Скрышепад

И снова тушимся, а завтра будем поджигать. Три дня дождя, LYRIQ — «Еле дыша».

      Рождество наступило совсем неожиданно: вот вроде бы недавно была осень, новые знакомства и переезд к Чхве Ёнджуну, как внезапно повалил снег, а все магазины начали выкладывать товары к предстоящему празднику. Йеджи поняла, что уработалась, когда стояла у окна и пила кофе, а потом прижалась к оконной раме лбом, чуть ли не засыпая. Если бы у неё были силы, она бы отправилась куда-нибудь прямо сейчас, и пускай висело сообщение с приглашением на небольшую вечеринку, ведь мама Наён уехала куда-то и теперь квартира свободна, Йеджи чувствовала усталость от того, что ей надо собираться, куда-то идти и с кем-то взаимодействовать.       — Алло, ты придёшь? — в трубке раздался взволнованный голос Наён — она пересчитала всех друзей и поняла, что не хватает трёх — Йеджи, что будто бы не торопилась приходить, и Бомгю с его девушкой. Гю был достаточно скрытным относительно отношений, но дал слово друзьям, что познакомит их со своей любовью, а Феликс вообще зацепил Черён, которая маялась от безделья и готовилась встречать Рождество с родителями. — Если что, ты можешь прихватить кого угодно — чем больше народу, тем веселее!       — Хорошо.       Йеджи вспомнила, что они все вместе давно не общались с Уёном, наверно, со смерти Рюджин, которая с ним тогда некрасиво порвала. Решила ему позвонить, но в следующую же секунду засомневалась — а нужно ли ему общение с друзьями, которые о нём не вспоминают, а если и вспоминают, то зовут только на вечеринки? Но раз Чон снял трубку, одновременно с этим с кем-то сюсюкаясь, возможно, со своей воспитанницей, дочкой Пака Сонхва, значит, ему хотелось общаться со всеми ними.       — Привет, — неловко начала Хван. — Уён, не хочешь прийти на вечеринку? Там будем все мы, а ещё девушка Бомгю и сестра Феликса, Черён. Хочешь провести время с нами, или же немного… остыл ко всем нам?       А Уён сам не знал, что ответить — скучал, безумно по всем скучал, но одновременно с этим боялся слить всю злобу на бедняжку Юну, которой, он видел, пришлось хуже всего. Он хотел согласиться, хотел отказать, но Сонхва, пришедший с работы, перехватил инициативу на себя и, как хороший мужчина, сказал Йеджи:       — Он отправится туда, куда вы укажете, сию же секунду, потому что я вижу, что он хочет это сделать, но боится.       — Спасибо, — выдохнула Йеджи и нажала на красную кнопку. Теперь дело осталось за малым — самой собраться, подкраситься, сказать Ёнджуну, что она будет дома только завтра и, скорее всего, вместе с Бомгю, потому что он идут на одну и ту же вечеринку. А Уён в этот момент буквально стонал, потому что Сонхва выпихнул его из квартиры и вручил оплату сразу за два дня сидения с дочкой — даже для нянек нужны развлечения, не всегда же им сидеть только дома.       Ёнджун с лёгким сомнением наблюдал за Йеджи, когда она переодевалась и красилась. Он вспоминал, каким сам был в её годы, а потом улыбнулся и зарылся рукой в волосы — да таким же был, бежал от старших, когда всё надоедало, бунтовал и был страстно влюблён. Сейчас давно уже гормоны утихли, нет ничего от того школьника, заходящего в библиотеку, чтобы поглазеть на молодых сотрудниц и похихикать над другими парнями, что смешно раскрывали рты, будто бы впервые видели девушек. Спесь вся слезла, когда он поступил в университет, занялся делом всей своей жизни, как считал сам Чхве, а потом получил диплом и пошёл работать. И Йеджи успокоится — вырастет, поймёт, что детство кончилось, и уже не станет посещать шумные вечеринки и пить с друзьями, ведь перед трудным рабочим днём нужно выспаться.       — Я пойду, — Йеджи прихватила на всякий случай помаду, а потом подняла взгляд на Ёнджуна. Ей безбожно хотелось поцеловать его, пройтись языком по его языку, но нельзя — размажет к чертям весь макияж, а Уён уже набрал сообщение, что он на полпути к её квартире. — Мы вернёмся с Бомгю, так что не надо бояться, что что-то произойдёт.       Ёнджун со всей любовью, что только в нём была, поцеловал её в лоб, а потом помог надеть пальто, вновь теряясь в аромате тела девушки и в её тёмных глазах. Он отпустил её, пускай хотелось держать рядом и не отпускать, ведь ничего опасного в таких вечеринках нет и никогда не будет, и дал ключи, потому что, на счастье, Бомгю оставил свои. Сделал пометку — обязательно сегодня же сходит в мастерскую и сделает дубликат, приделает какой-нибудь милый брелок и подарит Йеджи. Скажет, мол, подарок на новый год, раз живёшь у нас уже сколько? Два-три месяца? Неважно! Это подарок от меня, будь добра не потерять, но если потеряешь — ничего страшного, я ещё один сделаю и подарю.       Ёнджун любил Йеджи так, как не любил никого до неё, готов был вечно прижимать её к себе, оплачивать разные прихоти, а потом сделать своей женой. Любовь вскружила голову, и если бы Бомгю не было на той вечеринке, черте с два он бы отпустил туда Хван.       А сама Йеджи в это время шла, морщась и ёжась от колкого ветра, но надеялась, что у Наён для неё найдётся небольшой плед и грелка. В автобусе было ненамного теплее, и девушка совсем скоро поняла, что практически согрелась, но уже через пару остановок выходить — и вот асфальт с лёгкой коркой льда под ногами и знакомые дома. Хван улыбнулась, ведь здесь она часто обнималась с Наён или же прощалась, когда наступала пора ехать в нелюбимый дом, и пускай они сильно отдалились, девушка хотела, чтобы такие ночёвки, когда они, обе счастливые, обнимались перед сном, а потом засыпали, на следующее утро идя в школу вместе и разговаривая о различной девчачьей ерунде. Они изменились, выросли, перестали думать об ерунде, и, видимо, потому прелесть всей дружбы потерялась, растворилась. Вот теперь и получается, что виделись лишь в школе, когда Им приходила, вымотанная после ночей с Цзыюй, а также на своеобразных вечеринках, где стал всё чаще появляться алкоголь.       Ещё свежи были воспоминания о прекрасном утре, проведённом над тазиком, и Йеджи зареклась сегодня пить. Во-первых, за ней сто процентов будет следить Бомгю, который, как бы, в курсе того, что она нравится брату до умопомрачения и криков во сне. Во-вторых… там будет Черён, с которой хотелось поговорить на трезвую голову. Они виделись вживую с того момента, как вместе с Юной и Феликсом посетили бар, только созванивались и подолгу говорили, пока Йеджи делала уроки, а рядом стоял Ёнджун, не понимающий, что за «онни» с грустным смайликом рядом разговаривает с его девочкой. Но раз это старшая, так ещё и смайлик намекал на близость, то всё нормально.       «Это сестра Феликса, Ли Черён. Она из группы NGBR. Конечно же, её номер я никуда сливать не буду, как и фотографии, факты о ней, я человек порядочный, — проговорила тогда Йеджи, когда Ёнджун в перерыве между лекциями о вреде курения спрашивал, с кем она это постоянно говорит. — Всё не можем встретиться. Она неплохой человек, правда, немного публичный».       «Не можем или не хотим?» — Чхве знал, что с Йеджи можно общаться и так — чтобы она поразмыслила на тему собственных слов.       «Не можем — я, вообще-то, учусь и работаю», — и на этом разговор закончился.       Наён открыла дверь незамедлительно, как только услышала звонок, и затянула подругу в объятия, проводя её внутрь квартиры, где Йеджи уже самостоятельно сняла пальто и обувь. Её не затянуло в калейдоскоп, как могло, но каждый сердечно поприветствовал, а Черён так вообще утащила в объятия и даже поцеловала в щёку, обдавая ароматом дорогого парфюма. Она же и усадила девушку рядом с собой, практически игнорируя всех, кроме неё и дай бог Феликса, который просто так к сестре не обращался.       — Я хочу с тобой пообщаться нормально, — сказали девушки одновременно, а потом обе прикрыли рты ладонями — даже мысли одинаковые, что же это такое! Но потом улыбнулись друг другу.       — Значит, будем держаться вместе.       Странно, но Цзыюй в квартире не было — Наён шёпотом объяснила Йеджи, что та была приглашена родителями к богатым родственникам, которые не внесут финансирование в их фирму, если дочка не придёт. Ну и пропади она — именно поэтому Хван в самом деле оторвалась. Суджин и Чунджи сидели в углу, наедине с собой, Юна и Феликс влились в компанию, как и новенькие Черён и Минджон, которые, к удивлению многих, оказались знакомы, но потом все поняли — девушки же из одной группы! Винтер тогда забавно поджала губы, надулась и пообещала всех прибить, если никто не выучит состав NGBR, и за всем весельем Йеджи неожиданно вспомнила, что должен был подойти ещё один человек.       — Наён, — Хван схватила подругу за локоть и отвела её чуть в сторону. — Должен ещё прийти Уён, Чон Уён. Бывший Рюджин. С ним надо будет… немножечко быть помягче.       В компании никогда не было разговоров о тех людях, что компанию покинули, и Йеджи, кажется, только что нарушила эту традицию. Им посмотрела на неё, вздохнула, а потом притянула к себе за плечи, будто бы собираясь потанцевать медленный танец, а потом произнесла:       — Я думаю, ему не о чем волноваться. Всё же, несмотря ни на что, он… наш друг. Наш друг, которому тоже тяжело было принять смерть Рюджин. Но каждый справлялся как мог. Возможно, и Уён уже справился?       — Я думаю, он справился.       Тотчас же раздался звонок в дверь, и Наён, улыбнувшись подруге, открыла дверь. На пороге стоял Уён, в руке была сырная нарезка с добавлением орехов, а также вино, которое попросил купить Сонхва, ведь самому нельзя — маленький ещё. Он густо покраснел, будто видел своих подруг впервые, а потом Наён накинулась на него с объятиями так, будто бы очень-очень скучала. Несмотря на то, что Им порой была той ещё актрисой, сейчас её чувства пропитались искренностью, любовью к человеку, что тоже нуждался в поддержке в сложный период. Они все вместе всё смогут.       — Меня позвала Йеджи, я очень надеюсь, что не помешаю вашей вечеринке… — глаза Уёна забегали, а когда в руках образовалась пустота, потому что всю снедь подхватила Юна, которая была очень обрадована появлению бывшего парня её онни, Чон закинул их в карманы куртки.       — Не знаю, кому ты можешь помешать, ведь все тебя ждали, — и Йеджи схватила его за руку, ведя по направлению к гостиной. — Сейчас я тебя кое с кем познакомлю!       Черён и Минджон устроили целый баттл по танцам, и так как обе были профессиональными танцорами, понятное дело, что из них никто не выиграл, но Винтер всё равно урвала пару очков себе в плюс из-за Бомгю, что был ранен прямо в самое сердце. Даже не ранен — убит без шанса на воскрешение, а девушка потом обняла его за шею и поцеловала. Рён же шлёпнула Йеджи по попе, когда та отдала свой голос за другую девушку, а потом сняла внезапно образовавшиеся на лице солнцезащитные очки и выдохнула парами алкоголя прямо в лицо нового знакомого:       — Я старшая сестра Ли Феликса. Так что, в принципе, я всем онни, нуна и так дальше по списку. Приятно познакомиться!       — Я Чон Уён, — кратко представился парень. — Умеешь вино открывать?       — Я девушка, так что для меня это не проблема.       Правда, Рён опровергла теорию, что женщины прекрасно открывают бутылки вина, ровно через минуту, когда ей принесли штопор. За её смелыми потугами наблюдали все, пока Феликс, цокая языком и приговаривая «Дай сюда, руки порежешь», не отобрал у неё бутылку с инструментом, который вызвал бурную реакцию у девушки. Черён, конечно, немного обиделась, отвернулась, но потом вместе с избранными девушками и Уёном, что всегда пил разбавленные водой вина, сидела на диване и рассказывала о временах трейни. Минджон не хотела присоединяться к их кружку и разговору, ведь была занята Бомгю, а тот краем глаза присматривал за Йеджи, что опиралась на плечо Черён и чьи волосы та гладила. Кажется, он расскажет об этом своему хёну — просто чтобы позлить и сказать, что его девочка не такая святая, какой могла бы показаться на первый взгляд.       — Наён! — во всю глотку заорала Рён, и Феликс даже вздрогнул — ни разу его сестра не была такой шумной.       — Да что ты кричишь, онни? — Им нахмурилась и сложила руки на груди — ей очень сильно хотелось чем-то закинуться, тем более любимый пакетик лежал прямо под матрасом в её комнате, но общая атмосфера и гости не давали этого сделать. Будь здесь Цзыюй, она бы просто запихнула все цветные таблетки в рот своей девушки, а потом ещё бы и поцеловала взасос, как умела.       — Где тут… балкон? — Черён неожиданно схватила Йеджи под руку, и та чуть не расплескала вино по полу. — Нам нужно покурить.       Черён любила решать многое за других людей, и даже здесь себе в этом удовольствии не отказала, решив, что за портить организм, так сразу и полностью. Йеджи же если портить, то сразу и крупно, чего мелочиться, и вот уже две девушки, накинув куртки, вышли с зажжёнными сигаретами на балкон, что оказался вполне себе за их спинами, пока они были в комнате, и вдохнули в серое небо капельку никотиновой смерти. Интересно, если все люди в один и тот же момент затянутся сигаретой и выдохнут в небо, будет ли экологическая катастрофа?       — А этот мальчик, что с вином пришёл, — Черён уже не стояла на ногах, но вроде как холодный воздух должен был её хоть немного протрезвить, — он откуда? Его как-то игнорируют все…       — Уён — бывший парень Рюджин, — Йеджи поставила бокал с вином на широкие перила, а потом, предвосхищая вопрос «а кто такая Рюджин?», добавила: — а Рюджин, в свою очередь, старшая сестра Юны. Была таковой. Умерла полгода назад. Я была свидетелем.       — А в ней много силы, — спустя краткое молчание ответила Рён и покачала головой, а потом потушила сигарету о перила. — Она продолжает улыбаться, даже если внутри сломленная.       — Юна удивительная, — и Йеджи повторила жест Черён. — Правда, сама о себе так не считает.       К тому моменту, как девушки закончили курить, все собрались в кольцо вокруг Уёна и Наён, которые почему-то обнимались, будто бы произошло что-то экстраординарное. Йеджи даже сначала ничего не поняла, просто вручила окурок онни и подошла вплотную к ребятам, падая на колени и тоже цепляя их в объятия — девушка была весьма пьяной, хотя её не мутило от собственного состояния, и прикрыла глаза. Раз время для объятий, значит, она продлит это ощущение уединения.       — Мы были не правы, Уён-и, — услышала Хван шёпот Наён. — Прости. Мы не думали о том, что тебе тоже больно. Тем более Рюджин так тебя некрасиво бросила…       Видимо, Йеджи многое пропустила, но она и до этого чувствовала, что Уёну было трудно, но он проживал всё это в одиночку, сторонился всех и говорил, что ему совсем не нужна ничья помощь. Но в помощи он нуждался. В заботе и помощи, потому что это были его первые отношения, он настолько сильно любил, что готов был продать душу за свою девушку, но она предала его, предала собственных друзей и младшую сестру, что сейчас сидела и плакала в объятиях Феликса. Это был не лучший день для признаний, Рождество испортилось, но зато друзья вроде как объединились, встали по одну сторону баррикады и были готовы многое друг для друга. Друзья в беде не бросают. Друзья не бросают в любви, в депрессии, в одиночестве.       Они были настоящими друзьями.       Жаль, что не все считали себя частью этого кружка.       — Год назад с нами не было прекрасных Минджон и Черён, — девушки покраснели, когда Бомгю это говорил — им было приятно внимание симпатичного парня, а Ким вообще чуть с ума не сошла — это был первый комплимент от её оппы, высказанный вслух друзьям, а не на ушко ей самой. И пусть самые искренние комплименты говорятся шёпотом наедине, девушке было очень приятно. — Сейчас же с нами нет Рюджин и Сана. Почтим светлую память малышки Рю и уничтожим алчного студента меда. Давайте же выпьем за то, чтобы в следующем году мы все вместе с этом же составе отпраздновали Рождество. И через год, и через два мы будем все вместе, счастливы, без потерь, уныния и депрессии.       Кто знает, как за год может измениться судьба.       Кто знает, что ещё за этот год произойдёт.       — Ой, слушайте, а что это мы без итогов года? Давайте итоги года друг другу расскажем: кто чего добился, кто что сделал, может, за год случилось хоть что-то хорошее! — подскочила Наён с бокалом шампанского, и парни стремительно наполнили алкоголем бокалы остальных девушек. — Я вот хочу сказать, что благодаря этому году встретила свою девушку. Я познакомлю вас с ней совсем скоро, но пока мы немного подождём, помаринуем собственные чувства. Скажу только, что мы с ней учимся в одной школе и я весьма часто ночую у неё дома.       — Этот год подарил мне моё сокровище — Суджин, — произнёс Чунджи, а потом чмокнул свою девушку в висок. — Я рад, в какой-то мере, что она не с Саном — зачем ей деструктивный студент, если счастье находилось так рядом?       — Мне и никто, кроме тебя, не нужен, — проговорила Су. — Потому я и считаю, что это лучший год — я избавилась от человека, который меня предпочёл деньгам, и обрела своё счастье.       — Я за этот год обрёл Минджон, а она обрела меня, — проговорил Бомгю, и Винтер спрятала в его шее красное лицо. — Она ещё стесняется говорить, но, поверьте, как только привыкнет — её будет не заткнуть! Но это я в ней и люблю — она свет моих глаз.       — А мы с Юной уже полтора года вместе. Практически, — Феликс обнял Юну. — И я знаю, что, как только она выпустится из школы, она станет моей женой. Мы уже договорились, так что возражения не принимаются!       — И потому я счастлива — меня ждёт самое настоящее счастье, — проговорила Шин и поморщилась от новой головной боли.       — Меня турнули на перерыв с группой, но при этом я счастлива. А знаете, почему? Потому что я внезапно сдружилась с Йеджи, — и все взоры обратились к Черён и сидящей рядом с ней Хван, которая выглядела скучающей, но внутри сгорала от стыда. — И я считаю, что это лучший подарок, который мне сделал уходящий год.       — Мне этот год принёс много боли, — сказал Уён и отвёл глаза. — Но я очень надеюсь, что следующий год будет намного лучше этого.       — А ты, Йеджи? Какие у тебя выводы за год? — Наён подсела к подруге и обняла её за плечи. — Все высказались! Даже самые нелюдимые участники нашего собрания. А ты всё молчишь. Или этот год ничего не дал?       — Я съехалась с мужчиной, — резко произнесла Йеджи, глядя на искрящееся шампанское, и все ахнули — такого никто не знал, кроме, разве что, Бомгю, но он понял, что не надо лишний раз палиться, что девушка переехала к его брату, который являлся учителем химии, — которого люблю. Не знаю, что нас ждёт в будущем, не знаю, как пройдёт следующий год, но могу сказать, что этот год у меня многое забрал — нервы, деньги, но он многое мне дал. И я хочу, чтобы следующий год у меня ничего не отбирал. Ни друзей, ни любовь… ни жизнь.       Конечно, все наперебой стали спрашивать главную тихушницу, с каким это мужчиной она живёт, и только Бомгю качал головой и думал о том, что его хён и его девушка (если они, конечно, встречаются, потому что Ёнджун об этом ничего не говорил) ведут себя весьма опрометчиво и как-то незрело. Так и потонут вместе, дай бог чтоб в любви, а не в ненависти и осуждении.       Каждый знал, что будущий год что-то изменит. Каждый чувствовал, что произойдёт нечто. Но каждый надеялся, что «нечто» будет чем-то хорошим, а не тем, чего принято бояться и стыдиться.