Наружу изнутри

Свинцовые тучи нависли над кладбищем. Животные затихли: лесная ворона тихо летает, деревенские собаки спрятались в будки. Даже шелест ветвей не слышно, все замолкло. Природа чувствует смерть и способствует ей тишиной. Черные тени берут горстку земли, кидая на крышку гроба. Со всех сторон кладбищенская земля летит на новую обитель покойника. У всех на лицах пляшет липовая скорбь. Титов им был никто — начальник, друг детства, одноклассник. Мимолетный человек, которого сгубила опухоль мозга. Лишь мать отрешенно стоит в стороне, сжимая в руках мокрый от слез платок. Ее родной сын ушел в могилу раньше, чем она. Огромная часть ее жизни покоится теперь под землей. Девушка отряхивает ладонь от влажной земли, подходя к бледной матери Дениса. Она поднимает блеклый взгляд на Морану, не всматриваясь в ее лицо. Все сейчас для нее безлики. Все ей соболезнуют, не представляя, что чувствует мать, лишившаяся своего ребенка. Ледяная ладонь касается плеча, холод пробирает до костей. Женщина фокусирует взгляд на подошедшей, не узнавая ее.       — Денис про вас ничего не говорил, — хриплым шепотом Титова отряхивается от холодной руки на своем плече.       — Он скучает по вам. От этих слов мороз по коже. Слезы вновь наворачиваются на глазах бедной матери. Сдавленный стон, больше похожий на предсмертный вопль, слетает с губ женщины. Слезы ручьем льются, а руки потряхивает крупная дрожь.       — На что он меня одну оставил, — отчаяние камнем ложится на материнское сердце. Морана равнодушно наблюдает за тем, как женщина наглаживает портрет парня на мраморном памятнике. Кто-то пытается оттянуть ее от надгробия, но Титова сильно вцепилась в холодный камень, ломая ногти.       — Родненький мой сыночек, как же я теперь без тебя буду?.. Как мне жить без тебя?.. Эти слова все еще звучат в голове девушки, когда она смотрит на спящего Дениса, убирая прядь с его влажного лба. Длинные ресницы беспокойно дрожат, под тонкими веками зрачки метаются в разные стороны. Нехорошее что-то снится.       — Москвичи новые заехали, —баба Нюра шуршит дряхлыми тапочками по полу. — Оставь его, пусть спит.       — На похоронах была сегодня, —безучастно сказала Морана, поправив пуховое одеяло на плече парня.       — Помянуть надо, — баба Нюра поставила на стол графин с водкой. —Только рюмочки найду. Грех — покойника не помянуть. Девушка прикрывает за собой дверь, оставляя Титова одного. Сны его переменились. Мать снится. Денис успокаивает ее. Гладит по коротким волосам. Мам, не бойся. Здесь я, живой. Приеду скоро, ты подожди немного. Вылечили меня. Приеду и поедем с тобой отдыхать. Ты меня только дождись. Он хочет сказать, что скучает по ней, но язык не поворачивается, рот не открывается, мешает что-то, будто кто-то за горло взял.       — Ты бы перестала на похороны ходить, — баба Нюра закусывает водку свежим огурцом. — Увяжется кто-нибудь за тобой и сюда придет, а нам чужих не надо.       — Не увяжется, я своих забираю, — Морана смотрит в окно и видит, как Кольцов бредет в дом Арины.       — Молодые совсем. Сонечку жалко, такая хорошенькая, — голос ее дрожит. Скупая слеза прокатилась по морщинистому лицу.       — Участь у них такая, баб Нюра, плакать нечего. Все равно здесь бы оказались рано или поздно, — равнодушно отвечает Морана, отходя от окошка.       — Ой-ой, пойду-ка я Сонечку проведаю, как она там, — старушка накидывает на плечи шаль. Морана возвращается к Денису. Он сидит на краю кровати, медленно моргает, отходя ото сна. В горле пересохло, волосы взлохмачены, тело все ломит. Титов размытым взглядом смотрит на Морану. Мыслей никаких нет. Сон даже не помнит. Лег спать с тяжелым сердцем, а проснулся вовсе без него.       — Сядь со мной, — попросил Денис, освободив место для девушки.       — Долго же я тебя здесь ждала, — шепчет Морана, присаживаясь на кровать. Парень лег на ее колени, поджав ноги под себя.       — Мама снилась, — сон резко проносится калейдоскопом в голове. — Скучаю по ней очень, — одними губами шепчет парень.       — Знаю, — Морана укрывает его вновь одеялом. Она видит перед собой сгорбленную фигуру матери над его могилой.       — Уехать хочу, всех бросить, лишь бы отсюда подальше, — слезы катятся по бледным щекам Дениса. Сердце вновь кровью обливается. Только во сне ему спокойно. Топи эти ебучие затянули его. Сейчас бы умирал в Москве, зато у себя дома, а не в чужой деревне. Денис кусает изнутри свою щеку, чувствуя железный привкус крови. Тихо скулит на девичьих коленях, жгучими слезами обливаясь, а на языке только одно крутится:       — К маме хочу.       — Тш-ш-ш, — девушка гладит его по волосам. И мысли все куда-то уходят, туманом их застилают. О ком думал? Зачем? Думал ли вообще о чем-нибудь? И стало так покойно на коленях ее. Титов тупит взгляд в стенку, пока чужие руки блуждают в его волосах. Холодно от ее прикосновений, будто сама смерть приласкала. Денис выдыхает воздух, чтобы увидеть молочный пар, но ничего нет.