большие обнимашки для Ли Минхо

Незнакомца зовут Кристофер Бан, ему двадцать девять, и он новый начальник отдела по работе со спецпроектами. Минхо узнает это совершенно случайно, когда его приглашают на очередное особенно важное совещание с просьбой разработать что-то для нового клиента. Ли показывает на экране приблизительные расчеты тиража, объясняет какую бумагу лучше использовать при цветной печати и советует типографию. Ему не привыкать к такого рода задачам. Всю эту информацию он выдает буквально автоматически, заученно, не раз имевший дело с индивидуальными заказами, но сейчас, похоже, все будет по-другому. Новый отдел, собранный с нуля и переданный тому, кто работает буквально несколько месяцев и теперь должен доказать, что чего-то стоит. Альфа кажется откровенно замученным. С их последнего разговора прошло всего несколько дней и при каждом теоретически возможном столкновении омега разворачивался в другую сторону, впервые в жизни проклиная здание за то, что то было не самым большим. Как оказалось, между ними было одиннадцать этажей, но судьбе это никак не мешало сталкивать их в одном кафе на обеденном перерыве. Над кем-то из них эта самая судьба наконец-то сжалилась. На столь близком расстоянии, когда мужчина сидит напротив, Минхо отчетливо может видеть чужие синяки под глазами и как руки то и дело выпускают ручку, роняя ее в ежедневник. В памяти запоздало всплывают слова «Джуни плохо спал последние несколько дней», потому что ребенок, судя по виду отца, все еще спал не лучше. Омега рассеянно смотрит на время, мысленно подмечая, что ребенок был слишком большим для рядовых проблем вроде коликов или чего-то подобного, что мешало спать еще совсем малышам. Это было что-то серьезное, длительное, тревожащее, что не позволяло отдыхать сразу обоим, выматывая до такого предела и отчаяния, что альфа был согласен даже на чужого человека рядом. И не то чтобы Хо не жалел маленького альфу, но искренне не понимал, почему это именно он. Если бы от него пахло так же приятно, как от других омег, вопросы возникли бы совершенно другие, но предпочтения у ребенка явно были необычными. Из мыслей его вывел очередной звук упавшей ручки, заставляя задуматься крепче. Кристофер ездил на машине и наверняка забирал сына на ней из садика. Это довольно опасно, в общем-то. Внимательный взгляд скользит по длинным пальцам, и эта дрожь в них заставляет хмуриться только сильнее. Он же не сядет за руль, возьмет такси? Заметив, как чужие глаза закрываются, Минхо по доброте душевной пинает под столом крепкую голень, заставляя мужчину встрепенуться и распахнуть глаза. Уже почти четыре, до конца рабочего дня остается всего ничего, а внутренние часы призывают лечь и умереть прямо сейчас, наплевав на забитое расписание. Минхо громко обещает подумать над списком книг, которые может отдать на этот спец тираж, и уходит. Ему нет дела до чужих семей, которые не справляются. Даже если самому от этого почему-то болезненно. Поначалу Сынмин честно не отсвечивает. Прикрывается работой, хотя делать ему сегодня откровенно нечего, и наблюдает исподтишка. У Минхо все валится из рук не меньше: автор не выходит на связь, договор застрял в финансовом отделе, типография не сдает тираж вовремя. Все какое-то неправильное, раздражающее и даже обычно любимый холодный американо — слишком ледяной. В голове неустанно крутится это нелепое предложение взволнованного красивого мужчины — и снова не познакомиться, нет. Имена они узнают только сегодня, вынужденные встретиться по работе. Зачем все эти прелюдии, когда можно сразу перейти к сути дела и предложить своего ребенка? Ли казалось, что жизнь над ним явно насмехается. Перед глазами то и дело всплывало выражение лица и глаза мальчика, наполненные слезами, когда омега отреагировал на странное предложение резко отрицательно, едва ли не оскалившись. Джуни стушевался, сжался весь и тихо слез с рук, подходя к отцу и прячась за ним, не отзываясь на тихий растерянный зов. Предложение было странным, конечно, даже очень, но обижать маленького альфу не хотелось. — Кто же виноват, что отец у тебя дурак, — раздраженно пробормотал Хо, вычеркивая из ежедневника многочисленные задачи, потерявшие свою актуальность из-за слетевшего к чертовой матери проекта. Вместо них вписывается новый и непривычный, что заставит с этим самым Кристофером связываться почти ежедневно. — Зато красивый, — Сынмин буквально мурлычет, проходя мимо, и Ли впервые за прошедшее время задумывается, что его друг работает, вообще-то, этажом ниже. Омега окидывает предателя презрительным взглядом и демонстративно отворачивается — факт сводничества, причем бесстыжего, налицо. Но больше Ким ничего не делает. Уходит, чмокнув в затылок, и кладет на стол документы, которые друг отчаянно ищет уже полчаса. К вечеру окончательно просыпается совесть, но Минхо старательно отмахивается, решив, что он вовсе не обязан нестись на помощь двум совершенно незнакомым людям. Они ему даже не дальние родственники. В офисе уже темно, горит свет лишь в нескольких кабинетах и в его — лишь потому что он еще не ушел. Минхо задумывается и автоматически кладет руку на живот, как делает всегда, когда мысли плывут по течению. Старые привычки слишком сложно искоренить, некоторые остаются даже спустя годы. Взгляд рассеянно скользит по машинам внизу, забирающих припозднившихся сотрудников: кто-то спешит не попасть под дождь, другие хотят успеть на встречу с друзьями, а кто-то торопится к семье. Пальцы на животе сжимаются сильнее. Омега идет медленно, делает фотографии полок в книжном магазине торгового центра, и оставляет короткие комментарии что нужно поправить и доработать в и без того идеальной выкладке, нарушаемой лишь многочисленными покупателями. Его невыносимо тянет в детский отдел; полистать детские сказки, посмотреть игрушки и одежду, которая кажется такой маленькой, что сердце сжимается. У него не за горами течка и инстинкты кричат, что в гнезде, не содержащем даже запаха альфы, срочно должно появиться хоть что-то. Минхо отстраненно думает, что может и правда стоит обратиться в тот центр эко, как советовал папа. — Джуни, может ты хочешь такую? Омега вздрагивает, слыша напряженный и будто надтреснутый голос, которому отвечает до боли знакомый. До боли — потому что слабый и безрадостный. Маленький альфа положил голову на отцовское бедро и безразлично смотрит на самые последние модели игрушек, стоящие старшему буквально четверть зарплаты. Мальчик выглядит таким потерянным и болезненным, что Минхо в который раз за день кладет руку на живот нервно и решается. — Что думаешь об этой? Омега садится перед замершим Джуном с плюшевым Беззубиком и почти что не дышит, понимая, что от реакции маленького альфы сейчас будет зависеть многое, включая его душевное равновесие. Когда маленькая рука тянется навстречу, с души словно падает камень. Они прощаются лишь спустя несколько часов, оставив сытого и разморенного Минхо возле дома Сынмина, и ему слишком тяжело выбраться из машины; не из-за своего состояния после вкусного ужина, а потому что бросить сейчас спящего Джуни отчего-то кажется таким иррациональным и неправильным. Он оставляет в руках ребенка платок из собственного пиджака, и лишь тогда цепкие пальцы наконец разжимаются. Внутри Минхо что-то неумолимо рушится.

***

Сынмин смотрит на спящего на своей груди омегу и буквально задыхается от противоречивых эмоций. Глаза Минхо немного припухли, нос покраснел: в предтечном состоянии молодой человек всегда был слишком эмоциональным, в обычные периоды попросту подавляя все свои порывы. Особенно тяжело становилось из-за того, что цикл всегда был непредсказуемым, со слишком большими паузами. Сейчас же к этому добавилась непредвиденная эмоциональная встряска, заставляющая выть и тосковать еще сильнее — ребенок, который не являлся родным, но инстинкты тянули заботиться как о собственном. Воспоминания кололи бету десятками игл под кожей. Лучший друг детства всегда оставался в его глазах сильным, непоколебимым и стойким, пока не пришла пора взросления и раскрытия запаха — к легкому дождю Минхо прибавился запах костра и в один момент все изменилось. Пока сверстники наслаждались появившимся повышенным вниманием, Ли оказался среди них белой вороной. Даже когда папы обоих говорили, что у Минхо чудесный необычный аромат, вовсе не противный и горький, как дразнили другие, он все равно замыкался в себе из-за насмешек, веря в пресловутого альфу, который создан именно для него и полюбит каждую ноту запаха. Первые серьезные отношения омеги наконец случаются, хоть и запоздало, в двадцать лет, окрыляя его и заставляя верить, что он все-таки кому-то нужен, важен и интересен в романтическом смысле. В мире, где все существует по жестоким законам природы, недостаточно быть для партнера просто красивым и здоровым, немаловажную роль составляет привлекательность и внутреннего омеги. Учтивый и нежный альфа был поистине идеальным, но Сынмину всегда казалось, что что-то в нем не так. Правда открывается гораздо позже, все по классическим канонам дешевых бульварных романов: дело идет к счастливой свадьбе, незапланированная беременность, радующая и волнующая, а спустя пару месяцев жених уходит с изменой и со словами «мы слишком поторопились, я не готов к такой ответственности». Сынмин до сих пор корит себя за то, что находился слишком далеко от друга — когда Ли еще спустя месяц позвонил ему поздним вечером и безжизненно сообщил, что живот сильно болит, а ноги в крови. Врач успокаивал его, что он ничего не смог бы сделать, придя даже через минуту, а не сорвавшись с другого конца города, но окончательно потухшие глаза друга Ким видел каждый раз, закрывая свои. Он никогда не забудет ту ночь в палате, как собственная щека прижимается к пустому уже животу и ни единого намека на молочный детский аромат от разбитого тихого омеги, усыпленного медикаментами. Казалось, что бету это подкосило даже сильнее. Не имея возможности завести собственного ребенка, он радостно предвкушал, как будет самым лучшим дядей на свете, готовясь гладить чужой живот при каждой удобной возможности, потому что они учились в одной группе и всегда сидели вместе. Больнее была только новость, что иметь детей Ли больше не может. Тот замкнулся в себе, а Сынмин, не знал, чем может помочь, кроме как оставаться рядом. Все ухаживания со стороны альф отвергались, в руках всегда демонстративно держалась книга, но со временем это вывело парня в правильное русло. Теперь он главный редактор, а сам Сынмин работает неподалеку, в медицине. Для всех остальных Ли строгий, придирчивый, но Ким знает, что внутри Минхо все тот же омега с нереализованной мечтой обрести семью и разбитыми надеждами. Именно поэтому он уговорил друга принять положительное решение.