напрягли и расстроили Минджон, но она твёрдо решила, что раз не получается с деятельностью айдола, то она заведёт себе парня или хотя бы перебьётся случайной связью. В школе нет никому резона сливать про неё информацию, да и этот парень вроде не из болтливых — ничего никому не расскажет и сделает так, чтобы всё осталось в секрете. — Он придёт во вторник, — сказала Миён в пятницу, по своим каналам шустро узнав, когда в следующий раз придёт этот парень. — Так что готовься: тебе понадобится весь шарм и обаяние, чтобы очаровать его. — Думаешь, я недостаточно очаровательна? — Винтер показала эгьё, после которого Чо умилилась, а потом рассмеялась. — Вот, видишь! Даже тебе я нравлюсь! Во вторник Бомгю шёл после двух пар в университете в школу хмурый и озадаченный: брат посмотрел все его фотографии и видеозаписи с вечера, его глаза загорались каждый раз, когда он видел Йеджи, и всё-таки ему понравилось, что у его учеников не было алкоголя. По словам брата, конечно же, и сигарет не было, но Ёнджун же не скажет, что много раз видел, как Наён и Йеджи курили на крыше школы. Если старший Чхве хорошо скрывался, не показывая своих чувств к школьнице, то младший Чхве делал всё, чтобы вести себя так, как раньше, до того момента, как вообще узнал, что хён любит одну школьницу весьма по-особенному. Он не любил девушек младше себя, дал себе слово, что завязал по похождениям по школьным юбкам, но студентки особо на него не клевали, а если и клевали, то хотели сразу отношений, только вот к отношениям он был не готов. К школе Бомгю шёл с ощущением, что сегодня, чёрт, именно сейчас что-то произойдёт. И, в принципе, он угадал. Потому что навстречу к нему с крыльца слетела Чо Миён, с которой он вполне себе хорошо общался, и девушка, лицо которой было смутно знакомо, но он сразу не признал девушку, что дебютировала в группе со старшей сестрой его друга. — Бомгю-оппа! — Миён никогда не настаивала на отношениях, ни на что не намекала и была по природе своей красивой и приятной, и именно это нравилось Чхве в ней. Может, если бы они были одного возраста, он бы даже предложил ей встречаться, но сейчас голова была забита абсолютно другим. — Я бы хотела тебе представить нашу новенькую, она председатель твоего фанклуба, наслушалась наших историй и просто хотела бы по-человечески с тобой познакомиться. Надеюсь, разрешишь?.. — Чхве Бомгю, — кивнул парень, пристально разглядывая девушку. А посмотреть там было на что: аккуратный макияж прикрывал все недостатки лица, волосы были слегка завиты, но так, чтобы это казалось аккуратным, а школьная форма выглажена. — А ты мне кого-то напоминаешь… — Ким Минджон, — глава Бомгю расширились. Это же… — Я… — Лидер группы NGBR, — кивнул он. — Надо же, не думал. Я знакомый Ли Черён, мы с её младшим братом друзья. — Ты друг Феликса?! — конечно же, Винтер знала Феликса, ведь тот был достаточно весёлым и открытым молодым человеком, который мог привязать к себе любого. — Ничего себе, вот это новости! — Сам в шоке. С тех пор началось их знакомство: они совсем немного поговорили на школьном крыльце, пока Бомгю ждал своих младших друзей, и обменялись, смеясь, контактами. Конечно, для Чхве всё это было как-то в шутку, играючи, в то время как Минджон почувствовала, как её сердцебиение участилось, а дыхание прервалось, когда он прощался с ней и Миён: тепло и даже приобняв. Винтер была буквально порабощена, убита, и Чо видела этот эффект, улыбалась, а потом сказала: — О-о-о, кажется, кое-кто поплыл. А ведь действительно — Минджон именно поплыла, потому и ощущала острый приступ влюблённости, чего и не было вовсе со времён средней школы. Она не успела тогда, перед дебютом, признаться парню в любви, потому что он уехал навсегда в Австралию, потому теперь, видя перед собой симпатичного и явно достойного внимания парня, она влюбилась. Сразу и бесповоротно, просто перекинувшись парой фраз и пообещав поговорить в более приватной обстановке. Когда все девочки в группе были вместе, они рассказывали о своей первой любви и первом поцелуе. Конечно, больше всего в этом отличились Черён, Джису и, что удивительно, Ичжуо, тихая китаянка, которая просто тогда пожала плечиками и сказала, что легла под кого надо, чтобы дебютировать. Шухуа и Минджон, не имевшие до того отношений и даже не целовавшиеся, даже переглянулись и передёрнулись, но осуждать не стали, потому что это не их дело. Но Ли, конечно же, высказала своё фи, потому что была оскорблена этим фактом до глубины души и в глубине души надеялась, что остальные девушки такие же, как и она сама, настрадавшиеся: — Я думала, образ айдолов невинный и даже почти детский, а тебя можно сразу во взрослый контент бросать. — Ты перегибаешь палку, — заметила близкая ей по возрасту Джису. — Если завидуешь, то, будь добра, делать это молча. И Черён действительно делала многое молча, но при этом никому, ни одной живой душе не рассказала, как их милая Ниннин оказалась в группе. При своём взрывном характере и остром языке она могла, когда хотела, быть сочувствующей, хорошей и могла хранить секреты столько, сколько надо, порой даже казалось, что всё, что ей говорили, она унесёт с собой в могилу. Голова Бомгю была занята, он пытался найти предлог, чтобы поговорить с братом о Хван Йеджи, но время шло: он сам ходил на учёбу, подрабатывая по вечерам, а Ёнджун работал, ничем себя не выдавая, даже не заводил больше разговоров о той самой вечеринке. Он довольствовался воспоминаниями младшего брата, смотрел на девушку из-за своего учительского стола, а потом звал её к себе в кабинет и подолгу говорил с ней. Даже когда с опозданием вручил подарок на день рождения, небольшую золотую подвеску в виде кошки, она засмеялась и приняла подарок, подойдя к нему настолько близко, будто бы хотела поцеловать. Хотела ли? Да. Но нельзя: кабинет открыт, и если кто увидит поцелуй учителя и ученицы, то это будет скандал. Так ещё головной боли стала добавлять Минджон, которая слишком часто отправляла сообщения, мол, «привет», «как дела?», «какие планы на выходные?» Казалось, эта девчонка не понимала, что студент и школьница не могут быть вместе, но всё равно с упорством носорога пыталась начать какое-никакое общение и даже пару раз звала погулять. На пятый, кажется, Бомгю сдался: он назначил встречу в воскресенье в пять вечера, чтобы быстрее с ней разделаться и уйти в закат, но Винтер с таким энтузиазмом ответила, что придёт, что Чхве стало физически больно от её наивности. Ей стоило показать, что бежать от него надо, потому что никак не настроен на отношения со школьницами, но почему-то гениальный план по этому провалился, когда Гю увидел Минджон, одиноко сидящей в кафе. Она была одета уже по-летнему: платье с рукавом в три четверти, светлое, с расклёшенной юбкой, на ногах — белые гольфы с такими же светлыми туфельками, которые не были запачканы в грязи. На удивление, она выглядела ярко и одновременно невинно, и так странно, что больше на неё никто не смотрел. Бомгю нахмурился, сбрасывая с себя наваждение, и потряс немного головой: он абсолютно не готовился к свиданию, но захватил деньги для того, чтобы угостить Минджон независимо от окончания вечера. То, что Чхве уже пришёл, можно считать за подвиг, потому что он мог просто забить на собственное обещание и не прийти, но что-то в этой Винтер зацепило его, что-то заставило взять себя в руки. Наверно, то, что сидело глубоко в нём, говорило ему, что он будет полнейшим идиотом, если не даст этой девчушке шанс. Может, он считал Минджон зазнавшейся звездулькой, которая только и хочет, что поклонения, но в глубине души надеялся, что она будет не такой, что с ней можно будет поговорить хотя бы о чём-нибудь, кроме шмоток, косметики и чего-то ещё, что свойственно девочкам. — О, привет, — произнесла Винтер, отняв взгляд от меню, — я как раз думаю, что заказать. Может, знаешь тут неплохие пирожные? Я бы хотела что-нибудь не шоколадное. — Бери фруктовые корзинки — проверено, — подошёл официант, Бомгю запросил как раз то, о чём говорил, и две чашки зелёного чая. — Так вот, Минджон… — Что? И сколько было блеска в её глазах, сколько было какой-никакой надежды, что теплилась глубоко внутри зрачков, и сколько же было всех остальных чувств. Бомгю мог точно сказать: девушка в него влюбилась, сильно и бесповоротно, и разбивать ей сердце вот прямо сейчас будет некрасиво и болезненно. — Хорошо выглядишь, — сказал Чхве. На том за пирожным и чаем завязалась беседа: Минджон рассказывала какие-то смешные истории, что произошли за период стажёрства, а Бомгю ловил себя на мысли, что смеялся с каждым разом понимал, что смеётся всё глупее и громче. И это, кажется, не из-за того, что истории про сорванный голос, потянутую руку или же глупое совещание с директором такое уж смешное или злободневное. Он хотел дослушать эту девушку, слышать её радостный голос, а потом сам вздрогнул, когда она спросила: — А у тебя есть что-нибудь забавное? Интересное? А ведь действительно: а было ли в его жизни что-нибудь эдакое, чтобы было не стыдно рассказать на первом свидании? Да, Бомгю сейчас понял, что был сражён и окончательно капитулировал, потому ему показалось, что пора признаться — он пришёл не для того, чтобы чаи распивать и пирожные есть. Он пришёл, потому что хотел отшить эту девчонку. — Минджон, послушай, — ясные карие глаза посмотрели на парня, и он чуть ли не задохнулся, — я бы хотел извиниться перед тобой. Я думал, ты заносчивая, легко всё получаешь и хочешь поэтому со мной встретиться. Но ты… ты ведь другая, скажи, я не ошибаюсь? — Возможно, — лукаво произнесла девушка, склонив голову набок. — Если ты хочешь видеть меня такой, то я такой буду. — Не в этом суть, — покачал головой Бомгю. — У меня полно забот, проблем, и я бы не хотел, чтобы ты в них впутывалась. Тем более ты школьница. Была бы студенткой — клянусь, я бы стал, возможно, с тобой встречаться. Но ты несовершеннолетняя. Это против моих принципов. Надеюсь, ты не против немного, скажем так, «подрасти». Я пока не готов к тому, что бы ты хотела мне предложить. — А что бы я тебе предложила? — смеясь, спросила Минджон, и ведь огонёк в глазах не погас, а острый язычок, который проявился совсем недавно, помог нарушить молчание и даже вызвал шок во взгляде Бомгю. — Встречаться? — может, это был вопрос, а может, и утверждение, Чхве сам не понял. — Я почему-то подумал, что ты хочешь со мной встречаться. — Мне девятнадцать, — Минджон отхлебнула из чашки и улыбнулась. — Так что, если надумаешь встречаться, когда мне будет двадцать, я буду только рада. Как раз мне остался всего один год в школе. Расплатившись по чеку, Минджон и Бомгю ушли из кафе, а потом парень внезапно несмело взял руку девушки в свою — никогда такого не было, и вот опять. Только вот её руку хотелось держать в своей, её хотелось трогать, мять, воображать, что они вместе давно, и Чхве даже улыбнулся своим мыслям, хотя в следующую секунду понял, что он и Ким выглядят как парочка. А если рядом папарацци? Ему явно стоит прикупить солнцезащитные очки, чтобы защищаться от внезапных нападок. — Что ж, — проговорила Минджон, когда парень практически в молчании довёл её до подъезда и встал напротив неё, — спасибо за наши небольшие посиделки. Я бы с удовольствием повторила бы, знаешь. — Только это не посиделки, — мотнул головой Бомгю, а потом поймал её вопросительный взгляд, — я бы назвал это свиданием. Нашим первым свиданием. — И сколько их ещё будет? — парень немного приблизился к девушке и улыбнулся. Он не позволил себе её поцеловать, хотя был близок к этому, а просто слишком галантно, по-европейски взял её руку в свою и поцеловал тыльную сторону ладони, вызывая громкий внутренний писк внутри Винтер. — Столько, сколько ты сама пожелаешь, — проговорил Бомгю. Беззащитное сердце Ким Минджон окончательно пало к ногам Чхве Бомгю.