Ты со мной не потому, что я тебе нравлюсь. Lina Lee, Ваня Дмитриенко — «Ты со мной».
Осень уже заявляла свои права и наступала на пятки школьникам, которые пытались ухватить в ладони частичку лета. Йеджи так и не рассказала о последней на данной момент ссоре с родителями подругам и почему она стала так рано приезжать в школу. Как бы ни пыталась Юна подловить девушку, та неизменно самой первой садилась за парту и начинала делать оставшиеся уроки, что не дописала вчера. За ней приглядывали, наблюдали, но так и не смогли ничего интересного найти, а то, что она уходила из школы поздно — это факт. — Ты будто бы изменилась. Уволилась, что ли? — Суджин, переставшая краситься, выглядела как-то странно и даже бледно, но она старалась разговаривать со своими подругами, чтобы вновь не впасть в состояние истерики и кататонии. Вроде пока держалась. — Я, правда, удивлюсь этому, если честно… — Нет, не уволилась, наоборот, стала больше брать смен, — Йеджи работала по ночам, заявлялась «дома» за полночь, валилась спать и не чувствовала, как Ёнджун прижимался к ней со спины, опалял дыханием шею, а потом засыпал, спокойный за девушку. Затем они рано просыпались, вместе умывались, готовили еду и одевались, а Бомгю пока за всё время даже не заметил девушку: только незримое присутствие кого-то ещё будоражило его воображение, но всё сразу забывалось, как только он виделся с Минджон. — Да ну, — Юна вцепилась в подбородок возмутившейся подруги и вгляделась в её глаза. — Хм, всё ясно. Пациент недосыпает и работает ночью, спит максимум пару часов и идёт в школу. Конечно, ночные смены хорошо оплачиваются, но надо ли это тебе самой? — Как хочу, так и работаю, потому что обеспечиваю я сейчас себя сама, — и прикусила язык, потому что поклялась себе и учителю Чхве не рассказывать никому о том, что теперь жила отдельно от родителей. Правда, «обеспечиваю я сейчас себя сама» можно рассматривать с разных сторон: может, она стала оплачивать еду и налоги самостоятельно. — В общем… мои одобряют, а это главное. Я всем довольна, а это… — А это главное, — дополнила Юна. — Ладно, твоё дело. Но знай, что из-за такого темпа жизни загнёшься. Ещё успеешь угробить жизнь на работу и заработок денег. Лучше бы занималась чем-то для души. Например, плела фенечки там… — На жизнь фенечками не заработаешь, — резко сказала Йеджи и встала из-за парты. Ёнджун уже сидел в машине, только что прислал сообщение, и стоило оторваться от подруг, чтобы они ничего не заметили. Хван наивно думала, что никто не обнаружит их маленький секрет, а Суджин уже понимала: что-то не то происходит. Что-то слишком уж часто подруга стала темнить. — До завтра. Не идите за мной. Йеджи не видела, но подруги провожали её бегущую к тёмной машине фигурку взглядами; конечно, они знал, кому этот автомобиль принадлежал, переглянулись и одновременно поняли, что это не их дело. Конечно, они не будут распространять слухи — подруги всё же, — но с Йеджи надо побеседовать, потому что так беспечно садиться к учителю, ехать вместе с ним куда-то — не очень. Очень не очень. Как отреагирует директор, если эта информация всплывёт? А ученики, та же Цзыюй? Йеджи будет просто не отмыться от позора, а у Чжоу появятся рычаги давления. Кстати, очень давно её девочки не видели: неужели остепенилась и поняла, что насилием дело не решить? — Остальным молчок, — сказала Суджин, кивнув, и Юна повторила её жест. Они в последнее время сильно сдружились, даже не скажешь, что когда-то давно не особо обращали друг на друга внимания. — Никто больше не должен знать об этом. А теперь пойдём по домам. После школы у Суджин были занятия с психологом, а потом она была обязана приехать домой и сидеть в своей комнате, хотя ей отчаянно хотелось проводить как можно меньше времени с родителями. Конечно, после той истерики они стали относиться к девушке как-то лояльнее, но всё из-за того, что Сан расстался с ней, дал понять, что Су ему не нужна, или была нужна только для секса — родители так и не определились с версией. Чхве заблокировал свою бывшую везде, где только можно, удалил её друзей из контактной книжки, никак не выходил на связь и даже не появлялся ни в чьём поле зрения. Суджин не сомневалась — родители заплатили ему, и хорошо заплатили, что он решил наконец-то взяться за ум, заплатить за обучение и продолжить учиться. Конечно, было противно, но Со старалась найти для себя плюсы — теперь родители не будут капать на мозг, что она встречается с не подходящим ей молодым человеком. — Эй, Су, — девушка вздрогнула и обернулась — за её спиной стоял Джунхён. Никто не заметил, но пару дней назад он укоротил свои длинные серые волосы с отросшими корнями, и если бы у Суджин остались краски и, в принципе, желание жить, она бы с улыбкой предложила парню обновить причёску. — Я звал тебя минут пять, не слышишь? — Прости, я в своих мыслях, — Со вздрогнула, когда Чунджи, такой высокий, словно скала, поравнялся с ней и даже улыбнулся, — ничего не замечаю вокруг себя в последнее время. Хочется просто заснуть и не проснуться однажды. — Ну тебя, — некоторое время пара шла вперёд, а потом Ким спохватился: — А, Суджин! Не хочешь составить мне компанию в поездке в галерею? Все девчонки знакомые отказались: у Йеджи какие-то вечные-извечные дела, Наён встречается с кем-то и игнорирует меня, а Юна не любит картины. Может, ты, как человек, что мне красил волосы, согласишься? У тебя с эстетическим вкусом всё прекрасно. Суджин остановилась и некоторое время смотрела прямо перед собой, будто бы взвешивая все за и против, а вместе с ней остановился и Чунджи, напряжённо перебирающий лямки рюкзака. Когда-то давно они вполне себе хорошо общались, тусили вместе, но очень многие события раскидали их по разные стороны баррикад, а если вспомнить, что Джунхён — бывший Йеджи, так вообще паршиво становилось. Суджин не должна была идти с ним в галерею, не должна была смотреть на него с зажёгшимся в глазах новым огоньком, что потом разрастётся до костра, не должна была кивать ему и идти дальше. Но что сделала Со Суджин, когда ей предложили сходить в картинную галерею? Конечно же, кивнула. — Тогда давай пойдём быстрее, а то опоздаем ещё, — и Чунджи схватил запястье Суджин, потянув её к автобусной остановке. Где-то одиноко сидела в кабинете психолог, слушая размеренное тиканье часов и ожидая дочку господина Со, но так и не дождалась её. Конечно же, потом девушке попадёт за эту небольшую шалость, но ей будет уже всё равно. Эмоции, тем более положительные, для неё важнее, чем втыки родителей, и если следовать такой логике, то Сан в последнее время не приносил ей должного удовлетворения. Инсандон встретил Суджин и Чунджи буйством красок, торговыми лавками и бабушками в традиционных костюмах, зазывающих в музеи и на выставки. Ким шёл мимо них, но кивал на предложение, ведь у него на руках было два билета в художественную галерею Кёнин. С первой зарплаты купил их, думал сходить с кем-нибудь из родителей, но те отказывались, а в конечном итоге перестали отвечать на вопросы сына, а срок заканчивался сегодня, потому парню срочно требовалась пара для похода. Чунджи был в этом музее глубоко в детстве, но там его поразило всё: и просторные залы, освещённые солнцем, и маленький чайный домик, где его накормили фруктовым мороженым, а мама пила травяной чай и говорила, что вся усталость ушла от неё. Он хотел повторить всё, найти те же эмоции и разделить их с кем-нибудь, и выбор пал на Суджин не случайно: ей требовалась поддержка, так как он был наслышан о ситуации с Саном, да и саму её хотелось развеселить, чтобы улыбалась, а не кисла. Не знал Джунхён, что всеми своими действиями случайно влюбит в себя Суджин, тонкую натуру, которой физически необходима любовь, а если бы и знал, то продолжил — ему самому, кажется, нужна была любовь. — Я в последний раз была в Кёнин в детстве, — кивнула вдруг Со, когда узнала, куда они идут. — Мне там понравилось, правда, я ничего не запомнила, слишком маленькая была. А ты? — Тоже был тогда маленьким, — показалась уже знакомая дорожка, и пара пошла прямо к художественной галерее, которая располагалась в доме, похожем на традиционный ханок. — Не был я нормально приобщён к искусству, сейчас навёрстываю, потому что тогда я запомнил лишь мороженое. А должен был запомнить, к примеру, картины. Ну, ребёнком был, что с меня взять… — А я сказала, что лучше бы нарисовала те картины, — и улыбнулась — весело же вспоминать то, что не причиняет боли. — Понятное дело, у меня ничего не получилось. Да и сейчас не получится. Только красить волосы и умею. — А ещё растапливать мужские сердца, — Чунджи протянул билеты контролёру, не глядя на Суджин. — Что? — но вопрос остался без ответа. Суджин любила ходить по разным музеям — даже когда была заграницей, ходила туда и вглядывалась в быт других стран, хотя в повседневной жизни это её особо не интересовало. С друзьями она бы никогда не пошла смотреть картины в современную галерею или же на древнегреческие статуи, и сейчас осознала своеобразную… эксклюзивность ситуации, её не сопоставимость со всеми остальными. Су даже с Саном никуда не выбиралась — у того никогда не было ни на что денег, а другие не горели желанием просветляться. С Чунджи же девушка не общалась так сильно, всё же сказывалось то, что она занятая госпожа, а потому даже сейчас чувствовалась какая-то неловкость, будто бы скоро позвонит Сан со своим «Давай пересечёмся». Прошла эпоха. Он больше не приедет. Трус, подлец, жалкий червяк! — Я думаю, нам стоит начать с первого зала, хотя тут можно его пройти насквозь, — Джунхён закашлялся, дабы привлечь внимание Со, и та повернула к нему голову. — Надеюсь, тебе нравится обсуждать нечто такое с другими людьми. Потому что я могу сказать «мне нравится» и не объяснить, почему. — А я люблю искать тайные смыслы там, где их нет, — остроумно, ничего не скажешь. Но зато от чистого сердца. Суджин не заметила, как её рука оказалась в ладони Чунджи, не знала, как так получилось, что спустя пять минут просмотра экспозиции они с парнем уже шли бок о бок и разговаривали о картинах, обсуждали каждый мазок, каждый неровный взмах карандаша или туши. Со с воодушевлением сопоставляла старые воспоминания с новыми, создавала их вместе с Джунхёном, а когда они оказались под открытым небом, взглянула на копошащихся на асфальте людей. Так забавно, легко ей за последнее время не было ни разу, она искренне наслаждалась своим маленьким бунтом против родителей — хотя вроде как совсем недавно была покладистой девочкой, которая посещала психолога и пыталась дозвониться до Сана через подруг. Нет, плевать на бывшего не хотелось, до сих пор в сердце зияла дыра от меткой ядовитой пули, а Чунджи… друг стал утешением. Странно, вот вроде совсем недавно даже улыбнуться в зеркало не могла, а сейчас смеялась, идя в чайный домик в предвкушении вкусного, но не особо сытного заказа. — Я, кстати, очень хочу посещать разные выставки в отрыве от разных экскурсий, тем более когда они учебные, — Джунхён откинулся на плетёном стуле и расслабился — все мышцы, до того бывшие в напряжении, сладко дали ему понять о том, что это было верное решение. — Но всё времени нет. То учусь, то подрабатываю, кстати, курьером устроился, порой ночами работаю, и это ужасно — не высыпаюсь, а потом ещё учусь… На выходных отсыпаюсь, но тогда вообще не хочется куда-либо идти и что-либо делать. А у тебя как стандартные дни проходят? — Учёба, психолог — дом, всё, — проговорила нехотя Суджин. — Я уже должна быть на приёме, но отключила телефон, чтобы мне ни родители, ни доктор не звонил. Я хочу… немного свободы. Совсем немного свободы! Почему меня её лишают? — Родители думают, что так лучше, — взгляд у Чунджи был такой, будто бы он видел самую суть Суджин, и она отвела глаза, перебирая пальцы с облупленным лаком — не было сил и даже желания переделывать что-то, так и ходила, будто жертва горе-мастера, который отказался снимать работу другого мастера. — Насколько я помню, вы расстались с Саном. Может, они хотят немного оградить тебя от мужчин, чтобы они не сделали тебе больно? — А может, ты не будешь умничать? — внезапно грубо спросила Со и тут же закрыла лицо ладонями, понимая, что переборщила, и ругая себя на чём свет стоит. — Прости. Я просто хочу быть свободной. Не хочу действовать по их указке или чтобы они вмешивались в мою жизнь. Понимаю, пока я живу с ними под одной крышей, пока я несовершеннолетняя, я должна быть покорной. Но я не хочу этого делать, не хочу посещать психолога, потому что он делает только хуже, а ещё… ещё я хочу вернуться к самой себе. Стать той, что была раньше. Красить всем волосы, делать маникюр, самовыражаться и радоваться, в конце концов! Я не могу этого теперь делать… Кажется, я даже радоваться теперь не способна… — Потому сейчас ты ищешь спасения в учёбе, хотя часто прогуливала. Теперь просто решила, что лучше посидеть в школе, чем дома, — произнёс Джунхён, и девушка кивнула. — Давай так. Я тебя буду звать на разные выставки и в музеи во внеурочное время, мы с тобой будем обсуждать искусство и потом есть в ближайших кофейнях, а взамен… — и тут у Суджин всё напряглась — она не любила, когда ей ставили условия, даже можно сказать, тряслась от этого, потому что неизвестность пугала. — Нет. Взамен я пока что ничего не попрошу. Просто… давай проводить вместе время? Заодно ты избавишься от своей тоски — психолог по настоянию родителей не понадобится. Дёрнулось сердечко, вздрогнули плечи — Суджин ощутила тепло, тепло, к которому хотелось стремиться, а потому совсем по-другому посмотрела на Джунхёна, на его, расслабленно принимающего заказ и оплачивающего его сразу же, целиком. Он не дал даже повода Со оплатить свою долю, не говорил о том, что она ему что-то должна, а потому Су подумала, что этот парень — хороший вариант, чтобы немного подлечить своё разбитое на мелкие кусочки сердце и собрать по частям душу. Она не видела себя без какого-никакого парня под боком, потому протянула робко ладонь парню, сидящему напротив, и перехватила его запястье, такое крепкое, такое горячее, будто бы солнце в летнюю жару. Голова закружилась, а потом Ким перехватил её ладонь, поглаживая по тыльной стороне, а потом улыбнулся. Улыбнулся так, будто бы они не то что лучшие друзья — самая что ни на есть настоящая пара, которая давно в отношениях. И Суджин поверила этому теплу. И влюбилась потом в этого парня.* * *
Йеджи разминала затёкшую спину в школьном туалете, а потом услышала, как хлопнула входная дверь. Ладно — ну вошла какая-то девчонка, и хрен с ней, собственная персона сейчас в разы важнее, потому что Хван стала осознавать, что сон в одной кровати с Ёнджуном воздействовал на её плечи и спину, и тут внезапно чьи-то жёсткие ладони сжали плечи, потянули назад, и Йеджи перехватила чьи-то пальцы, разворачивая нахалку к себе, а потом пихая в стену, покрытую белой плиткой. Как странно — это оказалась Чжоу Цзыюй. Как странно — испуганная, блядь, Чжоу Цзыюй. — Испугалась? — спросила Йеджи и отпустила руку девушки. — Что тебе от меня надо? Решила спустя много времени напомнить о себе? Я вроде в этом не нуждалась. Да и ты во мне не нуждалась. — Нужна ты мне больно, — оправдывалась, потому что хотела стать хозяйкой положения, но Хван не позволит — не боялась китаянку, которая к тому же была девушкой её лучшей подруги. Да, до сих пор от этой информации было больно, но что поделать — сердцу не прикажешь, а Наён сама знала, какие отношения выбрала, хотя под боком было множество вариантов намного лучше, чем Чжоу Цзыюй, которая откровенно над многими издевалась. — Хотя… нужна. Потому что думаю, есть кое-что, что тебе точно может понравиться. — Интересно, что мне может понравиться, если речь идёт о тебе? — Йеджи посмотрела через зеркало прямо в хитрое лицо Цзыюй, а потом хмыкнула сама, будто бы они были заодно. — Не только обо мне, но и о твоей подружке Им Наён, — промурлыкала Чжоу и притеснила девушку, посмотрев в зеркало. Они не были похожи, даже издалека — китаянка будто бы давно потеряла лёгкость и свежесть, а Йеджи, хоть и была уставшей, выглядела как-то намного лучше. — Мы тут встречаемся. Как бы. Ты же не будешь лезть в наше счастье, а, котик? — Вообще-то, я знала, что вы встречаетесь, — Хван с удовольствием смотрела, как менялось выражение лица Цзы: непонимание, гнев, желание раскрошить нос Йеджи, но потом та вроде поняла, что надо спрятать эмоции. — Думала, что Наён будет скрывать от меня свои отношения? Глупенькая. Мы лучшие подруги. И пускай я не принимаю её выбор, потому что знаю, какая ты сука. Но я люблю Наён. И если ты её хоть как-то тронешь, хоть как-то расстроишь — я тебя не только с лестницы скину. — Договорились, Йеджи, — запястья девушки, что ощутила отвращение, оказались в руках Цзы, — обещаю, я не буду причинять боль Наён, — врала, — обещаю, я буду любить её крепче, чем всех остальных. А ты, пожалуйста, — Хван напряглась, когда девушка сняла с её пиджака светлый волос. Не самой Йеджи, кстати. — Пожалуйста, лишний раз не дави на Наён. Потому что надавишь — тебе хуже будет. — Любишь её? — спросила Йеджи, надеясь на искренность. — Люблю, — кажется, ложь. И девушки на этом разошлись — нет смысла больше разговаривать, как-то контактировать. Одно хорошо — вроде как Наён не собирались насиловать и не насиловали раньше. Правда, одно плохо — Цзыюй не сказала, что Наён крепко подсела на наркоту. Наён тоже об этом Йеджи не сказала — боялась, что та вновь закричит, возненавидит и скажет, что наркоманка ей в подружках не нужна абсолютно. А Йеджи просто понадеялась, что Цзыюй не сделает Наён хуже. — Привет, — Хван улыбнулась учителю, садясь к нему в машину. — Домой? — Домой, — сказал Чхве, перехватывая ладонь девушки по привычке — хотелось чувствовать её тепло здесь и сейчас. Он всегда хватался за неё, как за соломинку, не отпускал, а потом даже дома во всём помогал — лишь бы не отпускать, потому что не хотелось, да и не мог — поймал зависимость, от которой не было спасения, антидота, выхода. Да и не хотелось искать антидот — слишком сладко любить Хван Йеджи, всю её от макушки до пяток, прижимать ночью к себе, спать с ней, есть с ней, её учить и вечно поддерживать, потому что так нужно. А Йеджи до сих пор молчала, что жила с учителем, что вела с ним быт, что любила его больше всех на свете, и это было далеко не кажется — всё правда, неприкрытая и грязная. Да, не спали, да, просто соседствовали в кровати, даже не целовались в последнее время, но Хван… привыкла? Всяко лучше, чем с отцом и умалишённой мачехой. Всяко лучше, чем одной на съёмной квартире, где рядом никого: только стол, стул, кровать да люстра. Всяко лучше, чем с матерью, которая явно живёт и радуется жизни без неё и отца, который никогда не умел выбирать женщин. Всяко лучше, чем таскаться по квартирам подруг, надеясь, что их родители не обратят внимания на слишком частое посещение и ночёвки, потому что крыть «Уходи отсюда» нечем, кроме как слабого «Пожалуйста, позвольте остаться». Всяко лучше, чем… чем всё остальное, что было так или иначе в жизни. Всяко лучше быть с кем-то, кто сам позвал и сказал, что всё хорошо и не надо беспокоиться. Всяко лучше быть с Чхве Ёнджуном, засыпать в его объятиях и знать, что не тревожишь человека — он сам рад такому соседству.