Скрышепад

Вдыхай глубоко, почувствуй как легко Нам стать отведено удобрением для цветов. Anbu 42 x Весна — «Гори не жалея души».

      Черён надеялась почему-то, что подружится хоть с кем-то, кто сможет её понять — одиночество съедало, общение с братом и родителями не давало удовлетворения, а Юна… ну, с ней не очень хорошо шла дружба, потому что Шин была другой, более цветочной, нежной и милой, а Ли не хватало, чтобы её покрывали время от времени хуями и курили с ней на балконе. Оказалось, у Феликса такая знакомая была, и он пообещал познакомить её и сестру, сразу, конечно же, предупредив, что она ровесница Юны, но не такая же — противоположность.       — Если она противоположность Юны, то тогда лучше — сможем с ней поговорить, развлечься. Может, пригласить её куда-нибудь? — Черён обняла тощие колени и прислонила к ним голову. Она была значительно худее ровесниц, даже худее Юны, кажется, но не видела ничего плохого, даже не собиралась слезать с иглы строгой диеты, которую ей прописали в агентстве. Таким образом она чувствовала себя значительно лучше, живее, частью коллектива, который немного распался в разные стороны. Конечно, она слышала от Феликса, что его друг Бомгю познакомился со школьницей Ким Минджон, показывал фотографию — и Рён с удивлением узнала счастливую до одури Винтер, которая обнималась со своим парнем. Даже у этой макнэ есть парень! А у Ли Черён его до сих пор нет.       — Я могу скооперироваться с Юной и позвать Йеджи, ей явно будет спокойнее, если там будет кто-то знакомый, — кивнул Феликс. — Я тогда сейчас до Юны добегу, предложу ей это, а там уже будем смотреть.       Юна была только за выбраться куда-нибудь вместе с Йеджи и старшей сестрой своего оппы, потому с удовольствием согласилась на всё и даже долго обнимала Ликса. В последнее время она хотела ощущать поддержку от него, ей не хватало тепла, потому Ли гладил её волосы, утыкался в них носом и шептал «всё хорошо, я с тобой, ты со мной». Это срабатывало раз за разом, заставляло Юну, вошедшую в кризис, вспоминать, что она не одна, что надо радоваться жизни и наконец-таки принять новую для себя реальность, в которой она — единственная дочь своей семьи. Странно. Очень странно. Но ей не хотелось, как родителям, забывать о том, что в этом доме также проживала девушка по имени Шин Рюджин, к которой они слишком давно уже не приезжали на кладбище. Интересно, как там сестра? Скучает ли? Всего ли ей хватает?       Чёрт побери, Юна надеялась, что да — хватает.       — Привет.       Йеджи буквально сразу взяла трубку, как только позвонила подруга. Хван достаточно тяжело восстанавливалась после первой в своей жизни панической атаки — она раз за разом дрожала, всегда держала в поле зрения Ёнджуна, а как только он исчезал, начинала его искать. Долго, судорожно, с криком и зовом. Он находился в совершенно разных местах: в ванной, на кухне, в прихожей, и не мог надолго оставить Йеджи. Кажется, будто бы даже в шутку предложил принять ванну вместе, а девушка просидела под дверью ванной примерно час, пока учитель мылся, а потом случайно задел её дверью по плечу.       — Мне кажется, тебе бы дома посидеть, а не ходить в школу, — но Йеджи качала головой, прижимаясь к тёплому и ароматному после душа телу учителя, а потом клюнула его куда-то в грудь. — Лучше посидеть. Но ты явно не согласна, так?       — Мне нужно быть с людьми.       «Мне нужно быть с тобой».       Именно исходя из тех размышлений, что пора уже отлипнуть от Ёнджуна, что каждый раз нервничал, когда они обнимались в школе, Йеджи и приняла звонок Юны в выходные. Бомгю тогда улетел на крыльях любви к Минджон, чтобы в который раз обнять её и поцеловать, а Ёнджун, надев очки, потому что в последнее время зрение начало падать, готовился к урокам в понедельник и планировал разгрести всю документацию по классу, которую надо сдать в конце года. Ему уже сказали, что через два года его переведут в другую школу — закон такой в Корее, чтобы не застаивались учителя на одном месте и время от времени меняли коллектив. Рад ли этому был Чхве? Не особо. Но, с другой стороны, он успеет выпустить класс Йеджи и её саму во взрослую жизнь, а потом… а потом официально попросит её руки и сердца. Стоп. Сначала же надо некоторое время повстречаться. Но разве сейчас жизнь с ней не проходит на бесконечные свидания?       — Оу… ну, я бы хотела с тобой и Феликсом встретиться, тем более… погоди! — Ёнджун вздрогнул от резкого окрика и чуть не уронил чашку с чаем, тревожно посмотрев на Йеджи. Она была в домашних шортах и майке, на запястье до сих пор красовался пластырь с рисунком Hello Kitty — сама выбрала, когда они ночью спустились в круглосуточный поесть сырного рамёна и поговорить по душам. — Сестра Феликса — это Ли Черён из NGBR?! Это же та самая девчонка, которой я дала прикурить в туалете на фестивале! В смысле она такой не кажется?! Юна! Вот познакомлюсь с ней и докажу, что это та самая Ли Черён, с которой мы курили в школьном туалете!       Ёнджун после этого звонка громко расхохотался, так как слышал всё от приветствия и до самого прощания. Ему было смешно от негодования Йеджи, от её голоса, да и вообще она была забавной, по его мнению. Если бы ещё спала нормально и не подскакивала, потому что Чхве перевернулся на другой бок и не обнимал её, то вообще была бы лапочкой, которую хотелось всегда держать при себе. Мужчина видел её неуверенность, видел, как она будто бы что-то хотела сказать, а потом вздохнула и завела руки за спину, будто бы хотела что-то попросить. Но она никогда ничего не просит, значит, что-то надо обсудить.       — Я бы, на твоём месте, пошёл гулять с подругами, — произнёс Чхве, и девушка кивнула — это будто бы было то, что она хотела услышать. — Да и почему бы не доказать Юне, что вы с этой Черён и так знакомы?       — Я не то чтобы хочу доказать, просто мне хочется… ну да, доказать, что она не права, — сдалась Йеджи. — Да и Феликса давно не видела. Хотелось бы с ними пообщаться. А в идеале — собрать всех наших. Давно ни с кем не тусили. Суджин, как с Чунджи начала встречаться, будто бы перестала с нами быть…       — Ты же тоже с Джунхёном когда-то встречалась, — будто бы скучающе произнёс учитель химии, но внутренне укорил себя — сам же был свидетелем этого и чувствовал тогда себя не очень приятно, будто бы увидел то, что не надо, а потом вообще чувство стыда и какой-то вязкости присутствовало, будто он совершил что-то противозаконное. — Но потом разбежались быстро.       — Он хотел меня склонить к тому, что я не хотела, — уклончиво произнесла Хван. Если честно, она уже особо и не помнила, как они расстались с Кимом, но то, как он долго просил прощения — да. Когда что-то вызывает раздражение, об этом помнишь намного лучше.       — К чему же? К сексу?       — А вот это я сейчас не хочу обсуждать. Пожалуйста, выйдите из комнаты — я хочу переодеться.       Йеджи могла бы спокойно переодеться и при Ёнджуне, который уже привык видеть её спину с лёгкими вкрапинками родинок, но сейчас ей хотелось остаться наедине с собой, не чувствовать прожигающий лопатки взгляд, а потом прикосновения к ним с приговариванием «какая же ты худая». Учитель любил касаться её обнажённой кожи, но не смотрел на прикрытую руками грудь, будто бы хотел соблюсти между ними небольшую дистанцию, будто бы хотел дать понять Йеджи, что он не такой, как большинство мужчин, он другой, особенный. Только потом, в будущем, если она сама намекнёт, он подомнёт её под себя на кровати, на которой они спят в минимуме одежды: он буквально в одних боксерах, а она в широкой мужской футболке, стиснутой из шкафа учителя, и в трусах. Если Чхве захочет её коснуться во сне — он сможет это сделать без преград, потому что они под одним одеялом, сто восемьдесят на двести двенадцать сантиметров матрасе, который держит их обоих.       Если бы Чхве Ёнджуну несколько лет назад сказали, что он будет желать собственную ученицу, которая при нём могла переодеться, курила, сидя на подоконнике, и пыталась наладить контакт с внешним миром, то он бы откровенно рассмеялся. Ему хватало и Минни Ниши — прилипалы ещё с его старших курсов, когда он думал, что вот сейчас-сейчас от неё отвяжется, а ничего не получилось, только при помощи Бомгю, обида на которого давно забылась, тайка ушла из его жизни с хлопком двери. В его жизни появилась Йеджи — забавная, хрупкая, с серыми волосами, что она теперь перекрасила в натуральный, оставив лишь розовую прядь, что придавала ей детскости, но при этом её взгляд, полный усталости и каких-то ещё странных чувств, выдавал человека морально старше.       Возможно.       — Я готова.       Девушка натянула тёплый свитер и обычные чёрные штаны, чтобы на эту одежду надеть пальто, что подвяжет поясом. Ёнджуну нравился этот образ больше всего — осенний, лёгкий, но в то же время уютный и слишком подходящий именно ей, именно Хван Йеджи. Он хотел пойти вместе с ней, но они старались вне дома не ходить где-либо рука об руку, чтобы не вызывать пересудов и косых взглядов, а также не встречать знакомых, которые весьма удивятся такой компании. Конечно, нужна была конспирация, и если друзья провожали Йеджи до дома, что бывало часто, то ей приходилось прятаться, чтобы потом позвонить в домофон и шёпотом, в зависимости от ситуации, сказать либо Бомгю, либо Ёнджуну, что это она. Ключей, конечно же, Чхве ей не сделали, хотя каждый день божились этим заняться и устранить неудобство.       — Ты вернёшься к ночи? — учитель помог надеть своей ученице пальто и даже сдул пару практически невидимых пылинок и волосков с её плеч. Потом вынул из ключницы свои же ключи и протянул их девушке. — Возьми. Если вдруг задержишься. Я планирую в десять лечь спать.       — Спасибо.       Йеджи никогда не думала, что ей будет настолько комфортно с Чхве Ёнджуном, который перед прощанием всегда её обнимал, а потом и целовал в лоб. Она никогда не думала, что будет мечтать вернуться домой, чтобы упасть в объятия учителя, чувства к которому при нём же не скрывала, потому что не было никакого смысла этого делать. При Бомгю уже давно не страшно целоваться, обниматься и вести себя как пара в только-только начавшихся отношениях, а младший и рад был — только при виде счастливого старшего брата понимал, насколько он любит Йеджи. А потом… а потом сознание возвращалось на место и он понимал, что всё это — неправильно. Его хён влюблён в школьницу. Нет, не так. Его хён влюблён в малолетку, которой преподаёт химию. Правда, такие мысли надолго не задерживались, потому что именно из-за поселившейся рядом Хван Гю стал всё чаще проводить времени с Минджон. С его Винтер. С его девочкой-фанаткой, которую ему так нравилось танцевать и главным фанатом которой мог назваться он сам.       Йеджи встретилась с Юной и Феликсом на улице — Ли сказал, что Черён их ждёт уже непосредственно в баре, в котором они забронировали столик. Вроде как говорилось о кафе, небольшой посиделке, но если всё скатится в попойку, которая бывает на праздниках, Хван незамедлительно уйдёт. Пока девушка пребывала в сомнениях, вполуха слушая рассказ Юны о чём-то новом и непонятном для запутавшегося мозга, трое друзей дошли до бара с занятным названием «Весна». Как сказал Феликс, «погружение в весну осенью», и Йеджи криво улыбнулась на неудачную шутку — что ж, за этот вечер она ещё сто раз будет так криво улыбнётся, что назавтра заболит челюсть и щёки.       — Тебе понравится Черён, я уверена, она очень хорошая, — проговорила, будто завороженная, Юна, а потом толкнула дверь в бар, где их уже ждала администратор, с удивлением увидев вполне себе две школьные морды и одну чуть старше — да и то по Феликсу не понятно, сколько ему лет — нечто среднее между тринадцатью и двадцатью пятью. — У нас столик на имя Ли Черён, она уже ждёт нас!       Конечно же, их проводили к столику, где уже сидела Черён, натянувшая на голову кепку, а на глаза — солнцезащитные очки. Ей не хотелось быть узнанной, но так надоело прятаться, потому она смахнула все аксессуары в сумку и устало взглянула на Йеджи, которую уже явно где-то видно. Она сощурила глаза, а потом хлопнула по высокому стулу рядом с собой, давая сладкой парочке сесть напротив. Хван и села рядом, не скрывая вполне себе дружелюбной улыбки, а потом протянула руку:       — Я та, которая во время школьного фестиваля подкурила тебе сигарету. Хван Йеджи.       — Ли Черён. Будем знакомы. Кстати, я пью текилу санрайз. Хочешь алкогольного коктейля?       — Нет, спасибо, алкоголь не пью, — произнесла Йеджи. — Но могу у тебя попробовать?       — Конечно.       Услуга за услугу — Йеджи подпалила сигарету Черён, а Черён дала Йеджи выпить немного своего коктейля. Они в расчёте.       Так ведь и знакомятся — сначала друг друга ни во что не ставят, а потом пьют из одного бокала текилу санрайз и идут танцевать после сочного жареного мяса на гриле.       Черён двигалась так, как в последний раз, будто бы она занимала не просто позицию вокалиста, а позицию главного танцора в группе, привыкшего быть всегда в центре. Ей чёрные кожаные штаны скрипели при каждом шаге, тяжёлые ботинки держали на полу, будто бы она могла тотчас взлететь в воздух, а рыжие волосы раз за разом взметались вверх, будто были невесомыми, как и сама девушка, и Йеджи, пьяная от впечатлений, общения и обстановки, взяла Ли за руки. Почему бы и нет? Если так хочется, то лучше просто взять кого-то за руку, чтобы не упасть, а если стряхнут — не беда, руку протянет другой. Но Рён не стала отталкивать девушку, закружив её в танце и держась за её талию.       — Слушай, а у тебя парень есть? — глаза выдавали Черён — она была пьяной. Чёрт знает сколько коктейлей она выпила до прихода друзей, что налегли лишь на содовую и еду, а старшая лишь криво улыбалась и пыталась поддерживать разговор. Слишком многое в этой жизни ей стало казаться тусклым, ненужным, неприятным, и потому она старалась не показывать своего состояния остальным. Была б её воля, рассказала бы, что ощущает, что скоро станет удобрением для цветов на подоконнике, которые так любит поливать мама. Йеджи задумалась. Парень? Ну, можно ли назвать учителя Чхве парнем? Но Черён будто бы не стала даже дожидаться ответа.       Она прислонила губы ко лбу.       Потом к щеке.       А по губам лишь мазнула, потому что Йеджи отпрянула и посмотрела на Черён так, будто бы она сумасшедшая.       — Я живу с парнем, — прохрипела она. Учитель Чхве. Она жила с учителем Чхве. Она любила его до дрожи, хотела его касаться и его целовать. И ни с кем больше, потому что даже поцелуи в щёку с остальными приравнивались к измене. — Недавно, правда, но живу с ним. Не надо меня целовать, прошу.       — Прости, пожалуйста, — Ли упала в объятия новой знакомой и сжала её плечи в своих руках. — Прости, я больше так не могу…       Йеджи показала знаками Феликсу и Юне, что они выйдут буквально на минутку, и вытащила Черён на улицу, где практически уронила её на ступени и привалилась рядом, слыша сдавленные пьяные рыдания и просьбы её простить. Хван не злопамятная, если происходило нечто такое по пьяни, честное слово, и сейчас ей было откровенно жаль сестру друга — запутавшаяся, несчастная, потому что да, она слышала, что NGBR то ли практически в распаде, то ли в долгом хиатусе, что даже китайские участницы улетели на родину. Черён осталась одна — без дела, которым горела, без подружек, которые разбрелись кто куда, без хотя бы части популярности, которая зарабатывалась с трудом. Сейчас она была несчастна. И Йеджи было по-настоящему жаль её.       — Мне просто не хватает… кого-нибудь рядом, прости, — Хван протянула зажигалку, и старшая затянулась — она давно не курила. Примерно неделю держалась, думала, бросит, так нет же — её бросило самообладание, оставив на холодных ступенях у бара. — Брат занят Юной, я пыталась с ней общаться, но мы слишком разные. А мои одногруппницы… они… сами по себе. Нин и Шу в Китае, или где там, чёрт их родные страны разберёт, Лиа уехала и даже не пишет, хотя мы с ней самые старшие и на этой почве сдружились, а Минджон стала встречаться с каким-то другом Ёнбока. С Бомгю, что ли? Вроде его Бомгю зовут.       — Сложная ситуация, — только и смогла выдать Йеджи. — Если хочешь… я могу тебе помочь. Хоть немного. Будем общаться.       — А ты меня не бросишь? — в глазах вселенская тоска, во рту кисоль из-за сигареты, а у Хван глаза такие притягательные, что в них хочется утонуть, а её речам — поверить. Что не оставит, не бросит, что будет вечно рядом. Вспомнилось детство — и вот уже Ли протянула мизинец новой подруге, которая затушила окурок о ступеньку и метко бросила его в урну. — Пожалуйста, пообещай, что меня не бросишь. Не оставишь.       — Обещаю, — и обхватила тонкий мизинец своим.       Так и заводятся друзья — после сытного ужина, во время лёгкой осенней мороси и сидя на ступенях после выкуренной сигареты.       Девушки совсем скоро вернулись в бар, где Юна и Феликс заказали пиццу и новую порцию содовой — для Черён тоже взяли что-то безалкогольное, будто бы специально, чтобы та протрезвела как можно скорее и перестала нападать на других людей. Ликс никогда не замечал за нуной тяги к девочкам, потому и хмурился, надеясь, что ему просто показалось в свете софитов, или же это были совсем другие девушки. Просто похожие, практически одинаковые, у которых кровь пульсировала в ритм музыки, что крутили будто бы на повторе. Нет, его не мутило, просто одинаковость создавала ощущение чёртова дня сурка, где он слышит вечно хохот своей девушки, где все танцуют, пьяные, а сестру унесло с трёх бокалов текилы санрайз.       Или сколько она выпила.       Йеджи и Черён достаточно быстро обменялись контактными данными, а потом старшая заказала два алкогольных шота — один взяла себе, другой протянула Хван, которая выпила на брудершафт и которой пришлось расцеловаться в щёки с новой знакомой. Заплатив по чеку, они вышли из бара, и Феликс практически подхватил старшую сестру к себе на спину, но та сказала, что будет идти за руку с ДжиДжи, которая смотрела на время и порядком охуевала — совсем скоро Юне и ей, как несовершеннолетним, нельзя будет находиться на улице, и пускай до дома всего ничего, остальным придётся вызвать такси, чтобы доехать без переживаний и забот.       — Мы сначала тебя проводим, а потом сами домой поедем, — сказал Феликс. Всё же он был джентльменом и не мог просто так оставить подругу, девушку — её следовало сопроводить до квартиры, посмотреть, как она снимет верхнюю одежду, а потом стартовать домой.       Так и прошли — прямиком до пристанища Йеджи, из окна которого за всем этим наблюдал Ёнджун. Нет, он не смог заснуть, даже прикорнуть на минутку, потому что его Йеджи была не рядом, а как увидел её, шагающей за руку с незнакомой девушкой, понял, что она скоро будет в его объятиях. Скоро он обнимет её, зароется носом в волосы, а потом выдохнет прямо в макушку. Возможно, от неё пахнет свежим воздухом, одеколоном друзей, а ему и осталось лишь дополнить это амбре своим ароматом. Он хотел её, хотел давно и полностью, а её улыбка и походка за руку с незнакомкой ударила по шарам.       — Правда, не стоит провожать меня до квартиры, — Йеджи нервничала — если она откроет дверь, то могли увидеть Ёнджуна или Бомгю, и тогда будет много вопросов. Как это всё провернуть в пользу того, что она просто ошиблась дверью или они просто соседи, Хван не знала. — С…спасибо…       Она провернула ключ и быстро юркнула внутрь — прямо в объятия Ёнджуна, который хотел того, чтобы Йеджи была рядом. Друзья ушли — это слышалось по топоту по ступенькам. А в прихожей стояли два до одури влюблённых друг в друга человека, которые надеялись, что превратятся в звёздную пыль в объятиях друг друга.